Иосиф Семенович Сигалов "Все в АЖЮРе"

– «Моя специальность и жизнь проходили в атмосфере газа».

Несмотря на удушливую газовую атмосферу, Виктор Степанович вырос и стал очень даже упитанным.

– «Я не тот человек, который живет удовлетворениями» – это искреннее свидетельство бескорыстия. (Не совсем, правда, понятно, о каком удовлетворении идет речь: о собственном или удовлетворении народных нужд.) Хотя следующие афоризмы свидетельствуют о том, что он хорошо знал о нуждах людей:

– «Учителя и врачи хотят есть практически каждый день».

– «Раньше полстраны работало, а пол не работало, а теперь все наоборот».

– «Мы помним, когда масло было вредно. Только сказали – и масла не стало. Потом яйца нажали так, что их тоже не стало» (осторожнее нажимать надо!).

– «Наш народ будет жить плохо, но недолго».

Как и положено лидеру, Виктор Степанович был честолюбив:

– «Лучше быть головой мухи, чем жопой слона».

Был самокритичен:

– «Вечно у нас стоит не то, что нужно».

– «Ни то не сделали, ни эту не удовлетворили, ни ту…»

Он был дальновидным политиком, всегда смотрел в будущее:

– «Надо всем лечь на это и получить то, что мы должны иметь».

Виктор Степанович был всегда близок народу:

– «Вино нам нужно для здоровья. А здоровье нам нужно, чтобы пить водку».

Выполнял все наказы президента:

– «Президент сказал: «Есть контакт!» Будем есть контакт».

– «Мы выполнили все пункты от А до Б».

Он смело проводил в жизнь новые идеи и не боялся ошибок:

– «У нас какой-то, где-то мы чего-то там, сзади все чего-то побаиваемся».

Виктор Степанович всегда был открыт для сотрудничества с другими странами:

– «Мы надеемся, что у нас не будет запоров на границе» (Быть может, он имел в виду закупку за границей «Гуталакса» – мощного средства от запоров.)

И, несмотря на отдельные недостатки:

– «Хотели, как лучше, а получилось как всегда».

– «Надо делать то, что нужно нашим людям, а не то, чем мы здесь занимаемся».

Он был оптимистом:

– «Мы всегда можем уметь!»

Реклама

Жизнь невозможна без рекламы: пуста без декораций драма

«Маяковский засунул руку в штаны и вынул оттуда самое дорогое! Подняв его высоко, поэт сказал: «Я – гражданин Советского Союза!» – (из школьного сочинения)

Ну, как же меня достали эти рекламы: назойливые, алчные, наглые. Так разозлили эти виртуальные жулики, что я не выдержал и написал этот рассказ.

Убойная реклама в формате 5D

До чего же замечательная вещь – реклама! Какое прекрасное зрелище!

Какое блестящее телешоу! Сколько в ней экспрессии и изящества, сколько цветовых и музыкальных эффектов! Так бы смотрел и смотрел весь день, если бы не эти проклятые фильмы и передачи, которые все время прерывают великолепный рекламный сериал! Руки бы выдрать телередакторам! Уж, кажется, все приемы перепробовали, все эффекты перебрали, как вдруг…

Однажды на экране появилось что-то небывалое, непонятное, переливалось всеми красками, и диктор объявил обольстительным голосом: «Наконец-то! Сейчас! Впервые в мире! Появился! Суперновый! Телевизор в формате 5D! Теперь все ваши ощущения станут настоящими, подлинными. Вы сами станете участником исторических событий, удивительных приключений, остросюжетных детективов. Они придут к вам в дом вместе с рекламой, и – вы не сможете устоять!»

И я, конечно, не устоял. Собрал все деньги, которые копил 5 лет на «Ладу-Блин-Калину», занял еще кучу денег у родственников и купил его!

«Вот когда реклама по-настоящему войдет в мой дом», – размечтался я, развалившись на диване перед супертелевизором.

И вошла! Еще как вошла! Стоило мне нажать заветную кнопку на пульте, как из экрана вылез молодой человечек со сладким лицом и, направляясь ко мне, пропел приторным голосом: «А мы идем к вам!».

– Почему это ко мне?

– А потому что «Тайд» всегда идет к вам! Самый чудесный, просто волшебный порошок. Все отстирает и отбелит. Хотите, отбелим вашу синюю рубашечку в белый цвет?

Я молчал ошеломленный.

– Ну давайте, решайтесь быстрее! Если возьмете полутонный контейнер «Тайд», сделаем вам 20-процентную скидочку!

Я все еще не пришел в себя и сидел молча.

– Ну как знаешь, папаша! Тогда я пошел к ним! – он вынул откуда-то коробку «Тайда», разорвал ее и стал посыпать порошком все вокруг: ковер, кресла, диван и меня тоже.

– Ты что делаешь, гад! – опомнился я наконец.

– А это вы сейчас узнаете! – игриво пропел он и, скрываясь в экране, позвал кого-то: «Артем, давай!» Из экрана выпрыгнул долговязый парень с артистической улыбкой, словно приклеенной на лице. В руках он держал какую-то огромную хреновину на длинной ручке. Что-то загудело-засвистело, и он стал водить по рассыпанному порошку этой самой хреновиной. Из нее во все стороны летели брызги.

– Это что? – я задыхался от возмущения. – Ты что тут?

– А это новая электрическая супертряпка, – отвечал парень. – Мочит и очищает все подряд и всех подряд, – и стал водить по моей рубашке, брюкам.

– Сгинь, сволочь, пропади! А то я…

Парень с «супертряпкой» тут же пропал. Я начал снимать с себя мокрые рубашку и брюки. Но стоило мне раздеться, как за экраном послышался рокот мотоцикла. И сразу вслед за тем из экрана вышла такая вся сверкающая, такая мощногрудая и крутобедрая Анна Симанович. И пошла, пошла прямо на меня, поигрывая бедрами, – вся такая желанная и сексуальная. Подошла и сразу навалилась на меня своей пышной огнедышащей грудью. И стала жарко шептать мне в ухо: «Ну что, дяденька, побалуемся? Ну давай, не ломайся!»

У меня в груди что-то хрустнуло.

– Ну давай, бери меня! Всего сто коробочек «Тонгкат Платинум» – и это будет твое, – и она вынула из декольте и вывалила на меня огромную, как ядро от Царь-пушки, грудь. И опять навалилась, вдавливая меня в диван, и опять горячо зашептала: – Не верь этим падлам журналистам, что она из силикона! Потрогай – какая горячая!

Я задыхался, придавленный, и пытался что-то прохрипеть. Тогда она выстрелила в меня вторым пушечным ядром, размазала меня по дивану и, подождав немного, удивленно спросила:

– Ну ты чего? Ну давай я тебе тогда еще чего покажу» – она стала задирать себе подол сзади, и в зеркале отразилось что-то огромное, белое и круглое, как яйцо ископаемой птицы Рух.

– Насилуют! – прохрипел я.

– Да пошел ты, старый козел! – она спрятала свои ядра и быстро пошла от меня. И спряталась там, за экраном. Опять пророкотал мотоцикл, и я стал было приходить в себя, как вдруг…

– Не вер ей, хучке! Толка наш ехимба дает мужчин хилу! – пробасил неизвестно откуда взявшийся негр.

– Какая такая хучка? – завопил я. – Какая ехимба? Какая еще хила?

– Это у него дикция такая, – проскрипел, оттирая от меня негра, старичок профессорского вида. – Он хотел сказать «силу». Что ж вы хотите – дикий народ! Дети пустынь и саванн. Питаются одними колючками от саксаулов. Скачут весь день голые и в барабаны бьют. Посудите сами, откуда ж ей взяться, хорошей дикции, при такой жизни?

Он поправил съехавший с уха слуховой аппарат и сползшие на нос очки.

– А вот если вы действительно захотите исправить себе дикцию или любые другие дефекты уха, горла, носа, тогда – только у нас! В институте логопедофилопатологии. Все исправим – и слух, и глаз, и нюх! А заодно выводим прыщики и бородавки. Цены умеренные – по 5 долларов за прыщик. Давайте я вам сейчас вот этот прыщик выведу…

С криком «Караул!» я бросился к кухне. И тут же передо мной возникли два толстопузых мужика в полицейских мундирах. Они переглянулись, кивнули друг другу головой и начали поочередно декламировать, как пионеры на слете:

– Мы появимся в момент – только звякнет «Постамент»!

– Наша новейшая собственноручная разработка! «Постамент»: пост атличных ментов! Пресекаем в момент любые попытки незаконного проникновения в жилище!

Пока они декламировали, я успел прийти в себя. И спросил:

– Ребята, а вы знаете, что такое «Постамент»?

– Ну это… Ну, как же…

– Ну башня вроде такая…

– Типа – сторожевая…

– Типа поста. Как у гаишников.

– И что же, сами придумали? Собственноручно?

– Ну это. Ну не то чтобы сами, – застенчиво отвечали менты. – Название-то сами. Наш командир дал, майор Шмарандюк. А систему… Ну, мы тебе скажем… Только ты не подумай – отличная система!

– Ну да. Ее один инженер изобрел. Пока у нас 15 суток отбывал.

– Интересно, за что ж теперь 15 суток дают?

– Да все за это за самое! За беспробудные загулы и тяжкие последствия. Тоже интеллигентный с виду был инженер этот, почти как вы. Все вы интеллигентные, пока не выпимши.

– Это точно! Сидел бы себе дома да зашибал на здоровье. Ну побуянил бы чуток. Ну окна б там выбил, жене глаз подбил, или тещу порезал немного, или соседей подпалил. С кем не бывает, как не понять! Мы ж тоже люди, понимаем! Но только сиди ты дома – тебе и слова никто не скажет! Так нет же – подай ему Красную площадь! Прибежал туда, взобрался на лобное место и стал звать Русь к топору! Ну мы и повязали его за мелкое хулиганство в неположенном месте.

– Ну так как же насчет договора с нашим «Постаментом»? На охрану личности и прочего имущества? А то мы уже 20 минут с тобой возимся. И изъясняемся с тобой, папаша, ласково, с пониманием, исключительно на цензурном жаргоне. А ты все никак…

– Идите вы со своим «Постаментом» куда подальше. Хоть в лобное место, хоть в заднее!

– Ну ты, папаша, того – не грубничай нам. А то мы и по-другому можем!

– У нас, между прочим, этот, как его? Ну тоже на мент?

– Регламент, – подсказал другой. – У тебя вот время бесплатное, а у нас – наоборот. Так что ты нам уже должен…

Я рванулся, проскользнул между ними и с криком «Пропадаю!» бросился к кухне.

– Вот и не пропадете! – раздался сладкий голосок. И передо мной возник маленький, лысый, суетливый человек – С «Росгробстрахом» – никогда не пропадете! Застрахуй свою жизнь – и помирай спокойно!

Я оттолкнул его, вбежал на кухню и рухнул на диван. Голова раскалывалась. «Все, доигрался, добегался – сейчас башка расколется! Позвоню, пускай забирают обратно этот чертов агрегат!»

Не успел я это сказать, как на кухонном столе возникли две шикарно раздетые девицы. Ничего из одежды, кроме расстегнутых, коротеньких белых халатиков. Они принялись канканно скакать по столу и заверещали поочередно:

– Институт реанимационной косметики!

– Заменим все, что есть!

– Вставим все, чего нет!

– Силиконовые груди и ягодицы!

– Латексные суставы!

– И мужчинам кое-что!

– Станете суперменом!

– Неотразимым и сексуальным!

– Чур, меня, чур! Не я! Не я! – заревел я с трагическим надрывом царя Бориса Годунова из одноименной оперы.

Девицы пропали, но вместо них в дверь вломились другие люди – в зеленых и белых халатах – и стали выкрикивать, перебивая друг друга:

– Принимай «Эспумизан», будешь прыгать, как Тарзан! Лучшее средство от метеоризма!