– Валентюш, ты прекрасен, неважно что говорят о твоих ожогах. Ты добрый и обаятельный, кто тебя захочет предать? – Герда ласково положила ладони на его скулы, поцеловав в губы эстрадную маску, – давай я тебе сниму стресс или принесу обед.
– Я просто пы… Хотя, давай, я все равно чистый, – он осторожно отстранился от расстроенной Настасьи, выйдя из ванны, – идём.
Дойдя до кровати, Гибискус снял шапку и лёг на подушку Настасьи. У него была очень странная привычка брать подушку Герды, потому что «после моей Настасьи любая подушка пахнет кремами, шампунями, да и вообще на ней удобнее лежать» – волосы рассыпались по всей подушке, блестя на свету потолочной люстры.
– Ты меня не любишь. Ты просто пользуешься мной, – шмыгала носом зарёванная Настасья, взяв подушку и с ненавистью ударив ею по маске отвернувшегося Валентина, – что, даже не наорёшь на меня? Я так стараюсь соответствовать мужским стандартам в выборе достойной женщины, даже пятьдесят пять рецептов выучила наизусть, а ты даже этого не ценишь! Что, тебе скучно со мной?! Давай. Дава-ай. Скажи мне это, Валентин! Скажи мне в лицо, что тебе скучно со мной!
– Настя, перестань! Сейчас же! – Валентин повернулся к красной от гнева Настасье. Он хотел показать ей кулак, но передумал, – Ну скучная ты немного, и что?! Мне абсолютно комфортно с тобой!
Ещё раз ударив подушкой по маске Валентина, Настасья подошла к шкафу и начала копаться в вещах. Привстав на локтях, Валентин посмотрел на неё с равнодушием.
– Ты куда, истеричка? – поднял бровь Гибискус, сев.
Герда с бесчувственным видом вытащила чёрные джинсы, надев их под платье.
– Я ухожу. Ты мне надоел, от тебя всегда ноль эмоций и благодарности. Иди, ищи женщину достойнее меня, – найдя чёрную рубашку, она поспешила снять платье.
– Ага. Захвати мне биолакт и халву на фруктозе по пути, – махнул рукой он, подойдя к этому же шкафу, – подвинься.
Послушно подвинувшись, Герда проигнорировала поглаживание её груди – закончив проводить и хватать рукой каждую из грудей Настасьи, Гибискус подумал и достал чёрные деловые брюки вместе с тёмно-синими трусами-боксёрами.
– А ты куда пошёл? – раздражённо щурилась Настасья, наблюдая за переодеванием Валентина. Она заметно облизнула губы, вызвав у Гибискуса нервный смешок.
– Туда же, куда и ты. Хочу халву выбрать самостоятельно, – Валентин надел чёрную рубашку с вышивкой-человеческими черепами рядом с плечами, – вдруг тебя похитят, пока ты будешь идти в наш продуктовый.
– Мы живём в трёх минутах ходьбы от нашего «Белого Балтыма», Валентюш, – напомнила Герда. Переодевшись, она направилась к своей тумбе с тремя расчёсками и большим набором косметики, – тебя халва заботит больше, чем я?
– Бред не неси, пожалуйста, – раздражённо процедил он, отодвинув дверцу шкафа и достав оттуда любимый летний плащ чёрного цвета, – что скажут обо мне люди, если моя дочь пропадёт без вести?
– Ах, во-о-от как мы заговорили! – нервно хохотала Настасья, прыснув на шею духи с ароматом малины и винограда, – Сиди дома! Ты и так ходишь туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда, как муравей-труженик! Только мазолишь людям глаза!
– Ты у меня сейчас договоришься, и клянусь, ты однажды пожалеешь об этом! – Гибискус закрыл шкаф, дойдя до косметики. Найдя насыщенно-розовый цвет с едва заметным бледно-красным отливом, он снял маску и взял помаду. Настасья даже не поморщилась, облизнув губы под нервозный смех Валентина, – А если серьёзно… Зачем ты пошла куда-то? У нас всё в доме есть.
Поджавшая губы Настасья поднесла открытое зеркальце Валентину, на что он начал красить верхнюю губу. Закончив, он равномерно растёр помаду.
– Я просто сбежать от тебя хотела, – спокойно, но честно призналась Герда, – думала, тебе будет лучше с какой-нибудь богатой фифой, которая бы тебя содержала.
Гибискус молча посмотрел на неё.
Обхватив помаду покрепче, он нарисовал ею спираль, – против часовой стрелки, – на правой щеке Настасьи. Та чуть не сплюнула, не желая верить в такое унижение.
– Ты дура, нет? Я не держу тебя ради унижений или что-то вроде того. Не так уж мне с тобой скучно, – улыбнулся Гибискус, – если ты хочешь сходить в Белый Балтым, я пойду вместе с тобой.
Дошло до Настасьи, не зря этот самец ходит возле неё голодным змеем.
– Валентюш. Твой пах. Он очень тяжёлый сегодня, – подняла брови Герда, скрестив руки на груди. Эта фраза значила «заткнись, пожалуйста», – полежи и подрочи, пока я за твоей халвой схожу.
– Я хочу выбрать сам, – продолжал улыбаться Гибискус. С ожогами его улыбка всегда выглядела измученной и натянутой.
– Bievel нам на что? Я буду на связи, по фотографиям выберешь нужную халву и биолакт, – Настасья взяла красную помаду и принялась красить верхнюю губу, когда переставший улыбаться Гибискус грубо выхватил и поднёс зеркальце к ней, – сегодня я выйду без маски, чтобы не привлекать внимания. Сам знаешь, после той истории с оставленной на кладбище краской…
– Рот закрой, пожалуйста, – добрым голосом сказал Валентин, подняв уголки губ.
Равномерно растерев помаду, Настасья нанесла тёмно-коричневые тени на нижние веки, а голубые тени с блёстками нанесла на верхние веки: чтобы её не узнали как пропавшую без вести.
– Красишься как поношенная шлюха, – фыркнул Гибискус, закрыв зеркальце и вручив недоумённой Герде, – мне все равно. Я пойду с тобой. Точка.
Подойдя к шкафу, Валентин открыл верхний ящик. Рядом с аккуратно сложенными трусами лежало пять эстрадных масок.
– Держи. Сегодня ты пойдёшь в моей маске, – Валентин достал эстрадную маску, из левого глаза которого виднелся узор фиолетового гибискуса. Подойдя к красящей ресницы Герде, он положил маску на её макушку. Настасья чуть замедлила движения, чтобы маска не упала, – всех англо-швейцарок давно выловили, а твоя косметика не поможет скрыть твою красоту.
– Хорошо-о-о, – беззаботно тянула губы Настасья, докрасив ресницы и отложив тушь к остальным пяти. Аккуратно взяв маску с макушки, она поспешила надеть её, – о-о-о, аромат древесного парфюма не выветрился. Подскажешь марку?
– Пошли уже, – Гибискус взял Герду за воротник сзади, после чего отпустил и направился в коридор, – не хочу шататься здесь до темноты, когда мы можем за девять минут купить необходимое.
– Потом накупим мороженого? Закажем доставкой, сегодня это будет дёшево, – Настасья довольно улыбнулась под маской, подходя к замершей спине Валентина, – я смотрела цены сегодня утром, пока ты дрочил в ванне.
Воцарилось молчание.
Подумав, Гибискус пнул свои ботинки к двери и вручил свою маску в руки хихикающей Герде.
– Сладкий, ну ты чего-о-о? – умилялась Настасья, идя за ним следом.
Маленькая месть удалась.
Глава 6
Настасья завершила установку замка, закрепив стяжной болт и заглушки.
– Вы прекрасно воспитали Вашу дочь, Гибискус, – ворковала Зинаида Артёмовна, женщина девяносто одного года, обращаясь к правее стоящему Валентину. Последний пил растворимое кофе с топлёным молоком, приподняв маску, – спасибо, что согласились помочь мне отремонтировать мою развалюху. Мой Аркашенька будет в восторге!
– Папа, я закончила, – Герда подёргала ручку вверх-вниз, демонстрируя результат. Ручка не отвалилась, отчего Настасья гордо выпрямилась.
– Молодец. Остальное я сделаю сам, – кивнул Валентин, глядя на подходящую к нему Настасью. Он повернулся к недоумённой Зинаиде, – Зинаида Артёмовна, я же не тиран какой-то. У меня куда больше опыта в ремонте, чем у моей дочери.
– Да я и не говорю чего-либо… – мило улыбалась Зинаида, рассматривая их чёрные водолазки и джинсы с серебристыми цепочками по бокам, – У меня булочки с абрикосовом джемом есть, вчера испекла. Будете?
– Я не против, – радостно улыбнулась Герда под маской «отца», обняв в ответ обнявшего Гибискуса, – сколько можно взять?
– Сколько хотите. У меня их тридцать пять штук, девятнадцать можете забрать в дорогу, – Зинаида поправила свои седые кудри до чуть ниже плеч, влюблённо хлопая ресницами при виде Валентина в вязаной шапке, – это самое малое, что я могу для вас сделать. Пенсии очень крошечные, а ремонтников за бесплатно не позовёшь…
– Зинаида Артёмовна, мы не откажемся от Ваших булочек с абрикосовым джемом. Приносить радость людям, находящимся на мили, это наша работа, – счастливо улыбался Гибискус под маской, гладя Герду по голове, – я не настолько идеальный отец, каким я, наверное, многим кажусь… Скорее, это Герда стремится к новым познаниям.
Настасья облизнула губы – скорее, она стремилась к новым знаниям только ради того, чтобы Валентин покорно стонал под ней.
– Не хочу подводить папу, он очень мне дорог, – Герда повернулась к отчего-то красной в щеках Зинаиде, – кстати, можно попробовать Ваш пирог с курицей и шпинатом? Пожалуйста?
– Герда, это невежливо, – строго произнёс Гибискус, убрав руки с Настасьи. Та чуть вжала голову в плечи, уязвлено ойкнув губами. Он повернулся к нечитаемой Зинаиде, – простите её, пожалуйста.
Зинаида растерянно заморгала.
– А я и не запрещала прикасаться к моему пирогу… – промямлила от испуга Зинаида, переведя раздражённый взгляд на Герду, – Дам Вам семь кусков в дорогу, если вам понравится.
– Как пожелаете, Зинаида Артёмовна, – кивнул Гибискус, уходя на кухню. Герда молча последовала за ним, как утёнок за матерью, – Герда, не отставай. Нам нужно закончить всё как можно скорее, если мы хотим вернуться домой к девяти.
Конечным итогом было установление нового унитаза.
Перекрыв воду и смыв унитаз, Гибискус слил всю оставшуюся в бачке воду в ведро и вытер остатки тряпкой. Маленьким трубным ключом он открутил подводку к унитазу, прикреплённую к левой нижней части бачка.
Валентин серповидным гаечным ключом открутил два болта, крепящих унитаз к полу. После открутки болтов он позвал Герду, и когда та помазала обезболивающим кремом его руки и лицо, он отозвал её и поднял старый унитаз. Удалив оставшиеся переходники и оставив только слив в канализацию, куда будет установлен новый унитаз, он выбросил старые болты.
Вставив два новых болта ноль целых восемь десятых сантиметров в отверстия по бокам слива так, чтобы головки болтов были внутри слива, Гибискус установил болты вертикально вверх и напротив друг друга. Затем он положил новую прокладку, – восковое кольцо, – на слив плоской стороной вверх из-за её конусной формы.
– Герда, принеси мне кусок пирога, пожалуйста, – вежливо попросил Гибискус, устанавливая унитаз путём его надевания на слив. Он услышал удаляющиеся шаги Настасьи до того, как убедился, что болты попали в оба отверстия унитаза. Когда Валентин начал давить на унитаз, чтобы уплотнить прокладку перед сливом, Настасья уже шла к нему с куском пирога на тарелке.
– Папа, держи, – влюблённо произнесла Герда, когда Гибискус встал и слегка приподнял маску. Отойдя и отвернувшись от унитаза, он наклонился и откусил средний кусок.
– Спасибо. Не хотелось трогать еду после унитаза, – слегка улыбнулся Валентин, после чего отвернулся и продолжил давить на унитаз, – всё будет хорошо, Зинаида Артёмовна. Постараюсь закончить к семи-восьми вечера.
– Да я вас обоих и не тороплю… – растерянно произнесла Зинаида с таким видом, словно пыталась понять смысл увиденного. До этого она засматривалась на накаченную фигуру Гибискуса, румянясь в щеках, – Мой Аркашенька заканчивает работать в восемь часов. Если процесс затянется, не страшно. Он у меня добрый.
– А как Вы познакомились с Аркадием Сергеевичем, Зинаида Артёмовна? – подняла брови Герда, встав, – Вы очень красивая пара. Тем более, у вас очень чувственные фотографии… Кто-то из Вас увлекается эстетикой?
– Он был моряком, а я продавщицей мясного отдела. Моряки из мяса не едят чего-либо, кроме рыбы. Вот… Вышел он отдохнуть у нас в городе, сразу побежав покупать свинину для спагетти и котлет, – вспоминала Зинаида при взгляде на Настасью, скрестив руки на груди, – у нас были хорошие друзья-фотографы с многолетним стажем работы… Во-от.
– Как вы поженились, если он был моряком? – не поняла Герда.
– Он увидел меня и тут же бросил море. Ему же было пятьдесят два года, без жены и детей. А мне было пятьдесят, трое выросших детей и два развода с мужьями-тиранами, – Зинаида поставила правую руку на пояс. Для её возраста она очень утончённая, в розовых резиновых тапках, блекло-темно-розовом платье почти в пол и с короткими рукавами. Нюдовый макияж смотрелся на ней великолепно, что даже Герда ей позавидовала, – сейчас Аркаша работает сварщиком. Что ещё делать, если пенсии крошечные? Мне он не даёт работать, потому что я экономная.
– Понятно… – решила закончить разговор Настасья, повернувшись к Валентину. Последний надевал гайку с шайбой на болты и затягивал их, стараясь не усердствовать.
– Тебе же семнадцать, да? На кого учишься, милая? – Зинаида с непонятной неприязнью смотрела на Герду, несмотря на улыбку.
– Мы с папой приехали сюда недавно. Я пока изучаю колледжи и выбираю новую специальность, однако я не против пойти на лесное дело или на архитектора. Моим третьим вариантом является техническое образование, благодаря которому я смогу пойти работать на любой завод, – оживлённо улыбнулась Герда, обращаясь к кивнувшей Зинаиде, – скорее всего, я пойду получать средне-профессиональное техническое образование, поскольку мой папа учит меня чинить что-либо… Думаю, благодаря этому я смогу легче понимать чертежи.
– Выбери что-нибудь женское, Герда. Я не хочу, чтобы ты работала с грубыми и неотёсанными мужчинами, – Гибискус вставил два болта длиной в семь сантиметров и с диаметром резьбы пятнадцать миллиметров в маленькие отверстия внизу бачка унитаза. Положив резиновые шайбы под головки болтов, он надел шайбы и гайки снизу бачка и крепко затянул их, – работай с женским коллективом, где не будут шутить про тебя сальные шутки.
– Разберёмся, – Настасья закатила глаза, что заметила Зинаида, – пап, тебе принести чего-нибудь попить? Или можешь снова пирог откусить.
– Нет. Спасибо, Герда, – Валентин надел прокладку из пенорезины на место соединения бачка и унитаза, – посидите где-нибудь на кухне или в гостиной, пожалуйста.
– Ла-а-адно, – незлобиво протянула Настасья и ушла на кухню, когда Зинаида хотела возразить.
Делать было нечего – расстроенная Зинаида ушла в гостиную, смотреть телевизор.
Гибискус прикрепил бачок на унитаз и закрутил болты на унитазе, сжимающие прокладку между бачком и унитазом. Затем, он надел шайбы с гайками на болты внизу унитаза. Ровно придерживая бочок, он закрутил гайку серповидным ключом и придержал болт отверткой – старался не перетягивать, боясь трещин на унитазе.
Валентин прикрутил смывную ручку к арматуре через дырку в бачке, присоединив рычаг к цепочке чашки.
– Папа, отдохни немного. Пора мазать обезболивающий крем на всё твоё тело, – мрачно пояснила Герда, держа в левой руке тюбик крема. Испытывающий голод и жажду Гибискус прикрутил новое сиденье на унитаз, зная, что скоро закончит.
– Давай потом. Мне осталось сделать совсем чуть-чуть, – не значащим чего-либо голосом отказался Валентин, начав прикручивать новую подводку от крана к нижней части бачка.
– Без «потом». Потом придёт Аркадий Сергеевич, ванну он может занять к моменту адской боли во всём твоём теле, – Герда подошла к Гибискусу, слегка потянув его за край шапки, – давай я тебе что-нибудь принесу, хотя бы.
– Я же сказал, потом, – ворчал Валентин, не отрываясь от дела, – и да, Зинаида Артёмовна права. Тебе надо где-то учиться, пока социальная опёка не взялась за расследование.
Настасья отпустила шапку Гибискуса, закатив глаза.
– Я знаю-ю. Давай я буду учиться на программиста, например, – предложила она, спрятав руки за спину и отставив левую ногу назад, – дизайн это не моё-ё.
– Ты пойдёшь учиться на дизайнера по отраслям. Точка, – едва не просипел он, – это достаточно женская и очень востребованная работа. Собирать и разбирать компьютеры я тебя научу.
– Гибискус, черт побери, – Настасья обречённо вздохнула, – можно я стану художественным фотографом?
– Ни за что, – хмурился Гибискус, почти закончив процесс, – ты на этом не заработаешь, уж слишком большая конкуренция в сфере фотографий.
– Ты совсем в меня не веришь?! Я могу быть не хуже других фотографов, а тем более моделью плюс сайз, – грозно прошептала Настасья, смотря на затылок работающего Валентина, – тогда я хочу быть моделью!
– Губу закатай. Ты и так модель. Как бы тебе сказать… Модели это жертвы мужских фетишей, понимаешь? Но если ты попытаешься стать знаменитой, ты станешь посмешищем, и всё ради гниения твоего тела в стенах любого здания, – негромко прошептал Валентин, остановившись и положив руки на талию Герды. Та сжала руки в кулаки, – Герда. Наш мир очень опасен, грязен и омерзителен. Пойми, ты англо-швейцарка, возможно, последняя в своём роде. Когда я был Рудовым, я объехал почти весь мир… Я требовал найти мне любую англо-швейцарку, но как таковую мне и моему отцу не нашли. Помнишь, когда Алексей Соколов Сергеевич в тысячу восемьдесят девяносто девятом году вылавливал настоящих англичан и швейцаров, заставляя их сношаться ради появления «идеальных людей»?
– Ну да. Все эти дети пропали без вести вместе с их биологическими родителями, когда наши пытались их спасти… – Настасья сломано, но уверенно посмотрела в глаза Валентина.
– Моя семья и я, раньше, владели тремя сектанскими подвалами, и для контента у нас было пять процентов англо-швейцарских людей по крови, – убрав руки, Гибискус повернулся к унитазу, – пусть моя кожа адски болит. Этим я все равно не искуплю былые грехи, лишь бы подрочить на групповые изнасилования любой англо-швейцарской девушки.
Округлив глаза, Герда отошла от Валентина и нечаянно выронила тюбик.
Бледная и потрясённая, она с едва ли не нервным смешком пошла смотреть телевизор вместе с Зинаидой.
Валентин открыл воду, проверил наличие протечек и смыл три раза. Унитаз стоял слегка неровно, из-за чего пришлось отрегулировать все отклонения с помощью резиновых прокладок.
Выровнив, отпилив лишнюю длину болтов в полу и надев на них защитные колпачки, Гибискус уплотнил основание унитаза герметиком для создания водонепроницаемой прокладки и придания ему стабильности. Валентин надел на бачок крышку и выдохнул с облегчением: унитаз готов к использованию.
– Зинаида Артёмовна, я закончил. Проверяйте, – обратился он к хозяйке квартиры, стоя на пороге в гостиную и глядя на спинку бледно-елового по цвету дивана.
– Уже иду, дорогой! – позитивно выдала она, как и Настасья не отрываясь от сопливой мелодрамы про подростков.
Довольная проделанной работой, Зинаида набрала большой пакет с приготовленной ею едой и отдала Гибискусу.
В без пятнадцати восемь вечера, Валентин и Настасья находились в пятьдесят первом автобусе. Гибискус играл на скрипке задумчивую мелодию с нотками оживлённости, под беззвучные аплодисменты уставшего народа: его мелодия убаюкала не только пожилых людей, но и находящихся малышей в трёх колясках. Герда, сидя в одном сидении от ровно стоящего Валентина, осторожно прижимала стопами пакет и держала на коленях сухой цемент – завтра им предстоит отправиться делать бесплатный ремонт.
Конец ознакомительного фрагмента.
