Глава 3. Вильгельм ученый
Этим утром господин Бьёрн, служивший при дворе лекарем, проснулся в своих апартаментах Зимнего дворца в прекраснейшем настроении. Он с удовольствием потянулся так, что захрустели косточки, откинул одеяло, свесил ноги с кровати, расправил на коленях длинную мужскую рубаху для сна и, почесывая ягодицы, прошёл к окну. Он одернул занавеску и сонно уставился на Неву.
Летний денёк выдался погожим. Солнышко, которое летом в этом городе даже не думает ложиться спать, било прямо в глаза. По реке сновали мелкие судёнышки, чайки парили над Невой и нагло кричали, переругиваясь друг с другом. Вильгельм зажмурился от яркого солнца и почесал нос.
Нда, этот длинный, тонкий нос с горбинкой давно стал визитной карточкой Вильгельма. Придворные за глаза шутили, что сначала в комнату входит нос господина Бьёрна, а затем сам господин Бьёрн. Но, надо сказать, что этот нос смотрелся весьма грозно вкупе с уложенными по моде бакенбардами, черными глазами, такими же черными бровями, острыми скулами и густыми смоляными волосами. По крайней мере, ни один злопыхатель не посмел посмеяться в лицо Вильгельму. К тому же, господин Бьёрн был высок, худощав и жилист. Сейчас его волосы после сна перепутались и торчали в разные стороны. Он ещё раз потянулся, громко зевнул, продемонстрировав утреннему городу все положенные тридцать два зуба, и отправился умываться.
Господин Бьёрн, находясь на царской службе, конечно, практиковал лекарское дело, но на самом деле он был магом и защищал монаршую семью от всяких неприятностей. Это только простые обыватели думают, что ведьмы и колдуны живут в сказках. Власть приложила немало усилий, чтобы скрыть истину от народа и не нервировать лишний раз подданных. У этих подданных и без магии хватает забот. То засуха, то потоп, то революция. Пусть они спят спокойно и думают только про свои неприятности.
Императоры, короли и прочие вожди народов прекрасно знали истину и не зря платили таким людям, как господин Бьёрн весьма приличные гонорары. Поверьте, защита первых лиц государства того стоила. Работа Вильгельму нравилась. Оградить монаршую семью от магических воздействий не составляло особого труда, ведь Вильгельм один из самых сильных магов на Европейском континенте. Его обучали лучшие наставники, а силу он черпает прямо из воздуха, ведь в России расположены три сильнейших источника: в центре Сибири на Оби, в Казани и здесь, в граде Петра.
Магов в этих землях почти не рождалось, повывелись давно (еще в Грозненские времена всех переловили), потому и сила не расходуется, копится, переливается в потоках от одного источника к другому, уплотняется. Она здесь такая густая, что Вильгельму кажется, будто можно взять ложку и наворачивая вкусную магию, как кашу, чтобы аж за ушами трещало. Сегодня у него как раз намечался один перспективный эксперимент. Но, это потом. Сначала завтрак.
Ужинать, обедать и завтракать Вильгельм предпочитал у себя. Вся эта придворная жизнь казалась ему скучной мишурой, отвлекающей от поистине важных вещей – экспериментов и научных изысканий. Иногда компанию ему составляли кузина Татьяна, которой он дал рекомендации или его единственный друг и соратник – огромный черный кот с длиннющими острыми когтями и наглой рожей. Этот независимый сожитель просто однажды взял и пришёл в комнаты Вильгельма. Как он попал во дворец и пробрался на третий этаж к господину Бьёрну, никто не знал, впрочем, также никто не понимал, как он выходит на улицу и где делает свои дела.
Кот просто приходил и уходил когда хотел. Иногда Вильгельм встречал его на улице во время прогулки. Тогда господин Бьёрн, как вежливый человек, приподнимал цилиндр и кланялся коту, тот в ответ щурился и дергал хвостом в знак приветствия. Кот носил имя – Вилли. Да, именно так. Заметьте: имя, а не кличку. Такому важному созданию не пристало носить какие-то там клички. Только Имя. А назвала его так Татьяна.
В тот день, когда Вилли только появился у Вильгельма и не носил еще никаких имён, Татьяна пришла в комнаты лекаря посоветоваться о настройках зеркальных переходов. Увидев кота, она не смогла сдержать смех:
– Дорогой кузен, у кого ты заказал такой автопортрет? – хохотала Татьяна. – Он же твоя копия. Пусть будет Кузен Вилли. – коту имя понравилось. Он благодарно посмотрел на Татьяну и отправился спать в спальню Вильгельма.
А сейчас Кузен Вилли ждал своего товарища, чтобы наконец-то позавтракать. Иногда Вилли приносил крыс, что в изобилии водились в подвалах дворца, и пугал ими впечатлительных горничных, но делал он это не из пакости, и не потому что его плохо кормили, а из благодарности за хорошее к нему отношение. Вот мол, держите, я вас тоже уважаю. Но крысы это же не еда, это так… развлечение. В данный момент Вилли нацелился на блюдце сливочек и малосольную форель, что соблазнительно лежала на обеденном столе в гостиной Вильгельма и дожидалась хозяина. Вилли, как серьезный мужчина, чинно сидел на высоком стуле возле стола и ждал компаньона.
Наконец дверь в гостиную открылась и Вильгельм, намытый, благоухающий лавандовой туалетной водой, в чёрной жилетке, белоснежной рубахе, и модных в этом сезоне бежевых узких панталонах прошел к столу, стоявшему у окна. Вилли и Вильгельм любили принимать пищу и смотреть на Неву.
– Приятного аппетита. – пожелал Вильгельм, и налил сливочек в блюдце кота. Тот потянулся к столу и стал аккуратно лакать завтрак.
Вильгельм намазал поджаренный ломтик свежего хлеба сливочным маслом, положил сверху кусочек форели, украсил это совершенство веточкой укропа и, откусив изрядный кусок, аппетитно захрустел, запивая всё это ароматным сладким какао. Кот тронул Вильгельма лапкой.
– И тебе, мой друг? Держи. – Вильгельм поделился рыбкой с Вилли.
Когда трапеза закончилась, Вильгельм позвал кота вслед за собой в лабораторию, находившуюся тут же за дверью. Его величество выделили придворному магу большую квартиру в Зимнем дворце. Помимо комнат для прислуги сюда входили гостиная, спальня, кабинет, гардеробная, ванная, и, конечно же, лаборатория. Во все комнаты можно попасть сразу из гостиной, что очень удобно. Надо сказать, что Вильгельм в лаборатории не только вёл записи и предавался размышлениям, но и ставил весьма шумные и рисковые эксперименты, и дабы защитить остальной дворец от грохота и выбросов магической силы, которые обязательно случались в его научной деятельности, он поставил на свои апартаменты хитрую ловушку. Все излишки магии впитывались в особые контейнеры, расположенные по углам комнат и встроенные в плетение дворца. Далее магия равномерно распределялась по всему дворцу, лишь усиливая его защиту. На всякий случай, по настоянию императора, такие же ловушки стояли и в комнате Татьяны, ведь она тоже занималась колдовством.
Пропустив кота, Вильгельм оставил дверь в общую залу открытой. Он ждал Татьяну, которая задерживалась. Вильгельм поправил подушку на кушетке, подошел к металлическому шкафу со стеклянными дверцами, стоящему у окна, и начал доставать из него и переставлять на стоящий рядом стол пузырьки подписанные этикетками на латинском языке.
Сегодня у него заключительная часть эксперимента по подселению человеческого сознания в тело животного. Заметьте, именно подселению, а не обмену, как ранее проделывал его учитель.
Наставник Вильгельма, уважаемый Абрухбедин, шаман африканского народа Курабга, ставил опыты, меняя человека и животного телами. К сожалению один из экспериментов закончился плачевно. Пока он работал с флегматичными змеями и варанами, всё шло хорошо, но в опыте с обезьяной, произошла катастрофа. Обезьянам не понравился слишком умный соплеменник, и они забили его камнями, а самец шимпанзе, оказавшийся в теле человека, не рассчитал сил и сиганул с крепостной стены, пытаясь удрать в лес, от чего и разбился насмерть.
Учтя ошибки коллеги, Вильгельм усовершенствовал формулу. Теперь тело человека засыпает, а животное временно становится носителем человеческого сознания. Ключевое слово тут – временно. По прошествии примерно десяти минут сознание животного вытесняет захватчика, и тот возвращается в своё родное тело.
Узнав об этих экспериментах, император пришёл в восторг. Это ж какие перспективы открываются для разведки и дипломатии! Обеспечив Вильгельма всем необходимым, монарх ждал результатов. Вильгельм не подвёл. Он улучшил формулу зелья и сегодня планировал продержаться в теле Кузена Вилли около часа. Татьяна, которая должна вести наблюдения, запаздывала. Вильгельм не стал ждать. У него руки чесались от нетерпения. Это будет его лучшее открытие, которое покроет его неувядающей славой.
– Ну что дружочек, приступим? – обратился Вильгельм к коту.
Вильгельм достал медицинские весы, подвесил к ним серебряную чашечку и начал по очереди наливать в неё растворы из приготовленных ранее пузырьков. Когда он аккуратно по каплям влил в чашечку черную тягучую жидкость из последней бутылки, та резко закипела, забурлила, задымилась и также резко успокоилась. Вильгельм снял чашечку с весов и поднес к носу. Запах ужасный. Будто в соленую скумбрию добавили липовый мёд. Вид тоже не приносил эстетического удовольствия. Какая-то тягучая жижа с маслянистыми пятнами. Впрочем, всё так и должно быть.
Вильгельм присел на кушетку, подозвал кота и залпом выпил отвратительный раствор. Его неумолимо потянуло в сон, он прилег, поправил подушку, поджал ноги и крепко уснул.
В тот же момент Вильгельм почувствовал легкое головокружение, тошноту, и вот он уже смотрит на себя со стула рядом с кушеткой. Он в теле Вилли. Он поднял одну лапу, другую, повертелся на стуле, свыкаясь с телом, и перепрыгнул на кушетку, поближе к родной тушке. Ткнувшись носом в ладонь, он убедился, что связь с человеческим телом прервалась. Он не чувствует прикосновений к ладони. Прекрасно.
Вилли перескочил с кушетки на стул, потоптался, спрыгнул на пол и пулей метнулся в угол комнаты. Тело слушалось прекрасно. Вилли запрыгнул на окно, сел, обвив себя хвостом, и стал разглядывать чаек. Зрение работало превосходно. Он даже разглядел розовый язычок, когда эти крикливые толстые курицы, по недоразумению вдохновляющие художников, устроили перепалку над Невой прямо напротив окон. Вдруг задняя лапа Вилли зажила отдельной жизнью, дернулась и стала с силой чесать ухо. Хм, инстинкты в теле кота сильнее разума. Вильгельм отметил этот факт, чтобы подумать и доработать зелье. Он отвлекся от чаек и принялся вылизываться.
Татьяна так и не пришла. Ну и нагоняй же он устроит ей при встрече. Совсем от рук отбилась!
Какой-то навязчивый, едва уловимый звук отвлек Вилли от утреннего туалета. Он навострил уши и прислушался. В магическом фоне дворца происходило что-то неладное. Вильгельм резко вскочил на все четыре лапы и распушил хвост. Всё указывало на то, что защита, которую он с таким тщанием накладывал на дворец, неожиданно пошла в раздрай. Хорошо, что обычные люди не замечают этого, иначе фрейлены, пажи и слуги передавили бы друг друга, спасаясь от неведомой напасти. Кот недовольно фыркнул. Придется завершить опыт раньше, чем планировалось. Он перепрыгнул на кушетку, чтобы вернуться в своё тело.
Неожиданно пол вместе со столом, кушеткой, котом и Вильгельмом затрясся, заходил ходуном, стены мелко завибрировали. Металлический шкаф заискрился, сильнейший порыв ветра распахнул его дверцы и раскидал все пузырьки с зельями. В лаборатории – самой защищённой комнате дворца творилось что-то невообразимое. Вильгельм в теле кота попытался вернуться в себя, но у него ничего не получалось. В отчаянии он стал с силой царапать и кусать ладонь, но тело не реагировало. Кот запрыгнул на грудь мужчины. Он орал, как резаный царапаясь, раздирая рубашку, оставляя на коже кровавые полосы. Ничего не помогало.
Неожиданно грохот прекратился. Магия будто застыла. Кот прижал уши и испуганно сжался на изодранной груди мужчины. И тут магия завибрировала с новой силой, ультразвук резанул по ушам, стены пошли волнами, и… раздался оглушительный взрыв.
******
Дочитали главу? Если вам понравилось, то подпишитесь на автора, добавьте книгу в библиотеку и поставьте отметку "мне нравится". Буду вам очень бдагодарна за это!
Глава 4. Новая фрейлина императрицы
В комнате царил кавардак: шкаф опрокинут, пузырьки с настойками, весы и микроскопы валяются на полу.
Рядом с окном на мягкой кушетке с закрытыми глазами на боку лежал господин Бьёрн. Он будто бы спал. Его лицо выражало спокойствие: чуть приоткрытый в улыбке рот, вселял надежду на сладкие сны царского лекаря, рука, подложенная под голову, сдавила щеку и обещала господину Бьёрну мятую физиономию после пробуждения.
Картина могла бы быть мирной, если бы не кровь. В крови была изодранная, некогда белоснежная рубашка господина Бьёрна, его рука, лежащая на кушетке рядом с котом, сам кот, прижавший уши и испуганно смотревший на Софью. Небольшая лужица крови образовалась под кушеткой. Капельки в неё стекали из разодранной руки мужчины. Софья, как зачарованная смотрела на эти капли. Кап, кап… Она перевела взгляд на тихонько подвывающего кота.
– Это ты его убил? – шёпотом спросила Софья. Кот возмущенно взвыл, зафырчал, выгнул спину и, выпустив когти, кинулся на Софью. Вернее Софье показалось, что кот, убив хозяина, решил избавиться от невольной свидетельницы. Она в страхе закрыла локтем глаза, закричала, развернулась и пулей вылетела из лаборатории и из апартаментов господина лекаря. Кот же, прошмыгнул между ног девушки, выскочил из комнат и исчез в необъятных коридорах Зимнего дворца. После случившегося кота видели то в комнате пропавшей Волковой, то в лабораториях господина Бьёрна.
Он даже прокрался в покои императора, откуда был изгнан туфлей камердинера. Сердобольные горничные подкармливали осиротевшую животинку, пытались приручить его, но кот, как и раньше, приходил, когда хотел, уходил неизвестно куда, благосклонно принимал еду, пока однажды не попался на глаза императора. Николай 1 с пониманием отнёсся к подопечному бывшего мага и повелел назначить хвостатого придворным котом, с положенным такому статусу пищевым довольствием.
Софья, выбежав из покоев Бьёрна, остановилась в коридоре, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Не помогало. Её руки тряслись, а сердце стучало в самом горле, пытаясь выскочить наружу. Она трогала лицо руками, пытаясь охладить разгорячённые щеки, но жаркие ладони, казались ей нагретыми под утюгом полотенцами. Софья сильно зажмурилась и сжала кулаки. Она старалась унять дрожь и успокоиться. Недалеко, на лестнице, Софья услышала разговор. Две горничные, приближались к ней, обсуждая какого-то графа, ночевавшего в дамских покоях. Испугавшись разоблачения, Софья скользнула обратно за Бьёрнровскую дверь. Снаружи сплетницы бойко обсуждали несомненные достоинства любвеобильного графа.
– Говорю ж тебе, это граф Волонин. Его еще Дуняшка вечером видела. Он нашей красавице цветы с конфетами притащил.
– Так может он конфеты слопал, да и убёг.
– Как же. Скажешь тоже. От нашей баронессы еще ни один просто так не убёг. Говорю ж утром я пришла, а там постель смята, бутылка пустая, крошки везде, а на полу глянь чё нашла. – болтливая горничная оглянулась и показала товарке мужскую запонку.
– Лепота. – с завистью протянула не такая удачливая деваха. – Ты спрячь, а то завистники скажут украла.
– Как украла? – испугалась первая горничная. – Милаш, ты ж не выдашь меня? Я ж не крала. – она с надеждой смотрела на подругу.
– Нет конечно, не боись. Не выдам. Мне того не надо. – поджав губы Миланья отвела глаза и прошла в соседние с лекарскими апартаменты. Вторая горничная, растерянно потоптавшись под дверью господина Бьёрна, направилась в соседний коридор. Она досадливо качала головой, пеняя себе за болтливость.
Дождавшись, когда за дверью стихло, Софья вышла из комнат. Оглянувшись, она пошла вслед за горничной в сторону фрейлинского коридора. Перед тем, как нырнуть за угол, она кинула взгляд назад и убедилась, что её никто не видел. По пути она встречала придворных дам, кавалеров, слуг; раскланивалась, приветствовала, но никто не заметил смятения и страха, что владели Софьей. Придя к себе, она кинулась на кровать и зарыдала. Вместе со слезами из неё выходило нервное напряжение, что поселилось в ней в тот день, когда господин Бьёрн представил императрице кузину Татьяну Волкову.
******
Семья Волковых и семья Бьёрнов, жили в больших богатых имениях, граничащих друг с другом. Господские дома стояли в окружении аккуратных парков с ровными линейками аллей, многочисленных садовых беседок, античных статуй обнажённых дев, раскидистых деревьев и кустов розмарина, подстриженных в виде геометрических фигур или кентавров и слонов. Недалеко от каждого из имений располагалось собственное фамильное кладбище облагороженное скульптурами, памятными колоннами и мавзолеями.
Бьёрны осели здесь в Кинляндии после завоевания этих земель королём Карлом Завоевателем. Он, в благодарность за службу, пожаловал пра-прадеду Вильгельма (сильнейшему магу) вотчину, расположенную на месте пересечения магических потоков. Предки Волковых, тоже славившиеся магами и колдуньями, по той же причине выбрали эти места.
Поначалу соседи враждовали между собой, как два политических лагеря. Они всячески пакостили друг другу, пытаясь превзойти противника в магическом искусстве.
То, у Волковых крыша провалится посреди зимы, то у Бьёрнов мор на лошадей нападёт перед самыми скачками, до которых прародитель Бьёрнов был охоч. Но жить постоянно в войне невозможно. Если деды ненавидели друг друга, то родители Татьяны и Вильгельма относились к соседям спокойнее. Гостевых вежливых визитов не наносили, но при встрече в городе холодно раскланивались и высокомерно улыбались. Татьяна же с Вильгельмом стали и вовсе дружны, несмотря на разницу в возрасте в пять лет.
***
Маленькая Татьяна хвостом ходила за Вильгельмом, а он втягивал её во все свои сомнительные предприятия. Так однажды, лет в двенадцать, Вилли утянул подругу на семейное кладбище.
Для начала он стащил в отцовской библиотеке книгу с пометкой на обложке “сжечь не читая”. Её написал знаменитый отшельник-чародей. Почему книгу следует сжечь Вилли так и не понял. Может заклинания, описанные на её страницах так опасны, что её вредно читать? Тем интереснее стало Вилли.
Он спрятался ото всех на конюшне и, под мерное похрапывание лошадей, притулившись к тёплому бочку любимого пони, стал изучать запретную книгу. Именно там он вычитал про амулет, дарующий владельцу практически безграничную защиту. Обладателя такого артефакта невозможно отравить, подчинить, загипнотизировать. Даже утонуть или сгореть у счастливца не получится.
Вилли загорелся идеей сделать такой амулет. Сверившись с табличкой в конце книжки, Вильгельм понял, что его магических сил на изготовление амулета вполне хватает. Нужна самая малость. Пуговица предка. Чем она древнее, тем амулет сильнее. Ну, такого добра у них целое семейное кладбище. Рассудив, что пра-прадед был бы только рад защитить внука, Вильгельм решился в ближайшую ночь пробраться в фамильный склеп.
Конечно, он позвал Татьяну:
– Татьяна, открою вам страшную тайну. Сегодня ночью я пойду на наше кладбище за пуговицей для амулета. – возвышенно произнёс Вильгельм. Его учитель словесности был бы доволен. Не зря он заставил на последнем занятии сто раз переписывать Вилли идиотскую фразу про “восторг изысканий ума бушующий в груди холмов непокаянных”. Смысл слов Вильгельм не понял, а спросить побоялся. Учитель от злости запросто мог заставить Вилли переписывать фразу ещё 100 раз. Спасибо, но нет.
Важно повертев в пальцах травинку, как это делал отец, рассказывая маме о новых заклинаниях, Вилли как бы между прочим произнёс:
– Мне это нужно для изысканий. – слово из замучавшей его фразы пришлось как нельзя кстати.
– И я с тобой! – по-простецки воскликнула Татьяна. Её словесностью пока не мучали.
– Ну что вы Татьяна, вы ещё слишком малы. Ты забоишься. – сбился с высокого штиля Вильгельм.
– Я?! Как бы вы сами, Вильгельм, со страху не обделались. —Татьяна усмехнулась, подбоченилась и выставила вперёд ногу.
– Ну хорошо, посмотрим, кто из нас труса будет праздновать. Тогда в полночь. Я зайду за вами.
Вильгельм галантно поклонился и умчался готовиться к ночной вылазке.
Ровно в 12 ночи Вильгельм в черном плаще и высоких сапогах топтался возле дома Татьяны. Круглая луна давно взобралась на небо и освещала поместье холодным синеватым светом сквозь редкие облака. После жаркого летнего дня ночь выдалась прохладной. Вильгельм, кутаясь в плащ, набрал горсть мелких камешков и, встав под окна Волковой, начал по одному пулять их в окно второго этажа.
Окно открылось и из него на крышу веранды, которая располагалась как раз под Таниной комнатой, выбралась хрупкая неясная фигурка. Она проползла к самому краю, свесила ноги и прошептала:
– Лови.
Вильгельм подбежал и расставил руки. Таня развернулась, навалилась животом на крышу, сползла еще немного и спрыгнула вниз. Вилли не удержал девочку. Они, тяжёлым кулем, свалились на клумбу с лилиями.
– Хорошо, не розы. – пробубнила Таня. – Почему не поймал?
– Я поймал, просто вам нужно меньше кушать? – обиделся Вилли.
– Это вам нужно больше кушать, а то совсем вы слабосильный. – проворчала Таня.
Она поднялась с колен, отряхнула такой же, как у Вильгельма плащ и посмотрела на мальчика. Луна как раз вышла из-за туч. Вильгельм, увидев Татьяну резко отшатнулся. Её лицо покрывала черная краска и лишь белые глаза ярко блестели в лунном свете.
– Я ж сказала, что это вы испугаетесь! – Татьяна ужасно гордилась задумкой. Сегодня она втихаря пробралась на кухню и набрала полные карманы сажи, которой испачкала руки и лицо.
– Да уж. Умеете вы удивлять. Ладно, пошли.
Вильгельм взял Таню за руку, и они направились на семейное кладбище Бьёрнов. Когда дети подошли к ограде, луна снова спряталась за тучку, и только слабый свет лился сквозь небольшие дырочки облаков. Было жутковато. Вообще-то, они не боялись кладбища. Что его бояться? Они частенько здесь гуляли и рассматривали надгробные памятники, склепы, придумывая истории про их обитателей. Да и кто здесь лежит? Родственники! Но посреди ночи, когда луна спрятала свой шлейф и не ворчали сверчки, не квакали лягушки.
Они открыли калитку и вошли на кладбище. В кромешной темноте недалеко от того места, где они стояли, послышалось пыхтение, сопение и странные звуки, будто кто-то карябал землю когтями. Этот кто-то смачно чавкал и вдохновенно урчал:
– Уурр, млям, млям.
– Вилли, он сейчас выберется. – прошептала Таня и с силой сжала руку друга.
– Откуда? – так же тихо прошептал Вилли.
– Оттуда. И сожрёт нас.
Угух, ух-ух! Из темноты послышалось уханье совы. Услышав тихие голоса, существо перестало чавкать, шумно задышало, завозилось и рвануло в сторону детей. В тусклом свете луны Таня увидела, как огромный силуэт, размером почти с неё в два прыжка одолел разделяющее их расстояние и, выставив вперед лапы, навалился на Вилли. Татьяна завертелась на месте в поисках палки или камня.
– Да ты ж мой хороший, да ты ж молодец. – радостно восклицал Вильгельм.
Это был Норд-Ост – огромный черный дог, сторожевой пёс Бьёрнов. Он поскуливал от восторгов и крутил хвостом, как пропеллером. Повалив Вилли на землю, он тыкался носом в лицо, с аппетитом вылизывая хозяина.
– Ах ты прохвост. – Вилли потрепал пса по холке. – Смотри, он тут кость прятал. – пройдя за соседнюю могилу, Вильгельм показал на заначку Норд-Оста.
– Чью? – ужаснулась Таня, прижав руки к груди.
– Тьфу ты, да ничью. С кухни, наверное, украл. Ладно, Норд-Остик, беги, играйся, мы пошли.
Пёс радостно взвизгнул, подхватил заначку и пристроился рядом с Вильгельмом, выражая твердое намерение идти за хозяином и в огонь и в воду.
– Ну хорошо, разбойник, идём.
Втроём они подошли к каменному фамильному склепу. Таня задрала голову глядя на ажурную арку над входом. Пёс плюхнулся на попу, выронил кость и солидно тявкнул. Прямоугольное высокое здание полностью загородило луну. В темноте Таня почти ничего не видела, но она помнила, что в склеп ведут три ступеньки, а по бокам от тяжелой, окованной в железо двери стоят толстые колонны, над аркой на самом верху, каменная дева плачет, взирая на входящих. Вильгельм поднялся на ступеньки и потянул тяжелую дверь за кольцо. Она даже не шелохнулась.
– Ну воооот. – разочарованно протянула Таня.
– Внимание. Никакой магии. – усмехнулся Вильгельм и достал из кармана большой железный ключ.
– Ты что, украл? – восхитилась Татьяна.
– Зачем украл. Взял временно попользоваться. У отца из стола вытащил. Он там всё равно никому не нужен. Вильгельм просунул ключ в скважину. Замок заржавел и не проворачивался. Татьяна подошла поближе, чтобы лучше видеть. Пёс путался под ногами, пытаясь помочь Вильгельму. Вилли навалился на дверь и с усилием дважды провернул ключ. Замок щелкнул. Вильгельм вновь потянут кольцо. Дверь громко заскрипела и открылась. Пёс восторженно залаял.
– Тише ты, – цыкнул на него Вилли. – всех перебудишь. Они всё той же дружной компанией прошли в склеп. Вилли достал спички, чиркнул и зажег лампу, которая всегда стояла у входа. Держа свет над головой, они спустились по ступенькам во внутрь. Норд-Ост постоянно ронял кость и путался в лапах. Пахло пылью и плесенью. В тусклом свете виднелись кружева паутины, постаменты с саркофагами и постаменты без саркофагов, которые еще только ждали будущих хозяев.
Татьяна ходила по склепу, разглядывая всё в слабом свете. Некоторые каменные гробы были просто гробами – ящик и ящик, на стенках других каменные ангелочки тянулись ручками друг к другу, опираясь спинками на каменный виноград и каменные венки. На одном саркофаге спал каменный воин. Он держал в руках железный меч.
Вдруг входная дверь протяжно заскрипела, и на фоне вышедшей из-за туч луны, проём загородил огромный широкоплечий черный силуэт. Его голову покрывал остроконечный капюшон плаща, лицо, спряталось в глубине капюшона и казалось чёрным пятном. Он взмахнул рукой в сторону детей, раскрыв ладонь.
