Я развернулась и продолжила начатый путь. Он не окликнул меня. Не остановил. Вместо этого бросил лишь: «Как знаешь» и, точно так же развернувшись, ушел в противоположную сторону. Словно ему действительно плевать, а все эти мнимые переживания и банальные вопросы лишь от того, что он лучший друг моего брата.
Ненавижу!
Разве можно быть таким…таким…
– Просто нет слов! – запальчиво произнесла вслух и ещё долго ругалась после. До тех пор, пока, наконец, не пришла в комнату и, скинув одежду, предварительно обработав раны, не переоделась в новый комплект формы, чтобы успеть на следующую пару.
Меня заботило столько вещей одновременно, что голова шла кругом. Однако первостепенной была та, что в настоящий момент заботила больше всех.
Спецкурс.
Куда меня распределят?
К кому я попаду?
И…что меня ждёт?..
Глава 9
Мирвы
Удача все же снизошла до меня: я успела забежать в аудиторию прямо перед тем, как в неё зашел профессор.
Первые три пары прошли хорошо. Это были обычные среднестатистические предметы, которые, в принципе, есть везде. Вычислительная арифметика. Аливийский язык, считающийся международным и преимущественно одним из самых распространенных, и феотерия, предполагающая изучение существующих форм материи и природных явлений, помноженное на бесчисленные задачки и формулы. Считается, что именно феотерия больше всего раскрывает аспекты взаимодействия с природой. А та, как известно, является первоосновой, заключая в себе не просто материальные субъекты, но и особую оболочку, состоящую из энергии – энергии всего живого или «сатэм мор», как говорили некоторые ученые, что означало «живую сотканную душу».
Последней на сегодня четвертой парой стояло что-то из разряда «неопознанного» и звучало как «Мэйнтрилл».
Свернув в сторону перехода, чтобы за пару минут оказаться в другом корпусе, мы не переставали слушать многочисленные предположения, доносившиеся со всех сторон. Некоторые считали, что это «микробиология». Другие, что это как-то связано с «темными искусствами». Третьи, что это «древние медитации, помогающие входить в особые трансы». Что до нас… То мы просто зевали (ранние подъемы явно не про нас), стараясь при этом поддерживать ученическое достоинство атэ.
Первый день изрядно потрепал нас. Поэтому сил на построение бессмысленных догадок не осталось. В конце то концов, эта тайна будет раскрыта уже через пару минут.
Аудитории везде были одинаковыми. Впрочем, как и корпуса. Не считая высоты потолков и наличие окон. Однако здесь…место, в которое мы вошли, совершенно отличалось от того, что представлялось до. Наверное, прежде всего по тому, что здесь не было парт, выстроившихся в длинные ряды, начиная снизу вверх. Вместо этого – небольшие столики на длинной вытянутой ножке. Притом на одну персону. И на каждом что-то наподобие куба, накрытого плотной темной тканью. Никаких окон, словно мы были в подземелье. Зато много мейфов.
Что ж. Это несомненно интригует.
– Чего застыли на пороге? Звонок слышали? Ну так вперёд! Встаем по одному у каждого столика и готовимся внимать каждому моему слову!
Из тени правого угла вышла довольно стройная, я бы даже сказала, худощавая женщина. Она была похожа на бесцветную моль. Однако её глаза – цвета аквамарина – выделялись на общем фоне и приковывали к себе взгляд. Бледные белокурые волосы были забраны в густую косу, спадающую на спину. А светло-бирюзовое платье почти сливалось с её кожей, лишь слегка оттеняя глаза.
Внешний вид этой дамочки совершенно отличался от того, как она себя вела. Обертка «невинного существа», а начинка «ядовитой змеи».
– Сальмы, – едва слышно протянула Салли, и я все поняла.
Помесь мафки и речных нимф. Эти существа всегда казались милыми и до безобразия невинными. Чего не скажешь об их истинной сущности: убийцы и те ещё любители игр. Стоит ли уточнять, что преимущественно кровавых?
Словно подумав о том же, о чем и мы, все торопливо принялись занимать свободные места.
Женщина тем временем продолжала стоять на месте. Её пристальный заинтересованный взгляд прошелся по каждому. А затем неожиданно замер на мне. Именно в тот момент, когда я самым бесстыжим образом разглядывала едва виднеющиеся из-под высокого ворота платья жабры и тонкие переплетения вен, напоминающих хрусталик.
Её губы медленно растянулись в невообразимой, я бы даже сказала, пугающей улыбке. Она походила на предсмертное обещание.
Мысленно содрогнувшись, я спешно отвела взгляд, стараясь сосредоточиться на чем-то другом.
– Итак, отбросим никчемные слова и теорию, поскольку данный предмет не считается как таковой наукой. Скорее даром, хобби, если хотите – умением. Ведь в переводе со старохельтского – «мэйнтрилл» означает «противостояние». И сегодня мы узнаем, на что вы способны. Ах да, – Её голос неожиданно понизился до пугающего и вместе с тем оглушительного шепота, – меня зовут Киария Тцэн Лэй, то есть госпожа Лэй. И я не повторяю слова дважды. Запомните это.
Мы с Салли переглянулись. В глазах девушки вспыхнуло что-то наподобие вызова. Но она тут же дернула уголками губ, как бы говоря: «Ну и стерва». На что я кивнула, полностью соглашаясь с ней.
Остальные, кажется, впали в ступор. Все, кроме демона. Вроде бы его звали Вандер. Вандер Долай. И, честно говоря, он показался мне странным. Вечно один. Вечно в своих мыслях. Его взгляд, пустующий и вместе с тем такой холодный, что временами становилось не по себе. Черные бездонные глаза лишь подчеркивали его устрашающую красоту.
Он напоминал мне Кайдана, о котором я знала не так уж и много, если подумать. Только то, что он сирота. А в академию поступил по нелепой случайности, когда один из профессоров увидел его таланты воочию. Но в то же время этот парень был совершенно не похож на него. Поэтому иногда я наблюдала за ним. Прямо как сейчас.
Пока госпожа Лэй выводила в воздухе странную формулу, похожую на руническое писание, я перевела взгляд на парня. Он неотрывно следил за тканью, скрывающей то, что находилось под ней, словно она была живая. При этом едва хмурился. Его длинные черные волосы были забраны в хвост, перемотанный шелковой лентой. Одна прядь между тем выбилась и теперь падала ему на лицо. Но он не обращал на неё внимания. Когда я хотела прекратить свои подглядывания, он вдруг поднял голову, и мы встретились взглядами. И если я испытывала некоторую неловкость, оказавшись пойманной. Хотя, по сути, не делала ничего предосудительного. Демон не таился. Наоборот, без стеснения разглядывал меня, словно я была иностранной диковинкой. Его взгляд был настолько глубинным и сосредоточенным, что, казалось, мог приметить каждую черточку на моем лице, каждую погрешность и неточность.
Не знаю, что на меня нашло. Но я улыбнулась. Уголки губ сами собой потянулись вверх. Тогда я впервые увидела на его лице неподдельное недоумение.
О-о да. Удивлять я умела!
– Итак!
Голос госпожи Лэй привлек к себе внимание. Посторонние звуки, если и были, тут же смолкли.
– Все видят то, что здесь написано?
Она указала на руны, зависшие в воздухе, и, не дав толком возможности ответить, единолично продолжила:
– Прекрасно. Потому что это то, что вам следует запомнить, если вы не хотите корчиться в болезненных муках.
Тишина, казалось, устоявшаяся до этого момента, превратилась в хаотичный поток, сплошь и рядом состоящий из мыслей студентов. Что-то вроде…
«Она серьезно?»
«Эта дамочка хочет убить нас?!»
«Что? Что она только что сказала?»
«Я точно нахожусь там, где должен?»
«Мы все умрем»
«Хм. Что-то новенькое»
И все в таком духе.
Женщина столь неожиданно хлопнула в ладоши, что мы вздрогнули.
– Чего стоим? Вперёд, взяли пишущие принадлежности, открыли тетради и записываем – четко, ясно и понятно. А если нет тетрадей, то можете запечатлеть это прямо у себя на лбу. Мне без разницы. Это в ваших же интересах.
Ещё мгновение царил всеобщий ступор (происходящее казалось чем-то смешным и одновременно печальным). Напор этой женщины можно было прочувствовать всеми фибрами тела. Впрочем, как и тот факт, что она любила свою работу, а ещё… Кажется, ей совершенно плевать, если кто-то из нас отдаст душу праотцам раньше отведенного ему времени. После чего зашуршали страницы, послышался скрип пишущих перьев. Все усердно принялись выводить на бумаге черные руны, повисшие в воздухе.
Достав блокнот в мягкой обложке, не желая отрываться от коллектива, я упорно чертила витиеватые закорючки и пыталась понять их значение.
Спустя нескольких непродолжительных минут, когда скрип перьев постепенно стих, госпожа Лэй спросила:
– Кто знает перевод? Не дословный, конечно же. Но хотя бы общую суть того, что подразумевает эта формула.
Минута.
Две.
Три.
В аудитории все та же тишина.
– Никто? Серьезно?
Очередное молчание, а затем:
– Это одна из трех формул «хе’сашаи», предназначенная для «поднятия» и «удержания». Иными словами, её используют, чтобы защитить внешнюю оболочку организма от сторонних влияний.
Голос Вандера был не громким, но настолько твердым и сильным по своей природе, что ему совершенно не требовалось привлекать к себе внимание, чтобы оказаться не только замеченным, но и услышанным.
– Все верно. – Женщина довольно кивнула, словно кошка, только что поймавшая мышку, а затем добавила: – В течение последующих трех месяцев мы будем концентрироваться на её применении и умении воспроизведения. После чего перейдем к следующим двум. Именно поэтому…
Её глаза нехорошо так сверкнули. Одним плавным движением указательного пальца она заставила все ткани упасть на пол, явив то, что под ними скрывалось.
– Мы приступим к наглядной демонстрации сегодняшнего занятия, тема которого, как вы успели догадаться: «Одна из трех формулировок рунического ведения «хе’сашаи»». И начнём, конечно же, с первой.
Все как один уставились на небольшую клетку, внутри которой было заключено странное существо. Оно было размером с яблоко. Такое же гладкое и круглое. С заостренными ушами-раковинами, тремя хвостиками, на которых виднелись маленькие заостренные шипы, и множеством глазок (их как минимум пять!), взирающих на меня враждебно.
Вот так…прелесть.
– Мирвы. Весьма безобидные горные твари. Но… – Женщина сделала впечатляющую паузу, после чего, наконец, продолжила: – До тех пор, пока не коснешься их. Кто знает почему?
Снова молчание.
– Ну же? Ваши мысли, предположения? Давайте, включайте мозги. Иначе уже на первом практикуме вы помрете от нехватки знаний.
Её слова в очередной раз повергли в шок. Впрочем, ещё в самом начале было очевидно, что с этой дамочкой не соскучишься.
– Они ядовитые? – встревоженно предположила Эмелин, сидящая позади меня.
– Дикие? – очередная догадка, сорвавшаяся с уст Ника Гроумэна.
– Хищники? – едва слышно предположила рыжеволосая феечка, по имени Ситни Уилмор.
– Нет, мои милые, недальновидные атэ, – нараспев произнесла госпожа Лэй, а затем наигранно вздохнула.
Кажется, мы разочаровали её. Впрочем, так ли это на самом деле? Вполне вероятно, она уже давно не испытывала каких-либо эмоций. По крайней мере, по отношению к своим студентам. Её взгляд, прямо как и взгляд профессора Хоуфмэна, кричал: «Ну что за век? Что за пропащие умы?» И большего от нас, очевидно, уже не ожидали.
Обидно.
– Они невротики, – начала монотонным голосом профессор. – Как следствие, даже при малейшем касании заводятся как игрушки. Срабатывает внутренний механизм самосохранения: они теряют контроль, тут же нападая. Но в чем тогда подвох? Если на первый взгляд они выглядят весьма безобидными.
Она замолчала, а затем неожиданно указала на Вандера.
– Ты явно знаешь ответ. Прошу.
Парень не стал препираться, коротко сказав:
– Их основное пропитание – твёрдая неметаллическая горная порода или её куски. Отсюда у них от природы специальный пласт на зубах, который делает их не только прочными, но и сильными.
– Что ж, не трудно предположить, что разгрызающие с легкостью горные породы зубки случайным образом могут с вами сделать? – произнесла госпожа Лэй и усмехнулась.
Многие из нас незамедлительно перевели взгляд на маленькое, как оказалось, не очень-то безобидное существо. Точнее, на его зубы, которые скрывались за плотным кожистым ртом.
– Чтобы каждый из вас понимал, для чего нужен данный предмет – отвечу сразу. Боль – может сыграть с вами злую шутку. И если вы не умеете её контролировать должным образом, то секунды промедления могут стоить жизни, не только вам, но и вашим подопечным, а также коллегам. Уясните это сейчас, чтобы потом не было поздно.
Каждая её фраза, как удар кинжала: меткий и точный. Он проходит по прямой и попадает точно в яблочко. И гнетущее со стороны молчание стало очередным тому доказательством.
Профессор, словно уловив наше глубинное понимание происходящего, довольно кивнула и, откинув упавшую на грудь косу, продолжила:
– Теперь, когда мы уточнили все нюансы, четко произносим выведенную формулу и открываем клетку.
Меня так и подмывало сказать: «Вы должно быть, шутите?» Вот только…
Это «Академия темных стражей». Здесь нет места для слабости и страха.
Я больше не медлила. Потому что знала: чем больше делаю это, тем больше сомневаюсь. А сомнения, как известно, порождают неуверенность, которая с легкостью приводит к осечкам.
Слова наконец слетали с губ. Руническому письму обучали во всех школах: оно считалось общебазовым. Здесь кругом царила магия, поэтому даже чистокровные люди, лишенные даров, должны уметь ориентироваться в магическом пространстве.
Руническое письмо не требовало магии, заложенной в крови, отсюда широкий спектр применения. В том числе для обделенных людей. Например, таких, как я. Эти символы – нечто иное, как выверенная научная формула, подкрепляемая специфической техникой, именуемой «Шаи». Она давала небольшие возможности всем желающим. Но если представить магию по уровням – это даже не первый, а частично-нулевой. Вот почему неодаренные могли учиться здесь, и почему я с легкостью произнесла формулировку.
Выведенные в воздухе символы вспыхнули на коже, выстроившись в общий ряд прямо на костяшках пальцев.
Похоже, заклинание работает. Теперь осталось проверить его на деле.
– Вижу, с первым этапом все справились отлично, – убедившись, что многие из нас уже применили заклинание, произнесла профессор. – Теперь осталось открыть клетку, коснуться мирвы и позволить ей дать вам прочувствовать боль.
– Разве это не садизм? – возмутилась одна из близняшек.
– Садизм? – Госпожа Лэй усмехнулась: насмешливо и совсем недобро. – Это самооборона и умение защитить себя, моя дорогая.
