Татьяна Викторовна Баландина "Двенадцать месяцев, или Лилькино счастье"

День начался на редкость празднично! Пришла няня, все осыпали Люсеньку подарками с головы до ног, позавтракали и поехали в аэропорт! А там, вот ведь сказка! Вдруг «случайно», за кофейным столиком незнакомый бармен произносил:

? Люсенька, на курот едешь, а мы знаем, что у тебя день рождения! Это тебе, ? и протягивал, заранее купленную для этого случая безделушку.

Лилька была в полном восторге, глядя на округлившиеся глазки дочурки, что смогла сотворить чудо и сделать этот день и вправду особенным!

? Вот это да, дочка! – радовалась Лилька, как будто это ей что-то перепало!

И вот в таком сказочном настроении все и находились, пока, глядя на часы, Лиля поняла, что самолет уже был должен взлететь, а еще не объявляли и посадку!

Они упорно стояли у стойки регистрации, но о том, что начинается посадка – молчок! Спросить не у кого, все толкутся, пихаются, суетятся!

? Может время перенесли? ? разводил руками муж.

Лилька нервничала, пытаясь найти какое-то понимание.

? У нас указан это выход, ? говорила Лиля вдруг внезапно появившейся стюардессе, которая почему-то объявила рейс на Казань!

Бред какой-то! У нас Инсбрук!

? Не знаю! ? отвечала стюардесса, шлепая штампы на билетах.

Понять, что они все всемером могли прослушать информацию о переносе места выхода на посадку было нереально! Еще более сложно было понять, что их самолет, который они преспокойненько ждали, давно улетел, и это было полнейшим крахом всех Лилькиных мечтаний! А чемоданы! Мои чемоданы, так долго и трепетно собираемые целую неделю!

Потом беготня по аэропорту в надежде приобрести новые билеты, розыск чемоданов, перекус в каком-то ресторанчике, усталость и измученность в глазах детей, кому есть, кому пить.. Лилькин ужас в глазах ? зачем я все это затеяла? И Люськины вопросы вроде:

? А что в этом ресторане не знают, что у меня день рождения?

? Ой, Люсенька, подожди, милая, я не знаю…

И все-таки теплилась еще слабая надежда, что все еще может быть.

? Посидите, подождите, кушайте, мы сейчас! ? оставляла Лилька всех детей обезумевшей няне.

И счастье случилось! Конечно, за двойную цену перелета! Конечно, не прямым, а с пересадкой, крайне неудобной, но все же! Все же спустя каких-то пять или шесть часов, все они находились в салоне самолета, измученные, но счастливые, и снова как в сказке:

? Это у кого сегодня день рождения? – протягивал плюшевого бегемотика бортпроводник засыпающей Люсе, ? у вас мисс? Примите от нашего экипажа!

?Угу, ? сонно и привычно протягивала Люся!

? Боже мой, летим! – терлась головой Лилька о плечо мужа, пытаясь для нее найти более менее удобное положение.

Ну, а дальше, дальше все было именно так, как и рисовала в своих мечтах Лиля.

Солнце, воздух и горы! Горы, нереальной красоты горы! Горы, которые манили и завораживали, и хотелось петь: «лучше гор могут быть только горы!» Это теперь абсолютно понятно! Это теперь болезнь на всю жизнь!

Лилька, думая, что она немного покатается с детками на горочках, вдруг поняла, что ей необходимо покорить что-то и посерьезнее!

? Давай на ту, ? показала она Василию, уходящую в небо макушку белоснежного спуска!

? Сможешь? ? серьезно спросил Василий.

? А то! – отрезала Лилька, ? все понятно, и бедрами я работаю хорошо, скажешь нет?

? Бедрами хорошо… ладно, давай, – решил муж.

Они оставили троих румяных детей поедать сосиски под местные мультики, а сами как белые люди! Одни! Без детей! Во-о-т к той горочке!

? Туда! ? показывала куда-то вверх Лиля. – Класс!

Болтая с Василием, и находясь в подъемной кабинке уже порядочное время, Лиля вдруг с ужасом обнаружила, что та высокая точка, куда она стремилась попасть, уже безнадежно внизу, а они, умудрившись перепутать подъемник, все едут и едут, и похоже нет конца этому трансферу!

? Ой, Вася! Мы проехали! Боже мой, и как же!

? Да нормально, не трусь, главное не разгоняйся.

То место, где оставили они своих деток, скрылось из виду, исчезло под белой дымкой…

? Так, не разгоняться, ладно, понятно, да, да, нет, ну как же, я все же не туда хотела, вот ведь!

Оказавшись на перевале, где вокруг была возможность спуска только круто вниз (а просто сесть и спуститься в той же кабинке ей даже не пришло в голову), Лилька поняла, что момент истины для нее настал.

Или спускаться, как все или просто выглядеть полной идиоткой.

Лилька приняла вариант первый и, глядя на исчезающие в снежной низине только-что нарисовавшихся горнолыжников, на их абсолютно спокойные лица, начала тихо, тихо, плавно, а потом все быстрее и быстрее, и уже совсем безбашенно и, Господи, куда же я? Где? Мамочка родная, ветер какой! Та-а-а-а-ак! Резко стоп! Супер! Ой! Нет, ну я – молодец! Так, спокойно! Ужас! Господи! Кошмар! Выстояла! Браво, Лиля! Так дальше, тихо, тихо… ой, божечки, ну и скорость! Ммамочки! Маммма… Ах, ты! Приехала!

Лыжи целы, она тоже, ну упала, с кем не бывает! Спокойно, встаем, встаем, нормуль – гворила она себе, постепенно привыкая к такому экстриму!

? Как ты? Все хорошо? – спросил подъехавший Василий! – Что упала, то? Не гони, говорил, же!

? Вась! ? да я что-то чуть расслабилась, ? оправдывалась новоиспеченная горнолыжница. ? Едем!

Через небольшую вечность, Лилька с физиономией знатока, снова подъезжала к подъемнику…

? Ну, ты как? – спросил Василий.

? Не знаю! Нормально вроде.

? Еще едем?

? А то!

? Ну давай, только не гони!

Так, все целы, довольны! Красота нереальная там, над облаками! Мой первый спуск! Еще один спуск! Падение правда, но все же, как с небес! Невероятно! Отличный сегодня денек! ? размышляла Лилька вечером, наслаждаясь чудесным массажем орущих от экстрима мышц, который, глядя на нее лукаво и с каким-то расчетом вероятно, нежно делал ей Василий.

? А я вот завтра эту гору покорю! – мурлыкала она мужу на ушко…

? Обязательно! – слышался его теплый шопоток…

И ведь покорила! И все довольны! И домой без происшествий! А в самолете: у кого гипс на руке, у кого нога! Боже мой, рейс инвалидов!

? А что вы хотите, ? говорила мамочка одного подростка в салоне самолета, ? мы всегда что-нибудь ломаем! Сейчас правда ногу очень сильно растянул! Но без гор куда же! Никак!

? Да уж, ? подумала Лилька, благодаря Бога, что они-то все целы, а ведь и вправду, мало ли что могло случиться…

ФЕВРАЛЬ

? Ну приветик, приветик, ? щебетала Маришка, встречая подругу, протягивая руки для обнимашек и собираясь опять рекламировать свою подругу. ? Привет мамулечка-герой ты наш!

? А ты все хорошеешь, ? улыбалась Лиля, прерывая, знакомый монолог и протягивая Маришке руки, -? сама-то когда замуж?

? А я там уже была, хватит, ? отрезала Маришка, ? не мое это, знаешь, кому детей рожать, кому…

? Кому порхать и сиять!

? Точно!

? Ладно, давай рассказывай, что тут у вас интересненького, что пишут, что читают..

Почему-то Лильке с детства нравилось бывать в книжных магазинчиках, разглядывать полочки с всевозможными книжками и брошюрками, разных форматах, новенькими, как будто говорящими: Ну посмотрите, разве я не прелесть, купите меня, не пожалеете, я – то, что вам нужно! Вот, например, в районную библиотеку, куда она ходила в детстве по причине того, что это бесплатно и можно было найти многое из того, что требовалось по школе, она посещать не очень любила. То ли смущал ее и запах ветхих книг, прошедшие через тысячи рук, которые раздавались для прочтения, и на которых на первой странице был приклеен специальный кармашек с учетной карточкой или красовался огромный уродский штамп, означающий: «книга казенная – вернуть не забудь!» Иногда книжки были почти развалюшки, и обращаться приходилось очень бережно, чтобы она не развалилась окончательно, а также и подремонтировать, что очень приветствовалось в их библиотеке. Огромный самодельный плакат, который висел в читальном зале, говорил как это сделать. Книжечки, конечно, берегли и подклеивали казеиновым клеем, но видимо не у всех это получалось аккуратно.

А Лильке же нравился особый запах типографской краски и возможность полистать какую-нибудь из новенького тиража, погладить ее, попробовать разгадать тайну этих удивительных, манящих предметов, дающих надежду на встречу с чем-то прекрасным, мудрым, тонким, чувственным, заставляющих думать и размышлять. Поэтому она безмерно радовалась, если маме удавалось «достать» Дюма или Диккенса. С такой книгой, можно было лежать в кровати почти в обнимку, перелистывать шуршащие странички, погружаясь в сладостный мир приключений!

? Эй, ты чего такая мечтательная сегодня? – спросила Маришка.

? Не знаю, видно с морозца пришла, холодно сегодня, оттаиваю у вас, ? улыбнулась Лиля, ? давай, рассказывай, чем сейчас дышит интеллигенция? Что в тренде?

? А я знаю? ? оправдывалась Маринка, ? заказ принят, выполнен, будьте любезны! Забирайте! Правда некоторые до сих пор не забрали! ? и Маринка показала на стопочку новеньких экземплярчиков.

? Что так? – спросила Лиля, беря в руки книжку нежно голубого переплета, где в красивой ажурной рамочке восседало, написанное красивым шрифтом, название – «Февраль».

? Интересно, ? подумала Лиля, на что-то, связанное с революцией, судя по обложке, не похоже…

И название такое… о чем интересно, проза или стихи. Февраль ? месяц крутой, глубокий, хотя и пограничный ? уже вот-вот почти и закончится, а с ним закончится и зима, целая зимняя эпоха, впереди начало чего-то нового, обновление, сброс этого холода, который все и всех погружает в дремоту, в беспросветную спячку, но скоро, скоро уже пробуждение, и начнется эдакая движуха, когда все будет ликовать, петь и тянуться всеми своими жилочками к солнцу, к свету, и скинет Земля с себя весь этот зимний груз и преобразится! Зазеленеет и расцветет все вокруг, до неузнаваемости все преображая, шаг за шагом, день за днем, открывая надежду новой жизни!

? Стихи? – подводя книжку к носу, как бы вдыхая ее, ? попыталась угадать Лилька.

? А я знаю! – пожала плечами Маринка.

? Даже не смотрела?

? А когда! Ты что! Знаешь сколько работы! Некогда вообще!

? Да, да – улыбнулась Лиля, макияж, маникюр, перекур в курилке, кофеек…

Хотя Маришка, конечно, права. Читать надо в обстановке спокойной, без суеты, особенно если это стихи… С прозой тоже все витиевато бывает, с подъездом, с прелюдией, чтобы в самое сердце донести читателю свою мысль. Но стихи, в представлении Лильки, были вещью абсолютно особенной, со своим исключительным рисунком, который просто, как текст и не прочтешь, надо уловить интонацию, акценты, понять, если хотите, душу поэта, его воздух, его мир, его настроение, ведь поэзия – это как музыка! Снизошло, послышалось, открылось, и непременно нужно записать это откровение на бумажках, салфеточках, на всем, что попадается под руку, главное, чтоб успеть сохранить ту удивительную линию, рисунок, словестный завиток, в котором его мысль так гармонично и уютно расположилась во всей полноте.

Лилька открыла книгу.

? Угадала! ? воскликнула она.

Пока Маришка разбирала какие-то свои папки, Лилька пристроившись у теплой батареи и широкого светлого окна, уловила несколько строк:

«я знаю, ты меня не бросишь

И если за тобой пойду,

Рожденье в смерти обрету…»

Потом еще:

«Ни дикий, ошалевший андеграунд,

Где вперемежку Бог и сатана,

Ни жалкая, дешева, тупая,

Разряженная яркая попса…

А там, где белоснежные вершины

Касаются макушками небес,

Я слышал сказочные переливы ?

То пели ангелы восторженно тебе