–А если это не так? – вдруг возразил Рей. – Если каждое из чувств настоящее? Если все это не правда? И мы чувствуем то, что чувствуем, потому что все это исходит из нас, а не из чертовых печатей? Что тогда?
–Ты ошибаешься. – отрезала я. – А если уверен в обратном, прислушайся к тому, что ты ощущаешь в себе, кроме похоти?
Рей постепенно закипал, и каждое мое слово доводило его до бешенства.
–Что я чувствую? Хочешь знать? Все, что есть в моем сердце – это нежность. Кроме нее там только страсть и жажда слышать твой голос, прикасаться к твоим волосам, не отрываться от тебя ни на мгновение. Если ты все еще уверена в непоколебимости печати, то вспомни, черт тебя побери, первую секунду нашего знакомства. – он ударил закрытую дверь и добавил. – И будь добра, восстанови последние минуты жизни своего предка. Особенно несколько его последних слов.
Шокированная, я долго еще сидела на полу ванны в пустом доме.
А когда, наконец, закуталась в одеяло, сразу провалилась в сон, который многое расставил по своим местам.
Я снова была в его баре, и снова видела его впервые. Только теперь создавалось впечатление замедленной съемки. В момент, когда из-за толпы вампиров вышел Рей, за моей спиной засветилось яркое белое пятно, расплывающееся в очертания незнакомого силуэта. Не издавая ни звука, призрак прошлого лишь прикоснулся моей шее, и в этот момент во мне что-то щелкнуло, реагируя на появление парня. Теперь, когда мне открылась вторая сторона того момента, небольшая искра обрела значение. Я реагировала не на Рея. Именно в тот миг начался новый этап моей жизни. Любовь к Лайту изжила себя. Так было суждено. И отголосок прошлого, мой предок, явился туда только для этого. Он пришел забрать законченную главу длинной запутанной истории.
Не давая времени на размышления, сознание перекинуло меня в последние минуты жизни Симурана, поставившего печать.
Видеть его смерть второй раз оказалось тяжелее, чем хотелось бы. Но навязчивая идея не давала мне покоя, поэтому я с замиранием сердца ждала его последних слов.
Когда Симуран накладывал печать, губы его беззвучно зашевелились, но мне было слышно каждое слово: «Amor te per locus mortis»
Как только его сердце перестало биться, я словно вынырнула из ледяной воды в реальность. Страх потерять хоть один звук из услышанного загнал меня за ноутбук.
Задача осложнялась тем, что выражение было воспринято на слух, и как в действительности оно написано, было не понятно.
Несколько часов пальцы перебирали сотни букв и раскладок клавиатуры в поисках сначала оригинала фразы, а потом в попытках найти предназначенную специально для этого программу.
Только ранним утром задача был выполнена и перевод печати безмолвно мерцал на мониторе.
«Любовь введет тебя через зал страданий в смерть.»
Несколько раз я читала и перечитывала короткую фразу, но ничего разумного в голову не приходило.
Новый день, встретивший меня ярким солнцем, прошел в раздумьях. Мне удалось понять только одно: то, что связывает нас с Реем, не навязано печатью или провиденьем. Тогда что это, черт побери?!
Всю следующую неделю я пыталась не думать о его словах, о руках, от которых по телу бежала дрожь. Мне пришлось, практически, поселиться в тренажерном зале. Каждая минута была занята либо тренировками, либо подготовкой к экзаменам. Но какие бы усилия не прикладывались, в мыслях витал только Рей.
Глава 3
В этот вечер ноги сами понесли меня в его бар. Наблюдая за мрачными интонациями знакомого голоса, я все еще пыталась разобраться в себе.
Каждый звук казался сладкой музыкой, но сердце молчало, отказываясь давать ответы на мучавшие загадки.
Когда бар почти опустел, я подхватила свой недопитый стакан виски и проскользнула в кабинет, пока Рей отдавал свои командирские указания.
Тело, как по накатанному сценарию приземлилось в глубокое, кожаное кресло, а ноги, в узких белых джинсах, взметнулись на массивный стол, демонстрируя новые туфли.
Прерывая мой внутренний монолог, в свое законное убежище ввалился Рей, явно чем-то рассерженный. Окинув меня с ног до головы, он помрачнел еще больше, и, ни слова не говоря, присел на край стола, сложив руки на груди.
Не отрывая взгляда от благородного напитка, точнее его остатков, я продолжила мысль, будто бы он мог слышать начало:
–А знаешь, что самое страшное? Самое страшное, это когда ты не в силах понять себя. Когда вместо крепкого сна твое сознание занято самокопанием. И, знаешь, мне это не нравится. Мне надоели бесконечные вопросы, роящиеся в моей голове. Мне надоели бесплодные размышления и безответные загадки. Если раньше, задавая себе вопрос, я точно знала ответ, то теперь, стоит кому-нибудь спросить, как у меня дела, голова становится пустой. Меня постоянно гложет вопрос. Всего один, казалось бы, проще некуда, но он сводит меня с ума. И знаешь, что это за вопрос? Он прост. Что я чувствую к тебе, кем ощущаю себя рядом с тобой? Но, единственное, что мне точно известно, это то, что ты сводишь меня с ума. И к лучшему это, или нет, уже не важно. Потому что изменить ничего нельзя. Точка. Впервые в жизни Лия спускает все на тормозах. Что будет, то будет.
Поставив бокал со стуком на отполированную поверхность стола, я только теперь подняла на него глаза.
Проанализировать взгляд его гипнотизирующих глаз я не успела. В бар ворвалось что-то совершенно непонятное.
Сразу забыв про свою нерешенную личную жизнь, мы вылетели из кабинета, и застыли на месте. Мое тело застыло от неожиданности, а Рей просто присвистнул от удивления.
Что бы это ни было, оно навевало ужас, потому что кроме нас с Реем в баре не осталось ни единой души. От создания расходилась могильная сырость, перемежающаяся с глухой тьмой. Из пасти исходило невыносимое зловоние, а почти черная кожа вокруг глаз покрылась мутно желтой сеткой ссохшихся вен. С длинных, полу гнилых, но все еще невероятно прочных, длинных когтей капала загустевшая кровь, перемешанная с чем-то отвратительно белым. Отчего-то мне даже не хотелось знать, что это.
Пока Рей тихо наблюдал за тварью, я пыталась понять что это. Напряженные потуги мысли прервал молчавший вампир. Тихо, не делая резких движений, он почти беззвучно ввел меня в курс дела всего одним словом:
–Демон.
«Демон?!» – оцепенела я.
Он снова еле заметно кивнул головой.
Пока Рей выполнял какие-то непонятнее комбинации, я старалась получше рассмотреть нереальное существо.
Бормотание вампира не обращало на себя внимания, но тварь вдруг сфокусировала свое внимание на нем, выпуская меня из поля зрения.
В голове вдруг взорвался громкий, высокочастотный писк. Уютный бар раскололся на сотни кусочков. Зажав уши ладонями, я забилась в угол барной стойки, и сопротивлялась, пока барабанные перепонки могли терпеть давление. Поддаваясь внутренним инстинктам, сознание прекратило сопротивление, и это, как ни странно, помогло. Визг снизил обороты, и можно было различить несколько отчетливых, глухих слов, доносящихся, словно из под толщи воды.
«Помоги мне.»
Завороженная происходящим, я не могла поверить, что мольба исходит из тела, стоящего передо мной.
Мозг заметался в поисках выхода.
«Как? Как помочь?»
Уверенная в своем сумасшествии, я попыталась пролезть в мысли твари. В ответ, словно током ударило. Это придало мне уверенности, и следующая попытка все-таки увенчалась успехом. Тьма выплеснулась на мое сознание. Но там, за слоем могильной пыли была душа. Живая, человеческая душа. И она страдала. Она молила о помощи. И происхождение симурана обязывало выказать ей положенное. Не совсем осознавая, что делаю, я расчистила путь к утопающей в тьме душе, и вцепилась в нее, словно клещами, изо всех сил пытаясь вытащить все человеческое на свет божий, точнее под неровный свет люминесцентных ламп. Меня будто колотило непрерывным зарядом тока, но разжать хватку мне было не под силу. Тьма липкими объятиями переползала с плененной души на меня, но я лишь упорней тащила свою ношу наверх, себе на встречу.
Когда душа была извлечена из тела, тьма, распространяющаяся по помещению, сконцентрировалась в тугой сгусток, и, издав почти не слышимые вибрации, с громким хлопком разлетелась темными брызгами, возвращая покой в опустевшее заведение. Освобожденная душа, очищенная от омрачавшей тьмы, вспыхнула ярким, голубым светом. В голове тихим шорохом прошелестело: «Спасибо.».
После чего небольшой шар, сияющий благородным светом, будто прошел сквозь меня, оставляя глубокое удовлетворение проделанной работой.
–Это что было? – невозмутимо поинтересовался Рей. – Демона нельзя просто уничтожить. Как тебе удалось?
–Что это было?! – нервно выкрикнула я. – Это ты мне объясни, что это было! Как ОНО смогло прицепиться к ду…. Неважно. Важно то, что оно пришло сюда с какой-то целью.
–Прицепиться к чему? – прищурился вампир. – К душе? Так ты хотела сказать? Демоны всегда так делают. Только так у них появляется возможность удержаться в нашем мире. Вот только как это увидела ты?
–Это трудно объяснить. Если интересно, то можешь поискать информацию о симуранах. Это многое тебе объяснит. Мне нужно сообщить о происшествии.
–Лия. – окликнул меня Рей.
Стоило мне повернуться, как губы запечатал нежный поцелуй.
В душе зашевелилась совесть.
–Что бы ты ни решила, я всегда буду с тобой. Пока ты не прогонишь меня. – прошептал он и выпроводил меня из бара, по-хозяйски шлепнув по обтянутой джинсами попке.
Возмущенная наглым поведением, я сначала запустила двигатель машины, и только потом бесцеремонно вторглась в очередное собрание Совета:
«У меня тут небольшое недоразумение вышло.» – уже спокойно проинформировала я и передала им короткую картинку, исчерпывающую любые объяснения.
После нескольких секунд гробового молчания Гор тихо спросил:
«Откуда там демон? Они не появлялись уже несколько столетий.»
«Не знаю.» – вздохнула я. – «Но это явно не просто так. Думаю, нужно отправить несколько токовых умов на место закрытия печати. А потом уже делать выводы. Вот только сделать это нужно быстро и толково. Сходите, посмотрите, запомните все в деталях. Включая положение отдельно взятой песчинки. На обратном пути, думаю, стоит нанести мне визит. Вдруг возникнут вопросы. Так проще получится. Уладили?»
«Будет сделано.» -коротко буркнул Осирис, оставляя меня в одиночестве.
Эта ночь, так же, как и предыдущая, не принесла мне покоя.
В животе глухо ныло что-то яркое, но мятое и почти необходимое, и все же, не настолько важное.
Мне постоянно хотелось встать, или сесть, повернуться, распрямиться.
Сон все не наступал, и утро, казалось, никогда не наступит. Томительные минуты ожидания ползли, как растолстевшие улитки. Много раз в душной тишине всплывал вопрос: «Чего так напряженно ожидает мое тело?»
И тут же поднимался протест. Ответ и так был ясен.
За окном начало еле заметно светать. Почему-то по смятым простыням разлилось облегчение. Вот и утро. Можно расслабиться и начать готовиться к трудному дню.
Я закрыла глаза и сладко потянулась. Затекшие от напряжения мышцы требовали отдыха. «Утренняя пробежка наверняка поможет мне». – с такими мыслями мое тело было безжалостно вытолкнуто под утреннюю прохладу.
В ушах любимая музыка, на ногах удобные кроссовки, легкая, не стесняющая движений одежда и таймер на полтора часа. Так начинался мой день, и так он заканчивался уже много недель подряд. Только это утреннее время было отведено под безделье. Никакие мысли не могли отвлечь от заведенного порядка.
Пропитавшаяся потом майка сразу же по возвращении была заброшена в бельевой ящик, а сама я уже нежилась под холодными струями воды, когда мой покой был нагло нарушен самодовольным вампиром, который вытащил меня прямо из ванны. Неизвестно каким образом мне удалось зацепить душ. Упругая, холодная струя ударила в лицо Рея, уничтожая весь его пыл.
Наблюдая за мгновенно менявшимся лицом вампира, я громко рассмеялась, и, пользуясь случаем, схватив полотенце, выскользнула в коридор, надеясь уйти от преследования, пока остолбеневший от неожиданности парень не кинется меня убивать.
Когда под моими ногами замелькали покрытые ковролином ступеньки, из ванны донесся оглушающий крик:
–Коварная нахалка!
Довольно хихикая, я взглянула наверх, и, спустя мгновение, наткнулась на что-то огромное и горячее.
Взглянув на препятствие, я похолодела от ужаса: передо мной, скрипя зубами, с посеревшим лицом стоял Лайт.
Бросив мимолетный взгляд на Рея, который уже успел снять намокшую футболку, и красовался теперь на верхней ступеньке, как супермен, Джеймс молча повернулся и вышел из дома.
Сердце стянуло ледяными тисками. В груди застрял незаконченный вдох, а в голове произошел просто вселенский потоп. Боль, медленно поднимавшаяся с трясущихся колен, резким толчком оказалась где-то у горла. На глазах появились слезы.
«Пусть эта глава закончена. Пусть наше время прошло. Все равно больно видеть его наполненные тоской глаза, посеревшее лицо. Что он делает здесь? Все еще настолько близкий, настолько родной. Просто скажи, и все начнется снова.»
Внутри все оборвалось. Столь тщательно возводимая стена новой жизни разбилась о тоску в ЕГО глазах. Все лопнуло, как мыльный пузырь, стоило только увидеть ЕГО, сжатые до хруста, кулаки.
Забыв о недавнем происшествии, я кинулась наверх.
«Быстрее. Нужно что-нибудь натянуть. Пока он не ушел. Пока не передумал.»
Втиснувшись в мятые штаны и короткий топ, я вылетела на улицу, умоляя о коротком мгновении, о нескольких словах.
Сегодня молитвы были услышаны, и Джеймс все еще был здесь.
Он сидел на корточках, облокотившись на бетонную стену, и курил, сосредоточившись на одной точке, находившейся явно не в этом измерении.
Молча, боясь произнести хоть звук, я осторожно присела рядом, пытаясь унять боль, все еще не позволяющую восстановить дыхание.
Минута текла за минутой, а мы все еще молча сидели на крыльце дома.
–Зачем ты приехал? – прерывающимся голосом спросила я.
Душа ждала упрека, крика, хоть чего-нибудь. Это дало бы мне шанс. Это означало бы, что он все еще чувствует ко мне хоть что-то. Но нет. Он вообще не удостоил меня ответом. Просто встал и ушел. Оставляя меня умирать от боли и чувства вины.
Только через несколько часов Рею удалось привести меня в чувство, но движения были все еще заторможены, а голова отказывалась соображать.
Я несколько раз чуть не попала в аварию, а на экзамене заставила себя думать только в последние минуты.
Лишь чудом удалось мне получить хорошую оценку, но преподаватель все равно был недоволен моей рассеянностью. Это был последний учебный день, и с момента окончания экзамена наступали каникулы.
Ни радости, ни облегчения во всем моем виде не читалось. В голове царил хаос, граничащий с нервным срывом. Загруженная утренним происшествием, я ничего вокруг не замечала, и увидела его только тогда, когда наткнулась.
Джеймс, скрестив руки, облокотился на мою машину и явно пытался что-то разглядеть в моих потерянных глазах. Все, что он мог там увидеть, это боль. Побежденная еще месяцы назад, она вернулась, стоило лишь увидеть его, и понять, что никогда больше он не поцелует меня с такой нежностью, и никогда больше не обнимет только одному ему свойственной манерой. Опасаясь потока слез, я опустила глаза, стараясь унять дрожащий подбородок и подгибающиеся колени.
–Я думал, с тобой что-то случилось. – вдруг сказал он. – Прошлой ночью мне вдруг захотелось увидеть тебя. Обычно так бывает, когда ты в опасности, или у тебя проблемы.
«Ты моя проблема!» – хотелось мне крикнуть – « Я не умею жить без тебя, вот в чем опасность. Голова раскалывается из-за хаоса, который ты принес, когда решил бросить меня!»
Наверное, если бы слезы не душили меня так сильно, мне бы удалось сказать ему это, но я лишь покачала головой и отвернулась, прислоняясь капоту машины. Не было сил сдерживать слезы, которые прозрачной пеленой скрыли окружающий мир.
«Я устала от всего этого.» – прокручивалось во мне бегущей строкой.
–Мне так больно. – тихо выговорила я, размазывая слезы по лицу.
Джеймс дернулся, но не сказал ни слова.
–Никогда не думала, что душа может сломаться всего от нескольких слов, в которых заключается моя жизнь. Сотню раз задавала себе вопрос: Знал ли ты, на какие муки меня обрекаешь, и если да, неужели настолько ненавидишь, что бы желать мне такой боли?
Много раз я пыталась убедить себя, что так и должно было случиться. Что мне нужно отпустить тебя, раз уж нас больше не связывает любовь, раз уж я надоела тебе. Но тщетно. Пустота все еще преследует меня. Днем и ночью, каждый час, каждую минуту я пытаюсь представить себе, как бы выглядел этот мир, если бы ты был рядом. Насколько счастливой бы тогда я оказалась? Но там, где должен быть ты, лишь жалкая копия того, что у нас было. Мерзкий дубликат, который лишь запутывает мысли в моей голове.
