Детсовет
Вера Лондоковская
Как будто мало проблем в этом колледже, так ещё ввели с 1 сентября Детсовет, и теперь учащиеся будут судить и наказывать своих педагогов. Колледж возвышается на высоком морском берегу, окутанный мистикой и тайнами, словно густым, плотным туманом. Отголоски прошлого не дают покоя обитателям этих стен.Справятся ли преподаватели с новыми неприятностями? И как поведут себя студенты, наделенные небывалой властью?
Вера Лондоковская
Детсовет
Глава 1
Первое сентября
1
Инна Геннадьевна бежала по застывшему, неровному декабрьскому льду. Он представлял опасность, ведь так легко поскользнуться, упасть, что-то повредить. Но Инна непростительно опаздывала на первую пару. А опоздать она не могла, не имела права!
Если ты – преподаватель в колледже, то не имеешь права опаздывать. Толпа студентов возле учебного кабинета вызовет интерес и у методистов, и у сотрудников учебного отдела, а то еще и у самого директора. Не уволят, конечно, но писать объяснительную обязательно придется. А оно надо? Да и самой вот так бежать к аудитории, чуть ли не на ходу расстегивая шубу, на глазах у любопытных и злорадствующих студентов, и разъяренного начальства, задыхаясь, отвечать на приветствия – такое себе… Повторится подобное пару раз, вот тогда и уволят…
Страх толкал Инну Геннадьевну вперед, а там были скользкие крутые повороты и снег, под которым спрятался лёд. Куда ставить ногу, из какого куста выскочит собака? А вдруг попадется канализационный люк без крышки?
Где-то наверху, в непроглядной утренней мгле, кружились и перекрикивались вороны – вечные сопровождающие по пути на работу…
Неожиданно появилась машина и ослепила ее дальним светом. Как назло, ну не мог водитель обойтись «ближним»?! Инна, на мгновение потеряв способность управлять своим телом, накренилась налево. Но не заметила, что там нет дороги. Споткнувшись о дорожный бордюр, она покатилась по резкому, заледенелому склону, прямо к ярко освещенному подъезду пятиэтажки. Пока Инна бесславно проигрывала эту схватку с последствиями бездействия коммунальщиков, в голове мелькали обидные мысли. Мысли о дорогущей одежде, что цеплялась за камни и острые углы льда, о сумке с важным и ценным содержимым, которая словно мячик, неслась за хозяйкой и часто подпрыгивала на кочках.
– Твою-то м-м-мать! – примерно с этой фразой Инна Геннадьевна приземлилась.
По закону подлости, стоило Инне приземлиться, как прямо из ярко освещенного подъезда, давясь смехом, вышла… ну, конечно, никто иная, как Оля Ефремова, самая противная и высокомерная девочка из двадцать третьей группы.
Оля помахала своим айфоном в золотистом чехле.
– А я все записала, все, все, что вы сейчас сказали! Вы – матерились! И теперь вам попадёт! Вам попадёт! Попадёт!..
Инна Геннадьевна подскочила на кровати от кошмарного сна, как от толчка. Частое дыхание медленно успокаивалось, Инна медленно осознавала, где она. Почему зима? Чёрт, сколько времени?! Потянувшись к телефону, она разглядела цифры: пять утра. Можно выдохнуть – всего лишь приснился кошмар, ведь накануне она сильно переживала, как бы не опоздать на линейку.
Открыв шторы, Инна Геннадьевна увидела блестевшие от прошедшего дождя крыши домов, тёмные окна и фонари над тротуаром. Было в этом виде нечто таинственное и тоскливое. Но отогнав печальные мысли, она торопливо сказала:
– Куда ночь, туда и сон прочь!
С тех пор, как умер папа, и на всем белом свете не осталось ни одного родного человека, любое время года и суток для нее были безрадостными и холодными. И вот уже полгода, как у нее нет даже приходящего любовника. Хотя она еще молода, – всего тридцать шесть лет, – всегда при макияже, а новые очки в форме «кошачий глаз» придают шарма, и особая гордость – длинные пышные светлые волосы.
Под блондинку она начала краситься не так давно – когда после похорон отца заметила, что стала наполовину седой.
Тогда же Инна Геннадьевна стала очень богата (по меркам их городка). И вот теперь у нее были две квартиры – в одной жила, другую сдавала, – японский автомобиль и немаленькие деньги на счетах в банке. Была работа, пусть и нелюбимая, но приносящая ощутимый доход, за которую она держалась.
Но не было самого главного – человека рядом. Тоска по теплой руке и надежному плечу затмевала и обесценивала даже те радости, которые давали деньги.
В бесшумном лифте Инна Геннадьевна спустилась вниз, вышла из подъезда и пошла на работу. Линейка начинается в девять, а сейчас только семь утра. Утреннюю мглу пробивали желтые огни фонарей, и стояла особая тишина перед началом всеобщей рабочей суеты. Ей, интроверту, не хотелось бежать со всей этой сумасшедшей толпой, не хотелось дышать смрадом от выхлопных газов машин, стоящих намертво в пробке. Лучше уж выйти пораньше, и спокойно прогуляться, пока на улицах никого нет.
Мысли Инны прервал просительный и скрипучий старушечий голос:
– Девонька, помоги дорогу перейти!
У пешеходного перехода стояла бабушка – божий одуванчик. Инна Геннадьевна отчаянно огляделась, нет ли неподалеку мужчин или парней, которым она с удовольствием спихнет заботу о пожилой женщине.
Но в такую рань, сколько ни оглядывайся, а вокруг никого не увидишь. Ну и ладно, Инна Геннадьевна сама справится, не велика проблема. Как бы ни хотелось, но помочь придется. Как там говорится: «помочь – святое дело»? Глядя на таких старушек, она всегда думала – вот так, наверное, выглядела бы мама, доживи она до таких лет.
Она подошла к переходу и протянула старушке согнутую в локте руку. Та, не задумываясь, схватилась за локоть хрупкой женщины как за поручень в автобусе. И перейдя дорогу, не думала отцепляться.
– А ты не покажешь мне, как пройти к глазному центру? – беспардонно заявила бабка. – Мне сказали, что где-то здесь.
– Да, это как раз за одну остановку до нашего колледжа, – Инна Геннадьевна растерянно смотрела на пожилую женщину, – только там же наверно еще закрыто, время – семь часов утра.
– Ничего, я лучше буду самая первая в очереди, чем потом ждать неизвестно сколько.
– Ну ладно, – пожала плечами Инна, – пойдемте, я как раз в ту сторону, доведу вас.
– Тебя как зовут? Как-как? Инна? А меня тётя Аня. Я приехала из Самары, – гордо сказала старушка. – Сын поехал сюда на заработки, вот я и решила приехать, навестить его, – всю дорогу бабка болтала без умолку, пытаясь развеселить эту хмурую женщину.
Инна Геннадьевна сама не заметила, как разговорилась и рассказала о своих проблемах совершенно незнакомому человеку.
Когда Инна пересказала свою жизнь, заметила, что они пришли. Возле глазного центра действительно уже толпился народ.
– Ну все, я пошла очередь занимать, – старушка отпустила руку Инны Геннадьевны, – спасибо тебе девонька, дай Бог тебе счастья! Совсем скоро суженого своего встретишь!
– Спасибо, – вежливо ответила опешившая Инна Геннадьевна и собиралась уходить, но внезапно для себя спросила: – а откуда вы знаете? Ну, про суженого? – уточнила, смутившись, она.
– Да уж как-нибудь знаю, – загадочно ответила случайная попутчица, хитро улыбнулась и пошла к крыльцу занимать очередь.
2
Подруга и коллега Инны Геннадьевны – Надежда Викторовна – была ее полной противоположностью. Легкая, общительная, жизнерадостная, она никогда не была одна. Правда, сейчас ее муж находился в рейсе, поэтому они с дочкой перебрались к бабушке, на Скальную, отсюда и до колледжа ближе, да и веселее всем вместе.
– Началось в колхозе утро! Теперь целый год вставать в такую рань и тащиться в школу! Почему лето так быстро пролетело, ну как так-то?! Хорошо хоть, последний год остался этой каторги, – выговаривала шестнадцатилетняя Алиса. Не совсем понятно было, к кому она обращается – к маме, к прабабушке или к самой себе.
– Почему последний год? – на ее слова откликнулась из другой комнаты мама. – Ты же после школы поступаешь в пединститут. Пять лет ещё учиться…
– Только не это! Я не хочу работать, как ты и тётя Инна!
– Ты ведь обязана продолжить нашу учительскую династию. И что плохого в том, что я и тётя Инна работаем в образовании?
– Я промолчу, мама, – девушка закатила глаза и продолжила свои утренние заботы. Как по ней, так лучше сразу после школы выйти за Диму и стать домохозяйкой, только бы не возвращаться в этот ужас под названием школа или колледж.
В просторной, благоустроенной квартире прабабушки – Риммы Павловны – с самого утра царил переполох. Хотя, казалось бы, с чего ему взяться? Наряды Наденьки и Алисы давно приготовлены, девочки проснулись вовремя, строго по заведенным будильникам, времени на сборы полно.
Но нет же, двери хлопали, ванна оказывалась занята в самый неподходящий момент. Кошка Мотя шарахалась из стороны в сторону, чтобы не попасть кому-нибудь под ноги, добавляя суматохи и нервов. А потом и вовсе спряталась за тюлем на подоконнике, осторожно мерцая оттуда глазами-блюдцами.
Сама хозяйка дома, пожилая, но бодрая и энергичная стройная женщина, сидела в кресле, одетая в брюки и блузку, и изредка поправляла свои идеально выкрашенные и уложенные короткие волосы. Её снедали вечные переживания – все ли у девочек пройдёт благополучно, ведь новый учебный год всегда приносит новые проблемы и трудности.
Знакомые удивлялись запасу прочности Риммы Павловны – в свои восемьдесят с лишним лет эта женщина сохраняла ясный ум, никто и никогда не видел ее дома в застиранном халате и без прически. Всегда спокойная и уверенная, она доброжелательно принимала гостей, ходила по магазинам, готовила еду.
Однако, всему этому имелись вполне простые и логичные объяснения. Сохранять спокойствие и дисциплину Римму Павловну научила долгая жизнь, которая началась еще в сталинские времена, незадолго до войны. Ясный ум ей удалось сохранить, потому что она всю жизнь работала учительницей математики, а соответственно, всю жизнь ей приходилось тренировать мозги, решая задачи. Ну а силы для того, чтобы неустанно следить за своим внешним видом ей придавали любовь и уважение к людям – многочисленным родственникам, друзьям и знакомым, которых она обожала привечать у себя в гостях.
Наконец, дверь в глубине квартиры негромко хлопнула, и в гостиную при полном параде вошла внучка Риммы Павловны.
– Наденька, моя ласточка! – бабушка всплеснула руками. – Ты будешь сегодня самая красивая на линейке! Боже, как стильно ты выглядишь! Давай я тебя сфотографирую, матери фото пошлю.
Надежда, довольная похвалой, улыбнулась и поставила правую руку себе на талию, а левую ногу отставила чуть в сторону.
Как вдруг заиграла мелодия на ее телефоне.
Надя приложила трубку к уху. Чем дольше она слушала, тем больше мрачнела. «Что могло случиться? – подумалось бабушке. – Кто ей звонил? И ведь не скажет, не захочет расстраивать!»
Фотография так и запечатлела Надежду во всей красе: перед камерой стояла стройная женщина в синем поблескивающем платье с V-образным вырезом. В цвет платью, украшенному серебристым поясом, были подобраны туфли-лодочки. Наряд был дополнен серебряной цепочкой с кулончиком-сердечком и сверкающим браслетом. Мелкие кудряшки средней длины схвачены по бокам заколками.
Самое главное, что притягивало всех без исключения людей – это взгляд её больших карих глаз, всегда полный доброжелательности и радости. Но после странного звонка взгляд стал отрешенным, в нём сквозила неподдельная растерянность и тревога.
Студенты любили Надежду Викторовну, своего преподавателя компьютерной графики – за ее доброту, за легкую и спокойную атмосферу на занятиях, за то, что не надо было бояться и трепетать на ее экзаменах и зачетах. Она никого не ставила в такое положение, чтобы приходилось задабривать преподавателя подарками и вознаграждениями.
И тем не менее, подарки ей регулярно приносили – у нее всегда были и свежие учебники в красочных переплетах, пахнущие типографской краской, и элитный кофе, и коробки с конфетами и печеньем, и букеты цветов в прозрачных и цветных шуршащих обертках на каждый праздник. Что ни говори, а это высший преподавательский пилотаж – никого не заваливать на экзаменах и в то же время быть заваленной подарками.
– Сегодня опять будут букеты, – улыбнулась Римма Павловна в предвкушении.
Вазы – огромные напольные и настольные поменьше – всегда стояли в гостиной. Никому не приходило в голову спрятать их куда-нибудь в гардеробную или отвезти на дачу.
– Будут, – и лицо Надежды опять омрачилось.
Ну что не так? Кто ей звонил?
– Наденька, кто звонил? – решилась наконец спросить бабушка.
– Инна звонила, она уже в колледже.
– И что там?
Надя было открыла рот, готовясь что-то сказать, но тут из комнаты Алисы послышался девичий голосок:
– Мама, а где твои духи, которые мне нравятся? Где «Пуазон»?
– Доченька, они же вечерние! – Надя подалась в сторону комнаты. – Возьми лучше «Ангел и демон», и знай меру. Не надо, чтобы от тебя в школе шел сильный запах.
– Но чуть-чуть можно, – Алиса вошла в гостиную, одетая в школьную форму с белым фартуком – своеобразная парадная униформа на первое сентября. – Мама, а можно, я не буду в этом году ходить к репетиторам, я же и сама учусь отлично?
– Надо, дорогая, это не обсуждается, – Надежда уже шла в прихожую, чтобы взять сумочку и выйти из квартиры. – Тебе всего год остался до поступления в институт, а в школе всему не научат и к поступлению точно не подготовят.
Римма Павловна устроилась на уютной, застекленной и утепленной лоджии, размерами как еще одна комната. Она смотрела сверху на своих девочек, выходящих из подъезда и идущих на линейку – Наденька в колледж, Алиса – в школу, и в который раз думала, что ее жизнь не пролетела зря. Муж – Федор Иванович, конечно, давно умер, он был старше ее на десять лет. «В последнее время мужчины редко живут долго», – про себя посетовала Римма Павловна. Зато она живет, и детей вырастила всем на зависть! Дочь с мужем давно и успешно устроились в Москве. Внучка Наденька – замужем за моряком из комсостава, воспитала замечательную дочь, занимается любимым делом. Правнучка Алиса, несмотря на переходный возраст, – умная и правильная девочка, отличница. И парень у нее уже есть, Дима, курсант военного училища. Да, все в жизни достигнуто, кроме…
Пожилой женщине стоило на мгновенье закрыть глаза, как перед ней встала самая прекрасная картина на свете: Москва начала 50-х годов, и она сама, еще такая юная, в белом ситцевом платьице, идёт вдоль просторного проспекта, как по самому центру мира. Слева от нее широкая шумная дорога, справа – красивое масштабное здание, на стенах которого играют тени от облаков. А где-то там вдалеке – высокая башня со шпилем. Скоро она дойдет до башни, которая манит, словно маяк, с которого все и начнётся. Все надежды, которые окрыляют, сбудутся! Все возможности приведут к успеху! Еще шаг, и она окажется на вершине счастья.
Почему так быстро все эти надежды и вершины остались в прошлом? Почему судьба ее забросила на край света, в провинциальный городок у холодного моря? Сначала она всеми путями хотела вырваться из душных узких улиц в свой любимый центр мира. Но годы летели, а возможности так и не представлялись.
Сейчас молодежи легко переехать – хоть в столицу, хоть в вообще в другую страну. А тогда… Опять же, муж, ребенок, зарплаты маленькие, отпуска короткие. Потом наступили такие перемены в стране, что о поездках никто и не думал. А потом, судя по рассказам людей, Москва стала совсем другая. И в эту другую Москву Римму Павловну не тянуло ни капельки, она даже к дочери не захотела поехать. Пусть уж ее центр мира навсегда останется таким, каким она его видит – стоит прикрыть глаза.
3
Колледж возвышался на высоком морском берегу в ожидании своих обитателей, нарядный и величественный, как всегда. Где-то внизу бились о скалы суровые тёмные волны, пригоняя прохладу и ветер, под которым шелестели деревья на заднем дворе и реяли флаги на парадном крыльце.
