Анна Шнейдер "Хрупкие дети Земли"

– Вы сами сказали, что животные – бездомные. Значит, их Уильям не мог украсть.

Ава вышла из-за спины Роберта, и тоже сделала шаг в сторону офицера, стараясь не обращать внимания на давление плотного людского потока, окружившего их со всех сторон.

– Сенбернар… он не бездомный, он принадлежит вашим соседям, которые живут за пять домов от вас, – педантично и все так же медленно отметил полицейский, полируя ногти о ткань черной рубашки, от которой несло густой волной пота.

– За пять домов? Тогда что этот пес делал здесь, рядом с моим домом?

Офицер раскрыл рот для ответа, но тут рядом с ним пронеслось что-то цветное, и с механическим звуком упало на грудь Роберта Мора.

– Роб, не позволяй им! Билли нельзя в полицию! Он такой хороший!

Огромные темно-синие глаза с мольбой посмотрели на Мора.

– Кэт?! – Ава и Роб выдохнули имя девушки одновременно.

– Что ты здесь делаешь?

Роберт посмотрел на сестру.

– Зашла в гости к Аве, чтобы подождать тебя после гонок, как обычно, а тут… Билли! Ты его видел?

– Билли?…

Роберт растер лоб, пытаясь понять, о ком говорит Кэт.

– Ну Уильям! Билли, Уильям… какая разница? А вообще он мне сказал, что в Германии его называли бы «Вильгельм». Здорово, правда?

– Кэт, что произошло? Где он?

Девочка огляделась, но не найдя Уильяма, посмотрела на Аву.

– Мы были здесь, ели мороженое, болтали с Билли о всяком таком, а дети, – Кэт показала на двух малышей, мальчика и девочку трех-четырех лет, которые, как поняла Ава, посмотрев на них, действительно были детьми ее соседей из ближайшего дома, – все это время гуляли на улице. Они все гуляли и гуляли, и уже начало темнеть, и пошел дождь, а они все нарезали круги на детской площадке, и не шли домой… Тогда Билли, который наблюдал за ними все эти часы, вышел на улицу и привел сюда.

Я их умыла, переодела в твои футболки, а потом Билли так смешно сказал: «Человеческим детям нужно теплое молоко», подгорел молоко и дал им. А потом мы играли… и вдруг прибежали взрослые, начали стучаться в дом, едва не разбили стекло, кричали, глядя на нас и детей, что мы их украли, и что должны «вернуть»… наверное, они и вызвали его! —

Кэт зло посмотрела на полицейского и повторила:

– Ава, Билли нельзя в тюрьму!

– Где он? – снова спросила Ава, и ответ в виде Уильяма сам подошел к ней.

– Ава Полгар, меня хотят забрать в участок полиции. И та дама, твоя соседка, называет меня «извращенцем» и «детским вором». Но я не крал детей, только привел в дом и дал теплого молока, как часто делают люди.

– «Люди»? А ты кто, не человек, что ли?

Полицейский рассмеялся, но быстро смолк, не находя у окружающих такой же реакции.

– Что за идиотские вопросы? Конечно Уильям – человек! Он мой друг. Я могла бы показать вам его удостоверение личности, но документы обновляют в связи с истечением срока действия!

Ава произнесла фразу на одном дыхании, и с вызовом посмотрела на офицера, снизу вверх.

– Вы вторглись в мой дом только на основании телефонного звонка, без ордера на досмотр или обыск частной собственности, привели с собой всю эту толпу невменяемых соседей и зевак…

Ава кивнула в сторону завывающей в истерике соседки, убеждающей всех, кто был рядом с ней, что «он украл детей!», и продолжила:

– А теперь обвиняете моего друга в том, что он похитил детей, хотя, как мы видим, с ними все в полном порядке. И в связи со всем этим, у меня, офицер, только один вопрос…

Ава набрала в грудь побольше воздуха.

– Почему в такой пасмурный и холодный день родители оставили своих маленьких детей на улице, а когда начался дождь, не выбежали за ними, и не позвали домой? Вы хотите забрать в участок и призвать к ответственности человека, который единственный из всех этих «сердобольных» соседей, заметил беспризорных малышей на улице, и позаботился о них? Вы в своем уме?

Отчитанный такой длинной и пламенной проповедью, офицер смешно зашлепал губами. Но потрясающий эффект от слов Авы Полгар был несколько сбит воскликом пятнадцатилетней Кэт:

– Да, вы – псих!

– Уходите отсюда и забирайте с собой всех этих людей! А если захотите прийти в мой дом еще раз, я позабочусь о том, чтобы мой адвокат доступно объяснил вам, что за подобное нарушение пределов частной собственности вполне определенная ответственность перед законом грозит уже вам!

Скрестив руки на груди, Ава Полгар замолчала, наблюдая за офицером блестящими от злости и возмущения глазами.

Полицейский, которого, судя по всему, накрыла новая волна немоты, вытер лицо грязным носовым платком, взялся двумя пальцами за пластмассовый козырек фуражки, и, ничего не сказав, но возмущенно пыхтя, начал проталкиваться в сторону входной двери, попутно жестами приказывая своим подчиненным и зевакам, наводнившим дом, покинуть пределы «частной собственности».

Когда дверь за последним незваным гостем закрылась, Ава шумно вздохнула и впервые за все это время обратилась к Уильяму, внимательно разглядывая его,  – как ей показалось,– усталое и удивленное лицо:

– Ты в порядке?

Андроид кивнул быстрее, чем Ава закончила произносить слова. Он хотел уйти, но Кэт бросилась к нему с крепкими объятиями:

– Как хорошо, что тебя не забрали, Билли!

Обняв Уильяма за талию, девочка замерла и закрыла глаза.

Роберт и Ава посмотрели друг на друга, перевели взгляд на Кэт и застывшего на месте андроида.

– Кэт, нам пора, – смутившись, тихо сказал Роберт.

Она долго не открывала глаза и отвернулась от них, еще сильнее обнимая Уильяма. И только мягкий голос андроида вывел ее из забытья:

– Увидимся в следующий раз, Кэт?

Девочка медленно оторвалась от него и согласно кивнула.

– Да, Билли!

Роберт шепнул Аве «увидимся!», подошел к сестре, обнял ее за плечи и повел к двери.

В наступившей тишине движение механизмов было слышно особенно четко. На пороге девочка обернулась и отправила Уильяму воздушный поцелуй.

Когда за Робертом и Кэт закрылась дверь, Уильям спросил:

– Кэтрин Мор – робот?

– Часть ее тела состоит из протезов, она родилась без правой половины. Роберт сделал для нее все возможное и невозможное, чтобы она могла ходить и жить самостоятельно.

Печальные улыбки, – разные, и в то же время схожие в своей грусти, – показались на лицах Авы и Уильяма.

– Я не воровал детей, Ава Полгар.

– Я знаю.

– Откуда?

Ава не ответила.

– Они бегали под дождем очень долго. Сначала я этого не замечал, – тогда Кэтрин Мор только пришла в твой дом, и мы едва успели познакомиться. Но потом загремел гром, за окном сверкнула яркая молния… в ее свете я увидел этих человеческих детей. Они оглядывались на соседний дом, но отчего-то не смели туда пойти. Тогда я вышел, взял их за руки, и привел сюда. Сестра Роберта Мора умыла их, переодела в твои нелепые футболки, а я нагрел молока. В одной из твоих книг я читал, что детям это помогает. Сначала я об этом не помнил, но они тоже  млекопитающие… наверное, молоко им помогло.

Ава засмеялась грустно и весело. Она видела, как в этой шумной толпе, якобы озабоченной судьбой детей, о них вспомнили только спустя время, и, совершенно уставших от шума и криков, грубо дернули за руки, уводя домой. А если вспомнить, что она и Роб оказались здесь не сразу, и три часа у них ушло только на дорогу… «нелепые футболки».

Ава усмехнулась, – какими смешными были дети, переодетые в них! На мальчике была ярко-красная, с рисунком брокколи на груди, а на девочке – зеленая, усыпанная мелкими горошинками и гороховыми стручками.

Ей всегда нравились «нелепые» футболки. И какая же это была радость, – покупать и носить именно то, что хочется, каким бы неправильным оно не выглядело в глазах других людей, а не то, что тебе изредка, по праздникам, выдают…

– Уверена, что помогло. Спасибо, Уильям.

Андроид удивленно уточнил:

– Ава Полгар на меня не сердится? А эти люди?

– Эти люди, – горячо и быстро проговорила девушка, – могут идти к черту. Спасибо, что позаботился о детях.

В молчании прошло несколько минут, и Ава была готова поклясться, что слышит, как Уильям пытается справиться со своим изумлением.

– Уильям, что бы ты сказал, если бы в тебя влюбилась девушка?

Миндалевые глаза Авы с черными, мягкими стрелками, удивительно похожие на кошачьи своей завораживающей красотой, с интересом посмотрели на андроида. Уильям ответил Аве внимательным взглядом, немного растерянным и как будто смущенным, помолчал, очерчивая движением глаз траекторию, по которой ушли Роберт Мор и его сестра.

Пожав плечами, он негромко ответил:

– Это невозможно, Ава Полгар. Я не знаю, что это такое.

***

Огромное высокое окно, выходившее из спальни в сад, было открыто настежь.

И все равно Аве казалось, что в комнате нестерпимо душно. По потолку неспешно расплывались линии. Где-то вдалеке слышался шум редких автомобильных моторов и лай собак. Может быть, это тот самый сенбернар?… «Как ты его определяешь?».

Ава сильно разозлилась на Роберта из-за этого вопроса, но теперь… правда, а кто для нее Уильям?.. Да, они не всегда хорошо общаются, и даже задирают друг друга, но в этом нет злости. И все же, порой Ава замечала в Уильяме то, о чем сказала сегодня утром Роберту:

«…Если бы ты понаблюдал за ним, то увидел бы, каким страшным иногда становится его взгляд… как  будто что-то хочет прорваться на поверхность, а он из последних сил это сдерживает. Мне кажется, ему очень больно, но он никогда не говорит об этом».

Уильям действительно не говорил об этом. Пару раз, заметив пристальный взгляд Авы, он раздраженно отворачивался от нее или вовсе выходил из комнаты. И по-прежнему молчал. Только глаза светились ярче, даже меняли цвет, и усмешка на губах становилась все более ядовитой. В такие моменты Ава чувствовала, как внутри зарождается страх. Глухой, немой и сильный. Она напоминала себе снова и снова, что за все два месяца, что она знает Уильяма, он ничего плохого ей не сделал. Да, в день их знакомства он повредил ей руку, но это же была случайность, правда?… Она же сама видела испуг в его лице, когда он понял, что сделал.

Ава убеждала себя, что это напрасные опасения, но страх все равно, – против воли, – подтачивал ее уверенность постоянно и незримо, как волна, нападающая на внешне прочный камень бесчисленное множество раз, – отчего он, пусть и по прошествии  очень долгого времени, но менял свой вид, становясь все более и более хрупким…

Девушка подбежала к двери, и резко, – пытаясь создать как можно больше шума, который заглушил бы страх темноты, – рванула ее на себя. Никого не было. Только темнота коридора равнодушно пялилась в ее лицо с блестящими, испуганными глазами. Она сбежала по лестнице вниз, зашла на кухню, и, расплескав воду, залпом осушила стакан с водой. Жадно напившись, она поставила стакан на поднос. Повернулась, чтобы уйти в спальню, и услышала тихий смех.

Поднос отлетел в сторону, и Ава не могла понять, зачем она вообще за него схватилась?..

Под потолком зажегся свет, и Уильям, продолжая смеяться, спросил, почему она не спит? Сердце все еще громко билось в груди, когда Ава, недоверчиво глядя на андроида, осторожно ответила, что это с ней бывает, иногда она совсем не может уснуть.

Казалось, Уильям не обратил на ее слова никакого внимания, продолжая увлеченно поедать мороженое из большого картонного стакана.

Немного успокоившись, Ава пожелала роботу доброй ночи и прошла мимо него, к выходу из кухни. Прозвучавший вопрос застал ее на первой ступени лестницы.

– Ава Полгар!

Уильям подошел к девушке, останавливаясь так близко, что она почувствовала, как он двигается.

– Я хотел уточнить… какие у нас отношения? Вчера вечером ты сказала, что я «твой друг», у которого скоро будет новое удостоверение личности, и…

– Скоро у тебя будут документы.

Ава повернулась к Уильяму и успела заметить любопытство, вспыхнувшее в его взгляде.

– Настоящие, как у людей?

– Да.

– Значит, я буду свободен и смогу делать все, что захочу?

– Ты уже свободен, Уильям. И можешь делать все, что хочешь. Все,  что в рамках закона и все, что не приносит вред окружающим.

– А изготовление документов для андроида и сокрытие того факта, что он – андроид, законно?

Уильям внимательно разглядывал лицо девушки, наслаждаясь ее смятением и тем, что она не знает, как ответить на этот вопрос.

Ава Полгар разозлилась, сверкнула глазами, и строго спросила:

– Ты хочешь жить свободно?

– Да.

– Тогда не задавай таких вопросов.

Она уже поднялась по лестнице и закрыла дверь в свою спальню, когда Уильям, с удовольствием доедая мороженое, тихо промурлыкал в темноте: