– Да, странно… – растерянно пробормотал Константинов-старший. – Я признаться, как-то не придавал этому значения…
– А вас, родителей, информировали об этом?
– Не знаю… – забормотал Тихон. – Во всяком случаю – не помню такого. Может – жену вызывали в школу?
– Ладно! Дело прошлое…
– Так может потребовать, чтобы Базиля в другой класс перевели?
– Я в другой не пойду, – пробурчал подросток.
– Да и я его не отпущу, – сказал я. – Класс теперь хороший, дружный.
– Тогда к чему этот разговор?
– Так, хотел кое-что уточнить, – сказал я. – У Василия есть своя комната?
– Есть, – ответил хозяин квартиры. – Хочешь взглянуть?
– Да нет. Верю. Я знакомлюсь с бытовыми условиями в семьях учеников.
– Ну и заодно – морально-психологический климат прощупываешь?
– Не без этого…
– Ну и как ты оцениваешь атмосферу, которой дышит наше семейство?
– Книг много, канифолью пахнет, отношения, вроде, дружеские. Значит, все хорошо.
– Ёмко! – рассмеялся Тихон. – Ты, я слышал, самбо и каратэ преподаешь?
– Помимо основной деятельности – да.
– Со взрослыми работаешь?
– Могу.
– У нас в КБ многие интересуются…
– Со временем у меня не густо…
– Понимаю… Ну а если не бесплатно?
– Не в деньгах дело… – вздохнул я. – Вы же там у себя в конструкторском бюро все технари, верно?
– Да, как говорит наша уборщица, тетя Фекла: анженера и ханструхтара…
– В строительном деле понимаете?
– Ну-у… в некотором смысле.
– Тогда – обмен. Вы помогаете мне с ремонтом в клубе для подростков, который я решил открыть, а я – вас тренирую бесплатно.
– Что ж, поговорю с коллегами, думаю, они не будут против.
– Вот и отлично! – я поднялся. – Спасибо за угощение. Я пойду, пожалуй.
– У тебя есть домашний телефон? – спросил Константинов-старший.
– Есть.
– Обменяемся номерами?
– С удовольствием.
И мы передали друг другу листочки из блокнотов с номерами телефонов. Жаль было покидать этот дом. В первый раз за все время посещения своих учеников я не чувствовал беды, от чего бы она ни исходила – от сытости или от нищеты. Однако неловко было торчать в чужом доме, куда меня, собственно, никто не приглашал. Хозяева проводили меня до двери, мы обменялись рукопожатиями и я принялся спускаться. Навстречу мне поднималась женщина, лет двадцати пяти. Настолько красивая, что у меня даже дыхание перехватило.
Я невольно проводил ее взглядом. И женщина это почувствовала, потому что чуть повела плечами и ускорила подъем. И откуда такие только берутся в Литейске? Нет, мои в разной степени близкие подруги Машуня, Тигра и Наташа тоже девушки красивые, но эта блондинка с пронзительно синим взглядом, была не просто красива – грациозна! Даже дубленка не могла скрыть ее совершенную фигуру. Незнакомка скрылась за поворотом лестничного пролета, а я принялся уныло спускаться вниз.
Кто она? Живет ли в этом доме или пришла в гости? Скорее всего – живет. Вон какую туго набитую авоську тащит. Догнать и предложить помощь? Поздно! Шаги ее где-то наверху вдруг стихли и послышался скрип открываемой двери. Кем бы ни была эта красавица, она уже скрылась в неизвестной мне квартире. Мне не оставалось ничего другого, кроме как выйти на заметаемую улицу. Я еще проторчал несколько минут возле подъезда, в надежде, что незнакомка просто занесла продукты пожилой родственнице и сейчас спустится.
Увы, за время моего ожидания из подъезда выскочил только какой-то мужик и попросил у меня закурить. Разочарованный отказом, он понуро вжал голову в поднятый воротник пальто, сунул руки в карманы и затрусил вдоль дома в сторону выезда со двора. Я поторчал еще немного и отправился к своему автомобилю. Прогревая движок, я все же не спускал взгляда с подъезда. Никто больше не вышел, зато зашли девчонки старшего школьного возраста. Ладно, пора двигать домой.
Потихоньку, на первой скорости, выполз из заметаемого двора и повернул на проезжую часть улицы Чичерина. Спешить мне было некуда, да и не хотелось. Незнакомая красавица, которую я мельком увидел в чужом доме, почему-то не выходила из головы. Вот уж не ожидал от себя такого! Даже встреча с Илгой не ошеломила меня настолько. Не говоря уже обо всех остальных женщинах – и тех, кто только скромно строил мне глазки, и тех, кто без лишних разговоров сразу соглашался на большее.
Откровенно говоря, я уже привык к тому, что на Сашка Данилова бабы клюют, как рыбешки на мотыля, а эта и не посмотрела в мою сторону. Вернее – посмотрела, но в ее глазах не мелькнуло ни тени заинтересованности. Снежная Королева – да и только!
От таких мыслей мой интерес к незнакомке лишь возрос…
Глава 3
Конечно, я не собирался зацикливаться на этих мыслях о прекрасной незнакомке. Если повезет, встречу еще раз и постараюсь прощупать почву.
Очутившись дома, залез в холодильник и обнаружил, что в нем опять как-то пустовато. Надо завтра, после посещения общества книголюбов, затариться. Поужинав тем, что нашел, я принял душ и завалился спать. Мне снилась девушка, поднимающаяся по ступенькам бесконечной лестницы.
Утром из директорской приемной я позвонил Вершковой на работу и сказал, чтобы девчонки привозили свои эскизы. Договорились на понедельник днем. Я решил сделать еще один звонок. На этот раз – в общежитие. Мне очень хотелось позвать к аппарату Наташу, но я попросил – комендантшу. Вахтер поворчал, поворчал, но сходил за ней. Через пару минут в трубке отозвалась Груня.
– Привет! – сказал я. – Это Данилов!
– О, приветик, Саш! Какими судьбами?
– Да вот хочу узнать, Петюня – шофер – все еще живет в общаге?
– Живет. Куда ему деваться?
– Тогда я заскочу к нему вечерком. Калым для него имеется.
– Только – к нему?
– Не только.
– Понятно, к своей зазнобе…
– Так оно и есть…
– Ну заглядывай!.. Я скажу Петровичу, чтобы пропустил.
– Большое спасибо, Аграфена Юльевна!
– Паси, да пораньше пригоняй…
Положив трубку, я отправился вести урок. Он как раз был у восьмого «Г». Когда прозвенел звонок на перемену, я сказал Альке и Толику, что прошу их поехать со мною, посмотреть и отобрать книги для нашей клубной библиотеки. У пацанят загорелись глаза. Я провел еще один урок. Семиклашки под моим присмотром побросали мяч через сетку. Когда началась большая перемена, пошел в учительскую, чтобы вернуть классный журнал седьмого «А», как вдруг из приемной выглянула Раечка и сказала мне:
– Товарищ Данилов, вас к телефону!
Кто бы это мог быть? Я зашел в приемную.
– Я – в столовую, – сообщила мне секретарша. – Будете уходить, плотнее притворите дверь.
– Обязательно! – заверил я и взял трубку, которая лежала на столе.
– Слушаю!
– Здравствуй, Саша! – раздался в наушнике голос моей бывшей.
– Привет!
– Ты обещал позвонить, но я так и не дождалась твоего ответа.
– Мои ученики согласились принять участие в твоих опытах, – проговорил я понизив голос и прикрывая рукой динамик, – но только потому, что они понятия не имеют, что их ждет.
– Замечательно! – обрадовалась Илга. – Почему же ты не позвонил мне?
– Потому, что я против.
– Это не имеет значения.
– Имеет. Потому, что я не позволю ставить опыты над детьми, согласие родителей которых не получено.
– Это не тебе решать.
– Мне.
– Ты не понимаешь, против чего идешь!
– Понимаю, – сказал я. – На следующей неделе созову родительское собрание. У тебя есть шанс самой выступить перед родителями и объяснить всю важность проводимого эксперимента. Если сумеешь им втолковать – тогда ребята твои.
– Хорошо, я попытаюсь согласовать твое предложение.
– И советую говорить правду. Советский человек имеет право знать все, как есть.
– Сообщи мне дату и время.
– Сообщу.
На этом наш разговор закончился. Интересно, доложит ли бывшая о моем демарше своему руководству? И вообще, чего она со мною возится? Я же явно ей мешаю… Не остывшее чувство? А у меня к ней? Не знаю. Бесит – это да. Особенно своими парапсихологическими фокусами. Однако глубокие чувства сразу не проходят. Тем не менее, сейчас я ее воспринимаю скорее как своего противника. Раньше мне было безразлично, чем Илга занимается. Может быть любопытно, но и только.
Положив трубку, я вышел из приемной, плотно притворив дверь. Отправился в столовку, похлебать борща и пожевать макарон с гуляшом. Подсел к Карлу, мы с ним переговорили о наших киношных делах. Вернее – об их киношных делах, потому что я немного самоустранился по причине своей загруженности. Так что товарищ мой проинформировал о том, что репетиции идут полным ходом, девчонки со швейки уже над костюмами кумекают. Алька и другие школьные художники делают эскизы декораций, а на уроках труда изготавливают реквизит. Вслух этого Рунге не сказал, но в контексте прозвучало: «Нужны деньги, друг Данилов!»
– Ты не забыл, завтра, после уроков мы за стройматериалами едем? – спросил я.
– Нет, конечно! – откликнулся он. – Машина будет?
– Достану! Грузовик…
– Ну и отлично!
На том наш совместный обед и завершился. После уроков, я выгнал «Волгу» из школьного гаража, посигналил у ворот и через пару минут в салон забрались Абрикосов и Кривцов. Городское общество книголюбов оказалось в самом центре. Оно располагалось в помпезном двухэтажном здании с колоннами и лепными карнизами, до революции наверняка принадлежавшем какому-нибудь купчине. Конечно, книголюбы не единственные, кто занимали его. Двери пестрели табличками.
Было здесь и общество нумизматов с филателистами, и курсы кройки и шитья, и общество цветоводов, и редакция газеты «Литейский рабочий» и другие мелкие организации. Мы с пацанятами вошли внутрь и сказали вахтеру, что пришли к книголюбам. Старик лениво махнул рукой направо. Последовав этому молчаливому указанию, мы обнаружили коридор с несколькими дверями. На одной из них и была табличка, подтверждающая, что за дверью находится то, что нам нужно.
Внутри оказалось полно народу. Я даже не ожидал такого. Комната была наполовину забита людьми, а наполовину стопками каких-то упаковок. Присутствующие посмотрели на нас как на досадную помеху, но тут же забыли о нашем существовании. Взгляды их были обращены на дверь, ведущую в кабинет товарища Лисицина. Некоторые украдкой пытались расковырять упаковку, чтобы посмотреть, что внутри, но другие тут же на них накидывались и шепотом отчитывали. Вдруг дверь кабинета открылась и показалась некрасивая, но серьезная девушка.
– Данилов есть? – спросила она, строго сверкнув очками.
– Я Данилов! – откликнулся я.
– Зайдите к Сергею Ивановичу!
Я шагнул к двери, пацанята за мною. Девица посмотрела на них поверх очков, но я сразу сказал:
– Это мои помощники.
И она нас пропустила. В кабинете нас встретил сам председатель. Поднялся, пожал руку мне и моим сопровождающим. Показал на стопки книг, что были разложены на большом столе. Я кивнул ребятишкам, и те робко подошли к столу и стали перебирать книжки.
– Аккуратнее, ребята! – предостерегла их очкастая.
– Ничего, – заверил я. – Они ребята воспитанные.
– А как там мой сынок? – поинтересовался Лисицин.
– Старается, – откликнулся я, больше прислушиваясь к тихим возгласам Алика и Толика.
От стола с книжными сокровищами то и дело доносилось:
