Дмитрий Вощинин "Русский мессия"

«Прожив с мужем полтора года, – показала дальше Вырубова, – я развелась, так как он, оказалось, страдает психической болезнью… Он уехал в Швейцарию, я забыла, в какой город… в лечебницу; потом мы развелись, так что я его с тех пор не видела».

СледовательЧСК писал: «По словам матери Вырубовой, муж ее дочери оказался полным импотентом, при этом с крайне извращенной половой психикой, выражавшейся в различных проявлениях садизма, чем причинял ей нравственные страдания и вызывал чувство полного отвращения».

В результате своего замужества и предсказаний Распутина она своим существом поверила старцу и продолжала до самого конца доверяться ему.

Тогда по всей России разносились слухи о том, что Вырубова – «наложница царя и Распутина». И следователя прежде всего интересовала правда о ее жизни при дворе. В доказательство своей непричастности к сплетням Вырубова настояла на своем медицинском освидетельствовании. После этой проверки следователь был потрясен – Вырубова оказалась девственницей! Теперь он верил ей до конца и подвел итог: «Никаким влиянием при дворе она не пользовалась, и пользоваться не могла – слишком был велик перевес умственных и волевых качеств императрицы по сравнению с ограниченной, бесхарактерной, но беззаветно преданной и горячо любившей ее Вырубовой».

Впоследствии следователь вспоминал: «Ее чисто христианское всепрощение в отношении тех, от кого ей пришлось пережить в стенах Петропавловской крепости,.. это издевательство стражи, выразившееся в плевании в лицо, снимании с нее одежды и белья, сопровождавшемся битьем по лицу и другим частям тела… Нужно отметить, что обо всех издевательствах я узнал не от нее, а от ее матери… Вырубова подтвердила все с удивительной незлобивостью, объяснив: „Они не виноваты – не ведают, что творят“».

«Сидит в кресле немного тяжело, она вся тяжеловата и хромает сильно после неудачного сращения переломов, но держится прямо, и все рассказывает… о своих последних несчастьях, о крепости, об издевательствах в тюрьме… Вид у нее, может быть, по привычке деланно-искренний, деланно-детский», –так писала о Вырубовой Зинаида Гиппиус, – Охотно рассказывает, как в тюрьме по 6 человек солдат приходили ее насиловать, "как только Бог спас!"»

«Ужасно подумать, через что Вы прошли», –обращался к ней из ссылки государь.

«Дорогая моя мученица, я не могу писать, сердце слишком полно, я люблю тебя, благодарим тебяи благословляем и преклоняемся перед тобой,  – писала императрица. –Дитя мое, я горжусь тобой. Да, трудный урок, тяжелая школа страдания, но ты прекрасно прошла через экзамен. Благодарим тебя за все, что ты за нас говорила, что защищала нас и что все за нас и за Россию перестрадала. Господь один может воздать…Бог попустил эту страшную клевету, мучения–физические и моральные, которые ты перенесла».

Проживание Распутина в Петербурге

Первым постоянным пристанищем Распутина в Петербурге была квартира генеральши Ольги Лахтиной, проживающей на Николаевской улице. От нее Распутин перебрался к Сазонову, родственнику министра иностранных дел, на Ямскую улицу. Позднее Распутин совсем немного жил на Английской набережной и наконец поселился на Гороховой улице, в доме №64, где проживал до конца жизни.

В некотором роде у него была возможность выбирать себе дом проживания. Он многих привлекал своими уникальными способностями и праведностью. Успех его в Петербурге был необычайно стремителен, особенно среди его поклонниц. Одна их его почитательниц, Казакова, показала в Чрезвычайной комиссии, что «видела много важных барынь… которые за ним ухаживали, считали его великим праведником, стригли у него ногти и… зашивали их себе на память».

Одной из таких «важных барынь» и была петербургская светская львица, хозяйка модного салона Ольга Лохтина. Ей тогда было уже за сорок, но была она еще очень хороша. В то время она заболела, и лечить ее пригласили Распутина. Они встретились – всего через два дня после его встречи с царской семьей.

Из показаний Феофана: «Жил у меня недолго, так как я по целым дням пропадал в Академии. И ему стало у меня скучно, и он куда-то переехал, а затем поселился в Петербурге у чиновника Владимира Лохтина».

«Это был прекрасный семейный дом. Сама Лохтина была красивая светская женщина…» – сообщал позднее полковник Ломан, друг Лохтиных. Муж Ольги Лохтиной – инженер и действительный статский советник (по «Табели о рангах» соответствует чину генерала), заведовал дорогами в Царском Селе.

Пройдет несколько лет, и фотографии Лохтиной будут печатать крупнейшие российские газеты, которые создадут немало необоснованных слухов. Журналисты будут гадать, что произошло с этой очаровательной женщиной, и как петербургская красавица превратилась в странную почитательницу старца, разгуливающую в фантастическом одеянии по улицам столицы…

Распутин, видимо, удивил ее сразу. «Он очень интересно рассказывал о своей страннической жизни, а в разговоре подсказывал грехи слушателей и заставлял говорить их совесть», – рассказала на следствии ЧСК Лохтина.

В доме Лохтиных Распутин встречался и дружил со многими их знакомыми и друзьями.

Согласно показаниям Сазонова ЧСК:

«Мы старые знакомые семьи Лохтиных – инженера Владимира Михайловича Лохтина, его жены Ольги Владимировны и их дочери Людмилы… Ольга Владимировна позвонила нам и сообщила, что Григорий Ефимович Распутин просит разрешения приехать к нам…»

Сазонов был рад этому предложению и согласился поселить у себя «отца Григория». Согласно сводкам секретного наблюдения: «В 1912 году он (Распутин) проживал… в квартире, занимаемой издателем журнала „Экономист России“ Георгием Петровичем Сазоновым и его женой…»

Сазонов с восхищением описывает свои впечатления о старце: «Он производил впечатление человека нервного… не мог спокойно усидеть на месте, дергался, двигал руками… говорил отрывисто, по большей части бессвязно». Но «в глазах его светилась особая сила, которая и действовала на тех, кто… особо подвержен чужому влиянию».

Глубоко верующий Сазонов был восхищен «искренней религиозностью» Распутина. «Эта религиозность не была напускной, и Распутин не рисовался. Прислуга наша, когда Распутин, случалось, ночевал у нас… говорила, что по ночам Распутин не спит, а молится… Когда мы жили на даче, дети видели его в лесу, погруженного в молитву… Соседка генеральша, которая без отвращения не могла слышать его имя, не поленилась пойти за ребятишками в лес, и действительно, хотя прошел час, она увидела Распутина, погруженного в молитву».

Как утверждает Сазонов, Распутин совсем не употребляет спиртного, не ест мяса, соблюдает все посты. «Этот период жизни Распутина я могу назвать периодом стяжания им известной духовной высоты…»

Из показаний генеральши Гущиной: «Распутин произвел на меня впечатление святого человека, он разговаривал о Боге и душе».

В 1910 году (https://ru.wikipedia.org/wiki/1910_%D0%B3%D0%BE%D0%B4) в Петербург к Распутину переехали его две дочери, которых он устроил учиться в гимназию. В 1914 году Григорий Распутин переехал вместе с дочерьми на Гороховскую улицу, 64 и занял в нем 5-комнатную квартиру на 3-м этаже.

По словам Симановича, жена Распутина приезжала в Петербург, чтобы навестить своего мужа и детей, лишь раз в год и оставалась на самое короткое время…Во время ее приездов Распутин обходился с ней очень приветливо и любил ее по-своему… Он целовал своих аристократических поклонниц в присутствии своей жены, и ей это даже льстило…Распутин относился к своей жене очень вежливо. Они жили в сердечной дружбе и никогда не спорили между собой. Однажды в Петербург приезжал его отец, чтобы вблизи посмотреть на успехи своего сына… Он оставался очень короткое время, поехал обратно домой и скоро там умер. Сын Распутина Димитрий был очень тихим и добродушным мальчиком…После двухлетнего посещения духовного училища он вернулся в село Покровское, сделался крестьянином и жил там со своей женой и матерью… Во время войны он стал военнообязанным, но на фронте не был, а работал помощником санитара в императорском санитарном поезде.

Григорий Ефимович Распутин с детьми: Матрена, Варвара и Дмитрий. Село Покровское.

Из своих дочек Распутин хотел воспитать «дамочек» – и девочки действительно получали хорошее домашнее образование, разностороннее, как было принято в аристократических семьях. Пошли даже слухи, что дочери «мужика» вот-вот будут устроены в «Институт благородных девиц», так что директору Смольного института пришлось успокаивать высокопоставленных родителей своих подопечных, что их дети не окажутся в одном классе с «этими».

На момент убийства Распутина старшей его дочери, Матрене, было восемнадцать лет, и она собиралась замуж. Марочка, как ее называл отец, была любимым ребенком Распутина, похожа на него чертами лица, деятельная и с независимым характером.

В 1977 году, после смерти Матрены, появились ее воспоминания, в которых Распутин открывается как настоящий праведник, несущий людям духовный свет.

Живой Распутин

Внешность Григория Распутина, ранее упомянутая при знакомстве великосветских дам в киевском монастыре, была характерна для простого русского человека: обветренное, опаленное солнцем морщинистое лицо пожилого русского крестьянина – узкое, с крупным бугристым носом, полными губами и длинной бородой. Волосы разделены на пробор и начесаны на лоб, чтобы, по словам дочери, скрыть странную шишку высоко на лбу.

Самые верные описания внешности этого человека, естественно, принадлежат женщинам, и их проницательность была вовсе не случайной.

«Коренастый, с необычайно широкими плечами, он был одет в лиловую шелковую рубашку с малиновым поясом, английские полосатые брюки и клетчатые туфли с отворотами. Лицо его показалось мне давно знакомым: темная морщинистая кожа обветренного, опаленного солнцем лица его складывалась теми длинными узкими полосами, какие мы видим на всех пожилых крестьянских лицах. Волосы его, небрежно разделяющиеся на пробор посередине, и довольно длинная, аккуратно расчесанная борода были почти одного темно-русого цвета, – вспоминала писательница Вера Жуковская. – Подойдя совсем вплотную, он взял мою руку и наклонился ко мне. Я увидала широкий, попорченный оспой нос, скрывающиеся под усами узкие бледные губы, а потом мне в глаза заглянули его – небольшие, светлые, глубоко скрытые в морщинах. На правом был небольшой желтый узелок. Сначала и они показались мне совсем обычными, но уже в следующую минуту мне стало неловко, и я почувствовала ясно, что там, за этой внешней оболочкой, сидит кто-то лукавый, хитрый, скользкий, тайный, знающий это свое страшное. Иногда во время оживленного разговора глаза Распутина загорались нетерпимым блеском, и из них струилась какая-то неприятная дикая власть. Взгляд был пристальный и резкий, мигали его глаза очень редко, и этот неподвижный магнетический взгляд смущал самого неробкого человека… Он засмеялся, и я увидала его белые хлебные зубы, крепкие, точно звериные…  Он быстро щурил глаза и бегло взглядывал острым хищным взглядом, мгновенно гаснувшим…Кто-то страшный, беспощадный глядел на меня из глубины этих почти совсем скрывшихся зрачков. А потом вдруг глаза раскрылись, морщины расправились, и, взглянув на меня ласковым взглядом странников, он тихо спросил: „Ты что так на меня глядишь, пчелка?..”

Когда вспомнишь этот мгновенно загорающийся магнетический взгляд светлых глаз, в которых смотрит не один зрачок, а весь глаз… эту его диковинную особенность мгновенно изменяться… Сейчас сидел простой, неграмотный мужичок, грубоватый, и язык у него еле шевелится… и вдруг превращается он во вдохновенного пророка, и новый скачок… кивает какой-то хищный, безудержный, как молодой зверь, скрипят белые зубы, из-за тяжелой завесы морщин…Вот уже… сидит серый сибирский странник, тридцать лет ищущий Бога по земле».

Великая княгиня Ольга, сестра царя, однажды сказала о нем: «Он менялся, как хамелеон». Его глаза, описанные разными свидетелями, часто изумляют своей удивительной необыкновенностью и притягивают даже на фотографиях. Гипнотический взор, магнетизм, колдовской манящий взгляд. «Удивительно у него подвижное и выразительное лицо…Глубоко сидящие глаза… Долго выдержать его глаза невозможно…»(«почитательница» –Елена Францевна Джанумова).

Вспоминая слова Жильяра, добавим и мужской настороженный взгляд на Распутина министра внутренних дел Хвостова: «Гипнотическая сила, которая светилась в его необыкновенных глазах».

То же самое говорит Симанович: «При первой встрече на меня оказали сильное влияние его выразительные глаза. Эти глаза одновременно и приковывали человека, и вызывали какое-то неприятное чувство…Его взгляд пронизывал… Его каштановые волосы были тяжелые и густые…»

Симанович утверждает, что Распутин «никогда не ел мяса, сладостей и пирожных. Его любимыми блюдами были картофель и овощи… Из напитков он иногда предпочитал мадеру и портвейн, так как к сладким винам он привык в монастырях».

В своей одежде он «всегда оставался верен крестьянскому наряду: носил русскую рубашку, опоясанною шнурком, широкие шаровары, высокие сапоги и на плечах поддевку… В Петербурге он охотно надевал шелковые рубашки, которые вышивали и подносили ему царица и его поклонницы». Симанович отмечает, что «Распутин часто выражал свою ненависть к дворянству…позволял себе браниться на них, называя собаками,.. и утверждал, что в жилах любого дворянина не течет ни капли русской крови… Разговаривая с крестьянами или своими дочерьми, он не употреблял ни единого бранного слова…»

Распутин всегда безразлично, с пренебрежением и даже недоверием относился к деньгам. Симанович в своих воспоминаниях замечает, что, «если бы он думал о собственных выгодах, то накопил бы большие капиталы. Ему не стоило большого труда получать денежные вознаграждения от лиц, которым он устраивал должности и всякие другие выгоды. Но для себя он никогда не требовал денег… Деньги он принимал лишь в тех случаях, если мог кому-нибудь помочь. Бывали случаи, что одновременно с каким-нибудь богачом у него в гостях находился бедный, хлопочущий о помощи. В таких случаях он предлагал богачу дать бедному несколько сот рублей. С особым удовольствием он помогал обращающимся к нему за помощью крестьянам».

«От природы, – пишет Симанович, – он имел доброе сердце. Случалось лишь очень редко, что он в исполнении какой-нибудь просьбы отказывал. В серьезных случаях он показывал себя всегда готовым к помощи. Он всегда очень подробно расспрашивал своих просителей, и ему было очень неприятно, если он не мог им помочь. Он охотно выступал за обиженных и униженных и принимал жалобы на власть имущих.

Между 10 и 13 часами дня у него всегда бывал прием, которому мог позавидовать любой министр. Число просителей иногда достигало до 200 лиц, и среди них находились представители самых разнообразных профессий… Можно было встретить здесь генерала, которого собственноручно побил великий князь Николай Николаевич, или уволенного вследствие превышения власти государственного чиновника…Евреи искали у Распутина защиты против полиции или военных властей. Но мужчины терялись в массе женщин, которые являлись со всевозможными просьбами по самым разнообразным причинам… Он обычно выходил к этой разношерстной, набившейся во все углы его квартиры, толпе просителей… низко кланялся, оглядывая толпу, и говорил:

– Вы пришли ко мне просить помощи. Я всем помогу.

Он никогда не задумывался, стоит ли проситель его помощи, и часто говорил: «Осуждение и пережитый страх уже есть достаточное наказание».

Симанович отмечает порядок приема просителей. Если присутствовали генералы, он им говорил:

«Дорогие генералы, вы привыкли быть принимаемыми всегда первыми. Но здесь находятся более бесправные, и я еще их сперва должен отпустить…»

Во время таких приемов он любил повторять: «Мне дорог каждый приходящий ко мне. Люди должны жить рука об руку и помогать друг другу».

Князь Жевахов, заместитель обер-прокурора Синода, вспоминал, как он впервые услышал проповедь Распутина. Его привели в какую-то квартиру на Васильевском острове, наполненную любопытными.

«Я слышал много разных проповедей, очень содержательных и глубоких, но ни одна из них не сохранилась в моей памяти; речь же Распутина, произнесенную 15 лет тому назад, помню и до сих пор». Вот она полностью.

«Чтобы спасти свои души, надоть вести богоугодную жизнь, говорят нам с амвонов церковных священники да архиереи… Это справедливо… Но как же это сделать?.. Бери «Четьи-Минеи», «Житие Святых», читай себе, вот и будешь знать – как, отвечают. Вот я и взял «Четьи-Минеи» и «Жития Святых», и начал их разбирать, и увидел, что разные святые разно спасались, но все они покидали мир и спасение свое соделывали то в монастырях, то в пустынях… А потом я увидел, что «Четьи-Минеи» описывают жизнь подвижников с той поры, когда они уже поделались святыми… Я себе и подумал – здесь, верно, что-то неладно… Ты мне покажи не то, какую жизнь проводили подвижники, сделавшись святыми, а то, как они достигли святости… Тогда и меня чему-нибудь научишь. Ведь между ними были великие грешники, разбойники и злодеи, а про то, глянь, опередили собою и праведников… Как же они опередили, чем действовали, с какого места поворотили к Богу, как достигли разумения и, купаясь в греховной грязи, жестокие, озлобленные, вдруг вспоминали о Боге да пошли к Нему?! Вот что ты мне покажи… А то, как жили святые люди, то не резон; разные святые разно жили, а грешнику невозможно подражать жизни святых.

Увидел я в «Четьи-Минеи» и еще, чего не взял себе в толк. Что ни подвижник, то монах… Ну а с мирскими-то как? Ведь и они хотят спасти души, нужно и им помочь руку протянуть… Значит, нужно прийти на помощь и мирянам, чтобы научить их спасать в миру свои души. Вот, примерно, министр царский, али генерал, али княгиня какая хотели бы подумать о душе, чтобы, значит, спасти ее… Что же, разве им тоже нужно бежать в пустыню или монастырь?! А как же служба царская, а как же присяга, а как же семья, дети?! Нет, бежать из мира таким людям не резон. Им нужно другое, а что нужно, того никто не скажет, а все говорят: „Ходи в храм Божий, соблюдай закон, читай себе Евангелие и веди богоугодную жизнь, вот и спасешься”. И так и делают, и в храм ходят, и Евангелие читают, а грехов, что ни день, то больше, а зло все растет, и люди превращаются в зверей… А почему?.. Потому что еще мало сказать: „Веди богоугодную жизнь”, – а нужно сказать, как начать ее, как оскотинившемуся человеку с его звериными привычками вылезть из той ямы греховной, в которой он сидит: как ему найти ту тропинку, какая выведет его из клоаки на чистый воздух, на Божий свет. Такая тропинка есть. Нужно только показать ее. Вот я ее и покажу.

Спасение в Боге… Без Бога и шагу не ступишь… А увидишь ты Бога тогда, когда ничего вокруг себя не будешь видеть… Потому и зло, потому и грех, что все заслоняет Бога, и ты его не видишь. И комната, в которой ты сидишь, и дело, какое ты делаешь, и люди, какими окружен, – все это заслоняет от тебя Бога, потому-то ты и живешь не по-Божьему, и думаешь не по-Божьему. Значит, что-то да нужно сделать, чтобы хотя увидеть Бога… Что же ты должен сделать? После службы церковной, помолясь Богу, выйти в воскресный или праздничный день за город, в чистое поле… Иди и иди все вперед, пока позади себя не увидишь черную тучу от фабричных труб, висящую над Петербургом, а впереди – прозрачную синеву горизонта… Стань тогда и помысли о себе… Каким ты покажешься себе маленьким, да ничтожным, да беспомощным, а вся столица в какой муравейник преобразится пред твоим мысленным взором, а люди – муравьями, копошащимися в нем!.. И куда денутся тогда твоигордыня, самолюбие, сознание своей власти, прав, положения?.. И жалким, и никому не нужным, и всеми покинутым осознаешь ты себя… И вскинешь ты глаза свои на небо, и увидишь Бога, и почувствуешь тогда всем сердцем своим, что один только у тебя Отец – Господь Бог, что только одному Богу нужна твоя душа, и Ему одному ты захочешь тогда отдать ее. Он один заступится за тебя и поможет тебе. И найдет на тебя тогда умиление…

Это первый шаг на пути к Богу. Можешь дальше и не идти, а возвращайся назад в мир и становись на свое прежнее дело, храня как зеницу ока то, что принес с собою. Бога ты принес с собой в душе своей, умиление при встрече с Ним стяжал, и береги Его, и пропускай чрез Него всякое дело, какое ты будешь делать в миру. Тогда всякое земное дело превратишь в Божье дело, и не подвигами, а трудом своим во славу Божию спасешься. А иначе труд во славу собственную, во славу твоим страстям не спасет тебя. Вот это и есть то, что сказал Спаситель: „Царство Божие внутри вас”. Найди Бога и живи в Нем и с Ним, и хотя бы в каждый праздник или воскресенье, хотя бы мысленно отрывайся от своих дел и занятий и, вместо того чтобы ездить в гости или театры, езди в чистое поле, к Богу».

«Распутин кончил, – пишет князь Жевахов. – Впечатление от его проповеди получилось неотразимое».

Очень интересны для образного восприятия Распутина воспоминания Алексея Фроловича Филиппова, богатого финансиста, редактора собственной успешной газеты. Он, как и многие, с недоверием относился к старцу – до того дня, когда встретился с ним в поезде.

«В 1912 году я поехал в Троице-Сергиеву Лавру. Когда… я садился в поезд, то увидел в вагоне какого-то мужика в поддевке с… поражающей внешностью – с глубоко лежащими в глазных впадинах мистическими глазами, с орбитами, окруженными коричневыми пятнами. В вагоне… он с детской наивной любовью рассматривал новый огромный кожаный кошелек, очевидно, только что кем-то подаренный. Я спросил: „Откуда у вас этот кошелек?“ Этим вопросом началось мое знакомство с Распутиным… Он говорил образно, афоризмами на самые разные темы… В особенности меня поразили в нем глубокая вера в русский народ и разумное, не холопское отношение к самодержавной власти… причем он стоял за единение царя с народом без посредства бюрократии… Я особенно чутко отнесся к нему, потому что еще недавно был… приговорен к году крепости за то, что осмелился указать представителю верховной власти на то, что он не понимает сущность самодержавия… Невольно поэтому у меня вырвалось: „Вот если бы такой человек, как ты, попал к царю…Тогда он вышел в коридор, поманил меня таинственно за собой и сказал: «Ты не говори им… Я ведь Распутин, которого ругают в газетах…»

Беседа продолжилась. Его интерес к живописи побудил меня предложить ему поехать в Москву. На это он согласился с юношеской восторженностью, не свойственной его возрасту… В Москве Распутина никто не встречал… Мы пробыли в Москве двое суток, наполняя свое время посещением церквей. Вот в это время я сблизился с Распутиным до степени дружбы и по возвращении в Петроград, где я редактировал газету „Дым Отечества“, стал я его посещать… Виделись мы тогда ежедневно, и меня поразило, что Распутин занимал маленькую, очень убогую комнатку, не соответствовавшую представлениям о нем… властном фаворите императорской семьи…

Распутин сам не пил вина и других удерживал… Пришедший в восторг от моих разговоров на тему об управлении государством, воскликнул: «Хочешь быть губернатором? Я смогу это сделать»… Жил он просто и даже бедно, о дворе и своих отношениях со двором говорил скупо и неохотно. На мой однажды заданный вопрос – неужели ему государыня ничего не дает, он ответил: „Скупа… страсть как скупа“. Распутин в это время… нуждался… видно из того, что он брал у меня по 25 копеек на извозчика и однажды прислал за 25 рублями, которых ему не хватало на дорогу в Сибирь, хотя впоследствии… каждый день швырял сотни и тысячи случайным людям, у него просившим».

Филиппов познакомил Распутина со своими коллегами-либералами:

«Вскоре в редакции „Дым Отечества“ я застал беседу издателя этой газеты Александра Львовича Гарязина… с юрисконсультом Морского министерства Иваном Баженовым, который рассказывал со слов какого-то придворного о половых безобразиях Распутина с государыней и говорил, что нужно составить заговор, чтобы убить „такую собаку”. Я возразил, что я только что с ним познакомился, совершенно им очарован и поделился своим впечатлениями… Я предложил Гарязину прокатить Распутина куда-нибудь на автомобиле.

Гарязин с охотой согласился повидать скандальную знаменитость. «От посещения музея… Распутин отказался… Гарязин предложил Воспитательный дом, Распутин, к величайшему удивлению, согласился… В Доме он преобразился… брал на руки каждого ребенка, взвешивал, расспрашивал, чем его кормят… В автомобиле он сказал, что следовало бы деревенских девушек возить сюда со всей России, тогда они научились бы крепко рожать и крепко младенца держать… Впечатления… он передал государыне, которая… неожиданно приехала в Воспитательный дом, бегло осмотрела его и занялась мыслями об устройстве института охраны материнства… Я воспользовался удобным случаем и поместил в „Дыме Отечества“ защитительную статью по поводу личности Распутина, которая вызвала в печати, травившей Распутина, одинаково, как слева, так и справа… удивление… Распутин пришел в неистовый восторг от того, что я был единственный человек, осмелившийся печатно в пору величайшей его травли и выступлений против него Гучкова в Думе выступить в защиту… С этого момента он исполнял все просьбы мои и желания беспрекословно, в большинстве случаев являлся ко мне за советом и интимно посвящал меня в детали своих переживаний. Причем никогда… не сказал ни одного слова о своих каких бы то ни было интимных отношениях не только с государыней, которую всегда характеризовал одним словом „умница“, но и вообще с какой-нибудь женщиной…»

Из показаний Марии Головиной ЧСК: «Жена моего двоюродного брата Александра Пистолькорс была знакома со старцем Григорием Ефимовичем Распутиным, которого в это время считали святым человеком… который может утешить в горе… В первый раз отца Григория я увидела всего на несколько минут, и он произвел на меня прекрасное впечатление. Разговор шел о том, что я хотела уйти от мира в монастырь… Распутин мне заметил на это, что Богу можно служить везде, что жизнь так круто менять не следует».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70839412&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.