В школе у меня появилось немало новых друзей. И важное занятие – делать уроки, когда так хочется погулять. Никто не ограничивал мою свободу, но личные амбиции требовали отличных оценок.
– Сделал дело – гуляй смело[147 - Пословица «Сделал дело – гуляй смело» советует сначала выполнить все неотложные дела, чтобы мысли о них не мешали радости отдыха.], – повторяла мама Оля.
И я быстро убедился – гораздо спокойнее сделать уроки сразу после школы и с чистой совестью бежать на речку или кататься на велосипеде. От этого моя свобода становилась ещё свободнее.
Никакими словами не передать всех впечатлений того времени: мы любили друг друга, любили учителей, любили школу и верили в свою счастливую дорогу. И каждый класс открывал новые горизонты:
Мой товарищ по классу, по парте,
Не одну встречать нам весну!
Целый мир перед нами на карте,
Мы откроем свою целину!
Тропинка первая моя,
Веди от школьного порога,
Пройди все земли и моря
И стань счастливою дорогой!
И стала счастливой дорогой – тропинка первая моя…
Глава 10. Я – Гриша
Гриша Григорьев, 1959 г.
Мы твёрдо верили, что уже в восьмидесятом году будем жить при коммунизме и все люди станут братьями – об этом говорилось в Программе КПСС[148 - КПСС – Коммунистическая партия Советского Союза.]. Но никто не знал, как будет выглядеть коммунизм. И мы решили, что коммунизм – это бесплатное мороженое. Наше любимое эскимо в серебристой фольге стоило целых одиннадцать копеек. Привозили его в больших тёмно-зелёных фанерных ящиках со льдом. Карманных денег в то время мы не имели, зато надеялись: придёт коммунизм, деньги отменят, и мороженщица выдаст каждому столько эскимо, сколько он сможет съесть.
Из песни «Широка страна моя родная» мы знали, что Советский Союз – это самая большая и справедливая в мире держава. Песня эта ежедневно звучала из репродукторов[149 - Репродуктор – абонентский громкоговоритель – был членом семьи, символом домашнего очага.] и была позывными Всесоюзного радио:
Шиpока стpана моя pодная,
Много в ней лесов, полей и pек.
Я дpугой такой стpаны не знаю,
Где так вольно дышит человек[150 - «Широка страна моя родная» – первая строка из «Песни о Родине» (1936), советской патриотической песни, написанной поэтом Василием Лебедевым-Кумачом и композитором Исааком Дунаевским для популярнейшего фильма «Цирк».].
И будущая жизнь при коммунизме, да ещё с бесплатным эскимо, представлялась нам просто райской.
В школе я учился так же хорошо, как и мои родители, выпускники филфака ЛГУ. Но, в отличие от них, с русским языком у меня иногда возникали проблемы: я терпеть не мог зубрёжку грамматических правил. Зато чтение для меня было столь же увлекательно, как и рыбалка.
Тогда в Советском Союзе – самой читающей в мире стране – бушевала книжная лихорадка. Эта «эпидемия» не обошла стороной и нас, детей. Все мои друзья читали взахлёб и наперебой пересказывали друг другу самые интересные книги. Читали и днём, и ночью, и в любое свободное время. Читали всё подряд: приключения и фантастику, сказки и былины, Гоголя и Пушкина, Андерсена и Джека Лондона. Читали, но не могли утолить свой книжный голод.
Я не был чисто «книжным ребёнком», как в песне Владимира Высоцкого «Баллада о книжных детях»[151 - «Баллада о книжных детях» – песня выдающегося советского барда, актёра театра и кино Владимира Семёновича Высоцкого (1938—1980). Написана в 1975 г. для кинофильма «Стрелы Робин Гуда», но не была пропущена Госкино как «слишком серьёзная» и впервые прозвучала в 1982 г. в фильме «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго» (реж. С. Тарасов).]. Ведь у меня были и дед Василий, и мама Оля, и мама Дина, и бабушка Ирина Егоровна, и папа Игорь, и друзья, и леса, и реки, и рыбы… Но книги открывали передо мной волшебные двери, сквозь которые я проходил то в будущее, то в прошлое.
Иногда, чтобы взять в библиотеке нужную книгу, я записывался на неё в очередь и ждал неделями. А получив всего на два-три дня, читал запоем, забывая обо всём на свете.
Переполненный яркими впечатлениями, я превращался то в путешественника, то в учёного, то во врача, то в доблестного воина-рыцаря и даже в писателя… Именно тогда, под руководством папы Игоря, я начал сочинять стихи и рассказы. Самые ранние, записанные отцом, вошли в сборник «Первая тропинка»[152 - Мой первый детский рукописный сборник «Первая тропинка» (стихи, рассказы и пьеса) был написан в 1961—1963 гг.]. Отец мечтал, чтобы я стал писателем, а я хотел на всю жизнь остаться рыбаком.
Помню, как учительница русского языка и литературы Зоя Васильевна вызвала меня к доске и я поплыл[153 - Глагол «поплыть» в переносном смысле означает потерю чёткости сознания, невозможность сконцентрироваться на чём-либо.] на правилах. Мне подсказывал весь класс, отчего я ещё больше растерялся. И тогда наша классная руководительница решила помочь:
– Приведи пример существительного…
Но я молчал, как рыба. Пытаясь вывести меня из ступора, учительница задала наводящий вопрос:
– Скажи, Гриша, вот ты – кто? Ну, кто – ты?
– Я?.. Я – Гриша!
Класс покатился со смеху. Зоя Васильевна от души смеялась вместе со всеми и не поставила никакой оценки. Мне было невдомёк, что накануне многие ходили в кино на премьеру комедии «Семь стариков и одна девушка»[154 - «Семь стариков и одна девушка» – популярный советский комедийный художественный фильм, снятый в 1968 г. режиссёром Евгением Кареловым.], где хулиган-громила[155 - Роль хулигана-громилы Гриши сыграл заслуженный артист РСФСР Анатолий Матвеевич Обухов (1935—1994).] повторял лишь два слова: «Я – Гриша!»…
Прошло много лет, но иногда мне снится сон, что я стою у доски и на вопрос «Кто ты?» – обескураженно отвечаю:
– Я – Гриша…
Глава 11. «Человек идёт за солнцем»[156 - Художественный фильм «Человек идёт за солнцем» (1961) – один из первых советских фильмов «новой волны», ознаменовавший появление «поэтического кино» периода «хрущёвской оттепели». Режиссёр Михаил Калик. По мнению журнала «Искусство кино», картина заняла второе место (после кинофильма М. Ромма «Девять дней одного года») среди лучших фильмов 1962 г. (следом шли «Когда деревья были большими» и «Иваново детство»).]
«Милое, дорогое, незабвенное детство! Отчего оно, это навеки ушедшее, невозвратное время, отчего оно кажется светлее, праздничнее и богаче, чем было на самом деле?»[157 - Рассказ А. П. Чехова «Архиерей». Впервые опубликован в 1902 г.] – писал в рассказе «Архиерей» Антон Павлович Чехов[158 - Антон Павлович Че?хов (1860—1904) – русский писатель, прозаик, драматург, врач. Классик мировой литературы. Почётный академик Императорской Академии наук по разряду изящной словесности. Один из самых известных драматургов мира. Его произведения переведены более чем на сто языков.]. Перед глазами главного героя, умирающего владыки Петра, проходят редкие в его жизни светлые мгновения… И дорогу в Царствие Небесное он видит как путь среди полей своего детства, по которым идёт с мамой, и та зовет его Павлушей… Так и хочется воскликнуть: «Боже, как хорошо!.. И как таинственно!..».
Вспоминается маленькая деревушка Бобары?ки[159 - Деревня Бобары?ки находится в Городокском районе Витебской области.]: всего три дома в красном[160 - Слово «красный» происходит от старославянского «красьнъ» – красивый, прекрасный.] сосновом бору на берегу родникового озера. У костра писатель Фёдор Александрович Абрамов[161 - Фёдор Александрович Абрамов (29.02.1920—14.05.1983) – русский советский писатель, литературовед, публицист. Лауреат Государственной премии СССР. Один из наиболее известных представителей так называемой деревенской прозы, значительного направления советской литературы второй половины XX в. В 2020 г. в Российской Федерации отмечалось 100-летие со дня рождения писателя. В Архангельской области 2020 г. был объявлен Годом Фёдора Абрамова. В Санкт-Петербурге в историческом районе Парнас есть улица Фёдора Абрамова. Фёдор Александрович с супругой гостили в Городке у Василия Ильича Захарова летом 1961 г.] с женой Людмилой Владимировной[162 - Людмила Владимировна Крутикова-Абрамова (1920—2017) была не только женой выдающегося русского писателя XX в. Фёдора Абрамова, но и соратником, первым критиком всех его произведений. И после смерти мужа более четверти века она выполняла его наказ: «Живи за двоих и заверши мои писательские дела».], папа Игорь, мама Дина и дед Василий. Мне пять лет, и я, глядя вдаль, допытываюсь у взрослых:
– Что там – за полем?
Мне отвечают, что за полем озеро.
– А что за озером?
– За озером – лес.
– А за лесом?
– За лесом?.. За лесом – горизонт.
Но я не унимаюсь:
– А ещё дальше?..
Дядя Федя внимательно слушает и задумчиво говорит отцу:
– А ведь твой Гришка пытается заглянуть за горизонт…
Накануне поездки в Бобарыки мы с ребятами ходили в кино смотреть «Человек идёт за солнцем». Этот фильм поразил меня волшебными переливами света и цвета. В нём был показан один день жизни мальчика моего возраста. Он услышал от друзей, что, если идти за солнцем, можно обойти всю землю и вернуться в то же место, откуда вышел. Поверив в это, маленький человек отправляется за горизонт – вслед за солнцем…
В пути ему встречаются самые разные люди. Продавец лотерейных билетов. Учёный из Института Солнца. Подросток с увеличительным стеклом. Мальчик на базаре, угостивший его спелым арбузом. Мотогонщик, выполнявший смертельный трюк, на деле оказавшийся робким человеком. Строители, накормившие вкусным обедом. Девушка, поливающая подсолнухи, и её начальник, который приказал вырвать их с корнем. Чистильщик обуви, потерявший на войне ноги. Милиционер, отругавший мальчика за излишнюю самостоятельность. Казалось, юный герой вот-вот догонит солнце, но на закате огненный шар ускользнул за горизонт. Наступила ночь, которая заворожила огнями большого города и очаровала песней[163 - Песня из кинофильма «Человек идёт за солнцем». Музыка Микаэла Таривердиева, слова Семёна Кирсанова. В фильме звучит в исполнении Майи Кристалинской (1932—1985), одной из самых популярных эстрадных певиц 1960—1970-х гг. Глубокий лиричный голос и проникновенная манера исполнения полюбились советскому и зарубежному слушателю. На концерты Кристалинской собирались полные залы, её пластинки тут же раскупались. Музыка Таривердиева, использованная в этой картине, впервые принесла ему успех в качестве кинокомпозитора.]:
У тебя такие глаза,
Будто в каждом по два зрачка,
Как у самых новых машин.
По ночам из шоссе, в шоссе,
Пролетают машины, шумя,
Двумя парами фар.
У тебя двойные глаза,
Их хватило б на два лица,
И сияет весь океан
От помноженных на два глаз.
А потом уснувшего мальчика взял на руки военный музыкант и, когда тот проснулся, внимательно выслушал его рассказ. В родной двор маленький путешественник вернулся вместе с восходящим солнцем.
Фильм поразил меня. Возможно, он разбудил самые ранние воспоминания о Ленинграде: его призрачных фонарях; свете фар в потоках дождя; мерцании огней в реках и каналах. Что-то непостижимое пробудилось во мне после этого фильма:
Понимаешь, твои глаза
Двух земных полушарий карта,
Ты когда закрываешь их,
Погружается на ночь экватор.
А когда их прошу открыть я,
В них два полюса голубых
В миг открытья.
Мы с ребятами не раз обсуждали, как может светить солнце в Америке, если она под нами, и что будет, если идти всё время за солнцем? Сколько дней уйдет на то, чтобы обогнуть Землю? И для того чтобы узнать, что там, за горизонтом, я всерьёз надумал пойти за солнцем. Однако, прежде чем отправиться в дальний путь, решил посоветоваться с дедом Василием.
– Вот вырастешь, выучишься, тогда и осуществишь свою мечту, – ласково урезонил он меня.
Я доверял любимому дедушке и согласился повременить с дальним походом. И пока радовался тому, что хотя бы в кино – человек идёт за солнцем…
Глава 12. Сом Егорка
Дядя Федя Абрамов не был заядлым рыбаком, но очень хотел поймать большого сома[164 - Сомобыкновенный, или европейский – крупная пресноводная бесчешуйчатая рыба семейства сомовых. Длина – до 5 м. Л. П. Сабанеев приводит сведения о поимке сомов массой более 300 кг в XIX в. в Днепре, Днестре и Одере. Официально зарегистрирован пойманный сом массой 306 кг, длиной более 3 м и возрастом около 80 лет. Активный ночной хищник. Днём предпочитает отлёживаться в глубине, в коряжнике и прочих «крепких местах». Сома издавна употребляли в пищу, преимущественно в жареном виде. В поэме «Мёртвые души» Н. В. Гоголя упоминается кулебяка с сомовьим хвостом.]. На городокских озёрах сомы не водились. Но неподалёку находилось озеро Ужо, которое славилось своими усатыми гигантами[165 - Сомовьи усы – великолепный осязательный орган, при помощи которого он легко находит пищу в условиях плохого освещения или даже вообще в полной темноте. У сома 6 усов – 2 больших и 4 маленьких усика на подбородке.]. Фёдор Александрович долго уговаривал Василия Ильича поехать на Ужо. Наконец такое решение было принято.
Несколько дней мы ловили живцов, на которых надеялись взять хотя бы одного здоровенного сома. Дядя Федя изучал по книгам истории поимки самых крупных озёрных хищников и получал экспертные советы отца – бывалого рыбака. Папа Игорь долго убеждал друга, что большой сом лучше всего берёт на жареного с чесноком гуся. Заведующий кафедрой советской литературы[166 - Фёдор Александрович Абрамов в 1951—1960 гг. был старшим преподавателем, затем доцентом и заведующим кафедрой советской литературы Ленинградского государственного университета (ЛГУ).] тщательно записал рецепт приготовления «сомовьего гуся».
Приехав в деревню Ма?рченки на берегу озера Ужо, мы с дедом отправились ставить кружки?[167 - Кружо?к – плавучая рыболовная снасть для ловли хищной рыбы. В качестве насадки используется живец. Изготовленный из лёгких пород дерева или пенопласта кружок представляет собой диск диаметром 120—200 мм и толщиной 20—30 мм с желобком для лески. Свободно плавая по водной поверхности озера или реки, кружок при поклёвке переворачивается, леска разматывается, и рыба засекается. Эта поклёвка видна издалека и называется «перевёртка».]. А Фёдор Александрович первым делом пошёл в деревню, купил гуся и приготовил его в чесночном соусе. Потом жаркое пронзили огромным кованым крючком, привязали к толстой капроновой верёвке, упаковали в водонепроницаемую плёнку и поместили в специальный мешок. Отец указал Абрамову на торчащее из воды бревно, где, по словам местных, клевали самые крупные сомы.
Доверчивый дядя Федя привязал снасть к бревну и забросил «гусиную жерлицу»[168 - Же?рлица – живцовая снасть для ловли хищных рыб, таких как щука, судак, сом, налим, окунь. Для летней и зимней ловли существуют, соответственно, летние и зимние жерлицы. К плавучей разновидности летней жерлицы можно отнести и кружок.] в чёрную пасть озера.
– Только Василию Ильичу ничего не говори, – попросил отец. – Сделаем ему курприз[169 - Курпри?з – «сюрприз» на шуточном диалекте поэта Игоря Григорьева.].
– Хорошо! Покажем ему, что и мы не лаптем щи хлебамши[170 - Не лаптем щи хлебать – словосочетание, означающее «быть не хуже других в каком-либо отношении». Происходит от фразеологизма «лаптем щи хлебать» – жить в нищете, прозябать в невежестве, отсталости и косности.]. Это будет наш гусьприз! – согласился Абрамов.
Вечером на берегу мы разожгли костёр, сварили уху и устроили знатный ужин. А потом дед запел «Песню бобыля»[171 - «Песня бобыля?» (1858) – стихотворение Ивана Саввича Никитина (1824—1861). Несколько раз было положено на музыку, в том числе знаменитым польским композитором С. Монюшко. Бобыль – безземельный, одинокий крестьянин-бедняк.]:
Ни кола, ни двора,
Зипун – весь пожиток…
Эх, живи – не тужи,
Умрёшь – не убыток!
Богачу-дураку
И с казной не спится;
Бобыль гол как сокол,
Поёт-веселится.
В эту тёплую летнюю ночь мы заснули прямо у догорающего костра. Дядя Федя проснулся чуть свет, разбудил всех, и мы поплыли проверять кружки. В тот день нам повезло, и мы поймали двух сомов: восьми и двенадцати килограммов. Прежде чем рыба оказалась в лодке, пришлось долго гоняться по озеру за ныряющими кружками, а потом медленно вываживать и подсачивать тяжёлую добычу. Рыбалка удалась, но кое-кто с нетерпением ожидал проверки «гусиной снасти».
– Чует моё сердце, нас ещё ждёт курприз, – подмигнул мне отец.
– Что ещё за курприз? – насторожился Василий Ильич.
– Наш гусьприз, – весело отозвался Абрамов.
Дед Василий лишь покачал головой.
На сомовью охоту друзья отправились вместе, захватив гигантский подсачек и огромный багор. Я увязался за ними, а дед остался готовить завтрак. Когда мы подплыли к заветному бревну, верёвка оказалась туго натянутой. Фёдор Александрович в азарте вцепился в неё руками и закричал отцу:
– Поклёвка! Готовь багор и подсачек!
– Не горячись, – инструктировал папа Игорь. – Смотри, чтобы верёвка не намоталась на руку, иначе сом уволочёт тебя под воду и утопит. Помочь?..
– Сам справлюсь!
Абрамов долго водил гигантского сома по дну. А тот взбаламучивал донный ил, не желая подниматься на поверхность. Но знаменитый писатель упорно боролся с хищником. Наконец, утомившись, он обратился за помощью к отцу:
– Руки устали! Подсоби!
Вдвоём им кое-как удалось подтащить к лодке что-то действительно неподъёмное, так что лодка накренилась и зачерпнула воды. Когда оно показалось из озера, дядя Федя удивлённо воскликнул:
– Это что?! Мешок?..
– Да. Мешок.
– А где же сом?!
– Наверное, в мешке…
Когда снасть наконец-то оказалась в лодке, дядя Федя нащупал в мешке здоровенный валун, к которому был привязан пакет с запиской: «Спасибо! Гусь был очень вкусный! Сом Егорка».
– Отныне дружба между нами кончена! – обиделся живой классик русской литературы.
