Были приглашены офицеры и из других частей, дислоцированных в этом селе, а также два руководителя сформированной бригады полицаев. В общей сложности в помещении находилось около сорока человек. Присутствующие никак не ожидали увидеть в дверях офицера Красной Армии, пусть и в перепачканной форме. Они готовы были лицезреть кого угодно, пусть даже папу римского или африканского крокодила, но только не советского офицера. Вот насколько нагло и по-хамски были они уверены в своей недосягаемости, непобедимости и безнаказанности.
– Псы поганые, – сквозь зубы проговорил Егор. – Получите гостинец.
Он резко привёл в боевое состояние одну из гранат, поставив рукоятку на взрыв, и швырнул связку в центр стола, уставленного бутылками и закусками.
– Это вам за первую девочку. За Нюшу, – и, развернувшись, Егор быстро вышел из помещения комендатуры.
Но не успел он прикрыть дверь, как раздался оглушительный взрыв такой мощной силы, что дверь сорвало с петель и ударом о противоположную стену переломило пополам. Егора ударной волной вышвырнуло через всю веранду на улицу.
Очутившись на земле и ощутив сильную боль в ноге, Егор, тем не менее, оставался в сознании. Он попытался встать, но это ему не удалось. Всё его лицо было в крови, так как во время взрыва он ударился о поручень крыльца не только ногой, но и проехал лицом.
Со стоном Егор попытался поползти, но тут его обхватили крепкие руки Петренко, который пришёл на помощь своему командиру.
Сержант без особого усилия взвалил на себя лейтенанта и быстро стал уходить от несостоявшейся комендатуры, в помещении которой уже начинался пожар.
Из крайнего окна очень медленно, как червь, выползал полудымящийся человек в лохмотьях одежды. Упав на землю, он тут же скончался.
Петренко понимал, что уходить надо быстро, так как шум взрыва привлёк всеобщее внимание, и из ближних домов села послышались крики расквартированных там взбудораженных немцев.
Тяжело дыша, Николай ускорил шаг. Егор, тащась за его спиной, как мог помогал передвигаться, но только одной ногой.
– А здорово вы их, товарищ лейтенант! Повеселили, – запинаясь, проговорил Петренко. – Меня осколками стекла тоже малэсенько посекло. Товарищ лейтенант, а я у тех немцев, которых вы срубили у крыльца, автоматы забрал. Да и гранаты прихватил.
– Молодец, Петренко, – сдерживая боль, произнёс Егор. – Запасливый ты у меня, хохол. Что б мы без тебя делали?
– Ну вот, опять издеваетесь, – всё так же на ходу, тяжело дыша, произнёс Петренко. – Всякий раз хохол да хохол.
– А кто ты? Японец, что ли? Эх, Микола, Микола, напрасно ты обижаешься. Что хохол, что москаль, что татарин – на все века мы теперь одна семья, связанные кровью, особенно сейчас.
– Товарищ лейтенант, я, кажется, заблудился, – остановившись, произнёс Николай. – Ничего не видно. Я не могу вспомнить, где мы оставили Исмагилова с этой, с Лидой.
– Спокойнее, спокойнее, найдём, – и Егор тоже начал пристально всматриваться в темноту.
Их беду разрешила Лидочка, которая издали увидела их очертания и сама побежала им навстречу.
– Ну вот и дивчина наша, а ты боялся.
– А я гляжу, вы не туда идёте, и сама побежала к вам, – радостно воскликнула Лидочка.
Все молча оглянулись на пылающее здание сельсовета, вокруг которого уже суетились люди.
– Лида, как Исмагилов?
– Да вроде нормально, не стонет больше.
Девушка запрокинула правую руку Егора себе за шею и помогла Петренко довести лейтенанта до носилок Исмагилова. Там все присели отдохнуть.
В первую очередь Егор обследовал свою пострадавшую во время взрыва ногу. К его счастью, ничего страшного не произошло, просто был сильный ушиб.
– Слава богу, идти смогу, вот только чуток отдохну, – произнёс ободрённый Егор. – Правда, придётся похромать.
– Товарищ лейтенант, мне очень плохо, – неожиданно произнёс Исмагилов. – Я перестал чувствовать ноги.
Егор, хромая, подошёл к тяжелораненому бойцу и начал осторожно ощупывать его перебинтованные ноги.
– Что, совсем не чуешь? Наверное, задет нерв, – тихо произнёс Егор, поглаживая черноволосую голову Исмагилова. – Ну что сказать? Терпи, браток, терпи. Может, и доберёмся до своих, а там в санбат тебя определим.
К горящему зданию подъехала машина, и раздались автоматные выстрелы.
– Так, ребята, сваливаем отсюда. Снова уходим в сторону леса либо болота, – произнёс Егор и взялся за носилки Исмагилова. – Лида, веди нас снова, но так, чтобы не заплутать.
И все опять двинулись в темень ночи, уставшие, голодные и неимоверно измотанные.
– Товарищ лейтенант, – на ходу произнёс Петренко. – Может, где-нибудь остановимся и переночуем в какой-нибудь хате, а то ведь совсем уже сил нет.
Егор долго молчал, затем произнёс:
– Лида, что скажешь на это? Есть у тебя надёжная хата, где можно подхарчиться и переночевать?
– А пойдёмте в наш дом, там я вам всё найду.
– Это откуда мы с утра тикали!? Э нет, что-то не хотца, – проговорил Петренко.
– А что нам остаётся в нашем-то положении? Лида там всё знает, только надо разведать, нет ли там немцев.
И Егор обратился к девушке:
– Давай, Лида, вперёд.
Лида кивнула и изменила направление движения.
Глава 9
Как было сказано ранее, дом, где жили Лида и её дед, находился на самом конце длинного села, растянувшегося километра на три вдоль дороги. В кромешной тьме где-то через полчаса все безошибочно прибыли к месту.
– Сержант, дуй на разведку.
– Что вы, не надо. Я сама крадучись всё высмотрю. Ведь я лучше знаю наш двор, – тихо произнесла девушка, глянув на Егора.
– Ну хорошо, только побереги себя. Если что, беги к нам или кричи, мы поможем, – сказал Егор и нежно погладил девушку по плечу.
Лидочка мгновенно упорхнула в темноту. Не прошло и двух минут, как она вернулась.
– Никого! – произнесла она громко.
– Тихо ты, не забывайся и впредь разговаривай вполголоса. Это касается всех, – строго произнёс лейтенант. – Это хорошо, что немцев нет, однако будем начеку. Отдыхать придётся попеременно. Всё, устраивай нас, Лида.
Лида хотела завести всех в дом, но Егор не согласился, так как в этом была определённая опасность. И, поскольку ночь была тёплой, все разместились во дворе у сеновала, притащив прошлогоднее сено для ночлега.
Перед тем как попеременно отдохнуть от безумно тяжёлого дня, вся дружная компания сытно подкрепилась тем, что принесла Лидочка из только ей известных закромов родительского дома.
Егор решил, что сначала он должен поспать, чтобы сменить Петренко в самые тяжёлые предутренние часы. На данный момент с вооружением у них было неплохо, так как Петренко прихватил два автомата с полными магазинами патронов и две гранаты у убитых охранников возле сельсовета.
Егор очень сильно устал, но уснуть сразу не получилось. В голову лезли обрывочные мысли от пережитого дня. Он долго ворочался, а затем и вовсе отказался от сна, предложив поспать сначала Николаю. А сам уселся на старое ведро и, тяжело вздохнув, устремил свой взгляд на звёздное небо. Петренко, в отличие от командира, уснул сразу. По всему было видно, как сон свинцовой массой навалился и завладел измученным человеком. Егор подложил ему под голову старую фуфайку и, хромая, перешёл поближе к калитке, откуда лучше наблюдалась улица.
Ночь на редкость была тёплой. Егору вспомнилось детство вот в такой же, только омской деревушке. Этот запах прошлогоднего прелого сена, удивительно схожий с тем запахом на сеновале, когда он с соседскими мальчишками просыпался среди ночи, чтобы пойти на утреннюю рыбалку.
Вдруг мысли Егора прервал какой-то шорох. Лейтенант резко встал. Сжав ствол автомата, он начал пристально вглядываться в то место, откуда исходил шорох.
– Фу-ты! Это ты, Лида? Чего не спишь? Учти, встанем до рассвета, к утру они наверняка очухаются и снова организуют погоню. Сволочи, никак не отстанут, прилепились как банный лист, – и Егор чертыхнулся.
– Ой, у вас всё лицо в запёкшейся крови, – и Лидочка из-за спины достала смоченный в воде платок и начала нежно оттирать лицо лейтенанта. Егор резко отклонился, но тут же перестал сопротивляться под завораживающими прикосновениями подрагивающих и нежных пальчиков девушки.
– Не надо, Лида, – очень тихо проговорил Егор, ощущая её дыхание. – Ведь идёт вой…
Он не договорил, потому что Лидочка обняла его за голову и, прижавшись грудью, поцеловала в распухшие губы.
– Егорушка, ну и пусть. Ну и пусть. Всё равно завтра мы все умрём. Ну и пусть, – проникновенно шептала Лидочка, обнимая и целуя обалдевшего и почти загипнотизированного Егора.
Лёгкий ветерок проносился по двору, поднимая в воздух большое количество мелких соломинок прошлогоднего сена, после чего долго стоял аромат всевозможных запахов, отражающих в своей совокупности извечную хлебную сущность русской деревни, – а вспыхнувшая любовь продолжалась…
Глава 10
Пленный немец только к утру, когда начало светать, объявился в воинской части, которая расположилась в данном поселении. Всю короткую ночь он проспал прямо на деревенской улице у большого дерева, так как тоже был обессилен и измотан.
Его появление не вызвало большого удивления и радости у командования части. Ночной взрыв настолько потряс остатки командования дислоцированных частей, что всем было не до вырвавшегося из плена старшего офицера.
Кроме того, к утру в деревню притащилась и группа преследования, которая всю ночь провела на болоте, чтобы не утонуть. Все были измотаны и обозлены, так как принесли с собой одного убитого и одного раненого солдата, которых подстрелил Егор во время короткого боя на болоте.
Тем не менее через некоторое время пленным занялись, и то лишь с той целью, чтобы пролить хоть какой-нибудь свет на происшедшее обстоятельство с взрывом комендатуры.
Сложив все сведения от потерпевшего и группы преследования, немецкое командование пришло к однозначному выводу, что взрыв – дело рук банды преследуемых.
И сразу же была организована новая группа по поимке беглецов. Она состояла из других военнослужащих, большей частью эсэсовцев. В эту группу включили и бывшего пленного немца, не дав ему передохнуть и переодеться.
Из сообщения первой группы было известно почти всё о преследуемых, вплоть до того, что один был сильно ранен, и что с ними была деревенская девушка.
Наспех сколоченная группа эсэсовцев сразу приступила к прочёсыванию деревни. Они бесцеремонно врывались в дома ещё спящих жителей и выволакивали их на улицу, а в доме и во дворе производили настоящий погром в поисках упрятанных беглецов.
* * *
Раннее июльское солнце уже в пятом часу утра поднялось над горизонтом и своими тёплыми лучами стало пробуждать жизнь в лесах и полях, окружающих деревню. Вокруг всё ожило, зашевелилось и наполнилось птичьим гомоном.
Петренко, сменивший ночью Егора, к утренней зорьке снова задремал, опершись головой на левую ладонь, а правой сжимая рукоять автомата.
Егор спал на сене прямо во дворе. Рядом с ним лежала Лидочка. Она не спала. Зажав в пальцах соломинку, она нежно водила ею по шее Егора и тихо приговаривала, любуясь его молодым красивым лицом:
– Егорушка. Дружок мой милый, неужели мы расстанемся?
Вдруг она почувствовала неладное. Лидочка тихо привстала и подошла к калитке. В деревне уже рассвело. Присмотревшись, она увидела немцев, которые суетились во дворе недалеко от её дома.
Стремглав она подскочила к Егору и начала его трясти. Со сна он не сразу сообразил, в чём дело, тем не менее быстро надел гимнастёрку и побежал к калитке, куда его увлекала Лида.
Егор понял, что они непоправимо проспали время ухода из деревни. Чертыхнувшись, он подскочил к Петренко и стал трясти его, зло приговаривая:
– Да за такое под трибунал отдавать нужно. Это ж надо, спать на посту.
Николай проснулся и резко вскочил, при этом нечаянно нажав на спусковой крючок автомата. Раздался предательский выстрел, многократно усиленный предутренним эхом.
– Всё, это конец! – тихо произнёс Егор, покачивая головой и тупо глядя на остолбеневшего и ещё не совсем проснувшегося Петренко, затем, выйдя из прострации, резко выкрикнул:
– Быстро берём Исмагилова и уходим через дворы в сторону леса.
Николай наконец-то понял, в чём дело, и начал быстро бегать по двору, разыскивая Исмагилова.
– Равиль, Равиль! Да куда же ты сховался, чёрт татарский?
Егор, пригнувшись, подошёл к калитке и увидел, как немцы бегут к их двору, по пути разделившись на две группы, чтобы окружить дом.
– Вот это влипли. Мать твою… – и Егор тяжело застонал.
– Командир, командир! Я не могу найти Исмагилова, – чуть не плача произнёс Петренко. – Не знаю, куда он делся.
– Ты вообще хоть что-нибудь можешь? – от безвыходности зло выкрикнул Егор. – Готовься к бою!
Тем временем немцы уже окружили двор. Видя это, Егор приказал Петренко занять оборону с противоположной стороны двора, а сам преградил дорогу подступающим немцам со стороны входа.
Укрывшись за широким столбом тесовых ворот, Егор первым открыл огонь по группе захвата. Немцы прекратили наступление и залегли, в свою очередь, тоже начав стрелять. У лейтенанта с сержантом хоть и было два автомата, тем не менее патронов было мало, всего по одному рожку. Нужно было экономить и вести огонь прицельно.
Нападающие определили, откуда вёлся огонь, и начали остервенело бить по столбу, за которым укрывался Егор. Щепки летели во все стороны, как будто несколько лесорубов метелили столб топорами. Несмотря на усиленную стрельбу и визг пуль, Егор отчётливо расслышал, что бой ведёт и Петренко.
Вторая группа захвата окончательно блокировала выход из двора в сторону леса.
Видя, что Егор не отвечает, немцы прекратили огонь, поднялись с мест и кучкой бросились к воротам. Егор прямо в эту кучку бросил гранату. Нападающих разметало кого куда, остальные вынуждены были отступить.
Воспользовавшись этим, лейтенант, пригибаясь, метнулся к сержанту. Петренко тоже уложил несколько наступавших, но сам был ранен в ногу возле паха. Тут же рядом с ним суетилась и Лидочка.
Немцы залегли на открытом поле, и их хорошо можно было обстреливать, чем и воспользовался Егор. Он выбрал удобную позицию и прицельно стал уничтожать залёгшего противника. Ведь не зря же ещё в пехотном училище он был лучшим стрелком и всегда занимал первые места в соревнованиях по стрельбе.
