В центральных областях России такого не увидишь. Здесь ни уважения, ни провождения, ни к кому, особенно, к пожилым женщинам. Все заслонил или мнимый порядок, или бизнес. Все несутся, как бешеные, в том числе и пенсионеры. Здесь у тебя под носом и двери могут закрыть, если ты не их клиент. Имеются в виду пенсионеры. Спасибо вам, низкий поклон бакинские водители из тех, далеких восьмидесятых!
И еще я помню случай, когда я, беременная, остановилась на бульваре напротив двух мужчин, жаривших люля-кебаб. Я непроизвольно стала смотреть за их манипуляциями с шампуром и, видимо, взгляд у меня был такой, что они сами быстро мне все завернули в тонкий лаваш, посыпали специями и выдали, с уважением. У меня были деньги, но они не взяли. Оказывается, что желание беременной женщины у них считается законом. Такого вкусного люля-кебаба я никогда не ела. В Баку негативного отношения лично к себе я не помню…
Еду к родителям рожать первенца
Поезд подходил к перрону, как бы выбирая из нескольких подъездных путей более удобный для пассажиров, готовящихся сойти. Я с нетерпением всматривалась в толпу встречающих, пытаясь отыскать знакомые силуэты родителей, которым накануне послала телеграмму: «Встречайте 15 июня. Декретный. Вагон шестой». Указала поезд: Баку-Москва.
Проводник открыл дверь тамбура, куда мне заранее вынесли вещи мои попутчики по купе, и в окошко я увидела знакомую голубую рубашку отца. Он шел рядом с вагоном и улыбался, приветливо помахивая мне букетом роз. Я тоже улыбалась ему и вытирала, вдруг навернувшиеся неизвестно откуда, слезы.
«Папка мой, мой любимый папочка… Немного прихрамывает на правую ногу – результат прыжка через костер в сорокалетнем возрасте… Но еще бодр и свеж… Мамы что-то не видно…» —
Степенно сошла на перрон. Мы обнялись, он целовал меня осторожно, чтобы «не помять» и смущенно оглядывал мой «расширившийся» силуэт:
– Вполне, вполне… Хорошо выглядишь. Тебе к лицу… – и не найдя подходящего слова, подхватил мой чемодан и двинулся к машине, ожидавшей нас на площади перед вокзалом. Я семенила рядом, как в замедленной съемке, ели переставляя ноги, затекшие от долгой неподвижности и не успевшие набрать разгон. Отец заметил мою «неторопливость», снизил скорость и спросил:
– Тебе тяжело идти? Давай помедленнее… Я совсем забыл…
– Папа. А мама где?
– Дома. Готовится к встрече. Она целыми днями на рынке… Как говорится, до последней розочки… Вот решила приготовить побольше блюд, чтобы потом быть свободной…
Мы подошли к папиной машине – «Жигули» первой модели, называемой в народе «копейкой». Мама уже несколько лет занималась «бизнесом» – разводила и продавала розы – ее самые любимые цветы. Ее природная сметка, быстрая обучаемость, личное обаяние и вкус делали свое дело – она всегда продавала свой «товар» и получала от этого моральное и материальное удовлетворение. А когда у человека есть любимое дело и оно идет хорошо, он не чувствует усталости и полностью поглощен процессом.
Машина завелась, тихо урча двигателем и мы тронулись. Я, повертев рукоятку, опустила стекло у боковой двери, положила на ее бортик локоть и чуть высунула лицо. Теплый летний ветерок ласкал мои щеки, возвращая память к забытым запахам нашего грозненского лета.
– Пап, а черемши уже нет? – у меня вдруг «потекли слюнки» и захотелось этого острого блюда, которое в городе любили все без исключения.
– Так она ж в марте бывает… Забыла? Ну мы, как всегда, закатали несколько банок. Для гостей… – и выразительно, с улыбкой, посмотрел на меня. Как это было приятно: родители помнили о нас, своих детях, знали наши вкусы и пристрастия…
– Какие тебе попались соседи? Не «обижали»? – папа продолжал улыбаться и вел диалог в той шутливой манере, от которой хотелось улыбаться и шутить в ответ.
– Нет, что ты… Даже очень хорошие: муж с женой азербайджанцы. Ехали проведать сына в Ростов. Он в армию пошел. Всю дорогу ухаживали за мной, как за дочерью, предупреждали каждое движение, желание. Стоило мне вздохнуть, и, не дай Бог, простонать, они сразу спохватывались: «Что, Наташа?» И пить, и есть давали… Мне как-то захотелось лимонада… Мой закончился. Так мужчина помчался на перрон и принес две бутылки разного. Прямо неудобно было. А они это за счастье почитали – угодить беременной. У них целое поверье есть на этот счет. Угодишь, выполнишь ее желание – считай самому Богу угождаешь и будет тебе счастье… И почему у нас не так? Счастливая будет та девушка, что окажется их невесткой… Хорошие люди. Интеллигентные… Пара гармоничная, любят друг друга…
– У нас слишком много беременных, поэтому не так… – пошутил папа.
– Нет, здесь дело в другом. В самих людях, в воспитании, уважении, в любви…
Дома…
Подъезд нашего дома встретил меня легкой прохладой, которую я так любила когда то, когда возвращалась из школы. Медленно, с остановками, поднялись на четвертый этаж. Я позвонила в старенький электрический звонок. Послышались шаги мамы и ее восторженные возгласы: она открыла дверь, и мы упали в объятья друг друга.
– Ой, доченька, потихонечку… не надавить бы на кого-нибудь…
Я засмеялась.
– Он в безопасности, мама. Не волнуйся. Забыла уже?
Мама осторожно осматривала меня, уделяя особое внимание животу.
– Когда тебе примерно рожать, доченька? Надо же все приготовить…
– Сказали в середине августа. Еще два месяца «гулять».
– Значит погуляем еще… Ну, проходи, переоденься. Я помогу тебе принять душ, чтобы ты не поскользнулась.
Мама цепко, как в детстве, взяла меня за руку и, несмотря на то, что теперь я была выше ее на голову, вдруг обмякла, почувствовав себя снова маленькой беззащитной девочкой… Не сопротивляясь, дала отвести себя в ванную, и приняла все положенные процедуры.
Бакинские врачи, посмотрев мои анализы, порекомендовали последний месяц провести на сохранении плода, то есть заранее лечь в роддом. Эта перспектива и пугала, и радовала меня одновременно.
Пугала отсутствием элементарного телефона поблизости. Если это был экстренный случай, люди бегали по знакомым, чтобы куда-то позвонить и вызвать «Скорую помощь». Я же могла оставаться целыми днями дома одна: родители не прекращали своих каждодневных занятий.
Радовало тем, что буду под присмотром врачей, которые не пропустят любые изменения в организме матери и ее дитя.
Сели обедать. Папа разлил по бокалам домашнее вино, которое делал сам в изрядных количествах.
– Ну, доченька, с прибытием в родной дом.
Они с аппетитом осушили содержимое и принялись закусывать приготовленным мамой цыпленком – табака. Я смотрела на их повеселевшие лица и только поднесла к губам такой знакомый, уже начинавший «играть», напиток. Только лизнула. Языку стало «щекотно» от пузырьков, а душе- радостно.
«Я дома… Какое счастье…»
Кто там, «внутри»…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70821319&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
