– Ты только что приехал? – тихо спросила Спящая.
В затылок вонзилась пара раскаленных гвоздей. Кит поднял голову и увидел, что девушка смотрит на него.
– И едва не уехал, – проворчал он. – Я все иначе представлял.
В ответ она просто развела руками:
– Меня здесь называют Спящей. А тебя?
– А его Дик, – вклинилась неожиданно Немо, странно встревоженная и напряженная. Взгляд ее метался от Пакости к Киту, от Кита к Спящей.
– С утра был Кит, – растерявшись, поправил новичок, не понимая, когда его успели переименовать.
– Кит, значит, – отозвался с подоконника Пакость. – Белый? Или, может, голубой?
Кит проигнорировал.
Немо непонимающе моргнула, нахмурилась и со стоном закрыла лицо ладонями, лохматя густую челку.
– Прости, прости… У меня проассоциировалось странно. Белый кит – Моби Дик. Ну знаешь, как у Мелвилла? Я его со скуки читала вчера…
– Тебе бы новое место для отдыха найти, – сочувственно посмотрев на нее, произнесла Спящая и снова повернулась к Киту. – Так все же Кит?
– Кит. Хотя мне все равно. – Его совершенно не волновало, как его будут звать в месте, где ты можешь придумать себе любое имя. – А почему Спящая? – задал он глупый вопрос, просто чтобы продлить разговор.
От взгляда Пакости вот-вот должна была начать дымиться его футболка.
– Полностью – Спящая Красавица. – Девушка наморщила нос, показывая, как неловко ей это произносить. – Он меня с порога так окрестил. Почему-то.
Рука с браслетом указала на хмурого Пакость, который тут же расслабился и заухмылялся.
– А где я не прав?
– Сплю я и правда много. И в кровати валяюсь целыми днями, – грустно улыбнулась девушка.
– Ну так не по своей же воле! – пожал плечами Пакость, и снова в его голосе прозвучала непривычная для него забота.
– Факт остается фактом, – качнула головой его собеседница, тоном давая понять, что не хочет продолжать этот разговор.
Кит, ловивший каждое слово, напрягся. Что это могло значить? Спящая просто чем-то больна? Так чего тогда торчит в этой глуши?
Слева взвизгнули по плитам ножки стула: Немо поднялась, торопливо собирая со стола грязную посуду. Краем глаза Кит отметил, что ее руки, скидывавшие ложки в тарелку, заметно дрожат.
– Пакость, пошли посуду мыть. – Будничный тон никак не вязался с внешней нервозностью.
– А чего я? – неохотно поднял на нее глаза парень.
– Ты у нас самый сильный, а кастрюля тяжелая. Пошли, пошли. И ты вчера обещал. Помнишь?
Напряжение, царившее в кухне, немного рассеялось. Пакость, неодобрительно ворча что-то, соскользнул с подоконника и сгрузил свою тарелку в общую кучу. По дороге он якобы случайно задел стул Кита ногой, от чего тот тряхнуло. Если бы не напряженный взгляд Немо, Кит бы уже наверняка намазывал задиру на холодный плиточный пол.
– Я тоже пойду, – отозвалась Спящая, непонятно к кому обращаясь, и стряхнула в тарелку крошки со стола. – У себя буду. Как обычно.
Она поднялась, неспешно расправляя платье и шаль. Все разбегались так, словно у каждого были какие-то важные дела. Снова ощутивший себя человеком-невидимкой Кит встал, желая уже наконец-то определиться с местом ночевки, но теплая худая рука схватила его за колено под столом и удержала. В желтых глазах Лиса плескалось то же самое напряжение, что и во взгляде Немо.
Нагруженный грязной кастрюлей с тарелками Пакость и следовавшая за ним Книжный Червь вышли первыми. Их голоса глухо зазвучали в холодных пустых стенах здания столовой, постепенно отдаляясь.
Спящая, возившаяся с совершенно целой застежкой босоножки, тут же выпрямилась и торопливо закрыла за ними дверь.
– Было, Лис? Было? – напряженно спросила она. – Я так и не научилась это замечать, но у Немо такое лицо сделалось…
Девушка быстро подошла к Киту и склонилась к нему, внимательно изучая его лицо. Иллюзии по поводу ее адекватности таяли, как мороженое в знойный полдень. От усилившегося запаха яблочных семечек у него закружилась голова. Ее лицо было настолько близко, что он мог различить каждую ресничку и бледные веснушки на носу и щеках.
– Ты чего? – растерялся он. – Что было?
Рядом засопел Лис, неожиданно серьезный и неулыбчивый. Прищурившись, он придвинулся к Киту, разглядывая его не менее придирчиво, и тяжело вздохнул.
– Есть немножко.
– Большие? – уточнила Спящая таким тоном, словно Лис увидел у Кита следы неизлечимой болезни.
– Маленькие. Вот такие. – Лис сложил пальцы в колечко размером с десятикопеечную монетку. – Целых три.
– Считай, повезло. – Девушка опустилась на свой стул, вытянув длинные ноги.
Лис так и остался стоять, сочувственно поглядывая на Кита.
– А теперь, может, объясните, что это было? – раздраженно поинтересовался Кит, у которого сегодня была явная передозировка чужих странностей. – Ну? Я жду!
– На тебе темные пятнышки, – терпеливо «объяснил» рыжий, тыкнув веснушчатым пальцем куда-то в лоб парню. – Как плесень на хлебе. Это Пакость нечаянно натворил.
– Плесень? – убито повторил Кит.
– Да. Три темных кружочка.
– Он тебя сглазил, – сжалилась над нервной системой новоприбывшего Спящая. – Не сильно, не волнуйся. Ты, наверное, еще не все знаешь. Это и есть способность Пакости. Когда он злится, он может нечаянно сделать что-то подобное. Насколько я знаю, последствия бывают и более серьезные.
Тяжелый вздох вырвался у Кита невольно. Повезло, ничего не скажешь. У самого мерзкого типа из всей компании оказалась сила, которую тот реально может использовать против него. А чем он ему ответит? Пересказом того, что может случиться завтра? И то если вспомнит…
– И что теперь? – мрачно спросил он.
– Будь осторожен, – улыбнулась ободряюще Спящая. – Под ноги смотри и не рискуй, пока не рассосется. А Лис проследит и скажет, когда можно будет расслабиться.
– Лис будет тебя охранять! – радостно встрепенулся рыжий.
Кит смог только выдавить в ответ кислую улыбку.
Глава 7
Тьма и свет
«Пусть он тебя охраняет»
Дождь припустил неожиданно. Небо, хмурившееся еще с полудня, разрыдалось, обрушив на старую шиферную крышу корпуса миллионы холодных капель. Лишенная ритма хаотичная дробь пробилась сквозь рокот ударных и гитарные соло, звучавшие в голове Кита, вырвав его из неглубокой дремы.
Незнакомая пустая комната, отвратительно казенная и скучная, тонула в сгущающихся сумерках. Она не понравилась ему как-то с самого начала. Четыре старые кровати со скрученными улитками матрасов и треугольниками подушек сверху стояли вдоль стен, по две с каждой стороны, между ними – четыре одинаковые тумбочки с остатками наклеек и встроенный в стену шкаф у двери, напротив него – большое окно с синими шторами.
Матрас был почти не пыльный, то же самое касалось и подушки. Развернув тяжелый полосатый рулет, Кит обнаружил внутри шерстяное одеяло и комплект постельного белья – первое виденное им свидетельство того, что кто-то и правда готовил лагерь к их приезду. И не сказать, что это его порадовало. Старые страхи снова напомнили о себе.
Волновало и другое. В единственном приспособленном для жизни корпусе было открыто только одно это левое крыло на втором этаже с двенадцатью стандартными комнатами. Лагерь мог принять сорок восемь человек. Совершенно ненормальных сорок восемь человек.
Разбор вещей занял всего пару минут: Кит брал с собой только самое необходимое. Откопав зарядное от мобильного и наушники, он плюхнулся на кровать справа у окна и… выпал из жизни. Разбудил его этот самый дождь.
Кит не стал подниматься сразу. Лежал, крутя в пальцах наушники, и слушал, как шумит вода за тусклыми стеклами. В самом корпусе было подозрительно тихо.
Кит поднялся, нашарил на полу кроссовки и выглянул в темный коридор. Белые двери комнат были плотно закрыты, и ни под одной из них не желтела полоска света. Лагерь поглотил нарушителей царившей в нем много лет тишины, как озерная гладь – камень: короткая рябь, и словно и не было никогда.
«Если это какая-то идиотская шутка…»
Напряженно прислушиваясь, он прошелся по коридору туда и обратно. Не то чтобы он хотел видеть соседей, но знать, что они где-то рядом, за стенкой, было бы намного проще, чем остаться вот так один на один с дождем и зловещей тишиной.
Кит вернулся к себе, раздраженно щелкнул выключателем… и невольно пригнулся. Хлопок, раздавшийся под потолком, был такой, что стекла задрожали. Коротко полыхнувшая голубая молния разметала по полу то, что еще мгновение назад было лампочкой.
Киту внезапно как наяву увиделась ухмылка Пакости. Не об этом ли его предупреждали? Хотя… С чего ему верить бредням чудаковатого Лиса и заверениям похожей на призрака девчонки по поводу сглаза? Может, у них это развод для новичков…
Тихо ругаясь себе под нос, Кит проверил на устойчивость ближайшую кровать (хорошо, что дно под матрасом было твердое, а не из сетки), взобрался на нее с ногами и потянулся к патрону, мельком подумав, что надо бы сначала вырубить электрику… Новая вспышка ослепила и оглушила. Глухой удар, и Кит додумывал эту мысль уже лежа на спине и пялясь в потолок. Правая кисть онемела от укуса тока, и он нервно растер ее, прислушиваясь к себе – ничего ли не сломал. Сердце стучало где-то в трахее.
Наверное, его полет наделал много шума, потому что пугавший гробовой тишиной корпус неожиданно ожил и наполнился звуками. За дверью послышались торопливые шаги, и через секунду она, коротко пискнув, приоткрылась.
– Лис думал, ты еще спишь, – почему-то шепотом поделился рыжий, просунув голову в щель. Точь-в-точь его звериный тезка.
– Уже нет, – хрипло отозвался Кит, потирая ушибленную спину и бросая сердитый взгляд на патрон. – А ты видел, что я спал?
– Лис заходил к тебе, но не захотел будить.
Паренек вошел в комнату, хлопая великоватыми для него кроссовками, и присел на корточки рядом с Китом, с любопытством поглядывая на потолок: видимо, не понял, что его новый друг только что спикировал с кровати. После «мама-солнце» Кит был готов услышать от него что угодно. Когда рыжий приблизился, Кит четко ощутил запах холодного дождя, того самого, который шумел за окном, и, непонятно с чего, свежайшей, еще горячей золотистой жареной картошки, приготовленной на подсолнечном масле с подрумяненным луком. Желудок откликнулся на эту галлюцинацию жалобным стоном.
– А где все? – спросил Кит, чтобы как-то начать разговор. – Ушли?
– Куда? Нет. Они просто ужинают в столовой. – Рыжий снова с интересом посмотрел на потолок. – Пакость насыпал Лису полную тарелку и дал большой кусок хлеба с маслом. Лис поел быстрее всех и прибежал сюда. И тебе принес.
Он вытянул что-то из-под футболки, и Кит запоздало понял, что паренек с самого начала как-то странно держал руки перед животом. Оказалось, Лис принес глубокую тарелку, полную жареной картошки, увенчанную вилкой с кривыми зубцами.
Кит принял угощение, чувствуя неловкость за то, что этот мальчишка начал проявлять о нем заботу. Должно было быть наоборот.
Тем временем Лис снова посмотрел на потолок и непонимающе покачал головой.
Его странные взгляды, ищущие на потолке в сгущающейся темноте что-то такое, чего там точно не было, начинали Кита нервировать. Он вспомнил розыгрыш, когда сговорившаяся компания испуганно пялилась куда-то над головой какого-нибудь бедолаги, будто увидев что-то ужасное, и жертва, даже не веря в это поначалу, потом уже сама боялась обернуться.
– Лис прятал тарелку от дождя, но эти капли такие хитрые. Ты не сердись на Лиса, если некоторые проникли в твою картошку, – робко проговорил из темноты Лис.
Кит заставил себя улыбнуться, чтобы его не пугать.
– Ну и пусть. Спасибо, что позаботился. – Он отставил тарелку на край тумбочки и коснулся плеча рыжего. Так и есть. Желтая ткань была холодной и влажной.
– Лис попал под дождь? Лису нужно вытереть голову и переодеться, чтобы не заболеть. – Эта дурацкая манера изъясняться была прилипчивей тупых рекламных песенок. Не заметишь, как начнешь о себе говорить в третьем лице.
– А пойдешь вместе с Лисом? – Желтые глазищи восторженно сверкнули.
У Кита не было способностей Немо, но он посочувствовал ей. Детская неподдельная наивная радость Лиса била фонтаном, окатывая всех, кто находился рядом. Как же приходится ей, если она во всех «растворяется»?
– Лис покажет тебе, где живет!
– Веди.
Рыжий вылетел из комнаты желтой кометой, мотая мокрой головой, но у порога неожиданно притормозил и посмотрел на Кита торжественно-серьезно.
– Кит, – желтые глаза снова метнулись к потолку, а голос упал до шепота, – скажи Лису честно, что ты там видел?
– А? Я? – Кит нервно поежился от этого тона и тоже покосился на облупленный потолок. Замазанные провода, неработающая противопожарная сигнализация, пятна отвалившейся штукатурки – ничего примечательного.
– У меня лампочка просто взорвалась. Думал, где бы найти другую.
– А… – Тон Лиса был почти разочарованным. – Лис думал, на тебя тоже оттуда кто-то смотрит… Лампочки во всех комнатах есть! Бери где хочешь. Лис тебе покажет.
– Кто-то смотрит? – напряженно повторил Кит, стараясь, чтобы его голос звучал равнодушно. Про лампочки он уже не слышал.
– Ага, – скучающе кивнул рыжий. – Бывает. Идешь к Лису в гости или как?
Комната Лиса оказалась через одну. Пройдя несколько десятков шагов по темному коридору, Кит попал в царство уютного желтого света.
– Вот тут живет Лис, – гордо возвестил паренек, пока Кит промаргивался и озирался по сторонам.
Их комнаты были сестрами-близняшками, которые с возрастом заимели некоторые внешние отличия, хоть и остались невероятно похожи. Но при всем внешнем сходстве характеры у них были совершенно разные. Если его собственная комната представлялась Киту холодной, недружелюбной и даже после последних событий враждебной, то эта казалась уютной и вполне подходящей для жизни. И пахло тут как-то… солнечно.
А так та же мебель, те же синие с белым стены, такие же пустующие тумбочки. Обустроенное спальное место, правда, отличалось оригинальностью. Лис, а может, и не Лис сдвинул вместе две кровати и соорудил там настоящее гнездо из всех подушек и пары одеял. Кит мысленно нарек эту «берлогу» Лисьей норой. А в целом все так же…
– Хорошо тут у тебя, – честно признался Кит, глядя, как Лис вытирает волосы полотенцем. – Уютно. И правильно ты сделал, что обулся. – Он взглядом указал на посеревшие от старости Лисьи кроссовки. Ни о каких носках речи не шло. – Похолодало вроде…
– Это Пакость и Немо принесли Лису кроссовки, – смущенно шаркнул пяткой по полу рыжий, пряча руки за спину. – Лис их часто где-то забывает, и они обижаются и убегают… Пакость сказал, что в следующий раз он намажет Лису ноги суперклеем, и Лис не сможет их больше снимать…
– Я ему потом намажу, – нахмурился Кит, на что его странный собеседник смущенно махнул рукой, явно уже жалея, что рассказал.
