Ксения Хиж "Твоя девчонка больше не придет"

И она торопливо, захлёбываясь от слёз, рассказывает события того дня.

Я не верю ушам.

Но она уже ревет белугой, прикрывая рот, и постоянно косится на двери. Держит мою руку с такой силой, что у меня побелели пальцы. Умоляет спасти. И я ведусь.

Включаю голову и пытаюсь сообразить – насколько это может быть правдой и насколько это опасно для нее.

На тысячу процентов опасно. И с этим беспределом надо что-то решать.

Звоню своему водителю, которого сегодня отпустил и прошу подогнать к входу машину. Тот недоумевает, но делает все, что я говорю.

Где-то быстро покупает обычный кнопочный телефон и симкарту, тоже по моей просьбе. В круглосуточном гипермаркете дешевое платье оливкового цвета и босоножки за пятьсот рублей. Эта одежда только для пугала на огороде, но Ксюша выглядит в ней…прилично.

Я выхожу на крыльцо, типа позвонить и возвращаюсь обратно с этими вещами.

Ксюша уже почти пришла в себя. Быстро скидывает чулки и одевается. Собирает волосы в хвост. И мы, взявшись за руки, уходим.

На удивление нас никто не останавливает, и мне бы задуматься об этом – почему всё так совпало и так легко? Но я думал о другом: увести ее, спрятать. Если нас так легко отпустили – здесь охрана и камеры, это совсем не значит, что ее не будут искать. Какая-то не здоровая игра началась и я в ней главный герой…

Глава 8. Не плачь, мой милый

КОНСТАНЦИЯ

Он переживает.

Я ВИЖУ, как он переживает и бесится. Постоянно крутит в руках телефон, смотрит на дисплей, чего-то ждет.

Звонка от нее он ждет, понятно же. Или хоть каких-то известий.

Я сижу напротив него в кресле, поджав под себя ноги, и делаю вид, что подпиливаю ногти. А сама наблюдаю за ним. Ловлю каждое движение рук, головы, каждый вздох по другой.

– Чего такой нервный? – спрашиваю издевательски. Улыбаюсь мило, когда наши взгляды пересекаются.

Он мотает головой, чуть хмыкнув.

– Почему? – глаза в глаза. – Всё нормально.

– М-м, – тяну, – значит показалось.

Взгляд падает на плазму, которая включена и изображение мелькает фоном. Почти беззвучно. Начинаются местные новости.

Он вдруг хватает со столика пульт и делает громче.

Я усмехаюсь.

Откидываю острую пилочку на столик, тянусь как кошка, выгибаясь в спине. Проверяю как далеко от нашего дома курьер – мы заказали еду из грузинского ресторана. Мысленно проверяю список необходимых на острова вещей – одних купальников только беру девять штук – фоточек много не бывает. Два дня, и мы укатим в отпуск.

Зеваю – с этой дрянью у меня нарушился сон. Всю ночь сегодня крутилась и почти не спала, так легкая дрёма, не больше.

Встаю, чтобы уйти, но сделав два шага, замираю в дверях. Медленно оборачиваюсь, немея от холода. Телеведущая серьёзна – в её глазах наигранное сочувствие, голос тревожен:

– По делу о пропаже Помариной Оксаны в Селянском районе открылись новые обстоятельства: нашелся свидетель, который утверждает, что видел похожую девушку, вечером двадцатого числа, когда в разбушевавшуюся в среду непогоду, та бежала под дождем вдоль дороги на Старожиловской улице. К сожалению, видеокамер в том районе нет, но со слов очевидца, ее могла сбить, а затем увезти в неизвестном направлении черная машина, предположительно…

Немеют пальцы.

Сглатываю.

Ведущая перечисляет марки машин – высоких и больших, как внедорожники. В точности как у меня. – Из-за ливня номера было не разглядеть…

Тим с силой отшвыривает пульт в кресло, на котором я еще минуту назад сидела, хватается за голову, полный уверенности, что я вышла из комнаты, и меня здесь нет. А потом оборачивается, и мы смотрим друг другу в глаза.

Его взгляд больной и растерянный и мой испуганный до чёртиков.

– Бывает же такое, – усмехаюсь ошалело. – Пропадают средь бела дня.

Мы сейчас с ним тоже оба белые.

– Ага, – усмехается, поднимаясь, идет к окну и как завороженный смотрит в него. Поворачивает голову в мою сторону. Смотрит напыженно, как воробей и мне кажется, что он догадался. Чуть нервно веду плечами, успокаивая саму себя – да бред же, он же не ясновидящий.

Ведущая тем временем добивает:

– Пока что у следствия нет никаких зацепок, подозреваемых в деле нет.

– Они и дело уже завели? – спрашиваю удивленно. Не думала, что все может обстоять так…

– Ну да, – говорит он со знанием дела. – Не первая пропажа в этом районе. Похищение это тебе не шутки.

– Да? – потрясенно сажусь на диван. – Ну да…

Глаза у меня большие – вижу своё отражение в стеклянном столике.

Вместо него, отвечает ведущая:

– Напомним, что с января позапрошлого года, это уже седьмая пропажа девочек от шестнадцати до восемнадцати лет.

– Охренеть, – говорю я и действительно охреневаю. А потом начинаю истерично ржать. Хочется плакать, но я смеюсь.

Он подходит ко мне и садится рядом.

Вздыхает. Тяжело. Гладит меня по голове, прижимает к себе, успокаивая. В точности, как и её.

Интересно, какой он с ней? Не может же быть все под копирку. Как он её называет, как целует, как трахает…Что испытывает при этом? И где его совесть?

– Ну ты чего? – он улыбается и снова смотрит в глаза. И взгляд его какой-то новый. Не такой как прежде. Я сейчас его не узнаю. – Перенервничала? Ничего, скоро отдохнем и проведем, наконец, нормальный медовый месяц. Не обижайся, что так мало сейчас бываю дома, загружен по самое не хочу. Деньги сами себя не сделают, контракты не подпишутся, ты же знаешь, как требователен ко мне отец. Все потоки финансовые сейчас на мне. Он же, как параноик совсем стал, никому не доверяет, всего боится. Ему все кажется, что за ним придут.

Как я сейчас понимаю его отца. Мутный тип, всегда это знала.

Но вот к чему сейчас эта исповедь Тима – ума не приложу. Я ведь и слова обвинительного ему не сказала. Но ему очевидно нужно выговориться.

Я киваю и обнимаю его в ответ, крепко зажмуриваюсь.

Он красивый. Пожалуй, чертовски красивый. Отлично сложен – подтянутый и подкачанный. Чувственные полноватые губы чего стоят! А как он виртуозно целуется, а что вытворяет его язык! Наш секс, пожалуй, один из основных фундаментов, на чем держится наша семья.

Жмурюсь еще сильней, так что больно глазам.

Веду пальцами по его короткостриженому затылку. Он такой молодой, но на висках его уже видны седые волоски. Да и выглядит он не как мальчик, а как взрослый мужчина. Ему спокойно можно дать тридцать, не меньше.

Ему кто-то звонит, он не хочет разговаривать при мне, а потому встаёт и выходит. Я же мну трясущиеся пальцы и пытаюсь собрать всю полученную информацию в кучу, и главное понять: что мне за это будет.

Поверить в то, что эта пигалица будет покорно молчать, уже не могу. А значит надо что-то решать.

Подскакиваю с места. Для начала надо сменить машину. И навестить эту дрянь…

Но едва переступаю порог нашей спальни, скидываю с себя одежду, как сзади ко мне прижимается Тим. Выдыхаю, закрывая глаза. Спиной ощущаю, как бешено, колотится его сердце, какое рваное у него дыхание. Да мой муж перенервничал не на шутку! И сейчас ему очевидно нужна я – секс всегда его расслаблял и успокаивал, да и на кого он действует иначе? Да и мне так хочется хоть на мгновение вынырнуть из этого омута, почувствовать себя снова свободной, защищенной и неуязвимой. Такой, какой была раньше. Еще недавно, несколько дней назад, а теперь кажется в другой жизни.

Парадокс – пленница не я, но ощущаю себя загнанной в угол, в безвыходной клетке, стены которой возвела сама.

Порывисто вдыхаю запах его тела и разворачиваюсь к нему. Не говоря ни слова, падаю на колени и, поднимая взгляд, прикусываю его через шорты.

Беснуюсь!

Это не я должна стоять перед ним на коленях! А потому вскакиваю и тяну на себя. Он не очень доволен, снова давит мне на плечи, но я уже падаю на кровать и призывно развожу ноги.

– Ты, – говорю и закрываю глаза, когда он садится у моих ног и его ледяные и чуть влажные ладони скользят вверх по моим ногам.

Он нервничает и я уверена, что перед глазами сейчас у нас обоих стоит физиономия этой дрянной моли.

ТИМ

С каждым днем мне всё труднее делать вид, что всё нормально. Ксюша должна была сидеть на съемной квартире, притаившись как мышка, которую я ей оплатил, пока не разберусь с ее обидчиками, но она исчезла! И теперь я не знаю где она и даже представить не могу, я ведь совсем про нее ничего не знаю. Про нее повзрослевшую.

Я и мои люди пытаемся разобраться с клубом и почему она там появилась. Но они отпираются. Говорят, что таких не было, и даже удалили всё с камер видеонаблюдения за этот день. И это очень странно. Это максимально странно.

Но мои люди доберутся до правды. Сам я стараюсь лишний раз не отсвечивать, не дай бог, еще журналисты узнают и тогда скандала точно не избежать. Самое скверное и удивительное, что этот стриптиз-клуб и бани отчасти принадлежат моему отцу. Это его подпольное, никому не известное дельце, по документам оформленное на других людей, но я знаю точно, что на верхушке стоят он и его люди.

А значит, мне нужно действовать еще осторожней. И эта ситуация отличная пища для размышлений…

Только холодный ум и никакой паники, и тем более чувств.

Констанция странно на меня смотрит, словно в чем-то подозревая, а я… я стараюсь вести себя как примерный муж. Я не изменял ей, моя совесть чиста, но на душе гадко.

Мои мысли постоянно возвращаются к Ксюше, и я ничего не могу с этим поделать. Хорошо хоть не видимся, иначе бы меня накрыло…

И чтобы этого не произошло, я отрываюсь на Коське. Трахаю ее как не в себе, чтобы забыться, переродиться, вернуться в семью.

Но это такая гнилая и тонкая грань.

Кажется, что уже ничего не будет как прежде…

КОНСТАНЦИЯ

Вопреки моим ожиданиям, ей стало хуже.

Снова жар и снова она стонет. И сегодня даже не говорит. Молча пьет лекарство и сразу же проваливается в сон. Словно тысячу лет не спала. Но все, что я ей оставляла – съела. И даже выходила на улицу, потому что дверь была закрыта не так, как я подпирала, а вокруг крыльца по влажной земле её следы.

Я словно ищейка пошла по следам – до старого туалета и обратно. Надо же какая культурная, могла бы и под куст сходить!

Я как заправская медсестра снова кружу над ней, лечу и проклинаю, что она взялась на мою голову. И снова уезжаю, оставляя её на ночь. Пока еду, перед глазами то и дело мелькают листовки с ее физиономией. Скорее бы она уже пришла в себя и вышла в люди. А еще лучше, чтоб прикинулась, что потеряла память. Не обязательно говорить про меня и Тима, где-то же она была три недели до этого – ей явно есть что сказать или скрывать. Та еще темная лошадка…

И этот вопрос стоит остро, словно лезвие ножа поперек горла.

Мне становится страшно.

Да что там становится, все эти дни я живу в диком страхе. Я чувствую себя преступницей. Возможно, так оно и есть, а быть может, я просто сама себя накрутила! Я просто спасала свою семью, а она под колеса бросилась!

Постоянно думаю об этом и становлюсь параноиком.

И начинаю вести себя точно так же. Я знаю, это просто нервы и стресс, но поделать с собой ничего не могу.

Постоянно что-то придумываю, чтобы замести следы. Постоянно озираюсь, прислушиваюсь. Кошусь на проезжающие мимо меня полицейские машины. И все время мне кажется, что за мной следят.

Бред. Но нервы на пределе.

Я даже несколько раз проезжала по той дороге, где сбила ее. Не на своей машине конечно же, а брала каршеринг. Там тоже на столбах её ориентировки. Кажется, ими заклеен весь город!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70844518&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.