MarGo "89-Я"

– Вы и сейчас не едите кашу?

– Здесь полно всего, чем можно ее заменить, там выбирать не приходилось.

– А что вы первым делом захотели здесь покушать?

Он задумался, немного. Почесал подбородок.

– Я с удовольствием завтракаю яичницей с беконом, в кафе через дорогу. Мне нравится смотреть в окно и видеть, как по улицам ходят люди и не подозревают, что они счастливчики, просто спешат по своим делам. Странно сидеть кушать и смотреть на улицу, где все чистенько и не стреляют. До сих пор не привыкну.

* * *

Меня здесь, в центре города, вообще не должно было быть сегодня. Я здесь вчера все облазил выживших не было. Сегодня шел за водой. Системы коммуникаций все разрушены, набрать воды можно только у реки, и то не везде, река замерзла. Можно конечно, снег топить, но это долго и энергозатратно. В лагерь воды я уже увез, но домой тоже нужно было. Поэтому пошел здесь, знал, где взять канистры и транспорт, вчера присмотрел. Если наберу четыре канистры, то хоть на время эта проблема отпадет. В разрушенный супермаркет зашел только потому, что Дейв (наш доктор) просил принести еще бинтов, а здесь была аптека. Чем черт не шутит, сгребу ему все, что есть, пусть сам разбирается, что надо, что не надо. Лекарства требовались постоянно, в нас стреляли и ранения были неизбежны, и я обчищал их все и всегда.

Аптеку вычистил по-максимуму в свой рюкзак, все, что вошло. Остальное сложил в коробку и спрятал, возможно, прейду потом. Собрался уже уходить, как услышал шорох вдалеке. Насторожился, прислушался. Точно, что-то есть. Может человек, может крысы, может враг. Аккуратно иду на звук, весь превратившись вслух и зрение, оружие наготове. Звук стих, я замер, выжидаю, осматриваюсь. Шуршание возобновилось, словно кто-то разорвал пакет и что-то ест. Пригнувшись, пробежал по прямой несколько метров вдоль стеллажей. Это человек, не крыса. Пугать не стоит, но побежит однозначно, от меня все бегут поначалу. Просто я внушительных размеров и не самый добрый на вид, особенно обвешанный гранатами, ножами и оружием прочим. И куда он побежит, я просчитал все варианты. На самом деле варианта всего два, если умный, то на выход. То, что это он я не сомневался, женщин сейчас встречал все меньше. В основном мужиков, да парней, они оказались живучей, иногда старики. Детей находить страшно. Голодные, обмороженные, но чаще мертвые. В них мало крови, варвары убивали их на месте, как собак или кошек. Реже просто бросали рядом с мертвыми родителями, не тратя пуль, сами сдохнут.

Решил же не пугать своим видом, поэтому обозначил свое присутствие голосом:

– Меня зовут Вейл. Я хочу тебе помочь…

Но даже не договорил, он кинулся вдоль стеллажей к выходу, предсказуемо. А быстро бегает для замерзшего и оголодавшего! Молодец! Может, поэтому и жив пока. Следом не побежал, зачем, на выходе перехвачу. Поймал за шкирку, тряханул разок хорошо и за горло к стене. По-другому все равно не поймет, шок. Ногами до пола он не достает, болтает ими, норовит пнуть гад. Ручонки в варежках вцепились в мой кулак, хрипит.

– Орать не будешь, отпущу. Заорешь, ударю, – кивает «нет» или «не надо» не разобрать. Шапка на глаза, весь в рванье, вся голова шарфом замотана, лица не видно, только нос красный торчит.

Отпускаю на пол, разглядываю, пока он, упираясь руками на колени, переводит дыхание. Отчего-то мне кажется, что он готовится к новому броску бежать или драться. Странно одет парень, словно напялил на себя все, что находил по пути. Несколько несуразных кофт не его размера, куртка, жилетка, снова куртка. Шапка, а сверху платок и еще и шарф намотан. И варежки на резиночке, умора. Обувь явно не по размеру. Как еще так шустро бегал в этом. Да уж! Чудо в обносках. Ладно, живой и молодец. Худой сильно, ни чё откормим. Вон какой резвый!

– Сейчас я тебя обыщу, мне ничего не нужно, просто сюрпризов не люблю. Либо стоишь смирно, либо лежишь без сознания. Понятно? Не слышу!

Поднимается лицо и на меня смотрят огромные необычайно зеленые глаза, миндалевидной формы, как у кошки, а пышные ресницы лишь подчеркивают их красоту. Я аж обомлел на секунду. Вот это глазищи! Аж в груди сперло все.

– Ты баба что-ли? – выпалил я в шоке.

– Сам ты баба! – огрызается зло, а голос приятный, нежный.

А в глазах нет страха, вот вообще ни капельки. Мужики даже писались передо мной, а эта вообще не боится. Злится, ненавидит, смотрит настороженно, оценивающе, но не боится. Сама разглядывает меня. Быстро по телу, по оружию и долго в глаза с интересом. Дыхание уже восстановила.

– Что у тебя с глазами? – вдруг спрашивает.

– Кто бы говорил! Я таким родился!!

Отчасти я понимаю ее вопрос, у меня тяжелый неприятный взгляд. Они светло-серые и напоминают глаза варваров, но я не заражен. Да, ко мне еще привыкнуть надо. Я не самый добрый и красивый дядя. Скорее большой и страшный, по крайней мере, я привык, что меня именно так воспринимают. Мой вид как-то всех пугает по началу, потом кому надо привыкает, а кому не надо идет лесом. Я не виноват, что таким родился, а другим уже не стану.

– Не волнуйся, я чист.

– Чем докажешь?

– Не предложил бы помощь, а пристрелил бы на месте.

Задумалась, но молчит. Почему мы тратим время на ерунду. Надо уходить.

– Так себе доказательство! Убедительнее есть? – с ехидством заявляет.

– Нет. Придется поверить на слово. Как твое имя?

– Мать Тереза! – огрызается и врет, – А тебя как? Не расслышала? – с издевкой.

– Вейл, – повторил на автомате, не задумываясь, а сам от ее глаз не могу оторваться. Никогда таких глаз не видел. Зеленые, изумрудные, необычайно красивые. И радужка такая необычная. Носик ровный, кожа идеально гладкая, хоть и грязная местами, губки аккуратные пухленькие. Все черты лица красивые, разглядывал бы и разглядывал. От нее не хочется отрывать глаз. Больше скажу, ее хочется потрогать. Убедится, что она из плоти и крови. Впервые вижу девушку, которая так магнитит к себе и пленяет красотой. Ее не должно быть здесь, она словно из другого мира. Вообще с другой планеты. У меня был прибор измерять наличие вируса, но я почему-то в тот момент забыл о нем. Ее глаза напрочь сбили все мои базовые настройки одним махом. Я аж разволновался не уместно. Че я парюсь то?! Ну, девчонка! И че?! Ни первая, ни последняя надеюсь. Живая и главное здоровая.

Поднимается в полный рост, я отмечаю, что она мне по грудь. Смотрит с вызовом, расставляет руки в стороны, ноги на ширине плеч.

– Обыскивай, Вейл, – с вызовом в глазах « Мол давай», принялся хлопать по ней не испытывая от процедуры особой радости, потрогать я имел в виду по-другому, – Должна предупредить, в сапоге нож, – достал его, переложил себе, – Что дальше?! – с вызовом прям, – А?! Что дальше?

Вот наглючая! Словно я ее не спасаю, а мешаюсь ей под ногами.

– Помощь нужна вообще, а то может, я пойду?! – хмыкаю я отходя.

– Смотря какая! – с ехидной улыбочкой.

Борзая, бесстрашная, красивая. Уверен, что под этими тряпками, чудная фигурка. Даже представлять начал, пока хлопал по ее одежде. Высокомерность принцессы. Что ж, если отмыть и приодеть, может. Зачем я об этом думаю? Высокомерная пустышка. Еще одна заноза в заднице, лучше бы парень был. На кухне людей хватает, лишний рот только. И вообще! Почему я злюсь, а не она? Или она тоже?

– Как здесь оказалась? – меняю тему, но не тут-то было.

– А ты? – надменно.

– Ты кто такая?

– А ты кто такой?

Она начинает меня бесить. Мне некогда с ней лясы точить!

– Знаешь, что!

– Что!

– Иди ты!… Куда шла! У меня своих дел хватает! Удачи вам обоим! Тебе и твоей борзости! Адьёс! – махнул рукой.

И ухожу, мысленно считая. Обычно до десяти, кто-то на трех уже сдается, кто как, но эта не окликнула даже после десяти. Да и черт с тобой! Выживай, как знаешь, не моя забота! Но она шла за мной на приличном расстоянии хвостиком, не отставала. Ага! Значит, жить охота! Посмотрим, что ты будешь делать, когда я дойду до своей машины. Все вокруг не рабочие, только моя, я об этом позаботился. Сажусь в машину и завожу. В зеркало заднего вида вижу, что она пытается завести, то одну, то другую, но не выходит. Смотрит долгим взглядом с жатыми кулаками на то, как я уезжаю. Я ей даже отсалютовал в окошко с улыбочкой. Думал, заорет от безысходности, побежит следом, киданет что-нибудь, но нет, сдержалась. Я даже удивился, вот это выдержка! Делаю небольшой крюк и возвращаюсь на тоже место. На дороге не сидит, молодец, спряталась. Открываю пассажирскую дверь и кричу:

– Иди сюда, если хочешь жить! Последнее предложение, у тебя две минуты!

Выходит из укрытия, садится в машину, зло хлопает дверью. Поехали. Начинает вся дрожать и ежится. Направляю ей тепло в ноги, делаю сильней. Специально молчу, и она первая не выдерживает:

– Почему работает только твоя машина? – стучит зубами, косится опасливо.

– Я волшебник, заколдовал их, – даже улыбнулся ей. Стянул шапку и бросил на ноги. Она посмотрела на меня как-то по-другому, даже нахмурилась сильнее. Потом быстро отвернулась в окно, словно я ей напомнил кого-то. Кого-то, не очень приятного, кого не хотелось вспоминать. Даже задышала по-другому, рвано, жадно и хмурится.

– Что? – бросил на нее взгляд, – Я настолько ужасен?!

– Куда мы едим? – решила сменить тему.

– К реке, – бросает на меня быстрый взгляд, – Не бойся, топить тебя не собираюсь. Воды надо набрать.

– А потом? – осторожно интересуется.

– Суп с котом! Ты слишком любопытна! Сначала свою историю расскажи. Кто ты?

– Я тебе не верю. Пока, – добавляет тихо.

– Я тебе тоже, прикинь! Но вернулся и взял с собой, а оно мне надо?! Как будто других дел нет, как возится с тобой! – она перебила меня настойчиво, а то бы я еще долго причитал.

– Как ты докажешь, что здоров?!

– А как ты докажешь? – надо бы ее проверить, есть способ, но некогда пока, да и глаза у нее нормальные, – Придется поверить. Не очкуй! Есть безопасное место, там такие же как мы. Здоровые. Если, ты конечно здорова.

– Много?

– Достаточно, – мне не нравились ее вопросы.

– В это тоже придется просто поверить?

– Могу открыть двери, иди, – махнул я рукой на двери, но по глазам вижу, что выходить не хочет, не доверяет, но и не выйдет.

– Докажи, что ты здоров и что есть выжившие и не зараженные. Я не встретила ни одного пока выжившего, – потупила взгляд, стала тереть руки, я понял, что соврала, но расспрашивать не стал, – Как вы отличаете здоровых, от не здоровых?

– По белым глазам, – ни к чему ей знать всю правду. И что значит вы? А ты как выжила, если не можешь их отличить? Тупо от всех пряталась?

– Как у тебя? – очередным вопросом сбивает меня с толку.

– У меня серые, а у них белые, бесцветные, – с раздражением говорю я.

Я задумался, останавливаю машину медленно, оглядываюсь по сторонам, смотрит на меня настороженно, не понимая, что я задумал. Даже отодвигается к окну, вся группируется, как для обороны. Достаю рацию, повертел перед ее носом:

– Хочешь доказательств? Сейчас будут. Дени, прием, – но рация шуршит, а Дени не отвечает, и так раз десять.

Смотрит на меня пристально, шапку сдвинула с глаз, выпали пряди светлых волос. Утонченные черты лица, нежная кожа, щечки розовеют, а нос красный. Красивая.

– Дени, прием.

Мы долго не разрываем взгляд. Вот тогда мое сердце пропустило первый томный удар, словно было проткнуто ножом. Воткнули и провернули. Дыхание аж сперло.

– Дени, прием.

Она смотрит на меня, не моргая, красивое лицо, как с картинки, хоть и испачканное. Божественно красива. Зашевелилось, заерзало что-то внутри меня. Словно зарождалось или очнулось, зажило заново. Что-то мне не подвластное и сильное.

– Дени, прием.

Ах! Какие губки! Слегка обветренны, но до чего манящие. Не бывает людей с такой идеальной кожей, словно светится вся, так хочется потрогать. Волнистый белый волосок, так и хочется заправить за ушко. Поймать ее смущенный взгляд. Стоп!

– Дени, прием.

Она смотрит и молчит, а у меня уже в груди пожар и мышцы сводит. Я смотрю в ее глаза, а меня всего скручивает в дугу изнутри. Член встал так, что сейчас до лба бы достал если бы не штаны. Собрал волю в кулак, не нужно нам тут этого! Закричал громче, чем требовалось, она аж моргнула и вздрогнула от неожиданности.

– Дени, блядь! Ты уснул там что-ли! Твою мать! Быстро на связь! А то я тебе кишки выпущу, собака ты сутулая!

Рация отозвалась недовольным голосом:

– Хрен ли ты орешь! Отлить уже нельзя! Убивают тебя там уже что-ли! – а потом обычный, спокойный голос, – Дени на связи, прием.

Внутри я матерился на него от души, а внешне медленно выдул воздух изо рта облегченно. На моем лице было все написано. Облегчение и радость от того, что доказал. Ее глаза повеселели, губы дернулись в легкой улыбке.

– Дени, докажи, что я здоров, а в лагере безопасно. Прием.

Минутное молчание, а потом с издевкой:

– Вейл ты, что там чё прибухиваешь?! Принеси мне. Ну, хоть разочек! Прием.

Я готов был его удавить, сукин сын. Я бы смачно выматерился на него, но за мной пристально наблюдали ее глаза. Сдержался.

– В лагере все в порядке? Прием.

– Ты ушел не так давно. Извини, еще ничего не произошло. Разве только я отлил. Прием.

– Все отбой. До связи, – а то наболтает еще чего лишнего.

– До связи, – ответила рация и утихла.

А зеленые глазищи не отрываясь сверлили меня. В них появились смешинки и доверие. И улыбка. Ровные белые зубки обрамляли пухлые нежные губки. Хотел бы я попробовать их на вкус, ох как хотел, аж сглотнул. Сам остановил себя мысленно «Забудь». Не по твоим зубам ягодка.

– Довольна? – она кивнула «да», шапка упала на глаза, поправила, – Тогда поехали дальше. Скоро стемнеет. Да! Забыл спросить. Раны, болезни есть какие? Ну, мало ли.

– А если есть, пристрелишь?!

Посмотрел на нее как на сумасшедшую:

– Там есть доктор, психическая! Ничего. Дедуля тебе мозги вправит. Это он умеет.

– Какой дедуля? Это ваш главарь?

Я рассмеялся в голос. Во блин дает! А она опять сканирует меня пристальным взглядом. Нервирует. Хвалит пялиться на меня, на дорогу смотри!

– У нас нет главаря. Мы не банда, а семья, у нас равноправие.

– Как вам удалось… – в голосе недоверие, – выжить?! Не заразится.

– А вам мадам?

– Мадмуазель, – язвительно.

– Да похер!