Анатолий Бимаев "Восемь-восемь"

Роман абаканского Дэнни Кинга о безумных буднях провинциального таксиста. Ночные гонки по городу в компании наркоманов, алкоголиков и истеричек наперегонки с собственной смертью.Произведение удостоено литературной премии им. В. П. Астафьева (2021), шорт-лист премии им. А. И. Казинцева (2022) и лонг-лист премии им. Фазиля Искандера (2022). Книга содержит нецензурную брань.

date_range Год издания :

foundation Издательство :Издательские решения

person Автор :

workspaces ISBN :9785005929327

child_care Возрастное ограничение : 18

update Дата обновления : 04.07.2024

Восемь-восемь
Анатолий Бимаев

Роман абаканского Дэнни Кинга о безумных буднях провинциального таксиста. Ночные гонки по городу в компании наркоманов, алкоголиков и истеричек наперегонки с собственной смертью.Произведение удостоено литературной премии им. В. П. Астафьева (2021), шорт-лист премии им. А. И. Казинцева (2022) и лонг-лист премии им. Фазиля Искандера (2022). Книга содержит нецензурную брань.

Восемь-восемь

Анатолий Бимаев




© Анатолий Бимаев, 2024

ISBN 978-5-0059-2932-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая

– –

1

Меня назвали Лехой в честь деда.

С самого детства я проявлял мистическое сходство со своим родственником. В привычках, предпочтениях, манере речи. Например, я никогда не делал закладок в читаемых книгах. Страницу запоминал, а абзац отчеркивал ногтем. Как дед. Никто не учил меня этому. Обыкновение проявилось само по себе. Будто вспомнилось. А еще я питал врожденную любовь к грузовым автомобилям. Я игнорировал собак и кошек, мне были до лампочки игрушечные автоматы, но когда я видел, как мимо меня, дымя сожженным маслом, проезжает горбатый «зилок», то бежал за ним на край света. И в этот момент по щекам моим текли слезы счастья.

Всю жизнь мой дед проработал шофером. Исколесил полстраны и, думаю, был мировым мужиком с кучей дорожных баек и анекдотов. Мою двоюродную сестру он звал Олегом, хотя она была даже не Ольгой. Так сильно дед хотел внука. Жаль, мы с ним ни разу не встретились. Он умер от опухоли головного мозга за несколько лет до моего появления на свет.

Однажды, бухая у Серого на квартире, мы заговорили об этом. О переселении душ и всем прочем. У нас имелся ящик пива и пятница, и мы были полны решимости разложить все по полочкам.

– Нет, – в конце концов произнес мой товарищ. – Я не верю в эту галиматью. Но знаешь, во что я действительно верю? Я верю, что умершие предки на самом деле определяют судьбу живых.

– Ты говоришь о генетике?

– Нет, черт подери, не только о ней.

Он был крайне импульсивным молодым человеком.

– И не о коллективном бессознательном, – заверил меня тут же он.

Удивительный тип. Отучился на повара, но взахлеб читал философию. Как-то раз я нашел у него на полу возле кровати «Закат Европы» Освальда Шпенглера. С черно-белой фотографией мыслителя на фронтисписе. Философ как две капли воды походил на Серегу. Только был на двадцать лет старше его. Во взгляде Шпенглера угадывалась пламенная непримиримость. Качество, которое долгое время после того четко ассоциировалось у меня со всем возвышенным и прекрасным.

– Так о чем же? – произнес я.

– Я говорю, твою мать, обо всех тех трансцендентных вещах, которые на ментальном уровне передаются нам по линии крови. Это не психология и не метафизика. Это биология в ее высшем смысле. У всякого рода есть дух. И все мы – единичные воплощения этого духа. Вот почему важно знать свою генеалогию. Изучая биографии родственников, мы постигаем и границы нашего общего с ними духа, а через это постигаем себя. Свои возможности и горизонты, свои заблуждения.

– Кажется, я понимаю.

– Твою мать, я не могу объясниться точней.

А ночью я вызвал такси. За мной подъехала старенькая «Тойота», в салоне которой стоял удушливый запах триллиона выкуренных сигарет. Машина безбожно скрипела, троила, чихала, но ехала. Упрямо и терпеливо, как старая лошадь. Водитель тоже, казалось, вот-вот двинет коньки. Таким он выглядел усталым и древним. Они, верно, состарились вместе. Он и машина. Я взглянул на одометр. Почти миллион километров. Можно было сгонять на Луну и обратно, по дороге заскочив на МКС. Я даже присвистнул. Эта парочка вызывала у меня уважение.

– Как, есть работа? – спросил я водителя.

– Работа найдется всегда для того, кто хочет работать, – произнес таксист, неспешно катя по дороге. Казалось, что он умирает и машина просто едет накатом. – Главное, есть ли у тебя деньги?

Я представил себя со стороны. Пьяный, футболка порвана после того, как мы с Серегой решили посостязаться в борьбе, на руках – ссадины. Вид как у разбойника с большой дороги.

– Держи, шеф, – сказал я, протянув сотку.

Таксист удовлетворенно убрал ее в нагрудный карман рубашки.

– Хочешь подработать в такси? – спросил он.

– А почему нет? – пожал я плечами.

Все дело в том, что недавно отец подарил мне старенький «Жигули», без дела ржавевший у него в гараже. Конечно, не «Зил», но для первой машины что надо. И я вправду подумал: «Почему нет? Сиди себе с книжкой у магазина да развози милых старушек с продуктовыми сумками по домам. Романтика, черт подери». Мысль стать шофером так неожиданно созрела в моей голове, что в этом можно было обвинить лишь покойного деда – его дух или гены, называйте как нравится, – нашептавшего мне эту идею.

– Студент? – поинтересовался таксист.

– Уже нет, – сказал я. – Ушел с последнего курса филфака.

– Отчислили, что ли?

– Да нет же. Просто трезво прикинул: максимум, что меня ждет после получения диплома, – работа школьным учителем за двадцать тысяч. А мне это не улыбается.

Я всем рассказывал эту историю. И в общих чертах она соответствовала действительности. Не говорил я только, что сначала ушел в академ. Несчастливая любовь, знаете ли. Не мог я сидеть над учебниками, когда мне хотелось бежать черт его знает куда, лишь бы не находиться наедине с самим собою. Я съездил на вахту на Сахалин, в Абакане поработал на стройке, а когда год истек, защита диплома показалась мне такой мелочью, что ради нее не стоило и заморачиваться. Не представлял я себе больше жизни, связанной с ведением бесконечных отчетов, журналов и ежемесячных листов самооценки. И все это под садистский диктат директора-неврастеника.

– Лучше устраивайся по специальности. Такси – это для пенсионеров и тех, кто не может найти себя в жизни. А ты еще молодой. Стоит попробовать себя по призванию.

– Избавляетесь от конкурента? – спросил хитро я.

Таксист рассмеялся. Нет, он был офигительным. Правда.

– Ни в коем случае.

– Хотите узнать мое мнение?

– Валяй, – сказал он.

– Как по мне, так вам давно пора на покой. Нянчиться с внуками, смотреть по кабельному «Семнадцать мгновений весны», а вечерами сидеть на лавочке возле подъезда, дышать воздухом и вспоминать все былое.

– Я еще не так стар, – смеялся таксист.

– Да, нужно освобождать дорогу для молодежи.

– Но не в таксисты же?

– В том числе и в таксисты.

Водитель, не переставая, смеялся. У него было превосходное чувство юмора. Большое и мягкое, как он сам. Расстались мы с ним друзьями. А на следующий день я пошел в таксомоторную фирму.

2

Я на всю жизнь запомнил свою первую смену.

В то время у нас еще не было «Убера» или «Яндекса», которые раздавали заказы через приложения на «Андроид». Компании работали по старинке, то есть по рации. А когда ты в такси первый день, город знаешь на уровне обывателя и общий твой водительский стаж – четыре с половиной часа, такая работа способна обратиться сущим кошмаром. В рации треск, голос диспетчера слышен так, будто звучит из самих чертогов Нерзула, и на то, чтобы сориентироваться, как, черт побери, далеко ты находишься от клиента, у тебя есть пара секунд. Самое большее.

– Мальчики, Пушкина, сто шестьдесят восемь, – сообщала диспетчер и тут же в ответ слышалось двадцать мужских голосов, во всю силу легких выкрикивающих свои позывные.

– Втор-пя-шестьдесят пер-двадца-седьмой, – примерно так звучала ответная какофония.

– Седьмой, – выдавала вердикт диспетчер.

– Почему седьмой? Первым был я, – пытался спорить один из водителей.

– Мальчики, вы так кричите, что только друг другу мешаете. Чей позывной я четко услышала, тот и получает заказ. Всем все понятно?

– Понятно, – хмуро отвечал завязавший перепалку таксист.

– А ты, двадцать третий, проверь рацию. Или встань в другом месте. У тебя помехи в эфире.

На то, чтобы получить первый заказ, у меня ушло часа три, за которые я успел порядочно известись. Я попросту не успевал вовремя жать на гашетку. Боже, выдай нашим таксистам оружие – и по сравнению с ними ДиКаприо из «Быстрых и мертвых» не годился даже на то, чтобы палить в небо. Да на Диком Западе они, верно, бы каждый день грабили по десять поездов, а шерифов убивали целыми пачками. Каждый из них, в конце концов, заработал бы по миллиону «зеленых», и никто б их не сцапал, если, разумеется, они сами, одного понта ради, не сдались бы властям. Но они жили в России, в самом начале двадцать первого века, и их сноровка ценилась недорого.

Как бы там ни было, удача все-таки мне улыбнулась.

Я стоял возле рынка. А так как эту часть города я более-менее знал и диспетчер, словно смилостивившись надо мной, назвал адрес не по номеру дома, а по названию магазина, среагировал я молниеносно.

– «Золотой дом», рынок, – послышалось в шипящем эфире.

– Восемь-восемь, – заорал я как полоумный.

– Восемь-восемь, – ответила диспетчер Маша. – Клиент ждет у главного входа. Поедешь до Черногорска, проспект Космонавтов, одиннадцать. Четыреста рублей.

Четыре сотки. Вот это удача! Одной заявкой я сразу отбивал весь простой, триумфально возвращаясь в игру. Наверное, ни один пассажир не видел такого счастливого водителя такси. Всю дорогу я держал себя так, будто вез самого президента. Для полного погружения не хватало лишь красной ковровой дорожки, к которой я с ювелирною точностью подрулил бы на адресе. От радости мне хотелось выкинуть что-нибудь этакое. Остановиться на светофоре и оббежать машину победной трусцой. Безумие? Знаю! Но я ничего не мог с собою поделать.

– Хоть дожди наконец кончились. Июль месяц, а настоящего лета еще не было, – зачем-то проговорил я, косясь в зеркало заднего вида.

Девушка переписывалась с кем-то по телефону.

– Ага, – проронила она, не подняв головы.

– Едете домой или в гости?

Тут она все-таки на меня посмотрела. Но посмотрела так, словно было без пяти минут шесть и ее только что попросили задержаться в офисе до полуночи. У меня даже пульс участился от жути.

– Послушайте, у меня был трудный день, и я хочу помолчать.

– Хорошо, помолчим. Ваше право.

Я включил радио. Не скажу, что мое настроение испортилось. Ведь я все-таки получал свои четыре сотки. Но музыка в машине звучала несколько громче, чем требовалось, да и вместо попсы играл тюремный шансон.

Вернувшись в город, я принялся брать все подряд. Только слышал знакомую улицу – тут же кричал свой позывной. Я не дожидался, когда диспетчер назовет номер дома, придя к заключению, что город наш небольшой, и в каком бы конце его клиент ни находился, все равно он будет где-то поблизости. Однако на деле подобная тактика выливалось для моих пассажиров в десятки минут ожидания, по истечении которых они готовы были меня растерзать.

Экономя время, я летел по улицам как угорелый, проезжая светофоры на желтый. Если мне требовалось развернуться, я бросался, словно атлет с шестом, через двойную сплошную. По кочкам проносился как по автобану. На проспектах и вовсе развивал сумасшедшую скорость. Тогда я имел весьма смутное представление об амортизации и таком тонком моменте, как соотношение цен на бензин и пройденном за день пути, поэтому в первый день, а возможно, и весь первый месяц работал почти что впустую.

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом