– Не для каждого, – возразил Кот. – Кто-то захочет прийти сюда со своей подругой, а не каждой женщине придется по душе, если ее спутник будет весь вечер пялиться на голых баб. Так можно и клиентов растерять. Не-ет, я говорю о другой изюминке. Как вам нравится идея кулачных боев?
– Что – прямо в ресторане? – изумился Антон. – Да здесь же перебьют все! Ресторан не место для драк. Кому хочется – пусть идет чесать кулаки на улице. Я лично могу быть вышибалой, у меня никто и пикнуть не посмеет.
– Ты меня неправильно понял, – сказал Кот. – Я говорю о кулачных боях, а не о пьяных драках. По сути, это те же драки, но только за деньги и в строго отведенном месте. Естественно, это мероприятие будет для узкого круга посвященных. Бои будут проводиться в этой комнате, места здесь вполне достаточно. В центре сделаем ринг. А желающие сделать ставки есть уже сейчас – я зондировал почву. Дело – просто класс. Лучше и придумать невозможно.
– А это будет законно? – спросил Антон.
– Не совсем. Тут есть некоторые нюансы, но вам их знать вовсе не обязательно. Да и риска нет никакого. Я же сказал – эти бои будут лишь для узкого круга посвященных. И люди эти очень богатые. Они готовы щедро платить. Да и полезные знакомства вам на первых порах не помешают.
– А без боев обойтись никак невозможно? – сумрачно спросил Антон, понимая, что вопрос этот чисто риторический.
Кот развел руками.
– Дело в том, что деньги на ваше заведение даю не только я, их дают и другие люди, а они никак не согласны вкладывать капитал в обычный ресторан. Им требуются именно кулачные бои. На меньшее они не согласны.
Антон вздохнул.
– Но это еще не все! – сказал Кот, подняв вверх палец. – Есть еще один нюанс.
Антон понял, что ничего утешительного он уже не услышит. И угадал.
– Народ требует, чтобы на первых порах на ринге выступал именно ты, Антон.
– Я?!
– Да. Многим из твоих потенциальных инвесторов по душе, как ты проводишь бои. Честно говоря, мне и самому приятно на это посмотреть. Надеюсь, былую классность ты еще не потерял?
– Мама родная! И с кем же мне придется драться?
– Кандидаты есть, и их немало. Кое-кто уже жаждет сразиться с тобой на ринге. Надеюсь, о выгоде этого дела говорить не стоит – за каждый бой ты будешь получать хорошие деньги, и это позволит тебе довольно быстро рассчитаться с долгом. И тогда ты сможешь отказаться от поединков, если, конечно, сам этого захочешь.
Антон был несколько ошарашен. Предложение Кошкарева звучало весьма заманчиво, но чувствовалось в нем что-то гниловатое, некий подвох. Только знать бы, в чем именно заключается этот подвох, ведь на первый взгляд все выглядит вполне благопристойно. А ответ надо дать немедленно…
– Насчет боев… – медленно сказал Антон. – Хочу уточнить. Это будет бокс?
– Ты можешь драться, как душа пожелает. Среди противников будут и боксеры, и самбисты, и каратисты. В общем, полный набор. И все желают встретиться с тобой. Так что, чем скорее вы с Костяном займетесь делом, тем скорее к вам потекут деньги.
И Антон решился. Они хлопнули по рукам. В тот же день Кот привез им необходимые документы, и они занялись оформлением своего предприятия. Попутно заключили договор с районной администрацией, на балансе которой и находился бывший Дом пионеров, а уже через два дня в подвал были завезены все необходимые для ремонта материалы.
На первых порах Антон с Костей обходились без помощников – они вооружились носилками, лопатами, метлами и в течение трех последующих дней вынесли из подвала столько мусора, что, когда с работой было покончено, на заднем дворе Дома пионеров выросла целая гора. Жители окрестных домов начали роптать, видя это безобразие, и пришлось срочно заказывать самосвал и вывозить мусор на свалку.
Работать приходилось с утра до вечера; был самый разгар лета, жара стояла страшная, а в подвале было довольно прохладно и сыро, так что вскоре Костя на несколько дней слег с ангиной. Антону пришлось взять все заботы на себя.
Поняв, что в одиночку ремонт ему не осилить, Антон нанял бригаду рабочих, пообещал хорошую оплату, если работа будет выполнена качественно и в срок. Пропитые мужички из бригады не очень-то серьезно отнеслись к своему нанимателю – они не привыкли, чтобы ими командовал восемнадцатилетний пацан, но как только им был выдан аванс, отношение немедленно изменилось. В те дни Антон впервые увидел, какой поистине магической силой обладают деньги. Подвал преображался буквально на глазах – он был вычищен, отшпатлеван и выбелен; были сделаны подвесные потолки с большими бесшумными вентиляторами и потайными светильниками. Стены обили деревянными панелями, а пол выложили мраморной плиткой. Костя предложил оборудовать ресторан в стиле кают-компании старинного парусника, и Антону эта идея понравилась. Они сумели достать десяток самых настоящих иллюминаторов – больших, с толстыми прочными стеклами. Стекла были отдраены с нашатырным спиртом, бронзу начистили пастой, затем иллюминаторы повесили на стены в ряд и под стекла приклеили большие фотографии с морскими видами. Получилось впечатляюще.
– Это называется «уотервью», – пояснил Костя, издали любуясь своим творением. – «Вид на море». Здорово, правда?
– Неплохо, – согласился Антон. – Но этого недостаточно. Чтобы имидж был полным, надо добавить что-нибудь еще из морской атрибутики. Например, штурвал, якорь какой-нибудь, корабельный колокол…
– Рында, – сказал Костя.
– Что?
– Колокол на корабле называется «рында». Но тут есть нюанс – ничего из того, что ты перечислил, в настоящих кают-компаниях не бывает. В гонке за имиджем мы можем удалиться от истины.
– Бред. Сколько ты можешь назвать в Овражьем человек, кто хоть раз в жизни бывал в настоящей кают-компании? И скольким из них не наплевать на то, насколько близка к реальной будет обстановка в нашем кабаке?
– Но ведь дело в принципе.
– Нет, дело не в принципе, а в том, чтобы каждому входящему сюда становилось ясно, какой имидж у нашего ресторана. Для верности еще надо будет повесить на стены картины с видами парусников. И отгородить специальный уголок, имитирующий стол капитана, – с морскими картами, старинным глобусом, навигационными приборами…
– Но капитан не имеет никакого отношения к навигационным приборам! – взмолился Костя.
– Не занудствуй! – отмахнулся Антон. – И не строй из себя морского волка – ты тоже парусники видел только на картинке. Кстати, ресторан можно будет так и назвать: «Кают-компания». А официантов нарядить в морскую форму. Бармен может быть боцманом.
Против этой идеи Костя ничего не имел. Наоборот, она ему очень понравилась, и он немедленно отправился на поиски соответствующей атрибутики.
С оборудованием проблем не возникло, да и какие могут быть проблемы, если есть деньги и поддержка кое-кого не из последних людей в городе? На кухню были завезены печи, целая куча всевозможных кухонных принадлежностей – по рекомендации Кошкарева друзья наняли эстонского повара с кучей дипломов, он-то и предоставил им список всего необходимого. Список был длинный, цифра в графе «Итого» выглядела внушительно, но Алекс – так звали повара – с легкостью убедил своих работодателей, что ничего лишнего в этом списке нет. С ним согласились, и вскоре небольшое помещение в подвале, выделенное под кухню, выглядело по высшему разряду.
В зале были установлены десяток деревянных столов с гнутыми ножками. «Вполне достаточно, – сказал Костя, – если столов будет больше, то место под танцплощадку уменьшится, а это никому не надо…»
Недалеко от стойки бара располагалась довольно просторная сцена – для музыкантов. Впрочем, не только. Костя, как большой любитель эротических зрелищ, не оставлял своей идеи о стриптиз-шоу и рассчитывал, что когда-нибудь этой идее суждено будет осуществиться. В мечтах ему уже виделись шикарные голые девицы, размахивающие своими длинными ногами…
С залом для кулачных боев все было просто. В самом центре был сколочен деревянный помост, на котором и установили ринг. Стойки и канаты, несмотря на внешнюю простоту, стоили изрядных денег, но Кот сказал: «На это денег не жалейте… Вообще, ни на что денег не жалейте, все должно быть по высшему разряду». Собственно, именно так все и было. Из мечты ресторан постепенно превращался в реальность.
Костя устроил конкурсный отбор официантов (вернее – официанток. «Когда тебя обслуживает девушка, это гораздо приятнее», – заявил он. Антон не возражал).
Незадолго до открытия Антон дал рекламу «Кают-компании» в газеты и на местное телевидение, и разослал приглашения на презентацию (под диктовку Кошкарева) наиболее видным людям города.
И презентация состоялась.
Газета называлась просто – «Городские ведомости». Раньше, несколько лет назад, ее название звучало гораздо патетичней – «Знамя коммунизма», однако время гнуло свое, никакое «знамя» не могло помочь повысить тираж, и название приобрело более практичное звучание. Газета была еженедельной, выходила на тридцати страницах, и, поскольку редакция испытывала постоянные финансовые затруднения, качество бумаги и немногочисленных фотографий оставляло желать лучшего. На первой странице, выполненной в тусклых черно-бело-красных цветах, крупным шрифтом был набран анонс номера, и среди уже привычных, навязших на зубах заголовков в глаза бросался следующий: «Смерть студентки. Людоед приходит в город». Это было набрано крупным шрифтом, белым по черному, а чуть ниже значилось, уже мельче: «О страшном происшествии, случившемся в прошедшие выходные, читайте на третьей странице номера».
На третьей странице, в рубрике «Происшествия», эта статья стояла первой. Она так и называлась: «Людоед приходит в город». «Как мы уже сообщали, 15 июля сего года двое подростков 13 и 14 лет, прогуливаясь в районе большого оврага, обратили внимание на странный мешок, стоящий под одним из деревьев. Сам мешок и трава под ним были странного черного цвета, и подростки заинтересовались его содержимым. Когда завязка была развязана и содержимое вывалилось на траву, мальчишек обуял ужас. Это были части человеческого тела, отчлененные по всем правилам – голова, кисти рук, стопы… Как показало следствие, останки принадлежали студентке второго курса архитектурно-строительного института Козиной Наталье, жительнице Октябрьского района, об исчезновении которой за несколько дней до этого заявили в УВД Октябрьского района родители девушки… И вот спустя несколько недель случилось еще одно происшествие, которое представляет это и без того страшное дело в еще более неприглядном свете.
В прошедшее воскресенье, в самом центре города, на пляже в районе коммунального моста, были обнаружены человеческие кости. Очень быстро было установлено, что, это недостающие останки все той же убитой студентки, но самое страшное заключалось в том, что все они были сварены и обглоданы, причем на остатках плоти были обнаружены следы человеческих зубов.
Это первый официально зарегистрированный случай каннибализма в нашем городе, и в связи с этим жители города вправе задаться вопросом: а последний ли это случай?
Пока людоед не найден, никто из нас не может чувствовать себя в безопасности. Лето близится к концу, скоро грянут холода, и не знаю, как тебя, читатель, а меня это заставляет задуматься: а не захочет ли людоед запастись провизией впрок?..»
Глава 6
С утра стояла несусветная жара. В воздухе просто витало напряжение – когда же разразится гроза? Это душное, потное, нездоровое ожидание изматывало, выводило из себя.
Возможно, именно из-за жары все и случилось. Впрочем, сама Ирина была уверена: рано или поздно это все равно должно было случиться, в жару, слякоть или мороз. Просто – вопрос назрел.
Короче говоря, ее уволили.
– Я бы давно уже сама ушла, – объяснила она позже Натке Крайновой, своей лучшей подруге. – Этот
Лысый меня уже давно доставал, но я не думала, что он решится на ТАКОЕ…
«Лысый» вовсе не был лысым в прямом смысле слова – кое-какие волосы у него на голове еще сохранились. Его звали Собачников Николай Степанович, был он начальником некоего отдела па крупном заводе, и Ирина уже полгода работала у него секретарем. Завод был полудохлый, как и большинство российских заводов. Основная масса рабочих находилась в вынужденных неоплачиваемых отпусках, но начальство вместе со своей свитой продолжало исправно выходить на свои рабочие места и усиленно делать вид, что забот у него выше головы. Возможно, именно это вынужденное безделье и подействовало на сознание Собачникова так развращающе, а может, в этом виновата была узкая мини-юбка Ирины – тем не менее Николай Степанович, который и раньше время от времени оказывал своей секретарше знаки внимания, в этот день словно спятил. Под каким-то идиотским предлогом он вызвал Ирину в свой кабинет, предложил сесть, а сам, словно невзначай, запер кабинет на ключ. Ирина почуяла неладное, но ничего не сказала. Она давно знала, что шеф у нее «с прибабахом», и старалась не придавать значения его странностям.
– Жарко сегодня, – известил Николай Степанович, ослабляя узел галстука. – Просто невыносимо… Ты хочешь минералки, Ирочка?
Ирина хотела, но еще больше она хотела как можно скорее покинуть кабинет – от шефа несло потом.
– Спасибо, Николай Степанович, не хочу.
«Скорее говори, что тебе надо, – раздраженно подумала она. – Через десять минут идти обедать – я не хочу из-за тебя терять свое время… черт старый!»
Николай Степанович вовсе не был старым, ему было всего сорок пять, по для Ирины, в ее двадцать один, он был уже в тираже. К тому же действительно приближалось обеденное время. Но шеф, похоже, не спешил. Он достал из холодильника минеральную воду, налил в стакан и с бульканьем выпил. Потом подошел к Ирине со спины и положил руку ей на плечо.
– Как у тебя сегодня настроение, Ирочка? – поинтересовался он.
– Нормальное, – сказала Ирина. «Отвратительное, – одновременно подумала она. – Что тебе от меня надо? И убери, пожалуйста, руку, у тебя потная ладонь…»
У Николая Степановича в самом деле была потная ладонь. Но он этого не замечал. Ирина вдруг почувствовала, как рука его вдруг зашевелилась, пальцы сжались. Она напряглась. В другой ситуации и с другим человеком она без разговоров скинула бы с себя его руку и сказала что-нибудь вроде: «Отвали, кретин», но с начальником так поступить не решилась. Только вздохнула мысленно: «Не может без того, чтобы не пощупать…»
Николай Степанович вдруг, по-прежнему не убирая руки, придвинул второй стул и сел рядом, почти вплотную.
– У меня есть для тебя хорошая новость, Ирочка, – сказал он.
При этом он так шумно повел носом, что Ирина нисколько не усомнилась – он ее нюхает. Сразу стало неуютно – ладно еще, если бы она благоухала духами, это можно было бы понять, но когда ты мокрая, как мышь, и разит от тебя потом… Впрочем, шеф, как ей показалось, был в восторге от ее запаха.
Ирина непроизвольно подалась в сторону.
– Какая новость, Николай Степанович? – спросила она несколько сдавленно.
– Помнишь, ты просила меня посодействовать в получении бесплатной путевки в санаторий?
Ирина помнила. Путевку она просила не для себя – у Славки, младшего брата, врачи обнаружили какие-то проблемы с легкими и настойчиво рекомендовали ему провести курс лечения в санатории. Но путевка стоила больших денег, а через завод можно было получить ее полностью оплаченной.
Ирина просила начальника о помощи еще месяц назад, но тогда он лишь пробурчал в ответ что-то невнятное, и она решила не возобновлять этот разговор. И вот месяц спустя шеф наконец дал ответ. Правда, в такой странной форме…
– Помню, Николай Степанович. А что – есть возможность?
– Есть, Ирочка, есть. – Он снова повел носом. Ирине показалось, что он облизывается. – Завтра же можно все оформить. Заезд в санаторий со следующей недели. Надо будет только пройти медкомиссию – и с понедельника на двадцать четыре дня ты вольная птица.
– Это не мне, это брату, я вам говорила.
– Тем более.
Николай Степанович продолжал тянуться носом к ее шее, Ирина продолжала отодвигаться, и в какой-то момент угол наклона начальника превысил все разумные пределы. Не удержавшись на стуле, он завалился и уткнулся носом ей в ключицу. Он попробовал придержаться, но сделал это очень хитро – единственно, за что он счел нужным ухватиться, это за саму Ирину.
– Николай Степанович! – воскликнула она, пытаясь подняться со стула, но все ее старания привели лишь к тому, что они оба, в обнимку, грохнулись на пол.
Эта умышленная неуклюжесть ее взбесила. Но Ирина все еще пыталась сдержать себя. Она силилась подняться, но шеф, явно намеренно, не давал ей сделать это, даже наоборот – все сильнее старался прижать ее к полу своей тушей.
Вдруг она поняла, что он ее целует. Мало того – он пытался забраться своей шершавой рукой ей под юбку, а этого Ирина уже никак не могла ему позволить.
– Эй! Эй! – закричала она, сжимая ноги. – Николай Степанович! Тьфу, черт, отвали, придурок!
Собачников не реагировал. Ирина ударила его кулаком, но при ее силе сложно было пробить слой жира, которым оградил себя ее начальник от внешнего мира. Сообразив, что голыми руками с этим типом ей не справиться, Ирина протянула руку к столу, нащупала бутылку минеральной и с размаху треснула ею начальнику по затылку. Собачников тут же забыл о поцелуях, вскинул голову и зашипел, жмурясь от боли. Бутылка не разбилась, и остатки минеральной воды прыгающей струйкой вытекали ему на лысину.
– Ах ты!.. Ах ты!.. – запричитал Собачников, тряся головой и отплевываясь от минералки. – Больно, падла! Ой, как больно!
Ирина отпихнула его и вскочила на ноги. Кинулась к двери, рванула за ручку – закрыто. Где ключ?
Она повернулась к Собачникову.
– Дайте ключ, я уйду.
Бутылку она все еще держала в руке, за горлышко, как гранату, и размахивала ею в такт словам, словно дирижерской палочкой.
– Ключ? – прошипел Николай Степанович, медленно подымаясь на ноги. – Я тебе дам ключ… Я тебе такой ключ сейчас дам!
Ирина грохнула бутылку о стену и выставила перед собой острый осколок бутылочного горлышка.
– Гони ключ, коз-зел, пока я тебе яйца не отрезала!
Николай Степанович замер, с ненавистью глядя на свою секретаршу, оказавшуюся такой строптивой. Но Ирину этот взгляд ничуть не смутил – она умела за себя постоять.
– Ключ!
Она сделала шаг вперед и взмахнула перед собой осколком. Собачников заметно струхнул. Он отшатнулся, прикрылся стулом и торопливо выхватил из кармана ключ. Бросил его Ирине.
– На, подавись. Мотай отсюда. После обеда можешь не появляться.
– Я ВООБЩЕ здесь больше не появлюсь, – поставила его в известность Ирина, отпирая замок. – Мне надоело работать с таким уродом…
– Сука! – возмущенно выкрикнул ей вслед Николай Степанович.
За Ириной не заржавело.
– Кобель! – крикнула она в ответ и с грохотом захлопнула за собой дверь.
