Тебя мне принёс февраль
Катерина Пелевина
Я – Низовцева Анна Николаевна, учитель математики в старших классах одной из московских гимназий. А он… Митя Сизов. Митяй. Тот, кого в обычной жизни не застать на уроках и с которым невозможно держать дистанцию, ведь он как снежная лавина – сносит всё на своём пути. Ему восемнадцать, а мне двадцать три. Он совершенно неуправляем и думает, что ему всё дозволено, и мне начинает казаться, что я сдаюсь под его натиском…
Катерина Пелевина
Тебя мне принёс февраль
Пролог. Аня.
12 февраля
Сегодня первый мой день работы в школе. Я так этого ждала, а теперь стою как вкопанная перед зеркалом и не могу пошевелиться от страха. Меня зовут Аня, точнее, Анна Николаевна, мне двадцать три года, и я впервые официально трудоустроилась в московскую гимназию для получения опыта в сфере преподавания.
Мне вдвойне страшно, потому что сейчас не начало года, но мужчина, который ранее преподавал у них математику слёг в больницу с инсультом, поэтому это ещё большая ответственность, ведь мне предстоит преподавать и у одиннадцатых классов тоже, а там уже ЕГЭ на носу. Надеюсь, я никого не подведу своей неопытностью, ибо математику и всё, что с ней связано я знаю на «отлично» и даже более чем. Я закончила физико-математический факультет с красным дипломом, была одной из лучших на курсе, и сейчас мечтаю поделиться с детьми хотя бы частью своих знаний.
Нужно одеться строго, чтобы произвести определенное впечатление. Поэтому я скрываю свой сорок второй размер под плотным слоем одежды. Антонина Прокофьевна – директор сказала, что они неуправляемые и им сразу нужно показать, как со мной можно, а как нельзя. Но сейчас я всё равно трясусь как девочка в преддверии первого урока, который, кстати, сразу у одиннадцатого «А» класса. Ещё и дел сегодня по крышку, не знаю, как со всем справлюсь. Маму в больнице надо навестить обязательно и отвезти ей тёплые вещи, она там мёрзнет. Всё-таки ещё зима на дворе.
Приезжаю в школу раньше, готовлюсь и переодеваюсь. Не люблю носить плотные колготки в помещении, поэтому надеваю обычные капроновые чулки и туфли на небольшом каблуке. Я никогда сильно не крашусь, так что сейчас у меня тонкие короткие стрелки и бальзам на губах. Большим я себя не балую. Учителя ведут себя вполне дружелюбно и приветственно кивают, как бы одобряя мой внешний вид. Моя юбка приличная, я не собираюсь позволять себе вольностей. Учитель физики сразу же старается подружиться, но я держусь чуть отстраненно, потому что это – мужчина, а мне совершенно не до этого, ведь последние приносили мне только болезненные эмоции. Быстро достаю журнал и следую к кабинету.
Захожу внутрь и торопливо пишу на доске своё имя, стараясь не смотреть ни на кого из учеников конкретно, потому что они реально поедают меня взглядами. И вовсе недружелюбно. Шепчутся, что-то обсуждают, а у меня в ушах шумит от них и жутко страшно. Так, что ком к горлу подступает и колени подкашиваются. Но я беру себя в руки и начинаю знакомиться с ними…
Глава 1. Дима.
– Тебе не стыдно?! – слышу голос матери, раскидывающей перед моим лицом тетради. Ор стоит такой, что в ушах звенит. А должно быть? Чего стыдиться-то?
– Нет, – отвечаю сдержанно и совершенно равнодушно. Мать именно такая. Дай слабину – заклюёт. Не зря она адвокатом работает.
– Ты снова меня подводишь, Митя. Это уже в сотый раз! Родители той девочки в бешенстве, – нервничает она, расхаживая по комнате в истерике, пока я натягиваю джинсы и пялюсь в зеркало. Надо бы пресс и бицуху подкачать, чё-т я как-то подсдал. Ещё месяца два назад намного крупнее был, даже стрёмно стало.
– В бешенстве от того, что их дочка всем ноги раздвигает? Так пусть не волнуются. Я не был у неё первым и уверен даже не пятым, – ухмыляюсь себе под нос. Грёбанная Алексеева. Наплела с три короба о своей репутации монашки до меня. Теперь мне оправдываться.
– В смысле? Ты уверен?
– Мам…Типа…Да, – ржу себе под нос, чуть ли не помирая со смеху. Не хочу объяснять матери, что она вытворяла с моим членом и в каких местах я у неё был. Это мерзотно. Но… Она должна знать, что я никем не пользовался. Мне такие проблемы не нужны.
– Ладно, мы с отцом всё уладим. Но в следующий раз, Дима…Будь, пожалуйста, аккуратнее, – мама кладёт ладонь на моё плечо, вынуждая вздохнуть и кивнуть, якобы соглашаясь. Хотя срать я хотел на аккуратность. И на послушание тоже.
Через неделю мне восемнадцать, до конца выпуска каких-то сраных три с половиной месяца. И всё наконец закончится. Съеду от родаков, заведу себе ещё парочку вредных привычек, помимо выпивки и сигарет. К чёрту всё.
Я – не любитель витать в облаках, да и родители наседают. Если буду следовать правилам, а именно – пойду на юридический, то поставлю наконец галочку напротив пункта «любимый сын» и смогу делать, что захочу параллельно учебе. Мой отец буквально спит и видит, чтобы я перестал быть для них головной болью. А я просто не могу себе этого позволить. Ведь если не я, то кто? Кто же станет сильнейшим разочарованием жизни Сизовых Алексея Дмитриевича и Екатерины Григорьевны? Правильно – раздолбай Митяй. Сын, отличившийся скверным характером и дурной репутацией.
Например, в школе мне всегда не рады, а вот моим родителям – очень. Ведь они дохрена чего здесь спонсируют. Всегда желанные гости. А преподаватели бегают перед ними с фальшивыми улыбками и высунутым языком. Ненавижу притворство и лизоблюдство. Это ниже моего достоинства. Кстати, говоря про достоинство…И Алексееву…Это вышло чисто случайно по пьяни. Обычно я не сплю с давалками и шкурами, но если сильно приспичит, а в клуб ехать не хочется, приходится довольствовать малым. Она знает моих родаков. Хочет поиметь что-то с меня. Только вот у меня есть как минимум четыре свидетеля, что она сама на мне висла, а ещё есть…Один небольшой компрометирующий видос, который я тут же направляю ей в виде сообщения. Пусть знает своё место и не рыпается.
«Урод», – приходит следом, и я лыблюсь. Весело. А нехер клеветать на нормального пацана.
«Кто кого поимел, Алексеева?» – присылаю в ответ, и она направляет мне «фак».
Я доволен своей жизнью, если не считать одного. 8 февраля 2020 года, который отпечатался на мне жестоким клеймом на сердце. День смерти моего старшего брата – Андрея. Я никак не могу прекратить думать о нём и его поступках. Он был другим. Отличался от меня и всегда старался научить уму разуму. Но я не понимал. Да и сейчас не до конца понимаю.
«Мужчина так себя не ведёт. Мужчина так не поступает. Он не ищет выгоду для себя, а помогает вопреки. Мужчина не сдаётся, а доделывает всё до конца. Мужчина должен заботиться о младших, о слабых. Должен всё делать для любимой женщины, как отец. Если нужно прогрызть зубами – прогрызает».
Что и кому должен? Почему эти слова должны быть основой моих принципов?
Его все любили. Ему верили. И родители им безмерно гордились, а не соответствую ни единому их ожиданию.
– Митя, выходи уже! Я на работу опаздываю! – кричит мать из коридора, и я бегом хватаю свой пустой рюкзак. Домашку я не делал, так что мне с собой брать? Одной тетради должно хватить на все уроки. Нафига мне разные?
– Вечно тебя ждать приходится, – издевательски говорю, вызвав у мамы улыбку. Она даёт мне шуточный подзатыльник.
– Иди уже, оболтус, – бубнит себе под нос, закрывая за нами дверь.
Пока едем смотрит в зеркало заднего вида и мажет губы яркой помадой. Мама у меня хоть куда. Красавица. Я реально горжусь тем, как она выглядит. Даже мои друзья её хотят…Как бы ужасно это не звучало…
– Отец тебе подарок приготовил… – говорит она, а я переписываюсь с Женькой. Это мой одноклассник и лучший друг. Мы с ним оба вот такие. Распиздяи, заводилы.
Хмыкаю себе под нос, не поднимая взгляда. Неинтересно.
– Мить… Тебе понравится… – продолжает она, но я давно перестал вестись на эти манипуляции. Просто, ну чем они могут меня удивить?
– Если это не Порш, сомневаюсь, – вякаю и тычу на экран, но в ответ слышу загадочное молчание. Да ладно? – Серьёзно?
– Серьёзно…С салона. Прошлого года. Какой хотел, – твердит мама, заставив меня сиять как бриллиант на солнце.
– Ты мне настроение подняла…Возможно, я даже принесу домой пятёрку, а не сифилис, – улыбаюсь, на что мама качает головой.
– Тсссс…Не болтай. Не разочаровывай отца, ладно? – спрашивает она, заставив меня растянуть губы. Какой я хуёвый сын. Ёбушки воробушки.
– Ладно, – буркаю, открывая дверь, и вылезаю из тачки. Боже, да сегодня буквально лучший день в моей жизни! Нет…Он будет тогда, когда я прикачу сюда на своём дорогущем огненном авто. Я пялился на него с прошлого года и пускал слюни, но отец говорил, что не дорос. Может он понял, что я уже давно не мальчик? Один хрен, крутой подарок на восемнадцатилетие.
Возле кабинета толпа моих одноклассниц вновь со слюной у рта начинают меня обсуждать, пока я прохожу мимо с видом альфа-самца. Мне нравится наблюдать как эти курицы шепчутся обо мне и моих похождениях. Захожу в класс и небрежно швыряю рюкзак на пол, глядя на Женьку, который бросает взгляд в сторону доски, и я замираю. Это ещё кто?
– Новая математичка, – шепчет он, пока я её рассматриваю. Это что-то из разряда фантастики. Вы издеваетесь? Какая, нахрен, математичка? Не произношу ни слова, а всё ещё пялюсь на неё как ненормальный. Юбка карандаш до колен и белая полупрозрачная блуза за плотным жилетом, подчёркивающим идеальный склад хрупкой фигурки начинают разыгрывать моё взбунтовавшееся воображение. Ноги, будто от ушей, но она невысокая, не размалёванная модель, а простая девушка…Лет двадцати отроду. – Огонь, да? – добавляет Женёк, пока я продолжаю фантазировать и лишь глупо киваю, понимая, что слышу звонок и в класс заходят все, включая сучку Алексееву. Но мне вообще не до неё.
Девки смотрят на новую училку с завистью, парни со слюной у рта, а я вообще молчу, будто впервые пришёл на исповедь в церковь и боюсь сгореть от своих грехов прямо здесь и сейчас. Откуда она такая? Слишком шикарная, чтобы быть правдой. Может я ещё сплю?
Она оборачивается и тут я понимаю, что пропал. Окончательно и бесповоротно. Девушка тонким голосом представляется нам.
– Итак, меня зовут Анна Николаевна, я буду заменять Павла Леонидовича до конца года по сложившимся обстоятельствам, – заявляет она, заставив моё сердце в груди биться чаще. – Кто-нибудь озвучьте мне тему, которую проходили на прошлом уроке.
К ней тут же тянутся наши ботаны, представляя тетради и помогая выстроить ход урока, а я всё ещё потерян, как щенок перед её строгим взглядом. Вообще не понимаю, что со мной, нахер, такое.
– Давайте сегодня к доске никто не пойдет, потому что мы только знакомимся, но я бы хотела обговорить с вами, что хоть я и новенькая, я не потерплю прогулы, отсутствие выполненных заданий и хамство в мой адрес, прошу усвоить это сразу. Тем более перед ЕГЭ, ведь вы должны понимать, как это не просто… – озвучивает она, написав на доске новую тему. – Продолжим.
Почти весь урок я смотрю на неё как придурок и не могу отвести глаз, испытывая чисто эстетическое удовольствие. От её губ, которые шевелятся, когда она произносит эти ужасные слова, которые мне приходилось слушать весь прошлый год от старой корги Агаты Семёновны. «Интегрирование, логарифмы, дифференциал». Меня аж трясёт, как хочется, чтобы её губы коснулись моего…
– Ну, ты идёшь? – спрашивает меня Жека, я смотрю по сторонам и понимаю, что все уже собираются, а я всё ещё лежу на столе как приклеенный и не могу пошевелиться. Не слышу звонок и вообще витаю в облаках, будто обдолбался экстази.
– Ща, ты иди… – гоню его на выход, схватив рюкзак, и задерживаюсь, в наглую склонившись перед её столом, когда она поднимает на меня свой недоумевающий взгляд. Блядь, какая красивая. Безумно красивая. Кареглазая, волосы подстрижены под каре, пухлые губы, чистая гладкая кожа, ресницы такие длинные и будто вообще не накрашенные. Просто преступление быть училкой с такой внешностью.
– Вы что-то хотели? Молодой человек, – спрашивает она надменным тоном. – Если нет, освободите кабинет и не нарушайте личное пространство.
– Я много пропустил, – говорю, положив ладонь на столешницу возле её руки, и она тут же отдёргивает свою. – Можно мне факультатив?
– Извините…Как Вас?
– Сизов Митяй, – представляюсь, и она находит моё имя в журнале, поставив точку над ним. – Это что? Особые привилегии? – улыбаюсь как чёрт, но она явно недовольна моим поведением.
– Нет, Дмитрий, список неугодных мне учеников, – заявляет она, указывая на дверь. – Факультативы я не провожу. Придётся заниматься на уроках, если хотите не завалить ЕГЭ и поступить в приличный университет.
– А ты что закончила? – спрашиваю, вызвав у неё возмущение. Маленькие ноздри раздуваются от злости на мою наглость.
– Не «ты», а «Вы»! – рявкает она, заставив меня рассмеяться. Она прям как маленькая собачка, которая тявкает почём зря.
– Извини…Просто тебе не идёт это выражение лица. Ну…Сколько тебе? Это же смешно, разница между нами ерундовая и мы уже не на уроке, – говорю, заставив её демонстративно встать и процокать каблуками к двери. Смотрю на её виляющий зад и совсем теряю голову. Блядь, как можно было такой уродиться-то?!
– Вот выход, – говорит она, скрестив руки на груди, я смотрю на её деловой вид и улыбаюсь. Интересно, как быстро она сдастся мне?
– Юбка – огонь…Да и ты тоже… – разглядываю её ноги и колени, отчего её щеки начинают пылать яркими красками. – Ладно…Недотрога…Я пошёл. – говорю себе под нос, огибая её стройное тело своим. Она меня меньше раза в полтора точно, но я специально не нахожу места развернуться, чтобы задеть её, отчего она отлетает в сторону от меня, будто ужаленная. Монашка, блин.
Выхожу оттуда в растерянных чувствах. Вроде и выебать её хотелось, и почувствовал себя каким-то долбоёбом, что не закончил начатое. Когда там у меня математика в следующий раз? Впервые ищу расписание на неделю, чтобы прийти в тот день, а не наоборот. Завтра. Ок. Точно приду.
Убираю телефон в карман и ко мне подлетает Женька.
– Капец…Ты чё ей вдул? – ржёт он, заставив меня занервничать. Со мной вообще такое впервые. Что за хрень?
– Нет, – отвечаю, глядя на часы. – Чё у нас сейчас?
– Английский.
– Ладно, идём, – следую за ним по коридору и думаю о том, что мог и хотел с ней сделать. Только вот она бы мне явно не отдалась так просто, уж больно строптивая. Из тех зубрилок, которые считают себя важными и недосягаемыми.
Женька рассказывает, как вчера весь вечер в «контру» рубился, а я слушаю краем уха, прокручивая в голове слова училки. Такая сердитая девочка. Интересно, на сколько она меня старше?
Кое-как досиживаю до четвёртого урока. Нет уж. Такое частое посещение точно не по мне. Надо в тренажёрку сходить, да и Жека со мной согласен. Поэтому на физику мы не идём, а направляемся прямиком в центр давать телу заслуженную нагрузку.
Всю дорогу трещим, и я рассказываю, как имел Алексееву и что она родителям сказанула. Жека ржёт, как конь, и я качаю головой.
– Во дура, – констатирует он, вспоминая сегодняшний день в школе. – Завтра придешь на уроки?
– Очевидно, да…Я походу того. Запал, – смеюсь, вытирая пот со лба своей майкой. С меня уже просто потоком льётся. Пора завязывать, мышцы огнём горят.
– Да там полкласса запали, – задумчиво говорит он, вздыхая. – А мне бы от Светки ответ получить.
Речь идёт о девчонке с младших классов, с которой Женька в лагере летом отдыхал. Она его динамит, потому что маленькая ещё. Пятнадцать ей и боится его как огня. Бегает туда-сюда по коридору, а он и не знает, как её выцепить.
– Мелкая она ещё. Зависни с кем другим, – пожимаю плечами, хоть и сам понимаю – легко говорить. Во всяком случае мне точно. Я не влюблялся ни разу в жизни и никогда не был в серьезных отношениях.
– Ага, – буркает он себе под нос, и мы решаемся закончить тренировку, направившись по душевым кабинам.
После тренажёрного я направляюсь домой, надо бы родителям глаза помозолить. Какой я хороший сын и всё такое. Вьюсь возле матери вечером, рассказывая о том, как хочу выпускной отметить, а она слушает, крася ногти и читая параллельно дело по новому иску.
– Работа? – спрашиваю, подкидывая виноград над столом.
– Да нет, я слушаю, всё нормально. Я готова, – улыбается она, вникая в мой рассказ. – А что Женя говорит? Вы решили насчёт поездки в Европу?
Европа…Блин…Хочу туда, но что-то пока вяло. Хотя в Амстердам я бы отправился хоть сейчас. Город разврата – моя мечта. Мне бы там точно понравилось.
– Хрен знает, он пока не решил…
– Дима. Прекрати так разговаривать. Я – твоя мать вообще-то, – поправляет она меня, и я улыбаюсь.
– А по тебе и не скажешь…Ты у меня как старшеклассница, – льстиво произношу, заставив её расплыться в ухмылке.
