– Вы сказали, что боярин Волков нанял вас нас службу. Могу я увидеть договор, где об этом сказано? Чтобы убедиться в том, что вы здесь находитесь по воле боярина.
– Да, конечно, сейчас я все покажу, – кивнула Вера и уже полезла в свою бархатную сумочку, висевшую на поясе, как аксессуар к этому платью.
– Надеюсь, договор имеет гербовую печать бояр Волковых? – добавил Коровин. – И датирован датой, когда боярин Демьян Ярославович был в сознании и дееспособен?
Руки Веры тут же замерли на сумочке.
«Нет, конечно! Никакой гербовой печати там нет! – испуганно подумала она про себя, и в ее голове пронеслись шальные мысли: – Договор напечатан на компьютере, подписан простой шариковой ручкой с обоих сторон, и все. И самое ужасное, что дата стоит позавчерашняя. А боярин Волков уже почти год пребывает в коме, находясь в тюрьме».
– Так где же договор? – спросил ехидно Щукин, сверля ее взглядом. – Похоже, у вас его нет, госпожа Лебедева! И вы нам всем врете. Не нанимал вас боярин Волков служить няней при дочери!
– Я говорю правду, – тихо, но твердо заявила Вера.
– Если это так, покажите документ, – сказал Коровин.
– А если его нет, – продолжал злорадно Щукин. – Тогда господа стрельцы препроводят вас в Благочинную палату, чтобы вы объяснили свое непонятное присутствие в доме боярина Волкова! И я думаю, живете вы здесь незаконно!
Вера на понимала, отчего Щукин так взъелся на нее. Только из-за курицы? Но это было мерзко. Разве курица, к тому же возвращенная ему целой и невредимой, стоила всей этой грязи, которую на нее вылил этот благородный боярин?
Сглотнув, Вера опять полезла медленно в сумочку, не понимая, что делать. Показывать документ без печати и не с той датой было опасно. Но еще опаснее было вообще не предъявить ничего. Она видела, как зеваки толпятся у ворот, всего в двадцати шагах от них, видимо, желая узнать, чем все это закончится.
Невольно взор Веры остановился на босом горбуне, который в упор смотрел на нее. Его взгляд как-то странно горел. Словно передавал ей свою силу и говорил, что все будет хорошо.
– Няня Вера, покажите им, – зашептала вдруг громко Ладомира, дергая ее за рукав. – Не бойтесь!
Вздрогнув от слов девочки, Вера все решилась.
– Да-да, покажите! – цедил зло Щукин. – Как бы вам самой не загреметь в тюрьму, как и вашему нанимателю боярину Волкову!
– Довольно ужо, господин Щукин! – оборвал его раздраженно Коровин, тоже пораженный непонятной злобой боярина в сторону молодой женщины. – Мы сами разберемся, что делать с госпожой Лебедевой!
Стиснув зубы, Вера сунула в сумочку руку и решилась. Будь что будет.
Достала свернутый в четверо договор, который носила с собой в Денежную палату, чтобы, если будет необходимо, доказать, что она няня боярышни. Быстро протянула бумагу сотнику Коровину.
Тот взял документ и раскрыл его.
А у Веры расшились зрачки от удивления.
Это была другая бумага. Всего один лист, вместо трех, на которых был напечатан договор. Мало того, бумага была голубоватого цвета и исписана пером, диковинным старинным письмом с завитушками. А внизу стояла приметная гербовая печать, квадратная, из сургуча. И рядом большой вензель-подпись.
У Веры сперло в горле. Она метнула взгляд в свою сумочку, но там было пусто. Не было никой другой бумаги, кроме той, которую она только что достала.
Она хлопала глазами, ничего не понимая, но упорно молчала, не желая выдавать своего удивления и волнения.
Коровин прочитал бумагу до конца и, подняв глаза на Веру, по-доброму улыбнулся.
– Ваша бумага в полном порядке, сударыня, – заявил сотник. – Впрочем, я в этом даже не сомневался.
– Как это?! – тут же подскочил к ним Щукин, заглядывая в бумагу, и, пробежавшись по тексту взглядом, посерел. – Как она это сделала?
– Что сделала, сударь? – осведомилась Вера холодно, зыркнув на него.
– Милостивый государь, прекращайте это препирательство! – осадил его сотник. – Ваши подозрения оказались ложными. Потому извольте покинуть усадьбу Волковых. Курицу вам вернули! Вот и ступайте с Богом!
– Благодарю вас, сударь, – сказала Вера, когда Коровин протянул ей обратно бумагу.
– Мы уже уходим, госпожа Лебедева, – сказал Коровин и сделал знак своим людям. – Извините за доставленное беспокойство.
Стрельцы во главе с сотником быстро направились к воротам, и Коровин гаркнул на зевак, толпившихся тут же.
– Расходитесь! Нечего за чужими делами следить!
Горожане торопливо начали расходиться, комментируя увиденное. Стрельцы пошагали по мостовой вперед.
Щукин же, быстро окинув Веру с Ладомирой злобным взглядом, фыркнул:
– Не думай, что твоя взяла, ведьма!
И торопливо направился к воротам. Там еще оставался горбун, чистильщик обуви. Когда боярин поравнялся с ним, горбун сплюнул ему под ноги.
– Че, опростоволосился, богач?! – выдал ехидно горбун в сторону Щукина.
– А ну прочь с дороги, оборванец! – проскрежетал в его сторону боярин. – Всех бы вас в каземат упечь, а еще лучше на виселицу.
Щукин неучтиво оттолкнул грязного горбуна с дороги и быстро последовал за стрельцами, опираясь на свою дорогую, украшенную камнями трость.
– Не желай другому, чего сам не жаждешь, – выдал ему угрожающе вслед босяк-горбун. – Как бы тебе самому голову на плахе не сложить!
– А ну уймись, холоп! – огрызнулся на горбуна Коровин, услышав его угрозы в сторону уважаемого боярина Щукина. – А не то неровен час заберу тебя в холодную! Там свой язык поганый и прикусишь!
На эту угрозу горбун только хмуро оскалился, сплюнул себе под ноги и заковылял в другую сторону.
Видя эту перебранку между мужчинами и что все закончилось благополучно, Вера облегченно вздохнула. Все же не хотелось, чтобы из-за этой вертихвостки-курицы пострадал кто-то еще. Довольно уже было на сегодня перипетий из-за нее.
Глава 7. Хворост
Мира снова задергала ее за рукав, привлекая к себе внимание и заглядывая молодой женщине в глаза.
– С вами все хорошо, няня Вера?
Вера посмотрела на девочку и ласково улыбнулась ей.
– Как хорошо, что они все же ушли. Я так перепугалась, малыш, – сказала облегченно она.
Снова раскрыв пергаментный лист с договором, молодая женщина прошлась по нему взглядом. В документе, явно написанном пером, говорилось о том же, что они и обсуждали тогда с адвокатом Волковых. Ничего нового или непонятного. Только все было описано витиеватыми старинными выражениями и словами. В тексте употреблялось много твердых знаков на конце слов. Но смысл документа был точь-в-точь как тот, что она подписала два дня назад.
Дата была прописана в первой же строке и значилась как первое травеня 1929 года.
– Мира, а какой сейчас год?
– Тысяча девятьсот тридцатый, няня Вера. Неужели вы запамятовали?
«Так… дата в документе годовалой давности, – подумала про себя Вера. – Теперь понятно, почему у Коровина не возникло вопросов».
– Я что-то так распереживалась, что даже год позабыла.
– Вам не надо так волноваться, а то заболеете.
Вера еще раз перечитала первые строки документа. Единственное, что было другим, – это то, что Вера должна была приступить к своим обязанностям через год, то есть, видимо, сейчас.
Очень умело придумано. Это доказывало, что год назад боярин Демьян был еще в здравии, и объясняло то, отчего Вера приехала только сейчас в Западный Боровник.
Внизу бумаги стояла красивая вычурная печать из синего сургуча и подпись «боярин Демьян Волков». В голове молодой женщины все крутилась мысль, как договор превратился в другой?
Но сейчас она поняла, что действительно находится в параллельном мире. И в какой-то момент этот мир продолжил развиваться по своей спирали. По законам древних русских княжеств и, видимо, без прогресса. Потому до сих пор здесь пользовались свечами и углем, а перемещались на каретах. Ведь в Верином мире в 1930 году уже давно было открыто электричество и никаких бояр не водилось.
С каждым часом в голове Веры картинка окружающего мира становилась более понятной и ясной.
– Няня Вера, хочу вам сказать. Этот наш сосед, господин Щукин, – начала девочка и уже тише добавила: – Он плохой человек.
– С чего ты это взяла? Оттого, что он донес на нас стрельцам?
– Нет. Но и это тоже. Он не пошел в наш дом! Точнее, не смог зайти.
– Не понимаю тебя, Мира.
– Батюшка сказывал, что в наш дом злые и плохие люди зайти не смогут. Потому что он под охраной ангелов!
– Да, ты говорила об этом, – кивнула Вера.
– Вот! Потому он и не пошел. Ему бы стало плохо в нашем доме! Потому что он злой нелюдь!
В словах девочки было рациональное зерно, ведь и Вера сразу поняла, что этот Щукин злой неприятный тип. Но все же она решила не распалять в своей подопечной малышке страхи. Девочка должна жить спокойно, а не бояться всех и вся. Потому она погладила Ладомиру по светлой голове и сказала:
– Ох, Мира, какие-то сказки ты выдумываешь.
– А вот и нет!
– Ну ладно, пусть так. Пойдем в дом, малыш, – велела Вера, обнимая девочку за плечи. – У нас еще много дел.
– Хорошо, сударыня, – кивнула Мира и поспешила с няней.
Они зашли в дом, и Вера все крутила бумагу с договором в руках.
– И все же мне интересно, как эта бумага стала такой? С гербовой печатью и другой датой?
Вера наконец засунула договор в сумочку и положила вещицу на комод в просторной парадной.
– Это волшебство, няня Вера, – пояснила девочка, улыбаясь.
Вера непонимающе посмотрела на нее.
– Прямо волшебство?
– Ага. Ваша бумага превратилась в другую по волшебству.
– Но кто же сделал это волшебство? – задала резонный вопрос Вера.
– Скорее всего, мой батюшка. Он же волшебник, – твердо ответила Мира.
– Как это волшебник?
– Очень просто, самый сильный волшебник нашего княжества, – кивнула девочка. – Он всегда так говорил, да и матушка повторяла.
– Так, подожди. Мира. То есть ты утверждаешь, что твой батюшка волшебник и именно он изменил мой договор?
– Да, изменил, – закивала девочка. – Одним магическим заклинанием.
Ничего уже не понимая, Вера невольно задумалась. Она еще многого не знала об этом мире, где государства назывались княжествами, а дворяне до сих пор именовались боярами, хотя и жили в двадцатом веке. А еще малышка говорила о каком-то волшебстве. Вера уже почти поверила в это самое волшебство. Иначе как ее договор мог стать другим?
Вера присела на корточки, чтобы ее лицо стало на одном уровне с Мириным, и сказала:
– Ладно. Давай по-другому. Предположим, что твой батюшка волшебник.
– Не предположим. Это на самом деле так.
– Хорошо. Пусть так. Но твоего батюшки рядом нет. Он в тюрьме и в коме. То есть в беспамятстве, – поправилась молодая женщина. – Как же он мог появиться здесь и изменить договор этим своим волшебством?
– Он и не появлялся. Это все волшебство. Для него нет расстояния и времени. Это же волшебство!
– Ну да, это же волшебство, – кивнула Вера заторможенно, ничего уже не понимая.
Она нечаянно бросила взгляд на входные двери, которые так и не закрывались на замок. И словно пришла в себя.
Некогда было рассуждать о каком-то волшебстве, надо было что-то делать!
Проворно поднявшись на ноги, Вера сказала:
– Когда мы раздобудем немного денег, первое, что мы сделаем, – это поставим на двери новый замок и отремонтируем ворота. Чтобы никакие чужие курицы и никакие плохие люди не могли входить в наш усадьбу. Как считаешь, моя девочка?
– Вы правы, няня.
– Ладно, пойдем на кухню, приготовим что-нибудь вкусненькое, – улыбнулась Вера.
