Мои все стремятся к ним, по очереди обнимаются, расцеловываются. Я сдержанно киваю, но не остаюсь без объятий. Саркисяны открытые и эмоциональные люди, да и знакомы мы с самого моего рождения, считай.
За их спинами показывается Ани.
– О, доченька, – выдвигает её вперед Гаянэ, – смотри кто приехал. Как же мы соскучились по вам!
– А мы как, – отвечает мой отец, протягивая виновнику торжества подарок, пока Ани обнимает Мариам.
– Ещё и с подарком? – отмахивается Артуш, – Да не надо было! Вы на дорогу сколько потратили!
Но при этом с любопытством заглядывает в сумку.
– Сеть? И удочки? – в обрамленных морщинами глазах вспыхивает по-детски счастливый огонь, – Ну ты знаешь чем порадовать, Тигран!
– А как же! – довольный нашим правильным выбором, отец хлопает друга по плечу. – А это тебе, Гаянэ! – протягивает женщине букет, от чего она тут же краснеет и растроганно прикладывает руку к груди.
– А мне – то зачем? – с умилением рассматривает букет гортензий, – Красивый какой! Ох!
– Как зачем? Ты тут все село сегодня кормить будешь, нужно же и тебя хотя бы как-то отблагодарить!
– Спасибо, – смущенно отзывается Гаянэ.
Для неё эти цветы сродни золотому слитку. Здесь мало кто имеет возможность купить подобный. И даже если и дарят, то полевые цветы. Хотя на такие подвиги тоже готов разве что молодняк.
– Ну, пойдёмте к столу, – бросив на нас с Ани спешный взгляд, хозяйка делает жест рукой всем остальным, – Ани, позаботься о Давиде, дочка, – тихо шепчет ей на ухо, но не услышать наставления невозможно.
Дождавшись, пока все войдут во двор, Ани скромно мне улыбается.
– Привет, Давид. Такая суета тут, – смеётся, обводя дом рукой.
– Для суеты есть повод, – улыбаюсь ей в ответ, – держи! Не знал что купить в подарок, но так как ты любишь готовить, думаю формам и кухонной утвари найдешь применение.
Улыбка на смуглом лице из скромной растягивается в умиленную, и Ани подобно отцу, также ныряет носом в пакет с силиконовыми формами.
– Ого какие, – ошеломленно округляет глаза, – А они в духовке не расплавятся?
– Нет, не волнуйся. Этот материал выдерживает высокую температуру.
– Спасибо огромное, – её благодарный взгляд трогает моё лицо, – и за цветы. Они очень красивые.
– Рад, что понравились. Пойдём внутрь?
– Да-да, конечно!
Пропускаю Ани вперед, и пока она семенит в дом, цепляюсь взглядом за длинную плиссированную юбку. Сверху на девчонке накинута куртка, а волосы собраны в тугой пучок. По всей вероятности, готовит, и чтобы волосы не упали в пищу, наглухо затянула их резинкой.
– Заходи, – разувается, смущенно глядя на меня. – я поставлю в вазу цветы, и помогу маме.
В зале если не все село, то половина точно. Летом обычно любое торжество отмечается во дворе дома, тогда пир накрывается горой, но сейчас начало марта, на улице долго не посидишь.
Я протискиваюсь к своим, на ходу здороваясь с присутствующими. Всех здесь, конечно знаю. Рос у них на глазах. Правда, время берёт своё. Время и образ жизни. Почти все сильно сдали в лицах. Печать усталости и смирения с тяжелой работой не обошла никого.
– О, Дав, здорово, – тянутся ко мне знакомые парни. – Сколько лет, сколько зим.
– Здоров, – жму их руки и сажусь рядом с сестрой.
– Мы тут твоей сестренкой восхищаемся. Красавица выросла!
– Так и есть, – бросаю взгляд на раскрасневшуюся Мариам, – вы сами как? Что нового?
– Да как обычно у нас, что в селе может быть нового? – отвечает Григ.
– Ну не скажии. Одна история Аринэ чего только стоит, – многозначительно хохочет Баграт.
Вопросительно выгибаю бровь.
Аринэ… знакомое имя.
– Что за история? – спрашиваю чисто, чтобы не молчать.
Не сказать, что мне шибко интересно, но если он завёл разговор, то держать новость за зубами не имеет намерения.
Парни переглядываются, пару секунд ведут диалог взглядами, решая говорить или нет, но естественно сдаются. Воровато осматриваются вокруг и подаются ближе к нам с Мариам.
– Девчонка замуж собиралась за Бако, – вещает Баграт почти шёпотом, – Помнишь его? Он служит второй год. Ну, вы ещё с ним когда-то в другое село ходили, ты за Мари свою разборки устраивал.
А, точно. Было дело. Один борзый решил, что к моей сестре может подкатить и руки распускать начал.
– Ну?
– Так вот пока он служит, она тут с одним экземпляром из соседнего села закрутила втихаря. Их застукали в хлеву. А когда она начала оправдываться и говорить, что замуж за того пойдёт, тот помоями её окатил и сказал, что жениться не станет. Что тогда началось! Её отец сначала ходил к его отцу, но ты сам понимаешь, что ничего ему не сделают. Не хочет жениться и всё. Говорит другую себе возьмет, которая в хлеву ему давать не станет. Ну, короче, выгнали её из села. Теперь вообще не знаю как она будет. У неё же только здесь родня была. А отец при всех её вещи из дома вышвырнул и сказал не возвращаться. Мол знать не хочу! Ну ты в курсе, как у нас поступают с девками такими.
– Представь, без денег, без знакомств. Одна совсем. Она так рыдала тут сидя на земле. Даже мне её жалко было, – вставляет пять копеек Григ.
– Долго ли? – хмыкает Баграт.
– Не особо. А не надо было шататься с другими. Бако отличный парень, вот-вот с армии вернется. Могла бы дождаться. Но чесалось видимо слишком уж сильно в одном месте.
– Выражайся полегче, – одергиваю его, скосив взгляд на Мариам.
Сестра бледнеет и отстраняется. Тянется за водой, чтобы сделать несколько глотков.
Аринэ, вспомнил! Они же гуляли вместе когда-то, в резиночки скакали посреди улицы.
– Извиняюсь, – деланно вскидывает ладони вверх Григ, – Мари, прости! Не все у нас такие нежные и правильные как ты. Вот какая жена должна быть, – тычет в сестру рукой, – Сразу видно, что девушка себе даже мыслей о левом мужике не позволит. Я б женился на тебе, Мариам! Честное слово!
– Коней тормозни, – гашу его чрезмерный энтузиазм, – Мариам ещё не собирается замуж.
Сестра с благодарностью касается моей руки. Знаю, что она и думать пока о замужестве не собирается. Хотя одного возраста с Ани, но все же хочет окончить университет и встать на ноги. Мать её правда всё время за это одергивает, мол кому нужна эта учеба, если замуж выйдешь. Но вот отец на стороне сестры. И я его поддерживаю. Ещё успеет у плиты накрутиться. Пусть поживёт в своё удовольствие.
К гостям наконец присоединяется виновник торжества, и тосты с водкой начинают литься рекой. Стол традиционно ломится от изобилия блюд. Мужики не стесняются пить за здоровье Артуша, то и дело расспрашивая моего отца о жизни вне Армении.
Я, утолив голод, равнодушно откидываюсь на стул как раз, когда лежащий на столе мобильный Мариам начинает звонить. Ненавистное мне лицо её подружки улыбается с экрана. Вытерев губы салфеткой, Мари встаёт и выходит из зала, на ходу принимая вызов.
– Да, Оль…
Оля…
Тянусь за стаканом с домашним вином и одним глотком выпиваю его добрую половину.
Трахею жжет, в желудке становится горячо. Домашнее вино это не магазинное. Оно даже здорового мужика уложить может. Морщусь, так как я не ярый его поклонник, но к водке прикладываться нет желания. А это дрянное чувство, что возникает в груди всякий раз, стоит вспомнить о подружке сестры, нужно чем-то погасить.
Равнодушно скольжу взглядом по присутствующим и останавливаюсь на моей будущей жене. Ани сидит рядом с матерью и вежливо улыбается их соседу. Дед с восторгом нахваливает её лепёшки, а она глаза опускает.
Скромная, воспитанная, красивая. Ани действительно красивая девушка. Когда не стягивает свои черные волосы, они обрамляют её девичье лицо, делая её похожей на куколку.
В больших карих глазах никогда не блестит упрёк или протест. Сколько помню её, она всегда помогает родителям и ни разу не заставляла их краснеть перед людьми. Гордость Саркисянов. Её не хочется придушить, встряхнуть, припугнуть! Она никогда не позволяла себе даже хотя бы слегка приобнять меня, хотя уже добрых полгода знает, что мы поженимся. Все равно держится отстраненно, чтобы я не расценивал её действий как-то не так.
Здесь, в селе, законы суровее, чем в городе. Если девушку увидят в объятиях кого-то, её судьба может сложиться не самым лучшим образом. Если девушка обнимается и позволяет себя целовать, то только с будущим мужем. Гулять от одного к другому строго запрещено.
Мариам возвращается спустя несколько минут. Опускается на стул и кладёт телефон снова рядом с собой.
– Соскучилась подружка?
Поворачивает на меня голову.
– Ага. В кино собрались с Михаилом. Пока идёт к нему на встречу позвонила спросить как мы доехали.
– Что за Михаил?
– Друг её лучший. Они много лет знают друг друга. Хороший, мы знакомы с ним.
– Ясно.
Улегшееся раздражение разворачивается с новой силой.
Со скрипом двигаю стул назад и встаю из-за стола.
Курить хочется, аж зубы сводит.
Глава 8
Давид
– Иди – иди, не бойся, Ани.
– Но я не хочу навязываться. Вдруг Давид сам хочет побыть.
– О чем ты, девочка? Вам жить вместе, а вы едва общаетесь!
Возможно, моя мать и Ани считают, что я не слышу их приглушенные голоса за закрытой дверью, но разубеждать я их не намерен.
Ани права, вести диалог сейчас у меня нет желания. Собственно, как и ночевать сегодня здесь.
Я предлагал отцу уехать на ночь в Ереван. Я бы мог не пить, но он настоял на том, что мы обязательно должны заночевать в доме будущих родственников.
Зачем? Непонятно. Здесь места и нет на всех. Разве что нам с отцом на полу лечь, чтобы мать с Мари могли нормально выспаться.
Позади раздаётся скрип давно не смазанных петель.
– Давид, родной, что же ты тут в одиночестве скучаешь? – мамины руки ложатся мне на плечи и по-родительски сжимают их.
– Да я не скучал. Курю.
– Ну раз уж ты все равно здесь, составишь Ани компанию? А то девочка там в компании стариков зачахла совсем. Прогуляйтесь по селу, поговорите. Вы же так давно не виделись. Или вы списываетесь?
– Нет, – скромно отвечает Ани, подталкиваемая в спину моей матерью.
Не списываемся. Не созваниваемся. Разве что в праздники поздравляем друг друга.
– Ну и как это называется? – возмущённо разводит руками мать, – Так, идите гулять. Нечего вам коротать время здесь, ещё и по отдельности.
Также быстро, как и появилась, мама исчезает в доме, оставляя Ани стоящей рядом со мной.
– Ты прости, – Девчонка мнется, заламывает пальцы, не решаясь взглянуть на меня, – если тебе хочется побыть одному, я могу и сама прогуляться. Правда, мне совсем не сложно.
Глубоко затягиваюсь и выпускаю дым в сторону, чтобы не задымить её. Не повезло же Ани родиться в этом месте. С её ангельской внешностью могла бы развиваться в городе, а не тухнуть в извечной компании рыбы.
Тушу сигарету в консервной банке, стоящей у ступеней и поднимаюсь на ноги.
– Пойдём. Нечего тебе одной по темноте гулять.
Скрыть радость ей удаётся плохо. Карие глаза загораются, а на лице расцветает улыбка. Искренности ей не занимать, прямо как моей Мариам.
Они чем-то похожи. И дело не во внешности. Обе открытые, наивные, честные.
– Но только если ты хочешь. Это не обязательно, – произносит Ани, спускаясь по ступеням.
– Всё нормально, идём. Пройтись перед сном всегда полезно.
Киваю ей на выход, и открываю калитку.
