– Мне проще на сковородке пожарить.
– С кучей масла, да?
– Ал, отстал ты от жизни. Зачем масло, когда есть специальная сковородка с антипригарным покрытием?
– Ну да, конечно, только почему-то с изобретением этого чуда наши доноры стали болеть куда чаще.
– Старый ворчун, – беззлобно наградила мужа эпитетом София.
– Я и не спорю. Завязывай разгребать запасы. Если бы знал, что придётся завтра возвращаться в Глоукор, сегодня лучше бы остался дома. Можно было бы зайца поймать. Возьмём с собой пару стейков, остальное, думаю, пойдёт волкам и лисам.
– Тогда бы мы не обнаружили эту сладкую парочку.
– Тоже верно. Всё, София, не мельтеши. Пошли лучше в спальню. Там есть дела поважнее.
Алистар жестом закрыл холодильник и подхватив свою ведьму на руки, унёс в единственную жилую комнатку.
***
Яков выскочил из портала, подгоняемый мотивирующим пинком. Он понятия не имел о том, кто тот друг, что прервал его заточение в унылой земле Альтернатива. Молодой вампир покатился по траве и ягодам брусники, в итоге его нехитрая, истелвшая одежда покрылась своеобразными красными пятнами, которые смело можно было принять за кровь. Мимо него прошмыгнула крохотная мышка. Она что-то звонко пропищала ему на ухо, будто сильно ругалась, после чего скрылась в густой траве.
Молодой восставший упырь сел и огляделся. Над островом, уходя в небо, возвышался каменный исполин, образ которого органично завершали клубы дыма и пара, словно остров медленно покуривал трубку. Яков напряг свой мозг и понял, что его выперли прямиком на остров Атласова, к подножию Алаида, а эта величественная громадина – и есть тот самый легендарный вулкан.
Вампир нехотя поднялся на ноги и хотел вернуться к порталу, но из молочной пелены выскочил, постоянно оборачиваясь назад, мужчина в старом и потасканном средневековом костюме, который чудом не распадался в прах вместе со своим хозяином. Визитёр тоже был не первой свежести. Над плесневелым и когда-то бывшим накрахмаленным пышным воротником торчала серая косматая голова. Яков даже не сразу понял, где у этой головы лицо, спутанные волосы и борода превращали всё, что выше шеи в один косматый шар.
– Яков, даже не думай возвращаться! – крикнул он, хотя это больше напоминало хриплое карканье вороны.
– Кто ты такой? – взвился молодой упырь.
– Тот, кто хочет тебе помочь. Это я откопал тебя, я дал тебе возможность ожить.
– Как тебя зовут? – спросил Яков.
– Штефан Арделин.
– Что происходит? Почему мне нельзя назад?!
– Потом, Яков, позже. А сейчас уходи, быстрее, – назвавший себя Штефаном нервно озирался по сторонам. – Я тебе ничем помочь не могу, найди сам способ убраться с этого острова как можно скорее. Только…
– Что?
– Не натвори глупостей. Не сейчас. Твоих следов не должно остаться. Мне пора.
– Стой! Так почему мне нельзя вернуться?
– Уходи! – сухо гаркнул обладатель косматой головы и нырнул обратно в портал.
Яков хаотично заметался по острову в надежде на хоть какой-то транспорт. Он исчезал и появлялся в разных частях этого живописного места среди холодного моря. Порой его заносило в дебри острого бамбука или зарослей шелестящей ольхи. Силы природы намяли ему бока, но злой и ничего не понимающий вампир продолжал свои мытарства без плана и намёка на рассудительность. Интересно, Мареш уже знает, что его драгоценный ученик сбежал? Вампир оскалился, вспомнив Алистара, как бился с ним в замке Глоукора и как его женщина встала на сторону старого упыря.
Вдруг вдалеке послышались голоса. Люди? Яков понял, что у него появился шанс перебраться на берег. Надо только сделать вид, что он получил травму, остался брошенным на острове и нуждается в помощи. Перед глазами предстал образ той, которую считал своей, но она предпочла старого упыря ему. Якову действительно мерещилось, что Анна отрубила ему голову чтобы избавиться от него и не хотел видеть своей вины в случившемся, того, что, как вампиру, ему стала недоступна любовь, только обладание. А ведьма? Ведьма наверняка ненавидит Аристарха Андреевича и Анну также, как и Яков. Из Софии получился бы неплохой союзник. Озлобленный упырь решил найти боевую подругу.
Сейчас он рассудил, что раз умереть больше не может, то для эффекта было бы неплохо навернуться с высоты. Ещё одним приятным бонусом для новоявленного вампира стала способность левитировать. Яков расхохотался и воспарил над землёй в своих полусгнивших тряпках, пропитанных соком брусники, которые когда-то были вполне приличной одеждой. Сейчас же он в грязном и протухшем рванье органично слился с окружающей средой и завис среди камней и крутого подъёма на сам Алаид. В нос ударил тяжёлый запах сероводорода. Это каменный добряк решил испустить газы прямо в нос молодому вампиру.
Группа туристов осторожно продвигалась по скользким камням на роскошные, поросшие густой травой и ягодами, холмы. Пара катеров мерно покачивалась на волнах чуть в стороне. Яков подумал, что всё гораздо проще. Можно ведь попросту угнать один из них, но потом отбросил эту идею, у такого плана нет никаких перспектив. Он только сейчас понял, что его выкинули из Альтернатива пинком под зад и даже не удосужились сказать какой вообще год. Вампир в который раз ощупал шею и голову. Он ничего не мог понять, но точно знал с кем хочет свести счёты. В нём одновременно бушевали страх и сильная злость. И что за издевательство, явиться к нему, прокричать о том, что Якову нужно быстрее уходить отсюда и сейчас же исчезнуть? Значит, тому косматому созданию можно назад, в Альтернатив, а ему нельзя.
Люди… А люди шли прямо к открытому порталу. Интересно понаблюдать, что будет, если все они провалятся через него прямо в руки и лапы нечисти и нежити. Может, повременить с бегством, вернуться, вопреки предупреждению, и занять лучше место? О, среди всей массы в одинаковых костюмах вдруг выделилась маленькая и изящная фигурка. Яков похотливо ухмыльнулся и полетел к порталу, заложив большой вираж чтобы его не увидели. Уж её он точно спасёт, станет героем, а потом… Потом он решит, как лишит эту мадемуазель жизни и денег.
***
Сумерки мягко легли на макушки проклятого леса, они эффектно оттенили набирающую молочный цвет червоточину, в которой, словно спелая красная клубника, мелькали алые проблески.
Правители Альтернатива посвятили этот последний тихий вечер друг другу. София заставила маленький кухонный стол выплыть в тень застенчивых берёз, которые скромно склонили над ним свои прекрасные зелёные ветви – волосы. За столом проследовали по тому же маршруту скатерть, подсвечник с алыми свечами, пара бокалов и столовые приборы. Под конец, толкаясь, из дома выскочили два стула. Алистар натёр специями толстые куски говядины и уложил их на решётку любимого гриля. Он с ненавистью смотрел на висящее среди поляны жидкое молочное месиво и подумал, что может быть всем станет легче, если кто-то другой будет править Альтернативом, но пока не видел достойной замены. Старый высший упырь не тяготился властью, но он был правителем, которого не понимали, за спиной которого постоянно шепчут о недовольстве мягкостью и запретом на прямое нападение на людей. Мареш не мог осуждать своих подданных. Он сам прошёл через ужасные муки, чтобы перестать выпивать людей, оставлять после себя обескровленные трупы и понимал, что не все кровопийцы выдержат такое испытание.
София вывела Алистара из состояния неопределённости и грусти, она проплыла мимо него в коротком чёрном, бархатном платье, тихо шурша сухой пылью под ногами. Смелая женщина, которая не побоялась нарушить запрет правителя и, по совместительству, мужа. Он должен был наказать её по закону, который сам же и ввёл, но даже не думал об этом. Зато в его монаршей голове засела мысль о том, что неплохо было бы разрешить упырям хоть разочек дорваться до свежей плоти и даже знал, кого ему будет не жалко отдать голодным вампирам. Только нужно сначала послать туда стаю птиц, духов, которые состригут всю вербену до последнего цветочка.
Мареш ловко перевернул отбивные, они аппетитно зашипели на решётке. По лесной поляне разлился самый вкусный запах – запах жареного мяса. В это время София расставила бокалы и, покачивая бёдрами, скрытыми мягкой тканью, продефилировала назад, в дом, за бутылкой красного, как кровь, вина.
Наконец, два вампира уселись под занавесью из берёзовых веточек и зажгли пару свечей для антуража. В пузатых бокалах томилось в ожидании вино.
– Ну, что, выпьем за твой дебют? – предложил Алистар.
– С первой жертвой меня! – довольно промурлыкала София.
Оба подняли бокалы и пригубили красную жидкость.
– Тут ты не права, дорогая моя, жертвой этот несчастный стать не успел, – уточнил вампир.
– Ничего не знаю, жертва – не обязательно мёртвое тело.
– Мне показалось, что ты решила оставить его вообще без крови.
– Да я столько не выпью! – воскликнула ведьма и расхохоталась томным грудным голосом.
– Да, действительно. И это ещё одна моя ошибка.
– Ты что, серьёзно подумал, что я за раз смогу выдуть почти шесть литров крови?
– Я злой был, логика покинула мою голову в тот момент.
– И всё-таки, Ал, почему ты так противишься естеству?
– София, я помню времена, когда мы выпивали целые деревни, как стервятники слетались на запах крови, на войну. Мы не имели никаких принципов, не имели тормозов и убивали даже младенцев. Когда я решил, что нужно научиться выживать в мире людей и прошёл через муки жажды, когда вышел к людям сломленным и слабым, а они приняли меня и рассказали со своей стороны о наших зверствах, я понял, что не так уж неправы они были, когда принялись выкашивать вампиров. Мы заслужили это.
– Тебя выходили люди? – удивилась София и отрезала кусок сочного мяса, из которого брызнул ароматный сок.
– Каким бы странным это ни было, но так и есть.
– Прости, но объясни мне, наверное, дуре, такую вещь. Как они тебя не прибили? Неужели они не поняли кто ты?
– На тот момент я был истощён, как и многие бродяги. Они решили, что у меня упадок сил, поили бульоном, кормили мясом. Я, конечно, старался отправить жижу за окно, полить цветочки, а вот варёное мясо ел. Не до жиру было. Моя бледность всё-таки начала отступать, люди поняли это как хороший знак, что я иду на поправку.
– Но клыки, Алистар! Ты же не мог их вытащить изо рта и держать в стаканчике до лучших времён, как вставную челюсть!
– На это мне сказать нечего, кроме того, что попались не слишком наблюдательные добродетели. Правда, они хотели лечить меня солнечными ваннами! Представляешь? Еле уговорил их этого не делать, сказал, что голова раскалывается от малейшего солнечного света в комнате. Они, конечно, удивлялись, ворчали, но ставни прикрыли.
– Звучит, как плохая фантазия, – заметила ведьма.
– Возможно. Но после этого случая я понял, что мы проявили по отношению к людям жестокость, которую они не заслужили.
– И что ты можешь предложить нам, упырям, у которых высасывать кровь – проявление натуры? – поинтересовалась София.
– Я не знаю, но думаю над этим, – честно признался Мареш.
– Кажется, ты получил удовольствие, когда пил кровь этого Саши.
– Получил, конечно.
– Так почему бы тебе самому не укусить кого-нибудь? Ведь это в твоей природе, Ал!
– София, давай ты теперь побудешь в моей шкуре, а потом мы с тобой поговорим. Ты попробовала, укусила, получила кайф. Умничка! А теперь жажда будет глодать тебя и требовать всё новых Саш. Я боюсь этого, да. Мне неприятно вспоминать, как Яков, гонимый жаждой крови, терял остатки всякого благоразумия и совершал ужасные ошибки, за которые самому потом было стыдно.
– Яков не мог понять, кто он, но кровь давала ему силы и помогала вернуть разум. Он – молодой мальчишка, вспыльчивый и нетерпящий покоя и рассудительности, когда хотелось свернуть горы. При чём тут я?
– Я не хотел бы потерять тебя, как не хотел терять и Якова.
Мареш опустил глаза и сосредоточенно рассматривал, как вино в бокале мерно плескается по кругу в его руке.
– Ты говоришь прямо как глубокий старик, – выдохнула София.
– Я и есть старик, если подумать. Деточка, когда я родился, не факт, что твой род существовал вообще. Кроме того, я знаю себя. Если я вдруг захочу нарушить данное себе слово, то рядом с тобой окажется злобный упырь, вроде Марку, от которого мы избавились. Потянешь ли ты меня такого, м? Что-то мне подсказывает, что будет развод и тапочки по почте.
Ведьма промолчала.
– Прости, София, но как есть. Ты уже имела «удовольствие» увидеть меня таким, какой я был раньше. Тогда я чуть не убил тебя. А потом едва не отужинал Анной. И не говори ничего! Да, я не помнил, что происходило несколько веков, была лишь сущность. А остановили меня сомнения и банальная брезгливость. Верни Аннушке память, спроси у неё, она тебе расскажет, что я оттолкнул её, когда увидел следы на её шее. Кто-то пил девочку до меня.
– Марку.
– Сейчас я это знаю, но тогда-то не знал.
– Зачем же ты инициировал меня? Чтобы потом запрещать делать то, что я должна по природе своей? – спросила София в лоб.
– Я-то думал, что ты это и сама понимаешь, – горько усмехнулся Мареш.
– Прости.
Вампиры замолчали и уставились каждый в свою тарелку. Аппетита ни у кого не было. Вечер пошёл совсем по другому сценарию, нежели оба планировали изначально, и каждый чувствовал свою вину за то, что произошло. Хотели отвлечься от проблем, а получилось наоборот. И ведь не поругались, а наговорили того, что не следовало, да и каждый понимал, что и говорить этого не хотел.
Алистар первым решил прервать молчание. Очень тихо он начал говорить о своём решении:
– Я решил, что последую совету мексиканской поговорки.
София приподняла бровь.
– Знаешь, у них говорят, что месть – это блюдо, которое подают холодным?
– Кому ты собрался мстить? – полюбопытствовала ведьма.
– Помнишь, на тебя хотели накинуться всей деревней, когда ты отправилась за вербеной?
– Алистар, исключено. Там наверняка есть дети.
– Детей мы трогать не станем. Я распоряжусь о том, чтобы их не трогали, а их родителям доставалось по минимуму. Но всем остальным я не собираюсь давать поблажек.
– Там же всё вербеной засажено. Как наши ребята туда смогут проникнуть?
– На этот счёт можешь не беспокоиться. К нужному времени цветочков уже не останется. Думаю, это будет хорошей компенсацией за вынужденную жажду.
– Клыкастый, упырей слишком много, а людей слишком мало.
– Мы не будем вызывать всех на это мероприятие. Отправим тех, кто выжидает и держится курса правителя.
– Сомнения меня берут, но ты же у нас монарх всея Альтернатива, – София смотрела на мужа с неодобрением.
– Что опять не так? Я делаю это ради того, чтобы нас не отправили на наследие Марку – гильотину, нахожу способ отомстить за тебя.
– Прости, но это выглядит очень слабо, Алистар, и опасно именно для нас, вампиров. Ты думаешь, что я думаю о сохранении психического здоровья этих людей? Нет, я думаю о нас. Лучшее бы ты не вмешивался в естественный ход вещей.
– Например, позволить всякой нечисти вылезать когда ей вздумается и пожирать одиноких прохожих? Ты это предлагаешь?
– Не совсем. И не смотри на меня так. Я разделяю твои взгляды, но ты слишком загоняешь всех существ, не даёшь им реализовывать себя в том, для чего они и пришли. Ты благороден в отношении людей, но жесток со своими соратниками, соплеменниками, такими же упырями в конце концов. Не нужно устраивать месть, ради которой вырежут цветы, а оторвутся всего несколько индивидов.
Мареш стукнул бокалом по столу, словно поставил жирную точку в разговоре, и встал.
– Пошли в дом, нужно успеть хоть немного отдохнуть. Завтра поговорим.
Вдруг через лесную чащу стали пробиваться жёлтые огни фонарей. Их становилось всё больше.
– Кажется, по наши клыки пришли, – сквозь зубы констатировала София и зашипела, она вертелась на месте, прикидывая, насколько плотно они окружены.
– Живо в мышь и лети в портал! – скомандовал Мареш.
Оба обернулись и в сумерках беспрепятственно влетели в молочное месиво. Оттуда они наблюдали, как на поляну выскочил целый отряд людей в форме и начал наводить конкретный шмон. Повалили на белоснежную скатерть недопитую бутылку вина, подсвечник, помахав вонючим шлейфом, скрылся в листве, сбитый локтем какого-то неловкого возмутителя спокойствия.
– Варвары, – процедил сквозь зубы Алистар.
