Я не стала вдаваться в подробности нашего разговора со Славиком. Я лишь передала общую суть, что Славик просил меня исполнить несколько просьб. Когда я рассказывала о своей поездке в дом Старейшины и о нашем разговоре, я заметила, что Влад напрягся и поморщился. Я не стала спрашивать друга о причинах такой реакции. Во взаимоотношения Влада и его дяди я старалась никогда не вмешиваться, даже когда это было необходимо.
С нескрываемым стыдом я призналась, почему у меня появился автомобиль, стараясь не встречаться взглядом с темными глазами Влада.
– Я пытался подарить тебе автомобиль, но каждый раз ты устраивала истерики. Я помню, как ты гневно кричала, что не будешь пользоваться благами посторонних людей и не хочешь быть нахлебником. Но когда дядя предложил тебе автомобиль, ты согласилась без лишних возражений и даже без особой брезгливости. Мне кажется, ты поступаешь не совсем справедливо по отношению ко мне.
– Ты меня хоть иногда слушаешь? Я же тебе сказала, что не забрала автомобиль, а взяла его на время. К тому же твой дядя попросил меня быть аккуратной и принести покой в его душу. Владимир был очень обеспокоен, и мне хотелось хоть что-то сделать, чтобы улучшить его состояние и успокоить его.
– Допустим. Странно, что брат попросил поговорить с дядей именно тебя, а не меня. По правилам, духи предков должны обращаться с такими просьбами ко мне и вести со мной прямой диалог.
– Славик никогда не приходил к тебе?
– Почему же? Приходил, и не раз.
– Серьёзно? – ответ Влада удивил и возмутил меня. – И ты никогда не рассказывал мне об этом? Знаешь, кто ты после этого?
– И как ты себе это представляешь? Ты переживаешь смерть своего возлюбленного, находишься в глубокой депрессии. Отказавшись от сил и всего наследия, ты ставишь психологический барьер, через который он не смог бы пробиться, как бы ни хотел. В этот момент я говорю тебе, что мы с твоим парнем иногда видимся и можем общаться, как при жизни. Я уверен, тебе стало бы намного хуже, если б ты знала, что есть способ связаться с мёртвыми, но тебе он недоступен. Разве я не прав?
– Прав, но…
– Вот видишь, я не хотел причинять тебе ещё больше боли. К тому же Славик просил меня не рассказывать тебе об этих встречах. Он понимал, что эта новость расстроит тебя, и пытался уберечь от лишних переживаний.
– Может быть, есть способ укрепить связь с умершими? Ты же можешь общаться с братом и поддерживать эту связь. Я тоже хочу иметь такую возможность.
– Способ есть, но он не для тебя.
– И что это за способ?
– Вернуться в ряды представителей и восстановить свою связь с Судьбой.
– И что мне это даст?
– Это даст тебе возможность поддерживать связь с предками. Все души всех посланников находятся в сознании самой Судьбы. Они умерли физически, но их разум жив. Поэтому, если есть желание и определенные навыки, мы можем общаться с ушедшими душами и вызывать их из сознания Судьбы. Меня удивил тот факт, что брат смог связаться с тобой. Я не понимаю, то ли он настолько силён, что добился невозможного, то ли твоё желание увидеть своего парня было сильнее любых правил.
– Я не смогу ответить на эти вопросы. Я не разбираюсь в подобных вещах.
– Куда тебе, – Влад изобразил хитрую ухмылку на лице, скрывая недавнее уныние. – Ты даже не окончила обучение. И ты так и осталась ученицей.
– В каком смысле? В прошлом году ты сказал, что я готова присоединиться к вам и работать полноценным представителем!
– Ты была готова, но это не значит, что твое обучение закончено. Мы учимся практически всю свою жизнь. Даже я, несмотря на свой богатый жизненный опыт, всё ещё узнаю что-то новое. Но если ты готова пересмотреть свои взгляды и переступить через свои принципы, то я готов закончить твоё обучение должным образом.
– Даже если бы что-то заставило меня передумать и вернуться в ряды посланников, это не вернёт его…
– Нет, не вернёт, но это дало бы тебе хоть какой-то смысл в жизни.
– В моей жизни есть смысл.
– Да? И какой же? Твои вечные посиделки с бумагами и уголовными делами ни в счёт.
– Я уже слышала эти слова.
– Мы с ним кровные братья, хоть и по линии отца, и, видимо, мыслим схожим образом.
– Но эти слова я слышала от себя. Я их говорила твоему дяде при нашем последнем разговоре.
– Значит, мы все мыслим одинаково. Наверное, поэтому он тебя любит, и вы так гармонируете между собой.
Услышав слова Влада, я скривилась и застыла. Вилка выскользнула из моих рук и упала на пол с громким звоном, который эхом разлетелся по небольшой кухне. Влад сразу же замолчал и начал откашливаться.
– Прости, я не хотел.
– Всё нормально. Ты не сказал ничего плохого.
– Плохого нет, а вот болезненного вполне.
– Знаешь, о чём я постоянно думаю? Как бы сложилась наша жизнь, если бы он был жив и был сейчас с нами.
– Всё было бы намного проще. Я не стал бы главой клана и спокойно жил своей прежней жизнью. Выполнял поручения дяди, а в свободное время играл в бизнесмена. Дядя готовил бы своего кровного сына на свое место и, полагаю, в свободное время напрягал меня заниматься с братом. Вы бы спокойно встречались, а ваш союз был бы одобрен свыше. Вашим отношениям ничего бы не грозило, ведь для всех нас союзы между нашими представителями – редкое и радостное явление. Вы оба вернулись бы на учёбу и сейчас вместе просиживали штаны в кабинетах вашего университета, прогуливая пары со своими друзьями. Ты бы жила, практически, обычной жизнью, изредка выполняя задания Старейшины и волю Судьбы.
– Вот жизнь была бы… Это было бы самым счастливым временем в моей жизни.
– Я бы многое отдал за подобный исход событий. Я тебе никогда не говорил, но я был бы рад узнать, что мой брат и моя подопечная создали семью и обрели счастье друг с другом. На вашу свадьбу я бы подарил вам как минимум дом или квартиру. Ваша жизнь была бы полна счастья, радости и достатка, о чём бы я позаботился.
– Какая еще свадьба?! Мне девятнадцать лет только будет!
– А ты бы отказала, если бы Славик сделал тебе предложение?
– Ему было восемнадцать лет, и у него вся жизнь была впереди.
– Хочешь, открою секрет?
– Какой?
– В отличие от обычных людей, у которых разум постоянно меняется, у нас, когда мы находим кого-то и, говоря простым языком «влюбляемся» это чувство остается с нами навсегда.
– То есть вы однолюбы?
– Устаю тебя поправлять, что не вы, а мы. И если мы влюбляемся, то это происходит один раз за всю жизнь. Поэтому мы не создаём семьи с обычными людьми. Тяжело прожить с кем-то максимум шестьдесят лет и не иметь возможности воспитывать детей и быть обычной семьей с обычными житейскими проблемами. Это морально убивает и наносит сильные душевные травмы.
– Но у моей тёти получилось создать семью с Сережей, и они счастливы.
– Твоя тётя – исключение из правил. Сейчас она обычный человек с точки зрения биологии и ничем не отличается от своего супруга. Но ты не можешь знать, чего она хочет и какой бы хотела видеть свою жизнь.
– Но по своей природе Василиса одна из вас, – я замолчала и тут же поправилась: – Из нас. Василиса одна из нас.
– Вот именно. Постарайся не забывать об этом. Но я хотел сказать тебе вот что. Твои родные, возможно, по-своему счастливы, но они никогда не смогут познать все прелести полноценной и счастливой семьи. У них никогда не будет детей, и они не состарятся рядом с оравой внуков в старом домике с садом. Я не могу утверждать это однозначно, но подобную жизнь сложно назвать полностью счастливой. Если твоя тётя любит Сергея по-настоящему, то с другим мужчиной она не сможет быть счастлива и не сможет отказаться от этой любви.
– Ты сейчас хочешь сказать, что я никогда не буду иметь семью и не смогу никого полюбить?
– В том смысле, в котором ты привыкла понимать семью, нет, не сможешь.
– Я тебя не пойму сейчас. Если ты считаешь, что я обречена, зачем ты призывал идти дальше и одобрял все эти свидания?
– Никто не запрещает тебе проводить время с противоположным полом с пользой для себя.
– Ты думаешь, что говоришь? За кого ты меня принимаешь?!
– За девушку, которая живёт каждый день в полном одиночестве и сторонится настоящей жизни. Ты отказываешься от полноценной жизни и не хочешь избавляться от своей боли.
– Ты же сам только что сказал, что любовь у нас случается раз и на всю жизнь. И, насколько я понимаю, моя любовь навсегда ушла от меня.
– Возможно, это так. Но как твоя тетя ты можешь жить с кем-то для своего комфорта. Пусть любят тебя, а не ты.
– Без любви сложно будет жить с кем-то и представить себя одной семьей. Я так не могу…
– Найди кого-то, с кем тебе будет комфортно, даже без каких-либо чувств к этому человеку.
– Звучит очень странно.
– Как есть. Принимай все реалии жизни.
– А ты когда-нибудь влюблялся? Отвечай честно, я всё равно пойму, если ты солжешь.
– Неужели ты ещё не разучилась это делать?
– Представь себе, нет. Если мне удалось разрешить вопрос с парковкой, то с твоим обманом я точно справлюсь. Если ты забыл, то ещё на первом нашем занятии я смогла понять, что ты лжешь самому себе. Хотя тогда я даже не знала, на что способна.
– Помню, – ухмылка Влада становилась невыносимой в такие моменты. – Могу ответить тебе максимально честно: я никогда не влюблялся и не испытывал любви к кому-либо.
Я внимательно осмотрела комнату, пытаясь прочувствовать обстановку вокруг себя. Не было и следа лжи, а комната была полна тёплой и светлой энергии. По всем признакам, Влад говорил правду, не пытаясь ничего скрыть.
«Влад прожил тысячу лет, но ни разу не был влюблён? Удивительно. Я даже не представляла, что он может быть настолько несчастен».
Мои размышления прервал голос подсознания. Его холодный и жестокий тон звучал громким эхом в моей голове. «А несчастен ли он? Ведь Владу не приходилось страдать из-за потерянной любви, он никогда не испытывал отчаяния. Его сердце не знает боли от потери любви».
Слова голоса подсознания были слишком резкими и жестокими. У меня возникло ощущение, что это говорит совершенно чужой и незнакомый мне человек.
Мои размышления прервал наигранный кашель Влада, который хотел привлечь мое внимание.
– С тобой всё в порядке? Ты уже несколько минут кашляешь. Ты не заболел?
– Это мне следует у тебя спросить. Ты уже больше пяти минут сидишь, устремив взгляд в одну точку, и ни на что не реагируешь.
– Прости, я задумалась. Ты говорил сейчас чистую правду. Но, Влад, тебе же тысяча лет. Как так вышло, что у тебя никогда не было отношений?
– А кто сказал, что у меня не было отношений?
– Но как же? Ты же говорил, что никого и никогда не любил.
– Я не любил, но меня любили. К тому же, в отличие от тебя, я могу общаться с людьми противоположного пола без лишних чувств к кому-то конкретному.
– Влад, это ужасно! Неужели тебя совсем не мучает совесть?
– С чего бы?
– Ты пользуешься девушками и обманываешь их! А они, между прочим, сильно страдают от такого отношения и испытывают душевные муки.
– Во-первых, я никогда не обещаю своим подругам ничего лишнего. Во-вторых, у нас всё происходит по обоюдному согласию. Я бы сказал, что инициатива исходит в основном от них. И, в-третьих, если девушка становится слишком настойчивой и начинает убиваться по мне, я просто стираю себя из ее памяти. Тебе ли не знать этот метод.
– Я не ты, и я делаю это, чтобы человек не строил лишних надежд и планов на меня.
– Я желаю того же. Так что между нами нет никакой разницы. Возможно, через сто или двести лет ты поймёшь меня и будешь вести себя так же.
– Двести лет? Твои слова пугают меня. Я не хочу подобной участи для себя и боюсь подобного будущего. И сто лет одиночества звучит для меня как страшный приговор.
– А что в этом страшного? Возраст для нас не имеет никакого значения. Двести, триста, пятьсот лет – всё это не имеет значения для нас, когда твоя жизнь бесконечна.
– Как бы тебе правильно описать мою позицию… – я задумалась, подбирая подходящие слова для описания своих истинных чувств. – Это как в книжных романах и фильмах о вампирах. В этих историях вампир говорит, что самое тяжёлое в проклятии вечной жизни – осознание того, что все дорогие и близкие тебе люди умирают, а ты живешь в одиночестве. Я только обрела друзей и настоящую жизнь и боюсь снова потерять кого-то близкого. Поэтому я не хочу этой бесконечной жизни…
– В твоём случае ты не будешь одна. Возможно, ты потеряешь кого-то из друзей, но твоя семья всегда будет рядом с тобой.
– Василиса и Серёжа обычные люди, как и все остальные мои близкие. Им, в лучшем случае, осталось лет сорок, максимум. После этого они уйдут, и я останусь одна в этом мире. Влад, а я могу попросить Судьбу продлить жизнь моим родным?
– Можешь, но для этого нужно одобрение самой Судьбы и нескольких наших. Желательно, чтобы среди них были глава клана и верховный Старейшина.
– Куда же без тебя!
– Я не о себе сейчас. Я имел в виду официального Старейшину всех посланников Судьбы Владимира.
– Так твой дядя все еще Старейшина?
– По всем канонам и правилам дядя до сих пор главный среди нас. Я временно исполняю его обязанности, – Влад выдержал долгую паузу и надолго замолчал. – И могу тебе признаться, что я многое бы отдал, чтобы он вернулся на своё место. Быть Старейшиной – это не моё.
– Почему? Ты же сын величайшего Старейшины в истории человечества, и твой дядя тоже один из сильнейших Старейшин в мире. Это должно быть у тебя в крови.
– Видимо, я пошёл в мать, а не в отца и его великую семью, – Влад улыбнулся, но в его глазах промелькнула грусть. – Хотя я не знал собственной матери и совершенно ее не помню. Я даже не помню, как она выглядела и какой была.
– Я свою маму помню, но смутно. А отца я тоже никогда не знала. В этом наши истории в который раз похожи, и мы с тобой находимся в одинаковом положении.
– Что в очередной раз удивляет меня. Мы с тобой как брат и сестра.
– И не говори.
Мы оба замолчали. В который раз наши с Владом истории жизни переплетались и были похожи друг на друга. Трудно было не признать, что мы с Владом стали настоящей семьёй. Он был тем братом, которого мне не хватало в жизни. Иногда мне хотелось оттолкнуть его и даже ненавидеть. Но все негативные чувства исчезали, как только мы садились вместе за чашкой чая и начинали разговаривать по душам.
– Влад, как ты думаешь, стоит ли мне продолжать встречаться со Славиком во снах?
– Знаешь, если ты так воодушевилась после одной встречи с ним, то, по-моему, тебе это нужно. И он прав, когда говорит, что как только ты начнешь двигаться дальше, необходимость в этих встречах отпадет сама собой.
