Секунду она колебалась. "Почему нельзя было сказать прямо!" – разозлилась Мишель. Вечно эти заумные люди с их хитроумными загадками. Сайлос бы, наверное, сказал, что ей нужно больше читать, чтобы понимать тонкости. Элмас так ни разу не говорил, но почему-то Мишель легко представляла, как он это делает. Девочка кивнула сама себе и сказала:
– Просила позвать Сайлоса.
Все, даже Фред, замолчали. Сайлос выпрямился и удивлённо моргнул, но, поняв, что подруга не шутит, быстро поднялся с земли и подошёл к ней. Оскар с подозрением оглядел парочку, стоявшую перед ним.
– А с чего это ей нужны именно вы? – поинтересовался он.
– Ага, – кивнул Фред, – С чего бы это?
Мишель хлопнула себя рукой по груди с такой силой, что до ушей стоявших рядом донёсся глухой звук, и громко ответила:
– Боги её знают! Она просто попросила!
С этими словами она схватила Элмаса за руку и затащила внутрь. Сайлос особенно не сопротивлялся, толком не осознавая, что случилось и почему Мишель вцепилась именно в него. Когда ткань за ними опустилась, окончательно отрезав их от внешнего мира, Мишель отпустила его руку и отшагнула. Несколько секунд мальчик моргал, стараясь привыкнуть к полумраку палатки. Когда он смог различать окружающие его предметы, он проследил за взглядом Мишель и тоже воззрился на прорицательницу.
– Здравствуй, Сайлос, сын Артура и Медеи!
– Вы знаете моих родителей? – сердце бешено заколотилось, пусть это всё обман, но ведь всегда остаётся небольшой шанс, что ему расскажут правду.
Пыльцы правой руки коснулись находящегося на большом пальце перстня-печати – самой большой его ценности. Это единственное, что находилось в его корзине, в которой он попал в приют. Удивительно, что его удалось сохранить. Не верилось, что в нянечках и воспитателях осталось что-то человеческое, но раз они не забрали кольцо себе, то, наверное, что-то было. Красивое, массивное, его следовало носить на безымянном пальце, но пока что оно подходило лишь для большого. На печатке была нанесена гравировка в форме прописной, почти каллиграфической буквы "Д". Иногда Сайлос разглядывал его и пытался представить себе родителей. Долгое время Элмас даже фамилию хотел подобрать себе, основываясь на этой гравировке. Но потом подумал, что это будет вечно напоминать о тех, кто его оставил, и выбрал "Элмас".
– Даже не пытайся спрашивать её о родных, – прошептала Мишель, – Мне она ничего не сказала.
Элмас лишь поджал губы и пожал плечами, он и не собирался.
– Дай мне свою руку.
Друзья переглянулись и вместе подошли к столу прорицательницы. Сев, мальчик послушно протянул ладонь. Мишель подпёрла рукой голову и приготовилась терпеливо ждать, пока "гора одежды" рассмотрит все линии руки Сайлоса, однако та бросила на них лишь короткий взгляд, словно желая убедиться в чём-то. Она даже толком не взяла руку Сайлоса, едва прикоснулась.
– Так и есть… – пробормотала женщина.
После она несколько минут молчала. В это время Мишель пыталась придумать способ сбежать, а Сайлос искренне сожалел, что позволил затащить себя внутрь. Происходящее напоминало ему несмешную шутку.
– Сайлос, – неожиданно заговорила прорицательница, – Достань из сундука рубин.
Взмахом руки дунклеровка показала на небольшой сундучок, стоявший на деревянной полке позади себя. Сайлос осторожно, отодвигая все свисавшие с потолка мешочки и ленты, подошёл к указанному месту. Перед ним стояло изящное творение древних умельцев, выполненное из яблони и украшенное диковинными коваными узорами. Сайлос залюбовался ими. Особенно ему приглянулось изображение дракона, обнимающего звезду. Интересно, сколько стоит подобная безделица?
Открылся сундучок легко. Внутри на тёмно-бордовом бархате лежал крупный, завёрнутый в обрывок сиреневой замши, рубин. Вот это чудо точно стоило больше, чем весь приют, в котором жил Сайлос. Элмас очень осторожно принёс его и положил на стол. Сначала он хотел передать камень гадалке, но та проигнорировала эту попытку. Как только Сайлос сел на место, женщина заговорила:
– Это рубин времени. В него можно посмотреть лишь один раз в жизни. Тогда он раскроет вам тайны будущего и загадки прошлого. Но если вы коснётесь его во второй раз, камень вас уничтожит. Редко, когда рубин открывался перед человеком дважды. Не стоит испытывать судьбу прежде назначенного времени, – гадалка сделала выразительную паузу. – Вам всё понятно?
Друзья переглянулись и синхронно кивнули. Первой к камню притронулась Мишель. Едва её бледные пальцы коснулись рубина, взор девочки помутился, а всё тело неестественно замерло. Браво начала часто и глубоко дышать. Её плечи дрожали, несколько раз она словно пыталась отдёрнуть руки, но рубин не позволил. Прорицательница спокойно наблюдал за девочкой. Никто не знал, что показывает рубин, но говорили, что он никогда не ошибается. Если Мишель необходимо это узнать, она узнает.
От происходящего Сайлосу стало почти физически плохо. Словно кто-то вкалывал ему в живот и грудь длинные тонкие иглы. Мальчик крепко сжал руки в кулаки, не решаясь вмешаться в процесс. Дунклеровка выглядела спокойной, так что, наверное, всё шло хорошо. Но когда из глаз Браво потекли слёзы, Сайлос протянул руку, чтобы прекратить это. Но старуха остановила его неожиданно быстрым движением. Никому и никогда нельзя прерывать рубин.
Когда рубин выпал из рук Браво, Сайлос выдохнул, все закончилось. Элмас схватил со стола обрывок бархата и осторожно поднял камень. Мишель этого даже не заметила. Она сидела и молча смотрела в пустоту перед собой, пытаясь сконцентрироваться. Всё двоилось, в ушах пульсировала кровь, весь мир стал незаметным, уменьшился, буквально исчез. Перед глазами всё ещё стояли ужасные картинки будущего. Или прошлого. Этого девочка не успела понять.
Через силу Мишель заставила себя вернуться к настоящему. Она тряхнула светлыми волосами, прогоняя наваждение, посмотрела сначала на рубин, который спокойно лежал на столе, будто бы не он только что создал все эти ужасные видения, затем перевела взор на Сайлоса. Тот следил за ней из-под нахмуренных бровей. В его глазах плескалось… Беспокойство? Мишель невольно фыркнула, нет, ей показалось.
– Ты в порядке? – тяжело вздохнув, спросил Сайлос. Вопрос будто бы дался ему с трудом.
– В полном, – беззаботно пожала плечами девочка, поправляя волосы.
Внутри от улыбки всё сжалось, но Мишель мысленно отмахнулась от этого. Она и так уже тут разрыдалась, куда дальше? Устроить истерику? Нет, спасибо. Сайлос убеждённым не выглядел. Он открыл рот, чтобы задать очередной бесполезный вопрос, но всё-таки промолчал. Мишель, стараясь передать всю благодарность, которую испытывает за молчание, посмотрела ему в глаза. Яркие, фиолетовые, они сразу приковывают внимание. Мишель вздрогнула, она видела точно такие же в рубине. И они тоже принадлежали мужчине, правда не брюнету, а блондину. Тоже очень красивому, внешне благородному и утончённому, хоть и уступающему в этих качествах Сайлосу. В видении Мишель видела ещё и несколько темноволосых девушек, может быть, они как-то связаны?
Поняв, что, по крайне мере сейчас, он ответов от Мишель не добьётся, Элмас несколько нетерпеливо сказал:
– Ладно, давайте теперь я.
Лёжа на столе, рубин выглядел совершенно безобидным. Не верилось, что буквально только что именно этот камень довёл Мишель до слёз. Гадалка кивнула, позволяя взять рубин. "Помогите мне, боги," – подумал Сайлос.
Как только Элмас взял в руки камень, его мгновенно окутала какая-то тёплая энергия. Возникло ощущение, какое бывает, если после трудного дня ныряешь в тёплую воду. Сайлосу показалось, что он растворяется в этой энергии. Постепенно мир распадался, всё смешивалось воедино, ни мыслей, ни чувств, ни желаний, всё исчезало за красным маревом. Пропало даже ощущение тяжести от рубина. В ушах появился странный гул, который Сайлос слышал, но не понимал, существует ли он.
Неожиданно мальчик ощутил резкий толчок в середину груди. Всё стихло, гул пропал. Перед глазами вспыхнул яркий образ. Посередине пустого серо-алого пространства на гигантском каменном троне сидел белоснежный скелет, на гладком черепе которого сверкала золотая корона. С плеч ниспадала ярко-красная мантия, отделанная горностаем. На пальце сияло зелёное кольцо. Изумрудное, осознал Сайлос. Скелет напоминал масляную картину. Сам Сайлос будто стоял между золотой рамой и изображённым объектом.
В грудь снова толкнули. Скелет начал быстро удаляться, пока не стал размером с тарелку для супа. Тогда он начал таять, превращаясь в сизый дым, поднимающийся вверх. Постепенно дым начал формировать фигуру. Из него возник гигантский замок из чистого хрусталя. Сайлос оказался прямо перед ним. Мальчик задрал голову, силясь разглядеть изящные башенки, переливающиеся в лучах невидимого солнца. Ничего не происходило. Подождав на месте, Сайлос отошёл назад.
Над замком собирался сноп света. Он стягивался со всех сторон, формируя не то шар, не то бесформенную кучу. Ещё несколько минут всё оставалось спокойно, но вдруг замок весь засиял белым светом. Он поднялся из фундамента к башням и влился в общее сияние. И тут же Сайлоса ослепила яркая вспышка. Он прижал к глазам руку козырьком и только так сумел разглядеть, как из вспышки с громким рёвом вырвались два дракона. Один чёрный, словно кусок обсидиана, второй белый, подобно только что выпавшему снегу. Они пролетели мимо Сайлоса и испарились вдали. Замок тоже исчез. Мальчик остался один. Тишина настораживала, интуиция громко орала, что нужно бежать, вот только Сайлос не знал, куда.
Из ниоткуда начал доноситься гул. С каждым ударом сердца он нарастал, становясь всё громче и громче. Земля под ногами начала трястись. Сайлос отшагнул назад. И тут же из-под земли, прямо из-под того места, где стоял мальчик, вылетел гигантский чёрный змей, окутанный ало-серым дымом. От неожиданности Сайлос дёрнулся вбок и тут же ощутил глухую боль в пояснице.
Как только змей исчез, возникли две огромные каменные статуи. Они выглядели очень древними, готовыми в любой момент развалиться. В одной из статуй Сайлос моментально узнал самого себя, вторая лица не имела, точнее, его скрывали многочисленные повреждения. Статуя Сайлоса напоминала статуи королей прошлого. Величественная, немного надменная, с неподдельной мудростью в глазах. В одной руке изваяние сжимало меч, в другой – свиток пергамента.
Позади статуй возник гигантский сад. Сайлос глубоко вдохнул, но не ощутил ни единого аромата. Элмас обернулся к статуям, но они уже растаяли во тьме. "Ладно, посмотрим, что здесь, – подумал мальчик, – Сдались мне эти предсказания".
Сад занимал всё пространство вокруг, цветущие клумбы простирались, насколько хватало взгляда. Между ними тянулись аккуратные гравийные дорожки, огороженные невысокими плетёными заборчиками. Около входа цвели огненно-красные и небесно-голубые розы, но чем дальше заходил Сайлос, тем реже встречались красные бутоны, их место занимали голубые. Когда мальчик вышел к небольшой засаженной травой площадке, что являлась пересечением нескольких дорожек, вокруг всё утопало в лазури.
В центре площадки торчал камень размером с крупную винную бочку. Из его вершины тянулся большой куст с сиреневыми цветками и тёмно-синими, практически чёрными, ягодами. Сайлос нахмурился, пытаясь вспомнить, как называется это растение. Неожиданно тишину прорезал монотонный голос кукушки. Серая плакальщица завела свою вечную песню о времени:
– Ку-ку, ку-ку, ку-ку, – заливалась птица, – Ку-ку, ку-ку, ку-ку…
Сайлос весь обратился в слух и стал считать. Один, два, три… Когда счёт дошёл до семнадцати, кукушка замолчала. Сад погрузился в тишину. Раньше Элмас не обращал на это внимания, но теперь отсутствие каких бы то ни было звуков начало давить и пугать. Хоть бы всё поскорее закончилось!
Сверху будто бы кто-то ударил в тяжёлый колокол. Начали бить невидимые часы. Неизвестно откуда появилась девушка, она как будто бы соткалась из воздуха. От Элмаса её отделял лишь камень. Незнакомка ничего не говорила, просто смотрела. Сайлос рассматривал девушку, затаив дыхание. В его голове так выглядела идеальная красота: кожа бледная и нежная, словно лепесток только что распустившегося цветка, шёлковые, слегка вьющиеся каштановые волосы и сверкающие глаза цвета свежескошенной травы.
Залюбовавшись, Сайлос даже не заметил, что незнакомка сдвинулась с места. Теперь она стояла прямо перед ним, мило улыбаясь. Девушка протянула руку к нему, на её ладони заискрилось пламя, из которого медленно выплыла корона, с одной стороны усыпанная драгоценностями, а с другой покрытая вмятинами. Раньше там, судя по всему, тоже находились камни. Как завороженный, Сайлос следил за короной, и лишь когда она исчезла, перевёл взгляд на девушку. Та невинно улыбнулась и поднесла палец к губам, призывая молчать.
Она вытянула другую руку, из неё начал подниматься дым. За несколько секунд в нём появился широкий меч с рукоятью, отделанной тонкой проволокой, одна её часть сверкала золотом, а вторую покрывала чёрная паутина и пыль. От угловатого навершия – красивого рубина – осталась лишь половина. Её словно разбили.
Когда видение исчезло, Сайлос снова посмотрел на девушку. Незнакомка мило улыбнулась. Она провела рукой по шее. Проследив за этим движением, Элмас увидел змею, поднимающуюся со спины на голову. Сайлос потянулся, чтобы убрать ползучего гада, но девушка изящно увернулась. Вместо этого она взяла мальчика за руку и потянула на себя, указывая в сторону камня. Теперь там росло не только растение с синими ягодами, но и привычная ромашка.
Сайлос обернулся к девушке, надеясь услышать объяснения. Но не успел он что-нибудь сказать, как пропал в её глазах. Камень, ромашка, непонятное растение… Какая разница? Главное, успеть наглядеться на эти глаза. Но чем дольше Сайлос смотрел, тем страннее становилось. Что-то мелькнуло внутри глаз. Наконец видение стало достаточно чётким, внутри зрачка Сайлос снова увидел коронованный скелет в красной горностаевой мантии с изумрудным перстнем. Неожиданно незнакомка оттолкнула Элмаса, лицо её исказилось от боли. Мальчик с ужасом наблюдал за агонией, сковывающей всё её тело. Змея, до сих пор мирно сидевшая на шее красавицы, впилась в неё своими острыми зубами.
Не успел Сайлос опомниться, как его оглушил новый удар в грудь. Уши заложило, сердце начало бешено колотиться. Очень напоминало ощущение, когда всплываешь на поверхность с самой тёмной глубины. Моргнув, Сайлос пришёл в себя. Снова он сидел под тяжёлыми сводами дунклеровского шатра. Вместо прекрасной незнакомки перед ним находилась скрытая многочисленными тканями гадалка. Она сложила руки на столе и безотрывно следила за Элмасом. Сбоку на стуле раскачивалась Мишель. “Наверное, я сидел слишком долго”, – подумал мальчик.
Несколько секунд он молча смотрел перед собой, стараясь вернуть способность контролировать собственное тело. Когда сознание прояснилось, он с удивлением понял, что сидит на полу. Рубин лежал на коленях у Сайлоса.
Натянув на ладони рукава рубашки, Элмас взял рубин, поднялся и сел на прежнее место. Заметив, что он пришёл в себя, Мишель наконец успокоилась и замерла. На губах у неё играла весёлая улыбка, видимо, падение вышло фееричным. В ее глазах плескалось беспокойство. Элмас вопросительно изогнул бровь. Беспокойство? Серьёзно? Как мило с её стороны.
Сайлос положил рубин на стол. Гадалка молча кивнула. Сидела она точно также, как померещилось Сайлосу после того, как видения исчезли. Мальчик покачал головой, с того места он видел только скатерть стола, похоже, остальное дорисовало воображение.
– Интересно, – Элмас испытующе посмотрел на предсказательницу, – И как понять то, что мы видели?
Прорицательница недовольно закатила глаза, почему люди такие нетерпеливые? Зачем им знать всё прямо сейчас? Как человек, который всю жизнь ведал, что должно произойти, женщина очень слабо представляла себе вкус неведения или радость неожиданности. И потому она никак не могла взять в толк, почему все так желают знать, что будет? Это ведь отнюдь не легко, понимать, что предопределили тебе боги, сколько боли отмерили, сколько радости ссудили, сколько тревог и волнения предопределили. Не каждому нужно знать это, не каждому это по силам.
– Ищи ответ в себе, мой юный друг, – ответила дунклеровка.
– Как мило, – хмыкнул Элмас.
– Сайлос, – шутливо пожурила друга Мишель, а затем снова обратилась к прорицательнице, – А что Вы видите в нашем будущем?
– В вашем будущем я вижу лишь два имени: Манорок и Роталлеб.
– Имени? – брови Сайлоса синхронно взметнулись вверх, – Это же звёзды.
Сайлос попытался вспомнить письмо одного астронома, которое переписывал пару месяцев назад. Он рассказывал другу о какой-то красной звезде, сравнивая по яркости с Манороком, а по происхождению названия и окутывающим его легендам с Роталлебом:
– Роталлеб – это звезда победы. А Манорок… Манорок… Это что-то, связанное с короной.
– Так говорят, – согласилась гадалка, – Но вы должны знать, что эти двое рядом с вами. Каждый из вас уже знает одного, по крайне мере, отчасти. Но ваша задача в том, чтобы познать другого. Король и Воин принесут нам мир.
– Теперь уже король и воин, – пробурчала Мишель.
– Что-нибудь ещё? – Элмас поёжился под тяжёлым взглядом.
– Вы проживёте ещё много дней. Но смерть не отступит от вас ни на лье. Вы будете жить, только вместе идя. Исчезнет один. И следом второй. Навек без следа.
Сказав это, прорицательница поднялась и, кивнув ошеломлённым друзьям, скрылась в глубине палатки.
– Что?! – Браво подскочила и взмахнула руками, – Какого мортема?!
– Я полагаю, это всё, – пробормотал Сайлос.
– Нужно её вернуть!
– Вряд ли это хорошая идея, – мальчик покосился на рубин на столе.
Он встал и первым пошёл к выходу. Из-за спины донёсся голос Мишель:
– Но мы ведь даже не заплатили…
Сайлос обернулся:
– Она не просила.
– Скупость – это…
"Скупость – это не черта королей или героев," – подумала про себя Браво. Она достала из кармана монету и положила на стол:
– Это за нас двоих.
Кивнув, Сайлос приподнял порог. В первую секунду мальчика ослепил яркий свет, во вторую – его сбили с толку слишком громкие голоса друзей, в третью – Элмас заметил, как Мишель молча качает головой, смотря на Сайлоса со скрытой мольбой. Тот не знал, что она увидела в рубине, но, судя по всему, Мишель всё ещё не пришла в себя. Элмас тоже ещё прибывал в состояние лёгкого шока, составление длинных, ровных и лаконичных мыслей давалось ему с трудом. Пока что он действовал интуитивно, быстро и почти не задумываясь, хотя обычно старался всё десять раз обдумать, чтобы потом не испытывать вины, если что-то пойдёт не так. А ещё так получалось продумать пути отступления.
Наконец Сайлосу удалось выхватить хоть какое-то вразумительное предложение из уст Эрика.
– Почему так долго? – раздражённо спросил Гримо.
– Нам гадали по руке, – тут же брякнул мальчик, надеясь прекратить разговор, Мишель отчаянно, даже как-то слишком отчаянно, закивала.
Надежда совершенно не оправдалась. Вопросы продолжали сыпаться. Поток бессмысленных слов начинал злить. Слишком много информации, слишком много вопросов, ответы на которых Сайлос не успел приготовить. Ещё больше мальчика злило то, что его разум по какой-то причине отказывался помогать своему владельцу, хотя ещё минуту назад добросовестно внимал словам дунклеровки. А ещё от всех этих усилий Сайлос чувствовал, что из памяти ускользают видения. Это вызвало внутри настоящий приступ бешенства. После очередного вопроса об "очень важных линиях на ладони" Сайлос просто махнул рукой и как можно более громко и чётко произнёс:
– Она просила заходить дальше.
Это подействовало гипнотически, все моментально заткнулись. "Жаль, что сразу не сообразил," – подумал Сайлос. Оскар бросил на него недоверчивый взгляд, а затем, махнув рукой, нырнул в шатёр.
Каким-то невероятным образом Мишель удалось увернуться от расспросов. Она незаметно отошла в сторону и села к камню, около которого до этого лежал сам Сайлос. Мальчик молча сел рядом с подругой и вытянул ноги. “Забавно, что она выбрала этот камень, – подумал мальчик, – Мне он тоже приглянулся.” Первое время они оба молчали, осмысливая всё, что произошло. Первой заговорить решилась Мишель:
– Что ты видел?
– Скелет… – Элмас сглотнул, – С короной и мантией. Драконов и сияющий замок. Змея. Статуи… Потом был сад. И куст, и прекрасная девушка со змеёй. Очень, очень красивая… Девушка, очень красивая девушка, а не змея. Она её потом укусила. Я имею в виду, змея укусила девушку, а не девушка – змею.
Сайлос нахмурился, пытаясь понять, упустил он что-то или нет.
– А ты что-нибудь чувствовал?
– Нет, – неуверенно произнёс мальчик, качая головой, – Ничего. Только лёгкую боль. Но видимо я тогда упал со стула.
Он несколько секунд помолчал, а затем спросил:
– А ты? Чувствовала?
– Боль, – загробным голосом ответила Мишель.
Сайлос удивлённо посмотрел на неё:
– Как это?
– Я чувствовала боль людей, которых видела, – Браво облизала засохшие губы и сглотнула, – Так странно. Никогда бы не подумала, что в людях может быть столько боли. Даже если их шестеро. Причём у всех по-разному. Боль от утраты будущего, боль от потери самого дорогого, боль от безысходности и неведения, боль от понимания, что всё закончилось, толком не начавшись. Боль от невозможности получить что-то жизненно необходимое и боль от понимания, что ничего уже не вернуть.
– Да уж… Как-то чересчур много боли.
– Да…
Мишель нахмурилась. Она закусила губу и стала водить рукой по земле, приминая невысокие травинки.
– Я видела красивую девушку. С чёрными волосами и тонкими чертами лица. Вроде бы у неё была корона. Но я не уверена. Знаешь, по-моему, это был красивый обруч, украшенный драгоценными камнями.
Девочка попробовала изобразить необычное украшение руками. И неожиданно улыбнулась.
