Натаниэль "Сердце Неи"

Глава 5

Утром следующего дня, я с улыбкой как всегда отвела Катю к Марьяне, она с заметным облегчением заметила мою смену поведения.

Последние репетиции танца для повелителя прошли на ура. До ежедневного унижения у главаря этих земель, у меня ещё оставалось довольно много времени. Я озорно улыбнулась. Огляделась вокруг, но в пустом зале кроме меня никого не было. Я сняла выданное мне одеяние восточных танцовщиц, оставшись только в черном топе и коротких шортах, распустила стянутые в узел во время тренировок длинные слегка волнистые светлые волосы и сделала быструю разминку. В юности я долгие годы занималась художественной гимнастикой. Конечно, победить на Олимпийских играх мне сейчас не светит, но форму и растяжку с тех времен поддержать у меня вполне получилось, а тело, вбитые с детства движения, помнило так, словно все мои выступления были только вчера.

Я прикоснулась к виску коробочкой, сказала кодовое слово активации, закрыла глаза и встала в начальную позу своего любимого показательного упражнения. «Твои руки и ноги – продолжение твоего тела», – всегда говорил мне мой тренер. – Когда ты выступаешь, вокруг больше нет никого: ни судей, ни зрителей. Есть только ты и музыка. Не пытайся подстроиться под ритм мелодии, живи ею, стать с ней единой». И сейчас я стала. Шаг, плие, батман, разбег, прыжок, прыжок, прыжок, шпагат, ещё, шаг, поворот, упала на колени, переворот, гранд батман, пробежка.

Мелодия, созвучная моим мыслям то ускоряла, то замедляла свой бег, скрипка, барабаны, орган, – всё смешалось в причудливой мелодии, идущей из моего сердца, но всё это было мной. Каждое моё движение было едино с этой уникальной симфонией звуков. Темп все нарастал и, наконец, я смогла это почувствовать. Момент, когда в этом мире нет ничего кроме тебя и твоего дикого танца, все уходит: и боль, и печаль, и люди и мысли, и ты в этот миг чувствуешь абсолютную и всепоглощающую свободу. Взмах руки, шаг, шоссе, разножка, последний аккорд и вот я, прогнувшись назад, касаясь пола руками, застыла в финальной позе и счастливо улыбаюсь.

Сердце звучит так, словно вот-вот готово выпрыгнуть из груди, а душу наполняет искренняя радость. Я открываю глаза, говорю слово отмены и смотрю на свое счастливое отражение. Но мою идиллию нарушает замеченное мною чужое лицо в зеркале. Я резко оборачиваюсь и вижу в дверном проеме застывшего в изумлении Седрика. Краска бросается мне в лицо. Так стыдно. Я не испытывала этого чувства даже после того как он увидел меня голую, но сейчас все по-другому. Ведь я невольно открыла ему душу.

Не смотря на правую руку моего «господина», я быстро подхватила свои вещи и пулей помчалась на выход из зала, надеясь, что он не станет препятствовать моему стремительному побегу. Как бы не так. Едва я оказалась на расстоянии его руки, то была прижата к стене его телом так, что не могла и пошевелиться. Он наклонился к моему уху и прошептал совсем не то, что я ожидала услышать: «Завтра в вечер празднования на правителя будет совершенно покушение. Чтобы ни случилось, оставайтесь с дочкой в своей комнате и ждите меня. Я заберу вас отсюда».

– И ещё, – он легко поднял меня, совсем растерявшуюся от его недавнего заявления, на руки. – Вы сегодня на репетиции подвернули лодыжку, и не сможете присутствовать вечером у главаря, я отнесу вас в больничные покои и сам сделаю перевязку.

И не говоря больше ни слова, этот седой мужчина понёс меня в больничное крыло. К слову, делал он это так, будто я и не весила ничего вовсе. Молча опустил потрясенную меня на больничную койку, перебинтовал ногу эластичным бинтом, долго что-то искал в моих удивленных глазах, а потом, словно не сдержавшись, взлохматил мои волосы и быстро ушел. Мне понадобилось довольно много времени, чтобы прийти в себя.

Нет, поразило меня вовсе не признание как считалось самого верного человека правителя в грядущей измене, а то, что в этот, безусловно, долгосрочный и тщательно продуманный план, были включены мы с Катей. Неожиданно захотелось довериться этому седому воину с умными глазами и сильными руками, однако я тут же отогнала эти слабовольные мысли прочь. В этом мире я могу рассчитывать только на себя, а значит, и надеяться мне не на кого.

Сегодня вечером, я забрала Катю раньше обычного и пригласила бывшую главу гарема к себе в комнату на чай. Она удивленно посмотрела на неумело имитирующую прихрамывание меня, но безропотно пошла за мной.

– Завтра берите всех детей, своих доверенных лиц и после обеда покидайте дворец. О Кате я позабочусь сама. Рада была познакомиться с вами, Марьяна, – начала я без предисловий, едва за нами закрылась дверь моей спальни.

Бывшая главная наложница, лишь секунду стояла с широко раскрытыми от удивления глазами, а потом понятливо кивнула.

– Мне надо подготовиться, тоже была рада встречи с вами Тамара. О детях не беспокойтесь. Я их защищу, – сказала Марьяна и потянулась к ручке двери на выход. Уже открыв её, она негромко, но так чтобы я слышала, не оборачиваясь, сказала на прощание: «Берегите себя, Тамара. Вы очень сильная женщина», – и тихо удалилась, прикрыв за собой дверь. Одинокая слеза скатилась у меня по щеке, и тут же исчезла. «Спасибо, Марьяна, спасибо за всё».

Всё следующее утро и весь день мы с Катей провели у клетки нашей любимой летающей кошки. Она словно знала, что мы пришли прощаться, и тоже не сводила с нас грустных глаз и понимающе лежала рядом с нами. Краем глаза, я заметила, что пара наложниц недоумевали по поводу того, куда подевалась бывшая глава гарема, я улыбнулась уголками губ.

Звуки начинающегося пира доносились даже до нашего отдаленного от празднества места.

Спустя какое-то время, я услышала звуки поставленного мною восточного танца. Я в последний раз протянула руку сквозь прутья клетки и погладила шерсть удивительного животного. «Прости, что не могу помочь», – мысленно раскаивалась я в своем бессилии. Но сколько бы я не билась, всё было бесполезно. Оковы мог снять только сам правитель, а он сам мне однажды сказал, когда я дерзнула спросить его о Грцелле, что никогда этого не сделает.

Я вернулась в наши покои, в глубине души надеясь, что Седрик всё же придет за нами. Но время шло, и никто не приходил, а из-за двери послышались крики и звуки лязгающего металла. Я слегка приоткрыла двери нашей комнаты и увидела ужасающую картину. Вооруженный отряд ненавистного мне повелителя этих земель медленно продвигался по коридору и методично убивал всех попадавшихся ему на пути. Время на раздумья не было, я подхватила малышку на руки, попросив ее молчать, сбросила туфли, звук от которых мог бы меня выдать, и мышкой побежала прочь из дворца.

Я заранее продумала свой план отхода, выбрав самые непосещаемые места замка. Однако сейчас весь замок был похож на разоренное осиное гнездо. Люди носились без разбора, толкали и валили друг друга, кругом в лужах крови стонали умирающие жители дворца и стражники. То и дело проносились стрелы и слышались ругань и крики, я бежала так быстро как могла, сдерживая рвотные порывы, перешагивая через тела и закрыв ладонью глаза Кате. Было страшно.

«Восстание». В книги по истории это просто слово. Иногда к этому слову приписывают дату или указывают число погибших. Всё. В жизни это больше похоже на затянувшийся кошмар наяву. Всё происходящее настолько нереально, что ты надеешься вот-вот проснуться, вот только этот кошмар не прекращается.

Я на секунду перевела дух и слилась с толпой, бегущей из замка через дыру в стене ворот, а рядом, всего в паре сантиметров от меня, просвистела стрела и кто-то из бегущих рядом со мной упал на землю. Из замка послышался собачий лай.

Сердце рухнуло в пятки, но придало сил ногам, и я бежала быстрее прежнего. Вот оно умирающее поле, на котором я впервые оказалась в этом мире, вот он лес, до которого я в тот раз так и не добралась. Разбитые в кровь ноги и оцарапанные жёсткими сухими ветвями иссушенного засухой ельника части тела горели огнем, но бурлящая от напряжения кровь и приближающийся лай ищеек подгоняли быстрее кнута. Ещё пара сотен метров, вот большой иссохший вековой дуб, вот и спаленное дотла молнией дерево в виде сгорбленного старика – все, как и рассказывала Анфиса, ещё немного. Луна, вступившая в полноправную роль основного светила, вышла из-за туч и позволила заметить то, что я так отчаянно искала – небольшое, размером с окно пространство среди деревьев, поддернутое рябью.

Он действительно был здесь, мой путь домой. Я подлетела к неизвестному мне феномену пространства и хотела уже шагнуть в него, но что-то меня остановило. Я подняла лежащую на земле ветку и сунула ее вглубь портала, она тут же разлетелась на тысячу кусочков, словно я положила её в щеподробилку. Паника накрыла с головой. Я вырвала пару своих волосинок, кинула их в портал, но с ними произошло то же что и с веткой. Я чуть ли не скуля от отчаяния, сняла с Кати ее ботинок и, затаив дыхание, кинула его в поддернутое рябью пространство. Его постигла та же участь, что и все предыдущие предметы.

Представлять, что было бы со мной и Катей, если бы мы решили войти, я даже не стала, просто без сил рухнула на землю. Катя на руках громко плакала, сзади я отчетливо слышала приближающийся лай и пока ещё далекий стук копыт. Вот и всё. Здесь мы и умрём.

Грозное рычание одинокого преследователя раздалось совсем рядом. Не знаю, откуда взялось это желание бороться до конца, откуда взялись силы, но место страха и отчаяния заняла холодная решимость.

– Держись крепче, Солнышко, – спокойно, будто не своим голосом сказала я племяннице. Катя крепко обхватила меня руками за шею и ногами за талию. Одной рукой я придерживала девочку, другой достала, захваченный ранее нож, прицепленный к платью. Девушка с ребенком на руках, впервые держащая оружие, и матерый размером с волка бойцовый пес, готовый её разорвать. Никаких шансов. Но страха не было. Совсем. В голове билась только одна мысль: «Защитить».

Прыжок зверя, я уворачиваюсь, пытаюсь ударить ножом, но мое оружие лишь слегка царапает морду животного, что только больше распаляет его. Снова мой колющий удар и снова мимо. Его зубы сжимаются на моей ноге, из рваной раны сочится моя кровь. Зверь ликует, не зная о надвигающейся участи. Я даже не вскрикнула, видимо адреналин, бурлящий в крови, заглушил всё остальное. Резко вонзаю нож в череп схватившего меня животного. Зверь, застигнутый врасплох, отскакивает с диким визгом и начинает, как сумасшедший носиться по окружающему пространству в предсмертной агонии.

Однако звуки приближающей погони всё ближе, и, понимая, что в моём состоянии мне не уйти далеко, выбираю одно из наиболее раскидистых деревьев рядом с собой и собираюсь забраться на него как можно выше, поближе к его верхушке. Ободранная и кровоточащая от укуса нога скользит, всего одна свободная рука так же мешает мне осуществить задуманное. Стук копыт совсем рядом, а я не добралась и до середины дерева, а малышка у меня в руках вот-вот готова разразиться громким плачем вновь. Беззвучно моля Богов всех миров, чтобы только усыпить малышку, а не убить, я крепко прижимаю ладонь, закрывая рот и нос племяннице.

Несколько секунд отчаянного сопротивления ребенка и я чувствую, как она обмякла в моих руках. Сидя на широкой ветке дерева, бережно кладу ее себе на грудь, проверяю равномерный пульс на шее, облегченно выдыхаю и пытаюсь слиться с кроной дерева. Внизу рядом с телом убитого зверя уже собралось пятеро вооруженных человек и трое, воющих в память о погибшем товарище, собак. Я надеюсь просто остаться незамеченной, но, видимо, удача сегодня не на моей стороне и мне всё же придется умереть.

– Там кто-то на дереве! – кричит один из отряда. Другой натягивает лук. Я не успеваю увидеть летящую стрелу, которая вонзается мне в плечо, однако ход своих дальнейших действий я и вовсе не могу припомнить, так как делала всё на чистых инстинктах. Опускаю малышку пониже на уровень живота, и падаю кулем с ветки, спиной вниз, чтобы воины не решили повторить попытки добить свою жертву. Стрела, застрявшая в плече, пронзает его насквозь, но малышку не задевает. Я подгребаю под себя ребенка и закрываю его собой. Выбитый из легких воздух и моя кровь повсюду, должны убрать все сомнения по поводу моей смерти.

Сквозь гул в ушах, я слышу чьи-то шаги совсем рядом.

– Мертва, – раздается грубый голос в шаге от меня, и отряд уходит.

Дыхание восстанавливается с трудом, рваным кашлем возвращаясь в легкие. Связность мыслей уже давно в прошлом. Мир кружится и вертится, периодически расплываясь, когда я пытаюсь сесть, а потом и встать с ребенком на руках. В голове остается всё та же единственная мысль: «Защитить». Она набатным колоколом бьёт по сознанию.

Я вспоминаю, что Анфиса рассказывала не только про этот лес, но и поселок неподалеку. «Чтобы защитить, надо идти», – снова выдает относительно разумную мысль мое искорёженное болью от ран сознание, и я иду. Натыкаясь на деревья, падая, но, не разжимая рук с чем-то тяжелым в моих руках. Связь с реальностью теряется окончательно.

– Нельзя умирать, – шепчет откуда-то издалека мне кто-то слабо знакомым голосом. – Защити её. Защити. Не умирай!

Вдруг я чувствую прикосновение к своим рукам. На секунду ясность мысли возвращается ко мне. Я вижу перед собой чьи-то руки, передаю в них мою племянницу. Не могу поднять голову, не вижу лица стоящего рядом, но меня хватает на тихий шепот: «Защите её», – и падаю в темноту, на грани которой слышу окрик: «Тамара!»

Глава 6

Я плыву, кругом так тихо и спокойно. Методично разгребаю руками небольшие волны, оглядываюсь в сторону берега и вижу свою семью, мирно веселящуюся, как и всегда, когда мы отдыхаем на море. Идиллия. Вдруг резкий порыв холодного ветра, заставляет меня поежиться. Я снова перевожу взгляд на сушу, но никого не вижу. Паника накрывает с головой. Куда все исчезли? Что случилось? Надо их найти.

Я резко открываю глаза и понимаю, что всё, что я видела до этого, было лишь плодом моего воображения, пока я была без сознания.

Комната, в которой я нахожусь, мне незнакома. Рядом с большим окном, из которого видны верхушки сухих деревьев, спиной ко мне стоит высокий мужчина в белой рубашке и черных брюках.

Я попыталась сесть. Зашуршали простыни и мужчина, статуей созерцавший пейзаж за окном, резко обернулся.

– Наконец-то вы очнулись, – сказал он мне приятным голосом. Я же недоверчиво на него посмотрела. Мужчина был мне незнаком. Да и ситуация в целом была какой-то странной.

– Не волнуйтесь, с вашей дочерью все в порядке, – неправильно истолковав мою настороженность, сказал этот представитель противоположного пола.

«Дочь? Какая дочь? У меня есть дочь?» – никак не могло вникнуть в суть происходящего мое едва вынырнувшее из забытья сознание. Я снова посмотрела в окно. Как-то серовато и мрачно…не успела я додумать эту мысль, как словно в фильме в голове одно за другим покадрово всплыли события последних дней.

– Катя! – воскликнула я и попыталась откинуть одеяло, чтобы встать и бежать на поиски малышки, как услышала тихое рядом: «Ма?»

Я увидела полусонную одетую в странное по фасону платье лежащую рядом со мной племянницу и на глаза выступили слезы облегчения. Я внимательно её осмотрела и нежно обняла, крепко прижав к груди, снова заснувшую в моих объятиях девочку. «Господи, спасибо, что спас её, спасибо!» – поблагодарила я Всевышнего.

Я перевела восторженный взгляд на внимательно наблюдавшего за мной мужчину.

– Спасибо, спасибо Вам большое. Я вам очень благодарна, – искренне выразила я свою признательность за спасение незнакомцу.

– Кто вы? – спросила я доброжелательно, пока не пришла внезапная мысль: «Откуда он знает, что Катя моя дочь?», и взгляд мой снова стал подозрительным.

Мужчина, все так же стоявший у окна, усмехнулся: «Я тот самый Вернер, который дурит людей».

Я сидела и пораженно хлопала глазами. Так я говорила только тогда в пещере. И там был только старец, Рениред и Седрик. А если вспомнить что именно Седрик сказал мне о восстании, то можно предположить… а что? Магию в этом мире я уже видела.

Я аккуратно спустила с рук племянницу, уложила её на кровать, а сама поднялась, отметила плотную белую хлопковую ночную рубашку, в которую была одета, села на самый краешек кровати, поближе к возможному правителю, которого надо думать, я сильно обидела, и спросила напрямик: «Вы сейчас притворяетесь молодым или тогда притворялись старым?»

Видимо, такого вопроса он точно не ожидал, ибо тут же разразился громким смехом. Я оглянулась на спящую рядом Катю. Он, заметив мою реакцию, тут же заглушил смех кулаком, пару раз кашлянув.

Я всё так же настороженно продолжала за ним наблюдать.

– Тамара, вам совершенно нечего опасаться. Сейчас я стою перед вами в своём настоящем обличии. Силд всегда презирал способы правления Рениреда, но всё же один не мог с ним справиться. Пришлось действовать изнутри, иначе было нельзя.

Он говорил, объяснял, а я вдруг вспомнила всё, через что прошла в последние дни. И хлыст, и пещеру, и издевательства Рениреда, а ведь этот «Седрик» всегда был рядом. И неважно был он под прикрытием или нет, он ни разу не остановил этого тирана. Он даже не пришел, чтобы забрать нас с Катей. Это почему-то расстроило больше всего.

– Мы ждали вас в тот день, а вы не пришли, – очень тихо сказала я и склонила голову вниз, чтобы Вернер не увидел моих слез.

– Тамара, простите, простите меня, – тихо прошептал мне теперь видимо единоличный глава какого-то королевства в этом мире, присев на колено передо мной и слегка сжав мои ладони. И от этого тихого успокаивающего голоса слезы в виде отдачи от пережитого ужаса полились только сильнее. Матрас рядом со мной прогнулся от присевшего рядом на кровать Вернера и меня очень мягко заключили в объятия. Я поколебалась всего мгновение, но потом с готовностью уткнулась в сильное мужское плечо.

– План был проработан идеально. Однако я не рассчитывал, что и среди моих людей будут предатели. Так всё и пошло наперекосяк. Я вырвался к вам сразу, как только лично прикончил Рениреда в его спальне. Представьте мой ужас, когда я увидел лишь горы трупов вокруг. Я отчаянно вглядывался в лица умерших, но, так и не увидев среди них вас с дочерью, воспрянул духом. Но потом я услышал, как какой-то из идиотов Рениреда, спустил собак. Наши люди зачистили дворец, но пара отрядов ускользнула. Они понимали, что их поимка – дело времени и просто крушили всех и вся на своем пути. Вы знаете, я даже не поверил такому счастью, когда увидел ваш силуэт, выходящий из леса, и как же я испугался потом, разглядев вас с торчавшей стрелой из плеча и всю в крови.

Услышав про стрелу, я тут же оторвалась от груди Вернера и удивлённо посмотрела на свое плечо, потом на ноги. Я даже плакать перестала.

– Вы так удивлены, – нехотя убрав свои руки, которые всё это время обнимали мои плечи, сказал «фальшивый Седрик». – Видимо, в мире, откуда вы пришли, медицина не развита на столь высоком уровне как у нас.

Я лишь отстраненно качнула головой в знак согласия. Никакой тяжести или дискомфорта в теле я не чувствовала.

– И ещё, – замявшись, начал Вернер, – во время лечения мы работали с вашей кровью и… в общем та болезнь, о который вы говорили, у вас её нет. Вы абсолютно здоровы, – непонятно почему просияв, закончил повелитель этих земель.

А я рассмеялась.

– Я знаю. Я слежу за своим здоровьем и выдумала ту историю лишь для того, чтобы не стать грелкой того напыщенного индюка. Знаете, Вернер, я могу вас так называть? – мне одобрительно кивнули головой в знак согласия.

– Так вот, несмотря на то что, как вы верно отметили, мой мир далек от вашего по уровню врачевания, но все те идеалы, которых вы придерживаетесь как правитель, в моём мире уже воплощены. Нет, не все люди равны. Есть и бедные и богатые и свои проблемы, но к женщинам относятся с уважением, никто не имеет права заставить их или кого-либо еще что-либо делать. Если мужчина заставляет женщину быть с собой или угрожает ей, то его сажают в клетку на долгие годы, пока он не исправится. Так что, чтобы я тогда не сказала в пещере, я за мир с равными правами и обязанностями для каждого.

Внимательно слушавший меня Вернер тепло мне улыбнулся.

– Ах, да! – воскликнула я. Разговор о клетках напомнил мне о летающей кошке.

– А Грцелла? – задала я вопрос мужчине. Он сразу погрустнел и отвел глаза.

– После смерти хозяина привязка падает на того, кому хозяин завещал хорнуазама (видимо так назывался вид животного, догадалась я). Обычно это самый близкий человек для погибшего и я рассчитывал, что Рениред считает этим человеком именно меня. Однако, несмотря на весь маскарад в роли «Седрика» он так и не доверился мне до конца. Когда я прибыл на место, Грцеллы уже не было и цепи ее пропали, что означает лишь одно: что на ней улетел другой человек с переданной привязкой, – закончил свою речь Вернер.

Мы помолчали, думая каждый о своем.

– А почему вы дали ударить меня кнутом? – вдруг вспомнила я и зло сощурила глаза, смотря на правителя.

– Вы так прекрасны когда злитесь, – попытался разрядить обстановку Вернер, но я не повелась на это.

– Поймите, Тамара, – заглядывая мне в глаза, словно и правда, ища там понимание и оправдание своим проступкам, начал мужчина. – В наш мир попадают разные существа. Это происходит довольно редко, но всё же происходит, и не всегда пришедшие настроены дружелюбно. Бывают существа, которые попадая в этот мир, принимают обличие самых беззащитных существ: женщин и детей, а потом перекидываются и убивают целые деревни. В речи, повадках их не отличить от обычных людей, единственное, что их выдает – это их цвет крови. Он у них ярко-зелёный.

Я медленно переваривала услышанное, и в итоге все же согласилась с методом приветствия незнакомцев из других миров, хотя кнут всё же перебор, могли и капельку из пальчика взять, но навязывать свои правила не стоит, тем более что здесь я не задержусь.

– Я понимаю, – миролюбиво начала я. – Господин Вернер, я осознаю, что очень много задолжала вам, но хочу попросить вас ещё об одной услуге. Пожалуйста, помогите нам с Катей вернуться домой, – умоляюще попросила я повелителя.

Глаза мужчины гневно сощурились.

– Нет, – сказал он грубо и категорично, резко поднявшись с кровати. Я растерялась.

– Почему нет? – непонимающе посмотрела я на вмиг посерьёзневшего мужчину.

–Если я сказал нет, значит, нет, – как говорят в моем мире «включил мужика» Вернер.

Я рассердилась. Тоже поднялась с кровати, уперла руки в бока и сердито на него уставилась.

– А мне и не требуется ваше разрешение. Если я не смогла сделать это в прошлый раз, это не значит, что я сдалась. Я не принадлежу этому миру и хочу вернуться! Я должна вернуться, я обязана вернуть дочь отцу! – повысив голос, сказала я и тут же прикусила язык, отведя глаза.

– Значит, отец девочки ещё жив и это стремление вернуться к любимому движет вами настолько сильно, что вы даже не боитесь возможной смерти при попытках попасть в этот свой мир?! – схватив меня за руку и вынуждая смотреть прямо в разъяренные глаза стоящего напротив меня мужчины тщательно чеканя каждое слово почти прорычал Вернер. Я была в недоумении от такой резкой смены настроения этого теперь определенно агрессивно настроенного мужчины.

Он резко от меня отвернулся и, снова отойдя к окну, бросил, не глядя на меня: «Этого не просите. Этого не будет. Тем более злиться вам не к лицу, намного больше вам подходит выплескивать свои эмоции в танце», – с ехидной усмешкой заметил Вернер.

Я стыдливо потупила глаза, вспомнив, как он видел меня тогда в зале, да и не только в зале. Я резко подняла голову и посмотрела на наблюдающего за мной повелителя, по его поблескивающим глазам, я поняла, что не только я вспомнила мои визиты в кабинет Рениреда. Стало неуютно. Я вдруг вспомнила, что я сейчас только в одной ночной рубашке, ну и что, что она не просвечивает, все равно хотелось бы что-нибудь более закрытое и официальное, ага, монашью рясу, например, и шубу до пят сверху.

Словно прочитав мои мысли, а может, заметив мой хаотично ищущий что-то по комнате взгляд, Вернер произнёс: «Платье на спинке кровати». Я проследила взглядом по указанному направлению и со вздохом облегчения, не сдержавшись, еле слышно выдохнула: «Слава Богу, не серое».

Мужчина у окна снова рассмеялся. Вообще эти быстрые смены настроения никак не укладывались у меня в голове, когда я представляла себе правителя каких-либо земель.

– Нея не всегда была такой серой, – словно сам себе, снова погрустнев лицом, сказал Вернер. – Кое-кто хотел с вами встретиться, Тамара. Мы зайдем к вам минут через десять, – закончил свою речь Вернер и вышел, не оборачиваясь, тихо закрыв за собой дверь.

Я перевела взгляд на спинку кровати и потянулась за одеянием. Платье село как влитое (кажется, я знаю, кто подбирал мне одежду в прошлый раз по размеру). Насыщенного тёмно-синего цвета с открытыми плечами, тонкими лямками и длинными рукавами оно мягко очерчивало мою скажем довольно-таки выдающуюся фигуру и юбкой колоколом расходилось от талии вниз, длинной чуть ниже колена. В зеркале, расположенном напротив кровати я заметила свое отражение в зеркале и даже на миг не поверила своим глазам. Из зеркальной поверхности на меня смотрела нимфа. Светлые волосы, чуть растрепанные после сна непослушными волнами, обрамляли открытые плечи, глаза, подчеркнутые цветом платья, казались не серыми, а голубыми.

В дверь постучали, и тут же забыв обо всем, я с любопытством приготовилась встречать таинственного гостя.

Глава 7

В комнату вошли двое: Вернер и человек лет сорока в военной форме. Почему-то форма показалась мне знакомой, а когда я внимательнее присмотрелась к рукавам и нашивкам на них я обомлела. Однажды, когда я в очередной раз пыталась устроить свою личную жизнь, мой как я надеялась будущий парень, пригласил меня на свидание в музей военного искусства. На встрече этой он так и не появился, а вот в музей я всё же решила сходить и не пожалела.