Какое-то время они с отцом не разговаривали. Но когда подоспел обед, папа Игорь торжественно извлёк из деревенского ле?дника[172 - Ле?дник – землянка, вырытая в непосредственной близости от водоёма, заполненный льдом и предназначенный для хранения скоропортящихся пищевых продуктов, в первую очередь рыбы и мяса.] «сомовьего гуся» и добавил к нему поллитру…
– Да брось ты! Это ж хохма! – обратился он к Фёдору Александровичу. – Давай лучше выпьем за сома Егорку!
И они помирились.
Глядя на это, дед Василий вновь покачал головой.
Тогда мне были непонятны психологические коллизии взрослых. Но я верил, что где-то в непроглядной глубине Ужо и взаправду живёт – сом Егорка…
Глава 13. Два Игоря
На фото (слева направо): Игорь Григорьев, Диана Григорьева, Фёдор Абрамов, Людмила Крутикова. Озеро Жабиница, 1962 г.
«У Августина Блаженного есть замечательная фраза: „Где же ты теперь, моё детство? Ибо не может быть, чтобы тебя нигде не было“. С этими же словами мы, может быть, обращаемся ко всему дорогому, ко всему хорошему, что было когда-нибудь в нашей жизни, обращаемся с такой горечью, потому что больше его не видим, и с такой надеждой, что, может быть, когда-нибудь увидим опять»[173 - Из «Воспоминаний» Сергея Иосифовича Фу?деля (1901—1977), православного богослова, философа, духовного писателя и литературоведа, который был неоднократно репрессирован по политическим мотивам, много лет пребывал в лагерях и ссылках.].
Время неумолимо разрушило плотины на реках моего детства, как в стихотворении отца «Погост[174 - Пого?ст – сельское кладбище; в старину – церковь с прилегающим участком и с кладбищем, в стороне от села.] Жа?боры»:[175 - Григорьев И. Н. Боль: избранное. СПб.: Путь, 1995. С. 141]
Жаборы как жабры без воды —
Жаборы, где Русь меня крестила!
Ямы, рвы – нашествия следы.
Мать-земля, чего ты нам простила?
В речке Узе – сладости полей —
От сухмень-печали недороды:
Ни прозрачных струй, ни головлей.
В чьи моря сбежали наши воды?
Скручен стрежень. С донышка песок
Нагишом: тростиночки не светит.
Источил плотину чей брусок?
Резвы рыбы в чьи попали сети?
Вот и широкая блескучая Горожанка превратилась в маленький мутный ручеёк. И там, где я вчера купался, сегодня растут деревья. А в пойме и на заливных лугах выросли дома.
Сегодня на реке моего детства не нужны ихтиологи. Но, возможно, завтра понадобятся те, кто очистит её русло[176 - Ру?сло – углубление, созданное водным потоком, в пределах речной долины. Длина русла соответствует длине реки, ширина различна на разных участках. Глубина русла также непостоянна. Глубокие участки (плёсы, омуты) сменяются мелководьем (перекаты).] от деревьев и построит плотины?!. Ведь человеку жизненно необходима вода у дома. И пусть это будет бьющий из-под земли родник, колодец, пруд, ручеёк, река, озеро или другая вода – она всегда остаётся символом жизни. Как сказано в «Василии Тёркине»:
На войне, в пыли походной,
В летний зной и в холода,
Лучше нет простой, природной —
Из колодца, из пруда,
Из трубы водопроводной,
Из копытного следа,
Из реки, какой угодно,
Из ручья, из-подо льда, —
Лучше нет воды холодной,
Лишь вода была б – вода.
Вода всегда успокаивала меня и примиряла с самим собой. Как проникновенно писал Игорь Северянин[177 - Игорь Северя?нин (наст. фам. Лотарёв, 1887—1941) – русский поэт Серебряного века. Цитируется его стихотворение «Вода примиряющая» (1926).]:
Люблю сидеть над озером часами,
Следя за ворожащим поплавком,
За опрокинутыми вглубь лесами
И кувыркающимся ветерком…
Так как же мне от горя и позора,
К ненужью вынуждающей нужды
Не уходить на отдых и озёра,
К смиренью примиряющей воды?..
Поэт Игорь Северянин был заядлым рыбаком, как и мой отец, поэт Игорь Григорьев. Папа Игорь посвятил ему стихотворение «Рыбаки»[178 - Григорьев И. Н. Кого люблю: посвящённые стихотворения. СПб.: Путь, 1994. С. 156—157.]:
Одиночка-хуторянин,
«Гений Игорь Северянин»,
Досточтимый славы хват,
Я тебе не сват, не брат —
Просто тёзка, просто рад.
Хоть не все мы, руссияне,
Игоряне – Северяне,
Все – певцы Руси-реки,
Взабыль, вблажь ли – рыбаки:
Ловим на воде круги.
Да, все мы, все мы, рыбаки, – ловим на воде круги…
Я всегда исцелялся от тяжёлых мыслей на водных гладях Богом созданных рек, озёр и морей! Как и дорогие мне – два Игоря…
Часть вторая. Цвет заходящего солнца
Глава 1. У Христа за пазухой
Картина из цикла «Путь», Александр Лепетухин
«Когда мне было пять лет, мама твердила, что самое важное в жизни – быть счастливым. Когда я пошёл в школу, мне задали сочинение на тему, кем я хочу стать, когда вырасту. Я написал – „счастливым“. Мне сказали: ты не понял задания, а я ответил: „Это вы не поняли жизнь“», – вспоминал Джон Леннон.
Меня всегда волновал вопрос – как быть счастливым? В детстве это состояние нескончаемой радости приходило само собой и омрачалось лишь смертью близких людей. Встречаясь со смертью, я никак не мог смириться с мыслью, что жизнь рано или поздно оборвётся в никуда…
Помню, как в романе Ивана Сергеевича Тургенева[179 - Иван Сергеевич Тургенев (1818—1883) – русский прозаик, поэт, публицист, драматург, переводчик. Один из классиков русской литературы, внёсших наиболее значительный вклад в её развитие во второй половине XIX в. Член-корреспондент Императорской Академии наук по разряду русского языка и словесности, почётный доктор Оксфордского университета, почётный член Московского университета.] «Отцы и дети» меня обескуражили слова студента-нигилиста Евгения Базарова о смерти: «…из меня лопух расти будет; ну а дальше?». В чём смысл жизни, если всё заканчивается лопухом на кладбище? Это мне представлялось вопиюще несправедливым.
Позднее, изучая творчество Фёдора Михайловича Достоевского, в «Дневнике писателя» я прочитал: «Без веры в свою душу и её бессмертие бытие человека неестественно, немыслимо и невыносимо»[180 - Достоевский Ф. М. Дневник писателя // Полн. собр соч.: в 30 т. (Далее – ПСС.) Т. 24. Л., 1983. C. 46.]. Устами Ивана Карамазова великий писатель пророчествовал: «…уничтожьте в человечестве веру в своё бессмертие, в нём тотчас же иссякнет не только любовь, но и всякая жизненная сила, чтобы продолжить мировую жизнь. Мало того: тогда ничего уже не будет безнравственного, всё будет позволено…»[181 - Достоевский Ф. М. Братья Карамазовы // ПСС. Т. 14. Л., 1976. С. 64—65.]. Таким образом, там, где нет бессмертия души, там дозволено всё!
Иван Дмитриевич Громов, один из пациентов в повести «Палата №6» Антона Павловича Чехова, замечает: «У Достоевского или Вольтера кто-то говорит, что если бы не было Бога, то Его выдумали бы люди». В одном из своих поэтических произведений убеждённый материалист Вольтер[182 - Вольте?р (1694—1778) – французский философ-просветитель XVIII в., поэт, прозаик, сатирик, трагик, историк и публицист.] пишет: «…случись, что Бога нет, его б пришлось создать»[183 - Вольтер. Послание к автору новой книги о трёх обманщиках (1769).].
А у Достоевского в романе «Братья Карамазовы» Иван назидает брата Алёшу: «Видишь, голубчик, был один старый грешник в восемнадцатом столетии, который изрёк, что если бы не было Бога, то следовало бы его выдумать…»[184 - Достоевский Ф. М. Братья Карамазовы // ПСС. Т. 14. Л., 1976. С. 213.]. Но более всего меня поразили строки из письма Фёдора Михайловича: «Мало того, если б кто мне доказал, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы оставаться со Христом, нежели с истиной»[185 - Достоевский Ф. М. Письмо Н. Д. Фонвизиной. 1854 // ПСС. Т. 28, кн. 1. Л., 1985. С. 176—177.].
В то время я не понимал, как можно быть верным Христу, если докажут, что истина вне Его. Но именно тогда я интуитивно понял, что не смогу в полной мере радоваться жизни, пока не найду ответ на наболевший вопрос – есть ли жизнь после смерти? Ведь только бессмертие может дать человеку надежду, а надежда – неиссякаемую энергию для преодоления любых трудностей.
Но как обрести ту радость, о которой говорится: «…и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет от вас…»[186 - Ин. 16: 22.]? И как сказано у апостола Павла: «…не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его»[187 - 1 Кор. 2:6—9.].
Религию и Бога невозможно постигнуть извне. Бог открывается изнутри – в таинствах Церкви. Поэтому, перефразируя слова священномученика Киприана Карфагенского, можно сказать, что кому Церковь не мать – тому Бог не Отец[188 - Высказывание, приписываемое сщмч. Киприану Карфагенскому († 258). В «Книге о единстве Церкви» он писал: «Тот не может уже иметь Отцом Бога, кто не имеет матерью Церковь. Находящийся вне Церкви мог бы спастись только в том случае, если бы спасся кто-либо из находившихся вне ковчега Ноева» (Сщмч. Киприан Карфагенский. Творения. М.: Паломник, 1999. С. 236.).]. Исходя из этого, неверующий человек является духовным сиротой. А может ли быть счастливым сирота?..
Мы нередко сомневаемся именно в том, что представляется нам важным и сокровенным. Но пока не научимся доверять Богу и хранить верность Его заповедям, не преодолеем этих сомнений. В последней «Записной тетради» Ф. М. Достоевский говорит: «…не как мальчик же я верую во Христа и Его исповедую, а через горнило сомнений моя осанна прошла…»[189 - Достоевский Ф. М. Записные тетради 1880—1881 гг. // ПСС. Т. 27. Л., 1984. С. 86.].
Блаженный Аврелий Августин написал, что мы верим тому, чего не видим; а наградой за веру является возможность увидеть то, во что мы верим. А основатель немецкой классической философии Иммануил Кант[190 - Иммануи?л Кант (1724—1804) – немецкий философ, оказавший большое влияние на историю современной западной философии. Его главное сочинение – «Критика чистого разума» (1781) является фундаментальной работой в истории философии.] сказал: «Две вещи наполняют душу всегда новым и всё более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, – это звёздное небо надо мной и моральный закон во мне»[191 - Кант И. Соч.: в 6 т. Т. 4. М., 1965.].
Кто-то считает, что совесть есть способность человека критически оценивать себя. Однако Достоевский опровергает это: «Совесть без Бога есть ужас, она может заблудиться до самого безнравственного»[192 - Достоевский Ф. М. Дневник писателя. 1881 // ПСС. Т. 27. С. 56.]. Совесть человека является навигатором души, стремящейся к Богу. И когда мы сбиваемся с курса заповедей Божьих – совесть обличает нас.
Больная совесть – это и аварийная сигнализация страждущей души, и Божественное предупреждение. Она – костёр надежды для замерзающего в зимнем лесу путника. Она – спасательный круг Божественной любви. Она – маяк в штормовом океане.
Когда совесть спокойна, то на душе мир и свет, и, по слову Спасителя, отверзаются небеса: «…истинно, истинно говорю вам: отныне будете видеть небо отверстым и Ангелов Божьих, восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому»[193 - Ин. 1:51.]. Тогда исчезает непреодолимая преграда между небом и землёй, и вечность Царствия Небесного отражается на земле. Это и есть Царствие Божие, которое, по слову преподобного Серафима Саровского, заключено в сердце человека.
Христос проповедует: « … есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе»[194 - Мк. 9:1.]. По слову святителя Григория Двоеслова, «Царством Божиим… не всегда на священном языке называется Царство будущее, но иногда называется и настоящая Церковь»[195 - Григорий Великий Двоеслов, свт. Сорок бесед на Евангелие // Евангелие дня. Толкования на евангельские чтения церковного года. М.: Лепта Книга, 2011. С. 475—476.].
Наш современник, святой Лука Крымский, говорит, что надо не только помышлять о будущем Небесном Царствии, но и что «Царствие Божие должно иметь начало в сердцах наших уже в этой жизни. Ибо в сердцах праведных оно открывается уже при жизни их»[196 - Лука (Войно-Ясенецкий), свт. Проповеди // Там же. С. 393—394.].
Возможно, кто-то спросит: «А как же быть с христианским подвигом? И как поступать с человеческим крестом?». Думаю, что жить в радости и есть наибольший христианский подвиг.
Спаситель сказал: «Заповедь новую даю вам, да лю?бите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да лю?бите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою»[197 - Ин. 13:34—35.]. «Возлюбленные! Будем любить друг друга… потому что Бог есть любовь»[198 - 1 Ин. 4:7—8.]. «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем»[199 - 1 Ин. 4:16.].
Но поскольку многие люди пошли дорогами зла, то любовь в нашем мире стала уменьшаться. Поэтому жить в любви и есть насладчайший крест Христов, так что всякий, кто решится нести этот крест с благодарностью, уже при земной жизни заживёт как – у Христа за пазухой…
Глава 2. И подосиновики, как бусы
Осень обрушилась на Городок буйноцветьем листьев и густым медвяным запахом трав. Утренние туманы в лесах и полях перемешали все краски мира. И когда земля укрылась многокрасочным маскхалатом[200 - Маскхалат – маскировочный костюм.], на разведку тихо вышли подземные жители – грибы. Сперва осторожно, бесшумной поступью они двинулись вдоль созревших полей, по просёлочным дорогам, перелескам и гривам[201 - Гри?ва – это узкая полоса деревьев среди полей.]. А осмелев, разбежались во все стороны, углубившись в дремучие леса.
Когда появлялись первые белые грибы, дед Василий откладывал дела, и мы уходили в леса и поля. Ещё затемно, до восхода солнца, дедушка навешивал на себя рюкзаки с огромными кастрюлями, заводил старый одноместный мотоцикл «Минск» и сажал меня на бензобак, подперев эмалированной кастрюлей. Я обеими руками вцеплялся в руль, и мы выезжали из города.
Фарой, словно штопором, мотоцикл буравил плотный предутренний туман. Впереди бежало световое пятно, указывая путь, по которому мы выбирались из этого дымного сна… Приникнув к мотоциклу, летевшему в сторону восхода, я жадно вдыхал духмяный морок полевых трав и никак не мог надышаться.
При виде грибного войска, выстроившегося по обе стороны дороги, у меня разбегались глаза. «Дедушка, гляди! – кричал я. – Подосиновики – как бусы!..» Но Василий Ильич не обращал внимания на подосиновики – он ехал за боровиками…
Не в силах сдерживать восторг, под рёв мотора я начинал распевать любимые стихи[202 - Стихотворение Николая Рубцова «Сапоги мои скрип да скрип» (1964). Николай Михайлович Рубцов (1936—1971) – русский лирический поэт, создавший стихи, широко известные в России и переведённые на многие языки. На стихи Николая Рубцова было написано немало известных песен, которые исполняли знаменитые артисты. Наибольшую популярность получили такие композиции, как «Сапоги мои скрип да скрип», «Зимняя песня» («В этой деревне огни не погашены»), «Размытый путь», «Осенняя песня», «Улетели листья», «Букет». В Санкт-Петербурге в историческом районе Парнас рядом с улицей Фёдора Абрамова сегодня находится улица Николая Рубцова.]:
Сапоги мои – скрип да скрип
Под берёзою,
Сапоги мои – скрип да скрип
Под осиною,
И под каждой берёзой – гриб,
Подберёзовик,
И под каждой осиной – гриб,
Подосиновик!
В старый лес, казавшийся мне вековечным[203 - В то время я ещё не успел полюбить Дж. Р. Р. Толкина, не знал его книг и не ведал, что Вековечный Лес в трилогии «Властелин колец» был живым первобытным лесом, но угадывал его в лесах своего детства. Джон Ро?нальд Ру?эл То?лкин (1892—1973) – английский писатель и поэт, переводчик, лингвист, филолог. Один из самых читаемых в мире авторов. Профессор Оксфордского университета. Наиболее известен как создатель классических произведений «высокого фэнтези»: «Хоббит, или Туда и обратно», «Властелин колец» и «Сильмариллион».], мы почти всегда приезжали первыми. Мне не терпелось собрать все самые красивые грибы на дороге, и, словно околдованный, я всё дальше и дальше углублялся в лесную глухома?нь[204 - Глухома?нь – глухой, дремучий лес; а также место, удалённое от центров общественной и культурной жизни.]:
Знаешь, ведьмы в такой глуши
Плачут жалобно.
И чаруют они, кружа,
Детским пением,
Чтоб такой красотой в тиши
Всё дышало бы,
Будто видит твоя душа
сновидение.
И закружат твои глаза
Тучи плавные
Да брусничных глухих трясин
Лапы, лапушки…
Таковы на Руси леса
Достославные,
Таковы на лесной Руси
Сказки бабушки.
Но дед выводил меня из чащи на лесные окраины, в любимые им берёзовые гривы, где росли белые грибы. Менее чем за час наши корзины наполнялись отборными боровиками. И требовалось немало усилий, чтобы оторваться от этого завораживающего сбора:
Эх, не ведьмы меня свели
С ума-разума —
песней сладкою.
Закружило меня от села вдали —
Плодоносное время
Краткое…
Грибы заманивали меня… И вывести из грибной мании[205 - Ма?ния (греч. ????? – безумие, страсть, влечение) – по имени древнегреческой богини безумия Ма?нии. В разговорном языке означает сильное пристрастие к чему-либо; в медицине – психическое расстройство, основанное на преобладание одной какой-либо неотвязчиво преследующей идеи.] могла только рыбалка. Василий Ильич это хорошо понимал и уводил меня на лесную речку Овсянку, где я забывал обо всём на свете.
Утренняя река парила… Мы закидывали удочки, и уже через полчаса котелок был полон разной рыбы. На берегу дедушка разводил костёр, мы с аппетитом ели наваристую уху и пили душистый чай.
