Валерий Анатольевич Шерер "Москва 400"

Тоцк

Сразу после соревнований спорт- роту расформировали и все вернулись на места прежней дислокации. Началась подготовка к отправке нашего батальона на учения в город Тоцк, Оренбургской области. На Тоцкие полигоны мы убыли железнодорожным транспортом. БМД и другую технику погрузили на грузовые платформы, личный состав в плацкартные вагоны. Ехали на поезде больше суток. Вагоны были забиты солдатами до отказа. Спали в проходах и даже на багажных полках. Но для солдата это не являлось какой-либо проблемой. Солдат может спать где угодно и когда угодно.

Тоцкие полигоны из себя представляли степи и холмы. Там мы разбили палаточный городок, в котором предстояло жить целый месяц, с 13 сентября по 15 октября 1994 года. Климат там сильно отличался от Ульяновского. Было намного жарче и суше. Помимо палаток из Ульяновска привезли с собой чугунные печи и даже двух ярусные кровати из казармы. В общем все необходимое для жизни в полевых условиях. Про оружие и боеприпасы я уже не говорю. Печки как оказалось взяли не зря. Не смотря на очень жаркую погоду днем, по ночам было очень холодно, особенно в октябре. Каждую ночь в палатках назначался истопник, который должен был поддерживать в печке огонь. Обычно ближе к утру все прогорало, а истопники просыпали. Из за холодных ночей ложились спать прямо в одежде. На этих печках еще жарили семечки, которые добывали из подсолнухов.

Механики – водители оттачивали навыки вождения БМД, ну а наводчики операторы учились стрелять из пушки и пулемета. Я тоже смог пострелять из пушки за наводчика оператора. Стреляли по фанерным мишеням как днем так и ночью. В одни из таких ночных стрельб со мной случилось небольшое происшествие. Упражнение выглядело таким образом. По команде руководителя стрельб. Экипаж запрыгивает в БМД и занимает свои места. Механик выгоняет машину на огневой рубеж, а наводчик стреляет по светящимся мишеням короткими очередями, сначала из пушки потом из спаренного с пушкой пулемета. Таких упражнений я выполнил раз пять или шесть. На шестой раз когда я стрелял у пушки открылся затыльник и пороховые газы заполнили всю башню. Вытяжки не работали и я надышавшись газов потерял сознание. Помню только, что сознание стало мутнеть я подумал, что надо открыть люк и глотнуть свежего воздуха, но не успел и отключился. Очнулся я уже лежа на земле. Санинструктор совал мне под нос вату с нашатырем и бил ладошками по щекам. После этого угара у меня потом несколько дней болела голова и давило в груди. За месяц учений в Тоцке командиры нас многому научили. Управлять машинами, стрелять, заряжать пушки на БМД. Из походных колонн развертываться в боевые порядки. Да и вообще жить в полевых условиях.

Вернувшись в Ульяновск опять началась монотонная служба. Построения, строевая подготовка и самое нудное, это наряды. Когда мы вернулись уже работала новая столовая. Было непривычно после котелков питаться из нормальных тарелок. Приготовленная в новой столовой пища уже не пахла соляркой. Не нужно было уже мыть котелки, кружки и ложки как раньше. Нужно было просто отнести поднос с посудой на мойку. За мойку посуды уже отвечал наряд по столовой.

Двадцать пятого ноября 1994 года мне присвоили звание гвардии младший сержант и я был назначен на должность командира отделения. А уже восьмого декабря я заступил первый раз дежурным по роте. Главное, чтобы в составе наряды были покладистые дневальные и за ними не приходилось бегать и уговаривать исполнять свои обязанности. Так как все мы были одного призыва, то необходимо было нарабатывать определенный авторитет без каких-либо перегибов не в ущерб дружеским отношениям. Не смотря на все тяготы и лишения я и мои, товарищи прослужили двенадцать месяцев, притиравшись и сплотившись, сдружившись и окрепнув в своем подразделении.

Переброска в Моздок

Начало декабря было тревожным. После возвращения с учений из г. Тоцка, я хотел поехать домой в отпуск. Написал рапорт и ждал, когда его согласуют и дадут отпускное. Но моему отпуску сбыться было не суждено. Командиры уже давно поговаривали об отправке нашей дивизии в Чечню, отменили все отпуска, дивизию привели в боевую готовность. Все произошло очень быстро и неожиданно, слухи конечно ходили за долго до команды, но мы все, ходили немного на расслабоне. На вечернем построении исполняющий обязанности командира роты зачитал фамилии тех, кто полетит в Чечню. В эти списки не включили Дагестанцев, их не взяли по политическим соображениям, хотя их было в роте всего несколько человек, а в батальоне не больше десятка. Еще не включили больных и дембелей, которым предстояла демобилизация.

Весь наш третий батальон, а это три боевых роты 7, 8, 9 и рота десантного обеспечения располагались на одном этаже казармы, 7 и 8 роты в одном крыле здания, а наша 9 рота и рота обеспечения в другом. Наша 9 парашютно-десантная рота состояла из трех взводов по три отделения, но после корректировки списков, взвода сократились с трех, до двух отделений. Всю боевую технику для отправки загрузили боеприпасами, нас экипировали и вооружили. Около недели мы полностью экипированные ожидали приказ на переброску в Чечню. Это было начало декабря 1994 года, на тот момент нам было по 18 -19 лет, мы смотрели в казарме по телевизору выпуски новостей, там показывали обстановку в Чечне. Смотрели как вооруженные автоматами, пулеметами и гранатометами боевики бегают по кругу в своем воинственном танце, впадая в транс. Тогда нам все это казалось как-то не по-настоящему. Войну мы видели только в кино и в тот момент даже близко не могли представить с чем нам придется столкнуться буквально через несколько дней. И что придется пережить самую настоящую войну. Для многих из нас эта переброска в Чечню представлялась, как какое-то приключение, как возможность отдохнуть от казармы, от нарядов, от построений, тем более до дембеля оставалось полгода. Только эти полгода нужно было еще пережить и выжить!

Нас подняли по тревоге 13 декабря 1994 года, до этого дня нас также несколько раз поднимали по тревоге, мы садились в боевые машины, которые стояли на плацу, механики запускали двигатели, проходила радиоперекличка, но потом была команда отбой, и мы возвращались в казармы. Но в этот день команды отбой не было и после радиопереклички машины лязгая гусеничными траками поехали в сторону Ульяновского аэропорта «Восточный». Было солнечное и морозное утро, температура воздуха была двадцать пять градусов ниже ноля. Настроение у экипажа нашей боевой машины БМД-2 было хорошее, все сразу закурили, как только колонна выехала за территорию части. Ехали походным маршем с небольшой скоростью, интервал между машинами тоже был небольшой. В какой-то момент колонна остановилась, причину я не знаю, может регулировщики не успели перекрыть перекресток или еще по какой-то причине, но в результате такой резкой остановки в корму нашей БМД врезается позади идущая БМД нашего взвода. Удар был довольно-таки ощутим, если бы не шлемофоны на голове, то мы бы поразбивали себе лбы. От удара у нашей машины был разбит силовой лист и поврежден двигатель, самостоятельно ехать наша машина больше не могла. Механики – водители нашей роты были практически уже «дембеля» и должны были готовиться к увольнению, но командиры уговорили их подписать контракты на сверхсрочную, чтобы еще немного послужить и под натаскать молодых механиков уже в Чечне. Поэтому мех-воды подписали контракты на продление службы, хотя могли и отказаться. Один из них был Березняков Игорь из Воронежа. Он был отличным механиком-водителем, также, как и его товарищи подписал контракт и поехал с нами в Чечню. В общем Игорь Березняков «подбил» нашу БМД не доехав до аэропорта. Командир взвода доложил о случившемся ротному, а ротный комбату. Нас отправили на буксире обратно в часть, в автопарк, а вся колонна двинулась дальше по маршруту в аэропорт. Прибыв в автопарк взводный приказал быстро перегрузить боеприпасы с нашей неисправной машины на другую «учебную». Почему «учебную»? Потому, что на той машине ничего не работало толком, а именно электропривод башни, вытяжка пороховых газов и много чего еще по мелочам. Механик-водитель в нашей машине был Жуйко Павел, с Воронежской области. Он тоже, как и Игорь Березняков подписал контракт. Перегрузили аккумулятор, подключили. Паша сел за рычаги и запустил двигатель. Запустилась, хоть это хорошо. Перегрузили матерясь и ругаясь боеприпасы и выдвинулись в аэропорт догонять своих, а повреждённая машина осталась стоять в автопарке, для нее война отсрочилась.

В аэропорту, уже проходила погрузка нашей техники в самолеты АН-22. В один самолет загоняли по две БМД и закрепляли специальными креплениями. Нас рассадили вдоль бортов под иллюминаторами, рампы закрылись и самолеты начали один за другим выруливать на взлетную полосу. Это было 13 декабря 1994 года. За день до посадки в этот самолет я завел тетрадь. Хотел вести что-то вроде дневника и записывать в нее хронологию событий. Я даже написал на обложке ЧЕЧНЯ 1994 13 декабря и нарисовал парашют. Но в этот день, когда мы выехали за территорию части второй раз, уже на другой машине, что-то меня сильно насторожило. В голове промелькнули разные мысли о войне, о которой я читал в книгах, о войне которую я видел в кино. Не могу понять, но, что-то меня заставило выбросить эту тетрадь из люка БМД в сугроб. Эта тетрадь так и осталась лежать на сугробе у обочине дороги с чистыми как снег не исписанными страницами в городе Ульяновске. Ну а наши военно-транспортные самолеты уже взлетали один за другим. После взлета мы бросились к иллюминаторам чтобы посмотреть на землю, но быстро набрав высоту самолет вошел в облака и смотреть было бесполезно. Тогда мы из своих «РД» рюкзак десантника, достали сух пайки и принялись вскрывать штык-ножами замерзшие банки с кашей. Какое-то время ели замерзшую кашу, рассасывая ледышки каши во рту, потом в сухомятку ели галеты, воды ни у кого не было, из-за мороза воду во фляжки не наливали. От сильного шума двигателей самолета закладывало уши, мы сначала пытались переговариваться между собой, но приходилось орать друг другу в ухо чтоб было слышно, переговариваться перестали, все расселись на «РД» и уснули. Спать в армии пытались при любой возможности и эту возможность тоже не упустили. Летели не долго, несколько часов, точно уже не помню. Приземлились в аэропорту города Моздок. На улице плюсовая температура, а мы в зимней форме одежды. Приступили к разгрузке боевой техники. Построились, пере считались и выдвинулись занимать временное расположение, разбивать лагерь. Палаточный лагерь мы разбили уже ближе к ночи, пошёл противный дождь, мы все промокли на сквозь. Легли в палатках прямо на пол в сыром обмундировании и прижались друг к другу, чтобы хоть как-то согреться. Но согреться и поспать не удалось. Начальник штаба гвардии майор Игорь Ю. дал команду, общее построение. Мы все сырые, измотанные, выползли из палаток и построились. Но на этом все только начиналось. В дали за горизонтом были видны вспышки от разрывов снарядов, как зарево, но из-за большого расстояния, звука от разрывов и выстрелов было не слышно. Майор показал рукой на это зарево и сказал: – Видите! Там идет бой! И там гибнут ваши братья мотострелки! Если мы не будем тренироваться, то и вы все погибните! И пошли команды, «вспышка слева», «вспышка справа», ползком вперед и т.д. Мы ползали по грязи и лужам несколько часов. После команды отбой, рухнули на полу в палатках как убитые, спали не больше трех часов, прозвучала команда подъем. Мы выползали, дрожа от холода и щурясь от утреннего солнца из сырых палаток. Опять построение, перекличка и подготовка к завтраку. Утро было солнечное, кругом были лужи после ночного дождя и грязь. Боевая техника стояла кругом в разнобой, Уралы, ГАЗ- 66, БМД-2 и другая техника. Мы по команде строем по лужам и грязи выдвинулись к полевой кухне. Выстроились в колонну, достали свои кружки и расчехлили котелки. Из громкоговорителя ГАЗ-66 звучала песня времен ВОВ «утомленное солнце, нежно море ласкало». Не знаю почему включили именно эту песню, но глядя на картину вокруг себя, под эту песню, мне казалось, что я попал в прошлое, во времена ВОВ. Кругом чумазые и грязные солдаты в касках, боевая техника с налипшей на колеса и на гусеницы глиной. В общем атмосфера и обстановка кругом ассоциировалась с той далекой войной, которую мы знали только из фильмов и из книг. С каждым последующим днем начинаешь чувствовать и понимать, что в фильмах совсем все по-другому. Что быть на войне и смотреть войну по телевизору это совсем другое. То, что видит и чувствует солдат на войне не передать никакими фильмами.

На завтрак была пшенная каша и чай, кусок белого хлеба и кружок сливочного масла. Вся еда, приготовленная на полевой кухне, была с привкусом солярки и хлорки, но мы к этому уже привыкли еще с Ульяновска. В Ульяновске мы тоже питались из котелков, которые носили в чехлах на поясном ремне. После приема пищи кто курит те закурили. Сигареты в армии всегда в цене, несмотря на то, что нам их выдавали, а выдавали нам «Астру» или «Приму», сигареты с фильтром не выдавали. Так мы жили в полевых условиях недалеко от аэродрома г. Моздока целую неделю. В эти дни нас тренировали и готовили каждый день. Показывали, как пользоваться дымовыми шашками и когда их зажигать. Каждому выдали «красный дым» и «белый дым». – Если кто-то из вас будет ранен, объяснял майор Игорь Ю., зажигайте «красный дым» вас тут же заберет санитар. Если санитара не будет зажигайте белый дым и отползайте сами. Нас готовили к высадке с вертолетов под Грозный. Как нам объяснил наш исполняющий обязанности командира роты, десант планируют высадить с вертолетов на поле под Грозным. Мы должны будем занять круговую оборону и вести бой до подхода основных сил. То есть, наши БМД должны были своим ходом прибыть к нам и поддержать нас огнем. Прыгать с вертолета никто не умел и нас обучали этому только теоретически.

Как объясняли командиры, вертолет зависнет на два, три метра над землей и мы будем выпрыгивать по одному. Первым прыгает пулеметчик, прикрывает вертолет и остальных огнем. Следующими прыгают автоматчики, гранатометчик, командир отделения и самый последний командир взвода. Когда командир это говорил, он достал из своей командирской сумки карту, развернул ее и показывал нам местность куда нас должны высадить. – Вот смотрите, высадимся тут, а тут у боевиков пушки, тут танки, тут пулеметные точки. Как-то так… Не смотря на всю серьезность и опасность такой задачи, нам продолжало все это казаться какой-то игрой, по крайней мере всю серьезность происходящего мы все еще не осознавали. В итоге, как нам стало потом известно, от высадки нас с вертолетов командование отказалось.

Марш-бросок

Рано утром двадцатого декабря нас построили. Приехал генерал, фамилии его я не запомнил, да и наверно это уже не важно. За то я очень хорошо запомнил его слова. А сказал он дословно следующее:

– Товарищи солдаты! Обстановка в Чечне напряжённая. Кучка бандитов захватила власть и оружие. Нам с вами предстоит их разоружить либо уничтожить. На выстрел мы будем отвечать очередью. На очередь мы будем отвечать залпом. В бронежилетах вы неуязвимы! После этой операции вы все будете приравнены к воинам интернационалистам «Афганцам». Вам всем дадут удостоверения как у «Афганцев», и вы будете пользоваться определенными льготами. Если мы сейчас не остановим этих бандитов здесь, то они расползутся по всей России! Вам выпала честь защищать нашу Родину! Так исполните свой долг с честью и достоинством.

Дальше генерал вызвал из строя командиров для постановки конкретных задач. В это утро 20 декабря 1994 года мы в составе сводного полка выдвинулись на бронетехнике из Моздока в Чечню, нам предстояло совершить марш, около ста километров и принять участие в войне, в самой что ни наесть настоящей войне. Ехали мы колонной по дороге. Иногда проезжали небольшие населенные пункты, но жителей мы не видели. Я переговаривался по внутренней радиосвязи через шлемофон с наводчиком Махинько Сергеем (Махно). Он тогда мне сказал, что у него все под контролем, готов в любой момент стрелять из пушки и из пулемета. Наша БМД с бортовым номером 293 включала в себя экипаж из семи десантников. Ехали мы в самом хвосте колонны предпоследними, замыкал колонну танк Т 72. У меня даже сохранилась вырезка статьи из газеты с фотографией, как раз нашей БМД и этого танка. Колонна остановилась. Как только стало темнеть, мы разместились на возвышенности. В низине было видно какое-то село. Наш взвод разместился в капонире, его вырыл армейский бульдозер. Кругом было грязно и сыро от мокрого снега, который шел не переставая. У каждого из нас в РД была плащ-палатка, мы связали их между собой, получился большой кусок брезента, им мы и накрыли этот капонир. Хотелось горячей пищи и согреться. Мы сделали в песчаной стене капонира углубление и поставили в него цинк из-под автоматных патронов, налили в него солярки, положили несколько палок и подожгли. Палки сильно коптили, но горели, солярка нагрелась и закипала от температуры. Решили разогреть на этой «чудо печке» кашу из сухого пайка, штык ножом вскрыли банки и поставили на горящие в солярке палки. Каша быстро разогревалась и ее начинали уплетать, но тут кто-то достал из заначки банку тушёнки и тоже решил ее разогреть, солярка к тому времени уже сильно кипела. Так вот, тушёнка тоже закипела очень быстро. То ли ее задели, то ли палки прогорели, банка перевернулась, весь жир вылился в цинк с кипящей соляркой и вспыхнул. Да так сильно, что загорелись натянутые над капониром плащ-палатки. Получилось кратковременное, но очень яркое зарево. Прибежал какой-то штабной офицер, кто именно я не знаю, было темно и давай нас пинать и бить руками, кому куда попадет. Бил и кричал: – Вы все позиции засветили! Теперь придется менять дислокацию! Но менять никто ничего не стал, а мы залезли в свою БМД, достали спальные мешки, укрылись ими и стали пытаться заснуть. В БМД было очень холодно, но от мокрого снега было больше негде укрываться. Я спал урывками наверно и остальные тоже. Через какое-то время внутри машины на холодной броне от нашего дыхания образовался довольно сильный конденсат, который стал капать на нас как дождь. Но на него никто не обращал внимание, только ерзали и матерились сквозь сон. Рано утром командир взвода стал стучать по броне БМД прикладом автомата: – Все к машине! Выходим строиться. Мы полусонные с затекшими ногами и руками повылезали из промерзшей БМД. Умылись выпавшим снегом, закурили и стали ждать команду.

В этот день мы совершили еще один небольшой марш, несколько десятков километров. Остановились на очередном поле и рассредоточились. Нам поставили задачу окопаться. Мы расчехлили саперные лопатки и принялись копать каждый себе по размеченной командиром линии обороны ростовые окопы. Земля была не промерзшая, но сырая. Окопы вырыли довольно-таки быстро и стали обустраиваться. Нам разрешили развести костры, на взвод по одному. Дров не было, поэтому жгли все что подвернется под руку. Питание не привезли, а сухие пайки практически все уже доели. Следующую ночь предстояло провести в окопах, которые каждый себе вырыл. Спали сидя в сырых окопах, за исключением часовых. Хотя часовые скорее всего тоже спали. Всю ночь шел сильный снег. Утром я проснулся от того, что сильно затекли ноги, но холода я не почувствовал, было даже как-то тепло. Открываю глаза, темно, пытаюсь встать, посыпался снег на лицо и за воротник. За ночь все окопы и все вокруг занесло снегом. Вся вчерашняя грязь и грязная техника были под снежной шапкой. Было немного морозно, солнечно и красиво. Тут из соседнего окопа как гриб из-под снега появилась голова Мещерякова Николая. – С Новым годом, Колян. Дай закурить? Остальные десантники тоже как грибы стали появляться из-под снега. Курили, переговаривались и шутили. Видимо из-за этого снега, который замел наши окопы и было тепло ночью от собственного дыхания. В этот день 22 декабря нам предстояло вступить в настоящий, жестокий и кровопролитный бой, но этого мы еще не знали. На поле, где мы окопались стала стягиваться бронетехника, танки Т 72 и другая техника. Нам выдали резиновые сапоги, а свои кирзовые мы оставили в своих БМД. В резиновых сапогах на выпавшем снегу, ноги сразу стали сырые.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70882999&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.