Теперь Кайра опечалена. Дешёвая издёвка!
– Чем ты можешь мне помочь? – бесцветным голосом спросила Елена.
– Советом, я же твоя подруга, – ответила Кайра. Её «обеспокоенность» смоделированная до мелочей, но под действием препарата выглядит совсем не реалистично.
– Кайра, оставь меня в покое.
Елену клонило в сон, действие наркотика началось.
– Хорошо, – произнесла Кайра, но как только я тебе понадоблюсь, сразу скажи.
Проекция исчезла, и дом моментально стал пустым.
Ангар, глубокий вечер, рабочий день давно закончен, но Тимофея не сильно волновал график работы остальных. Ночевать на рабочем месте ему не впервой, а тем более, когда работа на самом пике вдохновения, нет резона её бросать. И очередной шедевр мастера по прокачке «летающего железа» скоро увидит свет. Работа, как и полагается, достойна вложенных в неё средств. Сделать из обычной тачки «конфетку» не каждый сможет, а Тимофей никогда не болтал лишнего о той технике, которую пригоняют ему в ангар, чтобы бывший гладиатор-легенда превратил его из обычного транспортного средства во что-то индивидуально-особенное.
Начать бизнес, когда уже есть имя, всегда легче, чем начинать с нуля. Реклама – вещь странная. Какое отношение может иметь гладиатор Арены к машинам? Есть же куча профессиональных мастерских, давно занятые в этом бизнесе и которым доверяют серьёзные проекты. Но нет, найдутся и те, кто ради принципа отдадут своё детище на растерзание бывшему гладиатору-легенде. Такие клиенты, как правило, слепо верят именитому человеку и не задаются вопросами, а сможет ли он сделать это так же хорошо, как отстреливал соперников на Арене? Впрочем, Тимофей никогда не задавался этими вопросами, он рад любому клиенту, и уважает их желание. И ещё Старков не привык халтурить – чтобы люди отзывались хорошо, надо предоставлять услуги на высшем уровне. Простое правило в любом деле.
Зависла в полуметре от земли платформа антигравитационного подъёмника, маленький жучок – глайдер «Элементаль» из «женственного» малютки постепенно превращался в стилизованный орбитальный многоцелевой истребитель-бомбардировщик. Тимофей монтировал муляжи кассет для управляемых ракет. Искусно замаскированный под горизонтальный стабилизатор, спойлер, он уже изготовил чуть раньше, и тот ждал покраски.
По всему гаражу натыканы встроенные динамики – мощная аудиосистема частенько разрывает уши тяжёлыми гитарными рифами – любимая музыка бывшего гладиатора, когда он поглощён работой. Но не сейчас: вечер – поздно. А из динамиков доносился голос ведущего на радио. Словесный поток, льющийся из уст невидимого балабола, создавал шумовой фон, иногда трёп прерывался композициями, штурмующими верхние строчки музыкальных чартов. На этой волне тяжёлый рок не крутят, но Старкову сейчас хотелось умеренной тишины.
Три года прошло с тех пор, как Каратель установил в центре Колизея знамя своей команды. «Клинок Фемиды» свершил своё возмездие на Арене и заслуженно ушёл в архивы истории кровавой игры. Тимофей не жалел о том, что случилось тогда. С высоты своего жизненного опыта он сделал выводы, что, если бы не оказался на Арене, неизвестно, чем бы он занимался сейчас. Арена кое-что отняла у него, но и позволила начать жить с чистого листа. Ощутив себя в шкуре бармена Сэма, Тимофей целиком и полностью разделял теперь его точку зрения – нет ничего лучше спокойной жизни.
Пришлось со многим мириться, например, с тем, что хороших людей уже не вернёшь. Нэйтен не совершил свою месть: глупая смерть, но упрямцев вроде Соммерса трудно в чём-то убедить, особенно, если они абсолютно уверены в своей правоте. Как в случае с Нэйтом, жизнь жестоко обходится с такими.
И, конечно же, Тимофей помнил Электру. В его голове часто звучал фантомный голос этой загадочной женщины, которую невозможно было обмануть. По ночам он часто видел сны о ней, как она и сказала. Тимофей не знал: хорошо это или плохо.
Елена прожила по соседству с Тимофеем полтора года. Он с самых первых дней заметил, что в поведении Елены произошли какие-то сильные изменения. Она всегда говорила, что настоящего дома у неё нет, и никогда не было. С осторожностью в голосе, она утверждала, что её домом была Арена. Старков не понимал Елену.
Они даже сделали попытку сблизиться, но из этого ничего не получилось. Она была симпатична Тимофею, однако её внутренние переживания сильно мешали ей самой жить нормально, как все. Она никогда этими переживаниями не делилась. В итоге, она куда-то уехала, и больше Тимофей её не видел, хотя и надеялся, что когда-нибудь это случится.
Трент, как всегда, в белой рубашке и при галстуке со своим рабочим ноутбуком прибыл из очередной командировки. Он живёт на Гавайях, и каждый день совершает подпространственный прыжок, чтобы быть в офисе. Мгновенные перемещения в любую точку пространства – очень удобная вещь, особенно для дела. И, как немногие, Тимофей знал, чему обязаны простые обыватели за такую удобную вещь, как порталы, которые в последнее время стали для них более доступны, хотя, корабли пока ещё не заменили полностью.
Разделив на двоих свой маленький бизнес, «партнёры по команде» распределили обязанности по способностям. Тимофей занялся технической стороной вопроса, а Трент взял на себя должность управляющего. Умение «уболтать» клиента Тренту особо не нужно – многие просто, без задней мысли, соглашаются работать с фирмой Старкова и Деррека – имена они себе уже сделали, теперь имена работают на своих хозяев.
Трент, довольный собой, радостно потёр руки – подписан очередной контракт на поставку партии «Фаэтонов» – малых грузовых глайдеров. Для окончательного завершения удачной сделки требуется только подпись своего партнёра по бизнесу.
Деррек старательно обошёл лужи смазочных веществ, металлическая стружка кучами насыпана на полу, на столах, возле станков различные инструменты, тестеры, пара голографических мониторов демонстрировали рабочие окна инженерских программ с чертежами каких-то деталей. Тимофей сам инженер, сам дизайнер, сам мастер – всё сам, так что работа у него творческая. Трент иногда завидует.
Тимофей искусно маневрировал на платформе антигравитационного подъёмника, устанавливая надстроечную конструкцию на корпус «Элементаля». Пришлось Тренту окрикнуть своего товарища:
– Заработался?
– Привет!
Тимофей, пробежал по кнопочкам на пульте, и подъёмник с лёгким гудением силовых полей плавно опустил его на пол ангара. Парни обменялись рукопожатием.
– Смотрю, ты опять здесь ночевать задумал, – констатировал Трент, включая свой ноутбук.
– Да нет, – поспешил оправдаться Тимофей, вытирая в чём-то вымазанные руки, тряпкой, едва ли не чернее самих рук.
– Распишись, – радостно предложил Трент.
Тимофей махнул рукой. Имплант передал в ноутбук сигнал, содержащий уникальную цифровую подпись Старкова, и привязал её к открытому файлу документа – дело сделано, раздался звонкий возглас Трента – «Есть!».
– Завтра отошлю подписанный договор, и поеду делать заказ. Ты вечером завтра занят? – поинтересовался Трент.
– Нет, – ответил Тимофей, хотя, если завтра ничего не предвидится, то он, всё равно собирался провести вечер в ангаре. Старков работал не по графику, а по факту наличия работы.
– Ну и прекрасно. В общем, не вздумай отказываться, но завтра ты идёшь вместе со мной на свидание с двумя шикарными блондинками. Я бы тебя не беспокоил, но моя новая настояла, чтобы я притащил тебя для её подруги – та вроде без ума от тебя…
– Да я думаю, она и так без ума, – без особого энтузиазма перебил товарища Тимофей.
– А тебя и никто не просит с ней заводить отношения, просто проведёшь вечерок. Пригласи её домой, как знать – может она совсем не стереотипная блондинка.
– Что ты меня всё женить собираешься? – отшутился Старков.
– Да брось, вокруг столько женщин, а ты всё машины ремонтируешь.
– Ладно, оставь! – отмахнулся Старков. – Я завтра пойду с тобой, обещаю. – И Тимофей выдал примирительную улыбку.
– Во! Всё – договорились. – Трент выключил ноутбук, эффектно зафиксировал его подмышкой и спешно удалился.
Тимофей всё же передумал и решил, что на сегодня хватит, пора собираться домой.
Приведя себя в порядок и переодевшись, Тимофей погасил свет в ангаре, как в тишине раздался гулкий звук видеофона. Старков поспешил принять звонок – изображение было отключено абонентом:
– Старков. Слушаю вас, – некоторое время абонент молчал.
– Тим… привет, это Лена.
Тимофей узнал голос Лены Баркли – вот так сюрприз!
– Привет, – обрадовался Тимофей, забыв, что на часах почти полночь – поздновато для дружеских звонков. – Как жизнь?!
– Только держись, – без радостных ноток в голосе, ответила Лена. – Ты сам-то как?
– Да я нормально. Дела у нас вроде идут неплохо, только что Трент уехал, он новый договор подписал. Ты где сейчас? Замуж не вышла?
– Ты смеёшься, Тим? Нет, конечно. Я… Тим… мне надо поговорить с тобой… это очень важно…
– Так приезжай, или, давай я приеду, скажи – куда. Хочешь прямо сейчас?
– Нет, Тим, слушай… скоро, мы с тобой встретимся… мне надо много чего сказать…
– Что с тобой, у тебя очень подавленный голос? Случилось что-то?
– Всё, до встречи.
Звонок оборвался, и Тимофей какое-то время думал, что бы это всё могло значить. Он привык, что такие неожиданные звонки не бывают случайными, и именно в этот момент произошло ещё кое-что. Включилось давно забытое чувство тревоги. Старков обратил на это внимание, но он не понимал, в чём причина. Он постарался отогнать от себя тревожные мысли и, закрыв ангар, уехал домой.
Ошибка испытателя
Скаты брони ходячего танка хлестало ветками деревьев. Тяжёлые ступоходы оставляли в земле гигантские трёхпалые следы, словно хищный зверь, родом из доисторической эпохи, неведомым образом ожил в современности. На огромных манипуляторах, заменяющих машине руки, было установлено грозное оружие: многоствольный крупнокалиберный пулемёт слева и ракетная установка справа. Выкрашенный в чёрный цвет четырёхметровый бронированный исполин уверенно шагал через лес, сминая густой кустарник, ломая ветки деревьев. С высоты птичьего полёта, за экспериментальной машиной наблюдал беспилотник, который передавал картинку в бункер испытательного полигона. Сегодня проходил последний и самый важный этап – боевая машина должна была уничтожить несколько реальных целей, которые будут оказывать шагающему танку настоящее сопротивление. В ход пойдут самонаводящиеся ракеты, пулемёты, техника будет маневрировать, имитируя условия реального боя.
Тест-пилот боевой машины, сидя в бункере, снимал показания датчиков, контролировал состояние готовности боевых систем. На орбите действовала группировка спутников слежения, которая передавала пилоту разведданные по перемещениям условного противника, роль которых сегодня выполняли две автоматических боевых машины. Одна из них – полностью автономная самоходная установка, находилась сейчас в режиме невидимости. Задача пилота – засечь установку на безопасном удалении и уничтожить ракетным залпом. Вторая цель – орбитальный многоцелевой штурмовик – его задача – уничтожить экспериментальный образец новейшей боевой техники, но пока система слежения не фиксировала цель в зоне «условного конфликта».
И ещё, сегодня тест-пилот в прямом смысле рисковал экспериментальным образцом, тем самым, неся материальную ответственность перед компанией за её дорогую игрушку. Но таковы были условия контракта, подписанные им, когда он нанимался на эту работу. Частная компания, разрабатывающая новейшие виды боевой техники от частных же заказчиков, щедро платила за проведение испытаний. Всё, что было до сегодняшнего дня – лишь детские забавы, но для того, чтобы получить от заказчика контракт, необходима демонстрация возможностей технической новинки, и люди из приёмной комиссии предпочли увидеть не спланированные показательные выступления, а самые настоящие боевые действия. Условный противник сегодня контролировался независимыми специалистами, которых нанял заказчик. Как будут действовать автономы, тест-пилот не знал. Его задача – переиграть роботов и выжить самому, так, как будут это делать в будущем профессиональные пилоты этих шагающих машин. Задача стояла не из лёгких. Сегодняшние испытания должны будут стать отправной точкой для подписания выгодного контракта, вся надежда только на испытателя – на него сегодня молились все – от конструкторов до членов правления. Представители приёмки беспристрастно следили за ходом испытаний.
– «Хищник» вызывает базу, я в зоне боя.
– Понял, «Хищник», мы начинаем.
Операторы слежения в бункере активировали тепловизор, теперь спутниковая система работала в инфракрасном диапазоне. Силовой агрегат самоходки нагревался, местонахождение танка решено было определить по его тепловому контуру. Теплоотдача минимальна, двигатель охлаждается, но абсолютно всё тепло скрыть нельзя.
Когда слабый тепловой контур был идентифицирован, данные мгновенно поступили на пульт управления тест-пилоту экспериментальной машины.
– Попался! – улыбнулся тест-пилот, он активировал прицельно-навигационную систему, собираясь нанести по противнику удар. «Всё оказалось проще, чем я думал!» – пронеслось в голове пилота.
В этот момент система оповещения выдала сообщение: «Внимание! Воздушная цель!». Последовала мгновенная реакция:
– Рассчитать курс!
Бортовой компьютер тут же выдал результат, который отобразился на внутреннем экране забрала боевого шлема. Скорость движения штурмовика, его курс, вероятное время атаки – всё отобразилось в цифрах и продублировалось графически. И в этот же момент самоходка произвела атаку – управляемая ракета стремительно легла на цель. Реакция пилота последовала незамедлительно. Мощный залп из крупнокалиберного пулемёта. Подобно рою насекомых, на перехват ракеты отправилось свинцовое облако «умных пуль», последовал второй залп – на этот раз управляемая ракета – её цель – самоходка. На всё ушло несколько секунд, и в этот же момент штурмовик атаковал шагающий танк ещё двумя ракетами, а потом резко ушёл в сторону – машина пошла на второй заход.
Первая ракета, выпущенная самоходкой, напоролась на «свинцовый рой», таким образом, была сбита. Первая атака танка расчистила коридор для ракеты, которая успешно поразила самоходку, но две другие ракеты, выпущенные штурмовиком, вдруг, резко сменили траектории. Где-то на середине пути они ушли в стороны, затем вверх, совершив непредсказуемый манёвр. И сбить их двумя залпами из пулемёта не получилось – две свинцовые тучки ушли в «молоко». Пули хоть и умные, но цель долго держать не могут.
А тем временем ракеты продолжали совершать немыслимые манёвры, в попытке обмануть бортовой компьютер шагающей машины. Вычислительная система вырисовывала замысловатые траектории полёта ракет, выдавая каждое мгновение всё новые возможные варианты. Требовалось что-то сделать, чтобы уйти из зоны поражения.
Исполин на полном ходу сменил позицию, одновременно отстреливая ложные цели, посылая навстречу ракетам сотни килограммов «интеллектуального свинца». На шагающем танке работали системы радиоэлектронного подавления управляющих сигналов в попытках перехватить ракеты и перенаправить. На полную мощность работала система охлаждения, смазывая тепловой контур шагающего танка. Но вражеские системы РЭБ выполняли строго противоположную миссию, глушили системы танка – игра в перетягивание каната. Ещё два раза ракеты вильнули в сторону, ещё два промаха, время стремительно уходило. Мгновение и обе ракеты выйдут на цель и уничтожат её.
В этот же момент бортовой компьютер выдал информацию: штурмовик выполняет второй заход.
Очередной ракетный залп штурмовика, и теперь танку угрожали сразу четыре ракеты. Автоматическая боевая система танка выпустила в ответ четыре ракеты-перехватчика, продолжая удерживать на прицеле сам штурмовик.
Состояние тест-пилота в этот момент было критическим – датчики фиксировали учащённое сердцебиение, обильное потоотделение. Организм подвергался чудовищному стрессу. Для жизни риска нет, но потеря вверенной машины смерти подобно.
Этот бой оказался слишком коротким. Такой поворот событий не был принят в расчёт, уже сейчас, наблюдавшим за ходом сражения из бункера, было понятно, что тест-пилот оказался плохо подготовлен.
В самый последний момент экспериментальный шагающий танк произвёл ещё один залп по штурмовику, и успешно сбил его, сразу же после того, как тот произвёл вторую атаку.
Три ракеты противника были сбиты на подлёте к цели, но одна успела сманеврировать, и уклонилась от перехвата, легла на цель и достигла её, уничтожив экспериментальный боевой образец.
Самое страшное, что могло произойти, произошло, испытания завалены, прототип боевой машины потерян, куча денег вылетела в трубу. Дальше предстоят разбирательства, а после огласят «приговор», и вердикт будет суров.
Евгений Венский сидел в кресле перед дверями кабинета начальства компании. Он ждал, когда начнётся разговор по душам. Сейчас руководители компании в присутствии представителей заказчика, обсуждали проведённые испытания. Сразу же после того, как экспериментальный образец был уничтожен, появилось множество вопросов, касающихся в первую очередь действий пилота. Венский понимал, что, возможно, допустил ошибку. Он проигрывал в голове свои действия и пытался понять, где именно сплоховал. Ситуация была не из лёгких. С одной стороны, он выполнил поставленную перед ним боевую задачу – уничтожил обе цели, но, при этом, потерял дорогостоящую машину. Последнее обстоятельство в корне меняло дело – даже тех денег, что он заработал в ходе множественных испытаний, не хватит, чтобы покрыть расходы компании за потерянную машину. Искин тщательно и беспристрастно проведёт анализ данных, выявит все ошибки, даст экспертное заключение, выведет процент вины пилота. А дальше всё будет зависеть только от того, как на это посмотрит совет директоров компании.
Прошло примерно два с половиной часа, пока Венский ждал, и пока шло совещание. Наконец, двери распахнулись, и трое людей из приёмной комиссии, что-то негромко обсуждая, прошли мимо, даже не удостоив тест-пилота взглядом.
– Венский, зайдите, – послышалось из кабинета.
Евгений встал с кресла, пульс его теперь был учащённым, как тогда, на испытаниях, уже через несколько минут он узнает, какое решение в отношении его принято в самых верхах. Венский поправил пиджак, рубашку, потом вошёл в кабинет.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – предложил замдиректора по технической части.
Все семеро начальников восседали за длинным столом и сверлили Венского взглядами. Ему показалось, что ещё немного, и его испепелят заживо, но он собрался с духом, и занял своё место напротив стола. Всё происходящее напоминало Венскому некое подобие судебного процесса. По сути, так оно и было. С той лишь разницей, что реальный срок ему не грозил, однако по долгам придётся рассчитываться.
– Вот что, Венский (к парню обращались по фамилии нарочно, с целью подчеркнуть особое отношение к его персоне), мы изучили все материалы дела и пришли к единогласному решению, которое сейчас до вас доведём.
Замдиректора старался быть как можно более интеллигентным.
– Два года назад вы подписали с нами контракт о приёме на работу в качестве тест-пилота нашей техники. Два года вы справлялись со своей работой, как мы того ожидали, то есть – без нареканий. Два дня назад срок контракта истёк, а ещё три дня назад вы провели последнее испытание, результатом которого стала потеря экспериментального образца. Не скрою наше разочарование по этому поводу, однако мы пришли к выводу, что здесь частично присутствует и наша вина…
«Это обнадёживает» – подумал Венский. Но понял сразу, что вина, скорее всего, будет слишком маленькой, настолько, что ею можно будет пренебречь.
– Итак, вы знаете, что по результатам последних испытаний, должен был решиться вопрос о приобретении нашей фирмой контракта на поставку двух десятков боевых машин. Скажу сразу, мы его приобрели, но…
Здесь замдиректора выдержал паузу, изучая текстовый документ в своём рабочем планшетнике. Все выводы комиссии по расследованию наверняка уместились не менее чем на сотне страниц. «Быстро же они подготовили мой приговор!» – подумал бывший тест-пилот.
– Изучив записи с датчиков машины и камер, встроенных в шлем оператора, мы поняли, что вами была допущена грубая ошибка, а именно, вы не отреагировали вовремя на первую атаку штурмовика. По данным прицельно-навигационной системы, при первом заходе, штурмовик удерживался ею, но вы не отреагировали, в результате, цель была потеряна и смогла совершить вторую атаку. Иными словами, вы могли уничтожить штурмовик ещё на первом круге, тем самым, уничтожить обе цели и предупредить полное уничтожение экспериментального образца. Степень нашей вины заключается в том, что нами были упущены возможности установки на машину дополнительных вычислительных мощностей, которые могли бы значительно увеличить ваши шансы на выполнение боевой задачи. Я понятно выражаюсь?
Венский сразу уловил канцелярский язык, которым оглашался приговор, обычно до этого, даже в подобной обстановке, с ним общались гораздо проще.
– Да, разумеется.
– Вы сможете ознакомиться с выводами экспертной комиссии, если пожелаете, там все технические выкладки по этим вопросам есть, – продолжал замдиректора. – Я правильно понимаю – вы признаёте свою ошибку, так, как я её изложил?
– Да, признаю, – ответил Венский. В данный момент у него не было желания читать «разбор полётов», в любом случае, за ним оставалось право оспорить выводы комиссии, но умом Венский понимал, что у него не хватит аргументов доказать обратное. Поэтому смысла спорить он не видел – легче было признать свою вину, целиком и полностью, и будь, что будет.
– Хорошо, – кивнул замдиректора. – На основании этого мы оценили степень вашей вины и выразили её в материальном эквиваленте. Это четверть стоимости экспериментального образца.
Замдиректора окинул Венского таким взглядом, каким обычно смотрят отцы на провинившихся отпрысков. Венский присвистнул в уме – четверть стоимости – это очень большая сумма, и для парня она была неподъёмной. Теперь предстояло узнать, каковы же сроки исполнения. Возможно, проще будет повеситься на ремне от брюк. Венский прикинул такой вариант событий, на случай, если что.
– Но, здесь у меня для вас есть хорошая новость, – загадочно произнёс замдиректора, и уставился на Венского не менее загадочным взглядом.
«Какие уж тут хорошие новости, если я должен с десяток миллионов кредитов?» – подумал Венский.
– Хотя, впрочем, знаете, Женя… не факт, что эта новость такая уж и хорошая, – неожиданно выдал замдиректора и теперь его взгляд отдавал каким-то сожалением. – Ваши долги выкупили, и вы нам больше ничего не должны, – подытожил замдиректора.
– Не понял, – удивился Венский.
