– Навскидку процентилей шестьдесят…
– Бери больше – все семьдесят. Похоже, специально пустили слух…
– Глянь, что вытворяет, стыдоба, тьфу ты.
Владимир от смеха чуть не поперхнулся. После присвоения процентиля Артём вместо того, чтобы поклониться, отобрал у священника кадило и бегал с ним по арене, размахивая, словно пращей.
– Пойдём, мне нужно поговорить с ним! – сказал Владимир своей спутнице.
– Что сейчас? Ты же обещал рэсторан.
– Будет тебе рэсторан, лапа, только помолчи, пожалуйста, – вздохнул Владимир, уже пожалевший, что ввязался в этот мезальянс – проще было купить девку на ночь.
Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Поправив панамку, Скаржинский пробился сквозь сутолоку на входе и взглядом отыскал Барятинского.
– Артём! Артём, стой!
Рядом с ним стояла его сестра, Анна. Как же красива, чертовка. Он не раз видел её на балах и всё облизывался. Однако знакомые ему сделали предупреждение, что не его полёта птица. Скаржинского мало что останавливало в этом плане, но вот опала от императорской семьи…
«Да с рук такой девы хоть яд принимай», – с удалью подумал он и погладил себя по щеке, где недавно красовалось оспенное пятно.
Некромант на славу постарался и вывел эту дрянь, но привычка трогать это место осталась – Владимир едва не погиб в Африке по своей глупости. Еле спасли. Он помахал рукой обернувшемуся Артёму.
– Здравствуй, не признал?
– А, это ты, дядечка с козлиной бородкой.
– Ха-ха, ну и шутник, – скосив взгляд на одетые в белые перчатки руки баронессы, сказал Владимир. – Поздравляю с победой. Полагаю, защищал честь Анны Борисовны?
Дворянка поджала губы и не обращала внимания на подошедшего собеседника, углубившись в свои мысли. Все были на нервах, особенно служанка госпожи Барятинской. На лице читалась усталость. Ну а младший наследник и вовсе витал в облаках. Впрочем, как обычно.
Скаржинский отпустил ещё пару шуточек и отдал парню визитку.
– Вот возьми, Артём. Мы же можем на ты, да? Извини, я со всеми так – не люблю церемоний.
– Полагаю, с тем, кто тебя спас, можно и на ты, – не моргая, ответил парень и внимательно уставился на Владимира.
От этого пронизывающего взгляда Скаржинскому стало не по себе.
– У нас есть маленький клуб, так, пять-шесть фамилий. Мы собираемся по средам – приходи, познакомлю тебя с интересными людьми. У нас там все: учёные, военные, адвокаты, даже один некромант затесался. Ох, что это я заболтался. Меня дама заждалась, рад был повидаться, Артём Борисович. До скорого.
– Берегите себя, – зачем-то сказал Барятинский, и вся их процессия пошла к ждавшей семью карете.
«В высшей степени странный тип, но без него Ани мне не видать».
Глава 9. Долг родителя и заветный эликсир
– Штраф за использование боевой магии в общественных местах – пять тысяч рублей. Штраф за неподобающее поведение с клириком – три тысячи рублей… Да, сын, хорошенько ты провёл выходные… – Борис Барятинский вёл за собой лошадь под уздцы и отчитывал меня за итоги прошлого воскресенья.
Я терпеливо ждал, чем же он закончит свою тираду, но уже наперёд знал: он доволен выше крыши. Каждый раз, как ему рассказывали про отметеленного Шеина, Борис прямо-таки светился от счастья. Ещё больше ему приходилось принимать упрёки от друзей в сокрытии такого сокровища.
Сначала он не понимал, в чём дело, но потом привык и сам вжился в роль эдакого комбинатора-многоходовочника. О моих магических показателях знал только я и отец, а после дуэли он мне строго настрого запретил рассказывать кому-либо, что у меня лишь шестнадцать процентилей.
Я ещё не заполнил последний огнём, решив оставить его на «тень».
Официально всем рассказывали, что у меня четыре стихии и шестьдесят процентилей, а также пришлось признаться в частично рунном способе созидания. Вроде как это моё чудачество такое.
– С деньгами в последнее время у нас туговато, – вздохнул Борис и замолчал, уйдя в собственные мысли.
Я ехал верхом рядом. После вышеперечисленных событий было решено снова уделять внимание моему воспитанию и физическому развитию. Территория поместья в несколько сотен гектаров включала в себя приличный лесной массив, сады, боевое крыло, кузницу, парочку производственных зданий, амбары и многое другое.
Работу всего этого хозяйства обеспечивала целая деревня крепостных. На их осмотр мы и отправились в обед вместе с отцом. С момента дуэли прошло два дня. Учебник по теням я успешно проглотил и теперь горел желанием обучиться мастерству зачарования. Правда, не знал, как грамотно к этому подвести своего родителя.
Я не могу показывать чудеса планирования и расчёта в амплуа полудурковатого гения. Его поступки должны быть спонтанными, иногда абсурдными, и я начал замечать, что эта позиция связывает мне руки.
Я уже многого добился в плане личных свобод, но так до конца и не избавился от опеки родственников. Например, свободы передвижений катастрофически не хватало, я уж не говорю про финансовую независимость. Раз в неделю отец обязался выдавать мне сто пятьдесят рублей на личные нужды и выделил мне ауроскоп.
«Но, чёрт возьми, как это мало!»
С моей скоростью чтения я проглатывал тексты в течение четырёх-пяти часов и помнил их наизусть. И это только начало! Я планировал и дальше производить целительские манипуляции с маной Артёма, чтоб укреплять тело и разум. Глыба маны сдерживала мой потенциал, и потому я обратил пока что усилия на набор процентиля и сбор информации.
Это наиболее выгодная стратегия в сложившейся ситуации. Поставил себе цель набрать пятьдесят процентилей через обучение и дальше уже выходить в мир и выгрызать своё по праву. Дуэлиться можно раз в неделю. Это четыре процентиля в месяц или сорок восемь в год. При условии одних только побед, конечно же.
На бумаге эта задача выглядела как что-то посильное, но есть куча нюансов. Конфликт с другим дворянином должен быть обоснованным – это раз. Мне не нужна слава бретёра – это оттолкнёт от меня высшее общество, связи которого мне важны – это два. Череда ненужных дуэлей может пошатнуть и так ослабший род Барятинских – это три.
Пока я под защитой баронского титула и императорской власти мне не грозит целый ряд проблем. Становится изгоем в новом мире – такая себе затея.
Тем более в самом зачатке карьеры. Это в прошлом я мог плевать на мнения королей и знати, потому что моё слово значило больше. За меня говорили способности, слава и сила. Здесь же я всё начал заново, и нет ничего зазорного, включится в гонку за уважение и статус.
Что касается Анны и моего так называемого рыцарства – это был далеко не импульсивный ход. Из ситуации получилось выжать максимум – мне будет намного проще возвращать Артёма в нормальную светскую жизнь, когда за ним появится репутация человека чести.
А мои свободы внутри рода напрямую зависели от мнения знати Громовца и всей Владимирской губернии. Такой вот парадокс. Родные привыкли видеть своё чадо юродивым, тупеньким и слабым. Потому бесполезно их убеждать в обратном – это должны сделать посторонние люди. Другие дворяне, купцы и чиновники. А их было много на зрительских местах.
Также этим ходом я усмирил пыл сестрёнки – как бы она ни злилась, но теперь Анна – моя должница. Естественно, бегать и кричать об этом я не собирался, пусть сама подумает над своим поведением. Кстати, колкостей в мой адрес стало намного меньше. Она избрала правильную тактику – вовсе меня не замечать. Даже на семейных ужинах, куда мне, кстати, открыли ход.
Её участие в покушении я не забыл, но сейчас всё поменялось с ног на голову. Прощать это выпад я не собирался, но всё же она моя сестра… Семён просто доложил об услышанном обрывке разговора. Каков вклад в этом Анны ещё неизвестно, и узнать об этом я смогу только от неё самой.
Можно всё громить на своём пути, и тогда никого рядом не останется, но если меняться самому, то и окружение тоже изменится. Ну, или уйдёт.
Есть куча способов испортить человеку жизнь, для этого не обязательно его убивать. Если девушка заиграется опять, а это навряд ли, то я немедленно приму меры. А пока держал её в поле зрения.
Теперь я не затворник, а полноценный член семьи. Со своими странностями, но уже не чужой, не собачка на поводке. Эдакая чёрная лошадка, от которой неизвестно что ждать.
Мы с отцом выслушали жалобы крестьян, немного прогулялись по засеянным пшеницей полям. Зелёные колоски простирались далеко за горизонт. Здесь были не все владения Барятинских. Как я позже узнал, большая их часть находилась под арестом и сейчас сдавалась в аренду другим родам.
Бывший император Павел VI специально велел затянуть судебное производство в отношении моего отца. С чем это связано, я пока не узнал, но Борис возлагал надежды на Павла VII. Сын почившего правителя был в неладах с родителем и не разделял многих его реформ.
Российская Империя сейчас была на исторической развилке, и все, затаив дыхание, ждали, каким образом будет мести новая метла. Императору двадцать пять, он молод и амбициозен, а некоторые приписывают ему черты мечтателя. В любом случае пока его вводили в курс дела министры, пока менялся состав правительства и разгорались подковёрные игры в Москве, все остальные земли империи продолжали соблюдать старые порядки.
К сожалению, зачарователей в поселении не оказалось, так же как и в остальном хозяйстве Барятинских.
С клубом дворян я пока решил повременить – туда выберусь, когда сброшу личину блаженного. Сейчас важно поглощать книги и найти подходящего учителя зачарования.
Спонтанная инспекция затянулась, потому что мне было интересно всё. Я хотел понять, на чём зиждется финансовое благополучие рода, хоть и не показывал это так явно. Борису понравилось мо? рвение, и он даже дал мне возможность посетить вечерний класс Громовецкой церковно-приходской школы имени Велемира Барятинского, основателя рода.
К моему удивлению, все скамейки были битком забиты – собралось столько желающих обучаться… Интеллигентного вида худой учитель с кругами под глазами, заметив, что места мне не нашлось, предложил свой стол, но я отказался, попросив принести табурет.
Мне важно было оценить сам процесс, так что Иван Сергеевич, как его уважительно называла детвора, лишь удивлённо поправил на носу очки и продолжил занятия.
Я удачно попал на урок математики и поразился, насколько образованными были крестьянские дети по сравнению с теми же в Хессалии. Мальчики и девочки сначала с недоверием поглядывали в мою сторону, но я не вмешивался, и вскоре они раскрепостились и щёлкали задачки на раз-два.
«Хм. Видимо, желание вырваться из нищеты и некоторая „общедоступность“ магии делают своё дело».
Чтобы разбираться в руническом пособии, нужна хорошая общеобразовательная подготовка. Без костяка знаний и тренированных мозгов туда лучше не соваться. Учащиеся выглядели неряшливо, плохо одеты, многие недоедали, но в глазах горела жажда познания. В столь раннем возрасте они ещё могут мечтать, и это внутреннее топливо порой способно творить чудеса.
Я остался доволен и удивлён настолько, что решил при первой возможности узнать поближе молодого учителя. Ведь это и его заслуга. Правда, вид у него такой, что врагу не пожелаешь. Похоже, какая-то хворь подтачивала его изнутри.
– Артём, нам пора, – подошёл ко мне после занятия отец, он как раз закончил разговаривать со старостой.
Мы покинули посёлок и галопом добрались до дома. Солнце уже начало заваливаться за горизонт. Сдав лошадей, мы отужинали. Ничего особого – формальная беседа супругов.
Через неделю намечался отъезд Александра. Брат решил повидать друзей в Санкт-Петербурге и провести остаток каникул там.
Мать сильно сокрушалась, но я-то понимал, чем вызвано это скорое бегство. После дуэли он старался не попадаться мне на глаза, а каждый раз, как видел в обществе отца, тихо скрипел зубами. Насколько я понял, успехов средний сын в академии не показывал, но и нареканий не вызывал. По всем параметрам середнячок.
Сейчас у него семьдесят процентилей, пятьдесят из которых заняты воздухом, и остаток пустовал. Юный маг планировал, по примеру отца, достичь пика и взять стихию теней.
– Отец, а тебе не кажется, что дробление сил на четыре и более стихий – это плохо? Ты же сам говорил – из таких получаются слабаки, – ну вот, только подумал о нём что-то хорошее, как сразу же поймал шпильку.
Похоже, перед отъездом тот решил подлить ложку дёгтя.
– У Артёма всё ещё впереди, я думаю, он пройдёт обряд забвения, если захочет…
– Но это же трата времени, – возразил Александр, нанизывая на вилку кусок говядины. – Люди говорят, что это не дальновидно. Да, сейчас разбиение да?т преимущество, но что потом? Как он сможет постоять за себя перед магом с шестьдесят и выше процентилей? Я бы не спешил выводить его в свет. Может, он и победил Шеина, но Ярослав дурак, каких поискать – ничего выдающегося, – пробубнил он с набитым ртом и хвастливо добавил. – Я бы и сам его размавал.
– Саша…
– Нет, мам, я просто не могу смотреть, как отец возится с ним. Ань, ну скажи тоже, – он повернулся за поддержкой к сестре, но та тоскливо посмотрела перед собой и поковыряла ложкой в супе. – Может, он и стал чуть сообразительней и не ходит под себя, но всё такой же.
Я, не обращая внимания на этот жалкий скулёж, наполнял ложку супом, высоко поднимал и спускал водопадиком в тарелку. Отец никому не рассказал про руническую систему, и этот разговор закономерно ни к чему не приведёт – гораздо интересней позлить лишний раз братца.
– Да, Борис, я тоже хотела с тобой поговорить на эту тему, – вдруг вступилась за сына Ольга, я поднял на неё глаза, но мать словно не замечала меня. – Ты слишком много внимания уделяешь одному ребёнку, забыв про остальных. Мы не можем питать надежд… Особенно в такой серьёзный момент… Не пойми неправильно, я тоже его люблю и хочу, чтобы он выздоровел.
– Мамочка? – с самым невинным выражением лица спросил я её.
Ольга запнулась, щёки слегка покраснели от сдерживаемого гнева, но она сдержалась.
– Я думаю, тебе надо срочно искать свободные места силы или деньги на них. Воспитание сына доверь мне.
– Мамочка! – я вышел из-за стола и обнял эту женщину за плечи, ласкаясь щекой.
Она перестала дышать, и я увидел, как пальцы на левой опущенной руке сжались добела, а нога выстукивала нервный вальс. Её буквально всю трясло от отвращения – последние силы уходили, чтобы не отбросить юношу от себя или не воткнуть в него нож. И я это знал.
К счастью, с головой у меня всё в порядке, и когда меня хотят вот так нагло уничтожить, я буду сопротивляться и использовать все доступные мне средства. Естественно, не переступающие через мораль.
– Я правильно понял, что ты выгоняешь меня? – в шутку поднял бровь Борис и надломил хлеб, приказав слуге убрать поднос с горячими блюдами.
– Посмотри на это здраво – у него нет социальных навыков. Он вырос, не покидая поместья, – справилась, наконец, женщина и даже умудрилась меня погладить!
«Ах ты, стерва!»
Я освободился и пошёл к своему месту.
– А кто в этом виноват? – вставил я как бы между прочим.
Фраза произвела неоднозначный эффект. С одной стороны, все понимали, что я сам себе на уме, но с другой – она как нельзя точно попадала в цель.
«Я не позволю тебе вмешиваться».
– Ты… Ты понимаешь о чём мы говорим? – первой не выдержала до сих пор молчавшая Анна.
– Ага, мой суп закончился – кто в этом виноват? – по столу действительно был разлит бульон, и все облегчённо выдохнули.
Ольга поправила передник и, собравшись с мыслями, вновь принялась пилить мужа.
– Я думаю, раз у него открылся талант и он… В общем, понимаешь, есть надежда, что это сработает, – мне такое начало не очень понравилось. – Что ты думаешь насчёт школы Распутина?
– Ты с ума сошла! – рявкнул неожиданно Борис, да так, что слуга принялся кружить, дабы не уронить сервировочный поднос.
Старший Барятинский вовремя щёлкнул пальцами, и тень от люстры вытянулась в верёвку. Она помогла предотвратить падение тарелок.
– П-простите…
– Пошёл вон, – раздражённо бросил глава. – Оля, я от тебя такого не ожидал. Ты хоть понимаешь, чем это чревато?
– Борис, ну ты тоже пойми – не станет он нормальным, сколько ни вкладывай в него сил. Нет, выслушай меня, – повысила она дрожащий голос. – У него пробудился дар, но он не умеет его контролировать, не понимает, насколько это опасно. Одна ошибка, и мальчика будут судить как преступника. Что Арт?м сделал после дуэли? Отобрал у священника кадило! А если бы он поджёг ему волосы? Ну, так, в шутку… Допусти это, – в материнских глазах угадывались слезинки.
«Актриса, каких поискать. Кажется, я недооценил противника».
Её слова заставили Бориса немного задуматься, но он всё равно отрицательно покачал головой.
– Это слишком жестоко, мы не такие родители – я ни за что не отдам Артёма некромантам.
«Так вот оно что!» – я невольно перевёл взгляд на сердобольное лицо мамаши.
