Мила Дрим "Криминальная любовь"

Он и, правда, вернулся.

Когда входная дверь закрылась, по моей спине поползли ядовитые мурашки. Перестав дышать, я слушала его шаги на первом этаже и лихорадочно размышляла, что буду делать, когда отчим поднимется наверх.

К счастью, этого не произошло. Не знаю, что именно остановило Ганса. Может, интересная передача по тв, звуки которой заполнили половину дома.

Или же нежелание видеть, что он натворил.

Но отчим остался спать внизу.

Под громко орущий тв я погрузилась в дрему. Кажется, это было, когда наступил рассвет, потому что в комнате стало значительно светлее.

Пробудилась я уже ранним утром.

Мама спала, сестры тоже. Я подбежала к окну, и увидела, как отчим, одетый в свой безупречно выглаженный костюм, садился в машину.

Я бросила взгляд на часы.

Семь утра. Точно.

Ганс всегда выезжал в это время на работу. Деловой, успешный, учтивый. Глядя на него, нельзя было бы и подумать, какое чудовище скрывалось за этой внешней показной оболочкой.

Когда автомобиль скрылся из виду, я испытала облегчение. Как-никак, у нас в распоряжении было целых 14 часов. Ганс после работы возвращался ровно в 9 вечера.

У нас было время…

Для чего? Я понять не могла. Одно знала точно – в следующий раз отчим мог просто убить нас.

– Дочка… – в коридоре показалась мама.

О, Господи… Она выглядела ужасно. Её распухшее лицо имело синюшный цвет. Нежная кожа на шее и груди была вся в полопавшихся капиллярах. А еще я увидела красные отметины на мамином горле – следы от рук отчима.

– Я отвезу тебя в больницу, – решительно заявила я.

– Не надо, – мама поморщилась, видимо, от боли. – У меня так уже было. Мне день-два отлежаться надо. А потом станет легче.

– Не станет, – я трясущимися руками схватила телефон и набрала Майе.

– Давай же, возьми трубку, – требовала я, слушая гудки.

Наконец раздался сонный голос подруги:

– Алло?

– Майя! – я стиснула телефон с такой силы, что у меня заныли пальцы.

– Василиса? Только не говори, что расписание поменяли, и надо ехать к восьми. Я такого не переживу.

В её голосе сквозило отчаяние.

Может, я бы рассмеялась умению подруги всё драматизировать, но не этим утром.

– Боюсь, в этот раз не переживу я и моя семья. Если ты не приедешь за нами.

Хоть я не видела, но почувствовала, как Майя подскочила на кровати.

– Что случилось?

– Случилось. Маму надо отвезти в больницу.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Я думала, что отвезти маму в больницу станет целым квестом. Что она начнет сопротивляться и искать причины, чтобы остаться дома.

Но странно, мама лишь один раз попросила: «не надо», а потом стихла. Будто у нее совсем не осталось сил.

Хотя почему «будто»? Мне было видно, как сильно она была истощена – в том числе и морально.

Куда сложнее было объяснить сестрёнкам, что случилось с мамой.

Увы, они увидели, как та выглядела…

И ужас, отразившийся в детских глазах, навсегда запал мне в душу.

Пришлось врать, что мама заболела и ей нужно лечиться в больнице. Аня и Таня молча кивали головами, но что-то подсказывало мне, что сестры больше не верили моим словам.

От этого понимания становилось еще горше. Ведь прежде я всегда говорила им, что врать нехорошо, и вот теперь сама же нарушила свои правила.

Успокаивая свою совесть, что я действовала во благо, я начала помогать сестрам и маме собираться в дорогу. Про себя вспомнила, лишь когда обнаружила, что на мне по-прежнему вчерашняя одежда. Я быстро переоделась. На то, чтобы принять душ, не было ни времени, ни уверенности, что это безопасно.

Вдруг Ганс вернется домой прямо сейчас?

На все сборы у нас ушло чуть больше получаса. Я собрала документы, необходимые вещи, кинула в сумку даже наш фотоальбом и пару любимых игрушек сестер.

Затихнув, Таня и Аня молча разместились в машине.

А ведь будь совсем другой повод для этой поездки, они непременно бы обрадовались розовому, такому девчачьему порше!

По пути в больницу мы завезли моих сестер в садик, а потом доехали до медицинского учреждения. Страховка мамы позволяла сделать все необходимые обследования, и вскоре врач изрек вердикт – у мамы было сотрясение мозга, множественные гематомы.

Доктор настаивал на том, чтобы она осталась на лечении.

– А как же Таня с Аней? Как же ты? – сидя в кресле-каталке, на котором её возили из кабинета в кабинет последний час, тревожно вопросила мама.

– Ты о нас не переживай. О сестрах я позабочусь. О себе тоже, – пообещала я.

Глаза мамы наполнились слезами. Она спрятала лицо в дрожащих ладонях и произнесла:

– Прости. Прости, что из-за меня это случилось. Прости!

«Это не из-за тебя, мамочка. Вся вина на этом проклятом Гансе!» – запульсировало мое сердце.

Но понимая, что подобные заявления сейчас заставят маму еще больше нервничать, я ответила так:

– Мама, ты не должна винить себя. Отдыхай. Лечись. Я позвоню тебе. Завтра постараюсь прийти проведать. Самое главное, чтобы ты выздоровела.

Ладони мамы упали вниз. Взгляду моему предстало напуганное лицо.

– Василиса, – сдавленно начала мама, – не ходите домой. Переночуйте у соседей или подруг. Только… Вдруг…

Она не договорила, но я все поняла. Мама боялась, что отчим что-то сделает со мной и сестрами.

– Хорошо, мама. Обещаю тебе – ни я, ни Таня с Аней, не будут ночевать дома.

Я поцеловала маму в лоб. Тихонько, но все равно это, кажется, причинило ей боль.

Медсестра покатила маму в сторону отделения интенсивной терапии. Дождавшись, когда они скроются за дверьми, я пошла к выходу.

Только теперь я не то что шла, а ползла. Ноги мои гудели, голова чуть кружилась, а лицо и глаз больно пульсировали.

Кажется, я начинала понимать, что тоже пострадала от руки отчима.

– Мисс! – окликнул меня молодой доктор, когда я проходила мимо приемного отделения.

Я обернулась.

Кажется, врачом был пакистанец или индус. Кудрявые волосы, смуглая кожа. Для меня они все были на одно лицо, но их отличие не становилось поводом для неприязни.

– А? – испуганно выдохнула я.

Вдруг, маме стало плохо? Сердце сжалось от страха. С холодком в груди я наблюдала за тем, как доктор быстрым шагом шел в мою сторону.

– Мисс. Ваше лицо и глаз. Кажется, вам тоже нужна помощь, – деликатно заметил он.

Я едва сдержала вздох облегчения. Словно наказывая меня, щека больно запульсировала. Может, я бы и согласилась на медицинскую помощь, но моя страховка бы не покрыла эти расходы.

– Благодарю, но я справлюсь.

Я поспешила на выход. Заметила, что Майя, наворачивая круги вокруг своей машины, с обеспокоенным выражением на лице разговаривала по телефону.

Когда я подошла, до меня долетело её неповторимое:

– Вот козел!

– Случилось чего? – щурясь от яркого солнца, я посмотрела на Майю.

Она выглядела одновременно расстроенной и злой.

– Да блин, как нарочно, – её полные губы задрожали, словно она сдерживалась, чтобы не расплакаться. – Мне надо встретиться сегодня с одним мужчиной. Он ко мне приедет. А я думала, что вы у меня поживете. Что делать, ума не приложу.

– Что за мужчина? – я нахмурилась и тут же пожалела об этом.

Глаз так сильно заколол!

– Который мне купил эту квартиру, – Майя обреченно вздохнула, – я не могу ему отказать.

– Что ж… – только и смогла ответить я.

Я, правда, рассчитывала, что мы останемся у Майи, и вот теперь задачка усложнялась.

– Можно было бы к Алене попробовать, но у нее такие родоки, одна мать чего стоит, загрызет и не поймешь, – размышляла Майя.

– Или просто снять номер в отеле, – добавила я.

– Как вариант, – согласилась подруга.

Я устало вздохнула и запрокинула голову. Слезы обжигали мне глаза, но я по-прежнему боролась с ними.

– У меня кое-какие сбережения есть. Сегодня, может, еще прибавятся, – Майя начала копаться в своей лакированной сумочке.

Не успела я что-то ответить, как рядом послышалось вызывающе громкое рычание. Я обернулась – в двух шагах от меня красовался ярко-красный спортивный седан.

Окно с водительской стороны чуть приспустилось, и я увидела Макса. Он задрал солнцезащитные очки наверх и окинул меня удивленным взглядом.

– Что это с тобой, царевна? – громко вопросил он.

– Гравитация, – саркастически, вспомнив фильм, ответила я. – Моя голова встретилась с тумбой.

– Да какая гравитация?! – вскрикнула Майя. – Говори как есть! Твой друг не помог моей подруге. Вот и досталось ей. А мать вообще в больнице!

Окно еще сильнее опустилось, и я увидела Калаша.

Его взгляд остановился на мне. Давящий, пронзительный.

– Садись в машину, – скомандовал он.

Я усмехнулась и скрестила на груди руки. А Майя продолжила говорить:

– С какого этого она теперь должна сесть к вам? Чтобы вы ее поимели и бросили, что ли? Знаю я вас! Справимся как-нибудь!

Уф! Грубо, но правдиво! Теперь красный авто должен был рвануть вперед.

Для меня стало полной неожиданностью, когда дверь открылась, и Калаш вышел наружу. Ленивой походкой, в которой, впрочем, ощущалась хищная грация. Казалось – любое неосторожное движение, и он бросится на противника.

Калаш подошел ко мне и посмотрел прямо в глаза.