Ник Трейси "Барсуковы против Монстров"

Утомленные, обескураженные и обоюдно испуганные перспективой развода, они сидели в огромной кровати, каждый на своей стороне, глотали чай в кружках с пакетиком и безмолвно смотрели Форест Гампа на широкой плазме, пока фильм не прервал срочный выпуск новостей. Симпатичная ведущая в длинных золотых серьгах зачитывала тревожным голосом :

– Срочное сообщение. Сегодня около шести вечера в Советском районе города Хомуты была похищена семилетняя Маша Галиева. ( на экране появилось фото счастливой девочки с длинными черными волосами) Очевидцы утверждают, что девочку схватил здоровый мужчина в черной балаклаве, после чего затолкал ее в фургон с заклеенными номерами и угнал в неизвестном направлении. Два часа назад брошенный автомобиль был обнаружен в лесополосе за городом. Если вам что-нибудь известно о местонахождении девочки просим сообщить по телефонам….

– Какой ужас…– произнесла Юля. Это были ее первые слова после постскандального бойкота. – Кто такое может сделать?

– Какой-то урод, – покачал головой Жора и вкрадчиво оглянулся на жену.

– Спокойной ночи, – сказала Барсукова-жена с примирением в голосе, а после отвернулась, легла на бочок и запустила руку под розовую подушку.

– Спокойной ночи, – улыбнулся Барсуков-муж и выключил телевизор.

Скоро оба погрузились в освободительный сон.

В крайних девятиэтажках микрорайона давно не горели огни. В коттеджном посёлке тоже все спали. Шел третий час ночи. Над голыми удмуртскими полями летела реликтовая моль. Облака, бегущие по ночному августовскому небу, раскатывали по земле длинные чудовищные тени. Никто не видел, как в приоткрытую форточку спальни молодых супругов впорхнула странное насекомое.

Глава 2. Откуда взялась моль

За несколько часов до знаменательной ссоры Барсуковых на севере Башкирии (в двух с половиной часах езды от их коттеджа, если ехать без пробок по трассе) буровая установка с десятиметровой мачтой оглушала окрестные деревни диким ревом дизельного двигателя, делая в планете Земля дырку в поисках черной вонючей жидкости, которая использовалась у аборигенов в качестве популярного источника топлива.

Из разведочной скважины с глубины полутора тысяч километров буровики извлекли, казалось бы, обычный керн. Однако прежде, чем порода попала в лабораторию, от неё отпала двухсантиметровая продолговатая галька и в цилиндрическом образце осталась каверна. На странный камешек никто не обратил внимания. Он упал во влажную августовскую глину посреди буровой.

На самом деле это был совсем не камешек, а куколка насекомого. Спустя двадцать минут, уже в глине, фибриллярная оболочка изменила цвет с черного на светло-серый. Обилие атмосферного кислорода прервало состояние глубокого анабиоза. Насекомое зашевелилось.

Современная энтомология не знала данного вида. Это и не удивительно, учитывая, что куколка лежала под гигантским давлением в толщах земной коры в течении четырех миллионов лет. Единственное в своём роде насекомое могло быть причислено к отряду чешуекрылых. Возможно, какой-нибудь учёный лепидоптеролог сказал бы, что это леопардовая моль. Именно на эту особь походил оживший экземпляр.

К сожалению или к счастью, сенсационного открытия в научном мире не состоялось. Насекомому было суждено прожить меньше суток. Во второй половине дня моль выбралась из куколки на поверхность влажного следа, оставленного в глине сапогом помбура. Белые с черными крапинками крылья вздрогнули, как бы разминаясь, и существо взлетело.

Крылатая особь вела себя крайне необычно для насекомого. Первые мгновения её крылья привыкали к полёту, но уже совсем скоро она набрала высоту и полетела по кратчайшей прямой к пункту назначения. Она не порхала в разные стороны, как другие бабочки. За шестнадцать часов ей нужно было преодолеть расстояние в сто семьдесят три километра. У неё просто не оставалось времени на лишние виражи в пути. Моль торопилась долететь до места своей кончины.

Глава 3. Про странную девочку, которая очень много спала

Незадолго до бурового инциндента с молью в совершенно другой части Мультивселенной, достаточно далеко от Туманности Андромеды и совсем не близко от галактики Млечный путь, в неизвестном войде пустынного космосма дрейфовала полая продолговатая штука серого цвета размером с продуктовый фургон, похожая на кокон.

Это штука на самом деле была вполне естественным космическим образованием, как, к примеру, астероид, планетоид или звезда. Странный объект назывался гуак-ячейка 6006 и внутри него, в самом центре, парило хрупкое существо, которое издалека можно было принять за маленькую анемичную девочку с воинственным макияжем под глазами. Большую часть своей жизни малышка спала и видела сны о прошлом и будущем.

В нескольких известных энциклопедиях существо относили к виду «serus kohus», что на чвокерском означает «клацающая во тьме». В бесконечной прохладе межзвездного пространства, царящего в обитаемых измерениях мультиверса, насчитывалось всего тринадцать подобных особей. Спецслужбы Объединенных Сил Антираспада дали им кодовое название «Груля», хотя в действительности у них не было имен. Период развития из детеныша во взрослую особь растягивался на двенадцать миллиардов лет. Они никогда не размножались, но когда одна из них погибала, то где-то на окраине далекой звездной системы на планете богатой ураном и кислородом из яйца семихвостой желтопалой кукабары на свет появлялась новая Груля.

Ученые большинства вселенных уровня М8 и выше придерживались мнения, что по поведенческим признакам, Грулю следует относить к самкам. Кроме того, женская природа опасного существа угадывалась по красному сарафану в крупный белый горошек, который при ближнем рассмотрении оказывался не текстильным принтом, а маленькими сферами, которые содержали в себе сложный секрет, выделяемый грулиными железами. По непостижимой причине они рождались прямо в этой одежде, которая на самом деле не имела ничего общего с тканями, а была углеродно-азотистой частью организма.

Груле в гуак-ячейке 6006 было всего 200 миллионов лет, поэтому в любых экстраполяциях она считалась сущим ребенком. Хотя на дитя в человечьем понимании она, конечно, походила мало. Из большой лысой головы повсюду торчали острые, как иглы, роговые шипы по два дюйма в длину каждый, поэтому с учетом довольно тонкой шеи, она весьма напоминала репей. Обманчиво худенькие ручки, парившие горизонтально вдоль ложно-щуплого туловища, заканчивались когтистыми пальчиками. На бледном осунувшемся личике под глазами расходились широкие синие полосы. Это была не косметика, а природный окрас. Но, пожалуй, еще большей воинственности ей придавали не шипы и когти, а верхние клыки, лежащие на нижней губе, как у саблезубых тигров.

Большие выпуклые глаза беспрестанно шевелились под веками, но в остальном она оставалась безмятежна, просто лежала, подвешенная в изолированном псевдовакууме, где концентрировалось столько Ви-энергии, что хватило бы на уничтожение всего сущего за доли долей секунды. Через каждый шипик на лысом черепе проходило двенадцать квадриллионов электронВольт, а в пупок беспрестанно всасывался весь темный потенциал незримых субкварковых частичек Ридберга, что обеспечивало триллиардам мирам Мультвивселенной стабильное существование.

Без гуак-ячеек с живым содержимым – звезды, планеты, люди, бвонги, кашалоты, чвокеры, кариакусы и любые другие живые существа вместе со всем окружающим распались бы на неделимые частички, как кусок сахарного печенья упавший в чашку с теплым чаем. Если отбросить сложную квантовую космофизику, можно сказать от Грули зависела жизнь во всем ее многообразии на непостижимых пространственно-временных масштабах. Она была тем самым клеем, который позволял ученым находить в природе упорядоченности и закономерности. Только из-за Грули вы можете дышать, хрустеть шеей, глазеть на буквы и пытаться вникнуть в текст.

Не будь этого парящего в космическом коконе монстрика, мы с вами вероятнее всего и не узнали никакой жизни, а наша история вообще никогда не была бы рассказана. Забавно, что это внешне отталкивающее существо обладало преимущественно сознанием ребенка и на протяжении всех циклов пульсации Вселенных, хотело лишь одной вещи, а именно – чтобы ее кто-то, наконец, удочерил.

Однако кроме ребенка жило в ней и нечто древнее и опасное, откуда начинается любая тьма. И с каждой следующей неудачной попыткой реализоваться в качестве полноценной дочери, вторая ее сущность становилась все сильнее.

Один раз в миллион лет Груля просыпалась (На сленговом языке чвокеров это называлось «открытие сессии»). В этот момент у вас на кухне наверняка ни с того, ни с сего со стола падала и разбивалась тарелка, а в телеке пропадала картинка. Помимо прочего в радиусе трех миллионов парсек от гуак-ячейки разрывалось пару сотен сверхновых и на несколько планет обязательно падал здоровенный астероид. По всему мультиверсу проходила упредительная волна распада, после которой могла последовать другая и тут разбитой тарелкой дело бы не закончилось.

Сигнал для выхода из состояния энерго-сдерживающего анабиоза генерировался в ее мозгу с точностью атомных полураспадов, однако в этот раз она проснулась на полмиллона лет раньше срока.

Виной тому стала банальная бюрократическая оплошность, когда младший чиновник из южного филиала Объединенных Сил Антираспада (ОСА) из Черепашьей Галактики отправил зашифрованный медиафайл коллеге, который сидел за рабочим компом в другом конце Вселенной М8 (полное название – Вселенная хwre1273 М8) в Галактике Собачий Хвост. В файле содержались секретные визуальные сигнатуры для распознавания земных бру-бру (сложных полуандроидных организмов, которые были ни чем иным, как автономными узлами хранения ключей под маскировкой местной фауны).

Проще говоря, в секретном документе были псевдочеловеческие лица, по которым инспектор ОСА мог бы верифицировать бру-бру в случае экстремальной необходимости. В архивном отделе ОСА медифайлы размножали, пересылали и каталогизировали, чтобы получить премию к концу года и иногда так старались и спешили, что забывали проверять маршрут отправки сигнала.

Груля спала и никого не трогала, сдерживая в адронном порядке триллиарды Вселенных, включая молоденьких М5, только проклюнувшихся из инфлатонных полей, вроде той, где на планете Земля возникла разумная жизнь…ну или что-то на нее похожее. Во сне она видела себя в странном обличии, на голове вместо шипов рос какой-то длинный шелковистый мех светлого оттенка. Вокруг все взрывалось, брызгало и разбегалось от ужаса. На спящем лице монстроподобной малышки играла счастливая улыбка, как вдруг в голове, заполняя весь экран внутреннего зрения, возникла широченная морда лощенного земного мужика лет 30-40 , который светился счастьем и подмигивал Груле, прикидываясь добряком.

Девочка-ядро (еще одно сленговое название внутри ОСА) мгновенно открыла глаза и вскрикнула «Бру-бру!». Сигнал случайно прошел через ее мозг, задел отдел регуляции биоритмов и пулей выскочил вон из гуак-ячейки 6006, продолжив бороздить нескончаемые килопарсеки, чтобы, наконец, осесть в рабочем компе карандашеголового сотрудника архивного отдела в Галактике Собачий Хвост.

Груля не запомнила всех лиц, зашифрованных в файле, но это счастливое лощенное впечаталось в память навсегда. Энергетические нити опустили ее с парящего положения на ноги, а коконообразная гуак-ячейка обрела интерьер уютной розовой спальни маленькой девочки…..На детском столе с разбросанными фломастерами и цветными рисунками необычных существ стояли четыре забавные фигурки, вылепленные из чапакской глины. В одних мирах сказали бы, что маленькие изваяния походят на насекомоядных бвонгов, на Земле вероятно признали бы в них мутантов-медвежат, чьи предки подверглись жесткому облучению радиоактивными изотопами.

В первые минуты после сна Груля обычно садилась за стол рисовать, кидала на фигурки хищный взгляд и злорадно улыбалась, скаля длинные клыки, данные ей от рождения. Но теперь, когда ее разбудили раньше времени, настроение было совсем не то.

Груля сжала когтистую лапу в кулачок и принялась чесать им правый кошачий глаз, совсем как маленькая девочка, которую только что подняли с кровати в бессовестную рань. После она звучно зевнула, увидела вылепленные ею же фигурки, сделала хмурое лицо и одним взмахом руки сшибла их со стола…. Четыре облученных медведя упали на твердый прозрачный пол из теплого кристалического пексалита, который вырастал из розовых стен во время пробуждения и разделял гуак-ячейку ровно на две половинки. Сам же кокон-элипсоид на время сессии обретал видимость для внешнего наблюдателя. Он висел в черноте космоса симпатичной розоватой виноградинкой, словно мяч для женского рэгби, закинутый высоко, а после так и не упавший обратно. Из трех окошек с правой и с левой покатой стены Груля могла любоваться мерцающим космосом, бесчисленными звездами и чарующими радужными всполохами Страусинной Туманности – места, где прямо на ее глазах из ионизированного водорода вылеплялись новые звезды.

Однако до всех этих красот Грули давно не было дело. Она привычно заглянула в старомодный двухкамерный холодильник (в дальнем суженом конце кокона-спальни), схватила с полки банку консервированного рыбьего белка, бутылку восстанавливающего коктейля странно зеленного цвета и вместе с едой бухнулась на детскую кровать у окошка рядом с рисовальным столом в другом конце гуак-ячейки. Постель была всегда заправлена приятным махровым одеялом голубого цвета, а шипастая голова протыкала на редкость удобную бело-узорчатую подушку, набитую гусиным пухом.

Груля макнула когтистый палец в открытую банку, затем слизнула с него белковую жижу и запила все это чем-то отвратительным. Да, на вкус все было так себе, но она ничего не ела последние полмиллиона лет, поэтому приходилось терпеть.

Девочка методично работала челюстями, поглядывала на белые шары у себя на платье, а после перевела взгляд на покатые стены своего кокона, где повсюду висели смешные детские рисунки, начирканные космическими фломастерами. Разноцветные шедевры, прилепленные к розовой мягкой обивке стен белковой жижей, обычно изображали трех существ – в одном без труда узнавалась Груля, а два других всегда разительно отличались от нее. Это были бесчисленные папы-кандидаты и мамы-кандидаты, которых девочка находила на очередной сессии и которые снова и снова отвергали ее.

При внимательном рассмотрении в череде картинок с родителями можно было найти несколько (буквально три), где Груля нарисовала огромную черную фигуру с угрожающе поднятыми лапами и хорошо просматриваемым оскалом. Когда малышка находила взглядом эти черные скалящиеся кляксы, она сразу переставала жевать. Все ее тело сковывал страх, а дрожащие губы шептали «Хряп…»

В конце концов, Груле надоело смотреть на рисунки (они вызывали не самые приятные воспоминания) и она уставилась на холодильник. Как обычно в первые минуты после пробуждения девочка-ядро задумалась над тем, кто доставляет все эти жуткие консервы с коктейлями, но потом вспомнила о родовом канале, который всякий раз выбрасывал ее в самую непредсказуемую точку Мультиверса. А раз она может отсюда выбираться, значит, вполне логично кто-то может приходить к ней в гости во время сна.

Груля загоготала, представив пробкоголовых существ из Дануфировой Галактики (вероятно речь идет о цивилизации Раночи, ныне почившей из-за аварии на ядерном реакторе), где она однажды нечаянно спровоцировала биологическую катастрофу, выпустив из пробирки редкий адено-вирус, из-за которого у носителей отрастали лишние головы и конечности в неожиданных местах. Она представила, как эти забавные двуногие особи (у которых прозрачный череп сверху запечатывался настоящей пробкой, поэтому было видно, как мозг болтается, словно в стеклянной банке) в белых халатах забираются через родовой канал в ее кокон и затем аккуратно пополняют продуктовые запасы. Она смеялась чисто и громко, на весь космос, держась за живот и разбрызгивая вокруг слюни с белковой жижей. Малышка часто развлекала себя подобными фантазиями, ведь никто не догадался поставить в эту чертову нору хотя бы маленький черно-белый телек.

Скоро приступ смеха, наконец, прошел, но улыбка на синеполосом лице никуда не ушла, она сделалась еще выразительнее и ярче. Груля вся горела изнутри от нетерпения родиться на очередной планете.

Вдруг вся гуак-ячейка затряслась, загудела, рисунки попадали со стен и закружились, как конфетти на детском дне рождения. Малышка с азартом в глазах спрыгнула с кровати и двинулась прямиком к холодильнику, который трясся сильнее всего остального в комнате. Груля подошла к белому железному раритету, схватила его за бока, как непокорного кубического монстра и, слегка кряхтя, отодвинула в сторону. За холодильником зауженный конец гуак-ячейки расширился до диаметра родового канала. Девочка оглянулась на кровать и стол со своими поделками, словно говоря им «до свидания», а после рывком, на четвереньках устремилась в темную кротовую нору…..

Глава 4. Хопостак-918

Чвокеры группы 8187 под командованием Зу работали на федералов. Точнее, на Объединенные Силы Антираспада (ОСА), чья власть распространялась на большинство цивилизаций, несмотря на то, что многие из них об этом даже не догадывались.

Честно говоря, эти мохнатые воинственные существа ростом до восьмидесяти сантиметров в холке были с рождения несовместимы со всем, что касается законности и порядка. Возможно, поэтому они оставались единственными наемниками в мире, не считая Хряпа, кто мог реально поймать Грулю и вернуть ее обратно в гуак-ячейку, чего бы это не стоило…

Проблема заключалась в том, что чвокеры не желали работать на федералов. Какие бы золотые горы и залежи стекла им не обещали, никто из мохнатых убийц добровольно не брался за такой гемор. Наняться на поиск шипоголовой? Да лучше отрубите мне все пальцы на руках и ногах. Примерно так бы вам ответил любой чвокер, еще не пойманный за криминал.

Именно поэтому к ловле Грули привлекали исключительно по принудительному контракту в качестве искупления грехов за разгульную антисоциальную жизнь. Выбор, в общем, был такой: либо подписываешь контракт, либо тебя распылят на триллиард частичек в кварковом разрывателе по приговору суда.

Военная верхушка ОСА между собой неофициально называла чвокеров кротами, хотя в действительности они больше походили на продукт генетической мутации ученого, помешанного на мультиках.

Голова чвокера непропорционально велика для его небольшого роста. Собственно говоря, она весьма напоминает мяч для игры в регби. И этот мяч, как и все тело, покрыт короткой зеленоватой шерсткой болотного оттенка. Черные глаза сидят в узких и, словно приплюснутых сверху, глазницах. У чвокеров нет ушей потому, что все звуки они воспринимают через широкий рот, усаженный пятьюдесятью двумя острыми, как бритва, зубами. Над зловещей пастью торчит, словно срезанный на подъеме, курносый обрубок с двумя длинными узкими ноздрями. Он немного вздернут кверху и постоянно влажный, как у псов. Прибавьте к этому проворные четырехпалые ручонки, короткие энергичные ноги, скверный характер, страсть к деньгам и выпивке, ненависть ко всем остальным существам в мире и вы получите весьма полный портрет этих замечательных созданий.

Группа 8187 тянула многомиллионный срок по принудительному контракту в караульной норе в тринадцати с половиной километрах под поверхностью пустынной планеты Хопостак-918 в секретной звездной системе Пака, данные о местоположении которой знало всего с десяток служащих ОСА. Никакой приятной живности на каменных пустошах Хопостака не гуляло, что не удивительно, учитывая зашкаливающую радиацию и температуру, от которой глаза в глазницах испарялись с характерным «пшик» за две с половиной секунды. Встречались там конечно разные хвостатые мутанты с бронебойной шкурой, но днем они обычно торчали в пещерах, планируя, как ночью будут охотиться друг на друга. Словом, место было не очень веселое.