Люди, без которых я бессилен,
Люди, украшающие быт,
Люди столько грязи намесили,
Жаль, что даже ими я забыт.
Люди разбежались по квартирам,
Кто-то их пораньше отпустил,
Я их не удерживал насильно,
Я лишь был развилкой на пути.
Люди не осудят по одежке,
Только лишь по гибкости ума,
Если от меня чего-то ждёшь ты,
Я блюю от яркости путан.
Я не осуждаю и не роюсь,
В грязном окровавленном белье,
Я ведь не посыльный и не конюх,
Сплетни не храню в своём уме.
Знаешь, эти жалкие интриги,
Мерзкие, как дым дешевых смол,
Я ведь не считаю себя диким,
Ты хоть посмотри в моё лицо!
Люди поубавились с годами,
Толку мне гадать в кофейном гуще,
Если не смогли меня оставить,
Значит не считали меня лучшим.
Значит, я всего лишь, как попутчик,
Значит, остановка на пути,
Я хотел хоть чуточку быть лучше,
Я бежал от скуки и рутин.
Люди, дорогие мои люди,
Жалко и болезненно порой,
Хочется при встрече – даже пнуть их,
Хочется облить их кислотой.
Хочется, но я ведь бездыханный,
Знаете, усталость, как болезнь,
Вы там улетайте в свои Канны,
Солнце ведь приблизит ваш конец.
Знаю, омертвевший злобный циник,
Пялится мне в зеркало, в упор,
Знаю, не спасти меня вакциной,
Проще не ходить ко мне во двор.
Люди, я умею быть жестоким,
Кто-нибудь, вколите дофамин,
Кажется, никто вот так не смог бы,
Брошенный, остаться не таким».
8
– Лер, это ты вызвала скорую?
– Ну а кто же ещё, тупой ты кретин!
– Лер, да я тут вообще причём? Мы просто посидели, ничего такого, без эксцессов…
– Почему он лежал на полу в ванной! Что с его рукой!?
– Я знаю не больше твоего, Лер! Ты как позвонила, я тут же подорвался!
– Ага, конечно! Напились, как свиньи и устроили чёрти что!
– Да не было ничего такого, Лер! Мы просто выпили, поболтали, а потом я ушёл домой. Я понятия не имею, что с ним произошло!
– Придурок ты! Не ходи к нему больше!
– А кто к нему будет ходить! Ты же свалила!
Резкий удар протрезвил и вернул в чувства, ошарашенного собутыльника.
– Я же тебе русским языком сказала – не ходи к нему больше!
– Да он же повесится один! Ты с ума сошла!
– С тобой он сделает это ещё быстрее! Откуда у него алкоголь? Это же ты принёс, урод?
– Это не я, ты совсем больная! Он выиграл на ставках!
Осознавши, что сболтнул лишнего, собутыльник сделал пару шагов назад, опасаясь повторного удара.
– На ставках! Вы ещё и в эту дрянь полезли! Уроды! Идиоты! Дегенераты! Когда он придёт в себя, я его убью! А затем я расправлюсь с тобой!
– Да успокойся, Лер! Он же выиграл (хах).
Шутка была явно ни к месту.
– Я тебе покажу «выиграл»! А ну-ка иди сюда!
Собутыльника и след простыл. Из палаты вышел доктор. Возраста он был сорока-сорока пяти, ростом под метр восемьдесят, стройного телосложения, с лёгкой щетиной на лице и хитрыми (хоть и дружелюбными) глазками.
– Доктор, ну наконец-то вы! Что с ним? Что с ним?
– Успокойтесь. С ним всё будет хорошо. Мне, конечно, приятно, когда меня величают доктором, но на самом деле, я всего лишь психолог.
– Психолог?
– А чему вы удивляетесь? Сильная алкогольная интоксикация, разбитое зеркало, осколки по всей поверхности кисти… явно прослеживаются признаки аутоагрессии.
– Ауто… чего?
– Агрессии. Это когда пациент нападает сам на себя.
– В каком смысле нападает?
– Есть много вариаций причинения вреда самому себе. Люди режут руки (бьют стёкла), наносят удары по своим же частям тела, оставляют ожоги… пьют почём зря… кушают всякие медикаментозные препаратики…
– Да что вы со мной, как с дурочкой разговариваете! Зачем они это делают!?
– Ну как вам сказать… с помощью боли физической они борются с болью душевной (или эмоциональной). Ослабляют чувство вины, тревоги… рассеивают мучительные воспоминания…
– О чём вы мне тут лечите! Он что, психопат по-вашему!
– Ни в коем случае! Разве я такое говорил? Просто понимаете… как бы вам на конкретном примере-то…
– Да на любом!
– Вот предположим, у вас произошла какая-либо трагедия (Боже упаси). Вы не можете с ней справиться. Ну никак не получается – и туда её и сюда… а из головы не выходит… и вот в какой-то момент вас одолевает навязчивая идея… а что если… ожог от утюга не доставит таких же хлопот, как потеря близкого человека… или любимого котёнка…
– Если у меня произошла какая-то непредвиденная ситуация, разве ожог от утюга мне поможет!?
– По сути своей – нет. Но по факту… некоторых людей, действительно, возвращает в норму физическая боль. Как бы парадоксально это ни звучало.
– Но причём здесь утюг и мой Ваня! Какая связь?
Психолог понимал, что девушка взбудоражена, разгорячена, и потому старался подобрать наиболее деликатные и простонародные обороты.
– Люди напиваются в стельку не всегда от прилива искрометного счастья. И зеркала разбивают, знаете ли… не по щучьему велению…
– У него просто сложный период! Он не сумасшедший!
– Успокойтесь, пожалуйста. Никто его сумасшедшим не называл. Просто были определённые маячки, которые мы обязаны были проверить. В конце концов… ну мало ли, вдруг… может у него какие-либо суицидальные наклонности имеются?
– Чего!?
– Хорошо, вижу далеко мы с вами не уедем. Спрошу у вас прямо и надеюсь на ваше здравомыслие. Он когда-нибудь совершал попытки покончить с собой?
Лера растерялась. Она помнила один жуткий случай, который уже давно не выходит у неё из головы.
– Нет, не совершал.
Ответила она твёрдо и, насколько это было возможно, убедительно.
– Вы в этом точно уверены?
– Абсолютно.
– Хорошо. В таком случае можете пройти к нему, он как раз бодрствует. Кстати, забыл у вас спросить… а вы вообще кем приходитесь нашему пациенту?
– Я его сестра! Двоюродная, правда… но впрочем… какая вам разница!
Дверь растворилась. Он лежал неподвижно, созерцая белёсую штукатурку нависшего потолка. Что он в нём разглядывал? Какие такие узоры? Когда она вошла, он на секунду вздрогнул и, чуть было не подавившись воздухом, выпалил:
– Лерочка!
– Ну здравствуй, братец!
– Чего?
– Того. С этого дня мы с тобой брат и сестра!
– Чего… Лер, ты пьяная?
– Я тебе сейчас покажу пьяная!
В её глазах сверкала ярость и молнии, подобно тем, что сам Тор или Зевс метали в своих врагов, и не будь этой палаты, этой больницы, этой кровати, его грустного лица и всех тех обстоятельств, что сложились между ними, она бы точно его убила. Но сейчас… она просто разрыдалась…
– Лерочка, ну ты чего…
– …
– Лера… ты всё-таки пришла…
– Ты моральный… нет… аморальный… нет… да просто ублюдок…
– Ну не плачь, ну тоже мне… ну Лер… ну ничего же такого катастрофичного…
– Ничего такого! Ты это серьезно, Вань! Ты в больнице!
– Ну мало ли… все мы в ней когда-то да бываем…
– Но не от пьянства, Вань! И не с порезанными руками! Что ты наделал…
– Лерочка… ну не переживай ты так…
– Тебя нельзя оставить всего на пару дней… я не знала, что мне делать, понимаешь… Вань… я ведь тоже человек…
Лера не могла уже говорить. Она просто плакала, лёжа у него на груди.
– «Ведь я ваш брат, я человек…»[5 - Отсылка к песне советской и российской джаз-рок группы Несчастный случай «Генералы песчаных карьеров».].
– …
– Ну ладно-ладно, не самая удачная шутка. Ну послушай, Лер, я ведь ничего такого…
– Вань, ты не просто напился в ту ночь… ты ещё и…
