Елизар Федотов "Мертвецы рассказывают сказки"

Потому увидев трёх незнакомых мужчин, вечером, да ещё и в заброшенном здании, Артём догадался, что, вероятно, оказался не в самой благоприятной ситуации. Единственным его преимуществом сейчас являлось то, что о его присутствие никто не догадывался. Можно, конечно, попробовать выбраться незаметно, сигануть в окно, и притопить что есть мочи. Но если в процессе такого побега его заметят и бросятся следом, успеет ли он добежать до улицы с прохожими, к которым можно обратиться за помощью, до того как его нагонят? В это Артём не был уверен, и проверять на деле, не имел никакого желания.

Значит, ему оставалось ждать. Будет вполне достаточно, если эти мужики решат подняться выше, тогда можно попробовать воспользоваться моментом и ускользнуть незамеченным. Не так хорошо, если они вообще просто уйдут, но в любом случае не будут же они тут торчать вечно?

Пока Артём размышлял над сложившейся ситуацией, в холле появился четвёртый мужчина. Одет он был в классический костюм «двойку», при рубашке и галстуке и сразу производил впечатления, по представлениям мальчика, серьёзного человека, наподобие их школьного директора или, может даже, его собственного отца.

Стараясь почти не дышать, Артём стал наблюдать и прислушиваться.

– Пётр Алексеевич, – курящий на ступеньках поднялся для приветствия. – Рад, что вы пришли.

– Ваше приглашение было весьма… заманчиво, – кивнул в ответ мужчина в костюме.

Он остановился в нескольких шагах от ждавшей его троицы, и явно не считал нужным обмениваться с ними рукопожатиями.

– Так и есть, так и есть, – рассмеялся «первый», – поверьте, я не стал бы беспокоить по пустякам, столь уважаемого человека.

– Тогда давай сразу перейдём к сути?

– Конечно, конечно! Видите ли, так получилось, что у меня на руках оказались… скажем так, лишние кристаллы. И я думал, почему бы не предложить их Вам. Чуть ниже обычной, официальной стоимости, разумеет.

На какое время повисла тишина. Мужчина в костюме, как будто бы въедался взглядом в своего собеседника.

– Я даже догадываюсь, у кого ты их украл, – в итоге произнёс он. – И если это так, то, то что ты ещё жив, всего лишь на всего нелепая удача.

– Что вы, Пётр Алексеевич! Это всё моё, честно нажитое, непосильным трудом! Просто деньги нужны очень и срочно. Вот и приходиться, так сказать, действовать по ситуации.

«Первый» широко улыбался, как бы всем своим видом демонстрируя, чистоту собственных помыслов и искренность. Улыбки же его партнёров, скорее осведомляли о его великолепной актёрской игре, которой разве что, только они и мешали.

– Ладно, показывай, – сдался мужчина в костюме.

В ответ «первый» кивнул одному из своих напарников, и тот передал ему сумку, похожую на торбу. Вытащив что-то из неё, он бросил это в сторону своего собеседника, который ловко поймал левой рукой летящий в него предмет.

– Быть не может! – не стал скрывать своего удивления мужчина. – Какой он концентрации?

– Признаться честно, не могу ответить на этот вопрос. Но подозреваю, что одной из наивысших, из вообще возможных. Можете опробовать, но…

Не успел «первый» договорить, как собеседник в костюме, до этого момента разглядывавший ярко-красный кристалл, зажатый в его пальцах, с силой сжал его в кулаке и раздавил.

Естественно, Артём не видел ни сам кристалл, ни его цвета. Да и диалог мужчин разобрал далеко не весь. Но когда «второй» сдавил что-то в своём левом кулаке, мальчик ошеломлённо наблюдал, как руку мужчины охватило бледно-красное сияние. Оно было похоже на бархатное марево, словно пробивающийся сквозь туман свет слабых габаритных огней. И просуществовав несколько мгновений, этот таинственный свет растаял без следа.

Артём только и успел что закрыть ладонями себе рот, чтобы не воскликнуть от удивления.

– Это невероятно! – мужчина в костюме растерял всю свою деловитость и отстранённость. – И они все такие?

– Все, до единого. Высший сорт, стоящий каждой копеечки.

– Нет, это точно надо опробовать… А ну-ка, – человек в костюме поднял свою правую руку и направил её в сторону одно из приспешников своего собеседника.

Его пальцы были сложены так, как обычно эмитируют наличие пистолета в руке – средний с указательным смотрели вперёд, безымянный с мизинцем прижаты к ладони, а большой возвышался в чуть согнутом положении, исполняя роль взведённого курка.

Прогремел выстрел.

Нет, разумеется, никакого звука выстрела не было. Артём просто увидел, как кисть мужчины в костюме, чуть дёрнулась вверх, подражая отдачи при совершении стрельбы. Ему доводилось видеть не раз такое, ведь и он с друзьями, бывало, баловался подобными шуточными перестрелками.

Но то случилось сейчас, заставило все его нутро сжаться и задрожать. Он зубами вцепился в собственный палец и прикусил его с такой силой, что во рту появился железистый привкус крови. Голова закружилась; в глазах потемнело; а в ушах, словно забитых ватой, стоял лишь неразборчивый шум. Низ живота у самого паха сжимало мелкой судорогой, а по ногам стало растекаться предательское тепло, как знак капитуляции плоти перед естественными страхами.

Артём видел, будто бы в замедленной съёмке, как обезглавленное тело, только что совершенно живого человека, медленно, как бы никуда не спеша, падает на холодный, серый бетон. Кровь, казалось, была повсюду. Единственное, на что у мальчика хватило моральных сил – забить в самый угол своего укрытия, сжаться комочком, и молиться. Молиться, чтобы всё это оказалось лишь снящимся ему кошмаром…

– Ну Пётр Алексеевич!

Все трое оставшихся мужчин, были ошарашены произошедшим. Такого эффекта не ожидал ни один из них.

– Прости, я не думал… – мужчина в костюме переводил взгляд с собственной руки на окровавленное тело перед ним и обратно. – Но это… Ух… действительно, впечатляет. Надеюсь, он не был вам близким другом?

– Вообще-то, был! – покачал головой «первый». – Знаете, как прискорбно терять товарищей, да и ещё в такой нелепой ситуации? Но вот именно поэтому я предпочитаю заниматься делами в местах, где подобные эксцессы не наделают много шума.

– Я достойно компенсирую вашу утрату, не сомневайтесь. Но сколько кристаллов есть вообще? Это что-то за гранью воображения!

– Где-то на тысячу часов, с лишним. И я так понимаю, мы договорились?

– Ты шутишь? Конечно, договорились, чёрт меня подери!

– Хорошо, давайте тогда сначала здесь немного приберёмся, негоже оставлять всё в таком виде. И предупреждаю, «отходняк» потом будет не менее впечатляющий. Хотя учитывая ваши собственные силы, может, и полегче. Но моих ребят, кто пробовал, ломало потом серьёзно.

– Это я и сам понимаю. Знаешь, мне бы, наверное, пригодился такой человек, как ты. Что думаешь?

– Думаю, это можно обсудить, но сперва закроем нашу первоначальную сделку, – довольно улыбался «первый».

Всё прошло как он и планировал, и даже ещё лучше. А что касалось крови товарища, забрызгавшей его белоснежную рубашку – они знали, какими делами и с кем занимаются, и не имели иллюзий по поводу того, чем это может для каждого из них закончиться. Они и так уже успели перейти дорогу действительно «не тем людям». А так, появлялся хотя бы какой-то шанс получить для себя защиту.

***

Марина Викторовна вернулась домой с работы где-то в начале девятого. Несколько раз позвонив в дверь и не дождавшись, что сыночка соблаговолит открыть, ей пришлось искать ключи в сумке, которая и так была плотно забита продуктами.

– Артём!

В квартире было тихо и темно. Мать мальчика уже догадалось, что его ещё нет дома, но решила попробовать позвать, чтобы убедиться окончательно.

– Ну вот кто-то догуляется сегодня, – самой себе под нос констатировала женщина.

Конечно, она делала скидку на то, что сейчас летние каникулы, и вкушая эту пьянящую свободу, дети могут просто не замечать, как летит время, но совсем уж распоясываться своему чаду она позволить тоже не могла.

Свой нагоняй от неё Артём ещё получит. А сейчас требовалось заняться ужином.

Когда стрелки часов синхронно указали строго на запад, а её родимый сынуля всё ещё не объявился на пороге дома, Марина Викторовна, громко цокнув языком, подошла к телефону, висящему в прихожей, и начала перебирать записную книжку.

В первую очередь стоило позвонить Алине. Они с Артёмом дружили ещё с детского сада, что порой заставляло их родителей подшучивать, мол жених и невеста растут. Правда, чем старше дети становились, тем сильнее их подобные шуточки смущали и, наверное, немного злили. Хотя, когда они были совсем ещё юны, то с подобным наречением сами охотно соглашались. Кто знает, может, ещё через лет десять, они снова с радостью будут себя так именовать.

Марина Викторовна нашла нужный номер, и ловким движением пальца крутанула телефонный диск, необходимое количество раз.

– Алло?

– Света, привет, это Марина, Артёма мама. Мой там не у вас сейчас, случайно?

– Привет, Марин. Нет, не заходил к нам сегодня. Гулять они ходили, но Алина вернулась одна, позвать её?

– Да, позови, пожалуйста.

– Алина! – раздался громоподобный окрик Светланы Георгиевны, на который тут же прибежала девочка. – Тётя Марина, поговори.

Алина взяла протянутую трубку с лёгким недоумением. Что могло от неё понадобиться в такой час маме Артёма? Да и на него она была сильно обижена. Может, через пару дней она и поостынет, но сейчас он должен был либо извиниться перед ней на коленях, за фактически предательский поступок, или отхватить от неё пару фингалов, а затем опять-таки извиниться перед ней на коленях.

– Да?

– Алиночка, здравствуй дорогая, ты не знаешь, где мой обалдуй шляется?

– Здравствуйте, тёть-Марин. Мы гуляли сегодня днём вместе, но потом он от нас сбежал. Мы подумали, что домой.

– Может он у кого-то из ребят? Когда вы расстались?

– Я не знаю, мы… – Алина почувствовала какой-то неприятный укол.

Они поверили, будто бы Артём убежал, чтобы в одиночку поиграть в Пашину приставку. Это, конечно, было не очень на него похоже, да и зачем бы ему тогда вообще было идти с ними гулять? Проще остаться дома. Но в тот момент теория Лёши показалось здравой. А сейчас…

– Мы играли в прятки, – девочка виновато посмотрела на стоящую рядом мать, понимая, что последует за её признанием, – в «больнице», у парка. Мы не смогли его найти, а когда закончили играть и пытались его дозваться, он так не вышел. Поэтому и подумали, что он домой ушёл.

Марина Викторовна почувствовала, как у неё начали подкашиваться ноги. Пропал в заброшенной, недостроенной больнице, к которой ему, кстати, приближаться запрещено. Её воображение, в мгновение создало слишком много, слишком красочных, образов того, что могло случиться.

– Алина, зайка, ты уверена, что он не пошёл к кому-нибудь из ребят? – спросила она уже начинавшим подрагивать, голосом.

Девочка на секунду задумалась, но тут же с уверенностью ответила:

– Да нет, мы там все были, кто в городе остался. Я, – стала перечислять Алина, зачем-то загибая пальцы на свободной руке, – Ксюша, Стас и Лёша.

Девочка ещё не понимала, что её ответ означал для матери Артёма, но она смогла считать испуганный взгляд, появившийся в глазах собственной матери. Что-то было не так, что-то было неправильно. Тревога подступила незаметно, но уже крепко сжимала за руку Алину.

– Хорошо, понятно. Спасибо тебе. – Марина Викторовна повесила трубку и застыла.

Она чувствовала, как каждый удар сердца отдаётся в её висках. Надо было что-то делать, но она не могла сообразить что. Звонить в милицию? Бежать к этой злосчастной больнице? Да ещё и муж, как назло, на «сутках».

Резкий треск дверного звонка вырвал женщину из оцепенения. Она бросилась к двери, и сразу, даже не глядя в глазок, стремительным движением отперла замок и распахнула её настежь. Сердце, только что колотившееся так, словно желавшее переломать собственные рёбра, замерло. Он стоял на пороге, её сын. Помятый, испачканный, с красными заплаканным глаза, и очень странным взглядом в них. Но в это мгновение, Марина Викторовна не обратила на это внимания и не почувствовала лёгкий запах аммиака, а лишь без слов крепко-накрепко прижала его к своей груди, чувствуя, как по щекам потекли слёзы облегчения.

***

– А потом ты дождался, когда они уйдут, и сразу побежал домой?

– Да

Артём сидел за столом, закутанный в большое махровое полотенце, с кружкой горячего молока перед ним. Он, вроде как, уже начинал понемногу приходить в себя, но человек в милицейской форме напротив него, в то же время, вызывал лёгкое волнение и некоторое смущение. У него был тяжёлый, уставший взгляд, и какая-то абсолютно непроницаемая серьёзность. Ещё с утра, Артём был уверен, что самые страшные взрослые – это их школьный «завуч» и, конечно, сам директор. События же сегодняшнего вечера, к сожалению для него самого, раздвинули границы в этом вопросе.

– Марина Викторовна, читайте, проверяйте. Внизу дата с подписью, – милиционер пододвинул листок с ручкой женщине, а сам встал из-за стола и шепнул что-то на ухо стоящему в штатском коллеге.

Второй в ответ лишь слегка кивнул.

– Вот, пожалуйста, – мать Артёма внимательно прочла всё записанное сотрудником правоохранительных органов.

Изложенное было в точности тем же самым, что сын рассказал ей, едва вернувшись домой. Слово в слово – то как он стал свидетелем убийства.

– Хорошо, тогда одевайтесь и поедем на место возможного происшествия, мы вас внизу подождём.

– Как, сейчас? – успела сперва удивиться Марина Викторовна, но тут же осознала глупость своего вопроса.

Вся ситуация была для неё из разряда невозможных, и выбила женщину из привычной колеи.

– Сейчас, конечно, когда ж ещё, – ответил мужчина в форме и вместе со вторым в штатском покинул квартиру.

– Артём, бегом тогда допивай своё молоко и одевайся!

– Мам

– Да, малыш?

– Если есть люди, которые могут вот так просто убить пальцем, как защититься от них?

Такого вопроса она услышать никак не ожидала. И не представляла, что можно на него ответить. А Артём, как будто и не собирался получать ответ, залпом опрокинул кружку с молоком и пошёл в свою комнату одеваться.

***

Когда милицейский УАЗик подъехал к зданию «больницы», ночь уже окончательно вступила в свои права. Тёмный, возвышающийся силуэт здания показался Артёму, как никогда, зловещим. Ещё совсем недавно, он хотел оказаться от этого места настолько далеко, насколько это вообще возможно, но в итоге был вынужден вернуться сюда.

Да, сейчас он был не один. С ним были взрослые. И что ещё более важно – это были милиционеры, с оружием, которые могли в случае опасности защитить, но… Но стоило сделать только всего один шаг, чтобы понять, что дрожь в коленках никуда не ушла, а страх всё ещё сжимает своей ледяной хваткой.

А когда они вошли в здание, с включёнными фонариками, и эхо их шагов со звоном отражалось от пустых стен, мальчику пришлось с силой сжать руку матери, за которую он её держал, чтобы не потерять последние толики самообладания. Мария Викторовна, конечно, это почувствовала и прекрасно понимала. Ей самой было достаточно жутковато, но она лишь погладила сына по голове сказав, что всё будет хорошо.

Артём, ещё раз пересказал события, которые приключились с ним сегодняшним вечером, но теперь непосредственно показывая, где и как всё это происходило. Он мог описать произошедшее, без малейшей ошибки, как будто воспроизводя записанную в голове киноплёнку: настолько всё отпечаталось в его сознании. Милиционеры слушали внимательно, не перебивая, только иногда задавая уточняющие вопросы.

Осматривая место, где со слов ребёнка произошло убийство, один из оперативников осветил фонарём потолок и заметив нём пятна, указал на них своему коллеге. Тот, в свою очередь, продемонстрировал точно такие же на стене, чуть поодаль.

– Марина Викторовна, пойдёмте, я попрошу водителя отвести вас домой. Нам, видимо, тут придётся задержаться, – обратился к ней сотрудник, который был в форме и брал показания у них дома.

– Так значит, это правда? – полушёпотом, прижимая ладонь к губам, испуганно спросила мать мальчика.

Где-то в глубине души, ей хотелось, чтобы Артём просто-напросто выдумал всю эту историю. Или чтобы она ему приснилось, а он спутал сон с явью.

Мальчику же такой вопрос матери показался странным, и даже немного обидным: не уж то она не верит ему?

– По всей видимости. Тела-то, конечно, нет, но брызги крови имеются, вроде свежие. Вызовем криминалистов, посмотрим, что они скажут.

– А нам теперь что?