Портрет
Анастасия Сонина
Стейси Прайс живет в Париже и работает в крупной фирме, которая занимается оценкой собственности. Однажды Стейси получает необычный заказ и отправляется в старинное поместье в Руан, где знакомится с очаровательным красавцем по имени Даниэль. Стейси и Даниэль могли бы стать прекрасной парой, но есть одна маленькая проблема. Она – искусствовед из XXI века; он – французский аристократ, погибший на войне в XIX.
Анастасия Сонина
Портрет
Пролог
Не надо давать клятвы, особенно если не можешь их сдержать.
"Обещание океана", Франсуаза Бурден
Париж, Франция
За массивным письменным столом из красного дерева сидела девушка и держала в дрожащих руках письмо. Вернее сказать, извещение о смерти военнослужащего, переданное ей пару часов назад почтальоном по фамилии Дюбуа. Незнакомка безэмоционально смотрела на конверт, так и не решаясь вынести себе страшный приговор. Вдох. И ещё один. Резким движением канцелярского ножа она вскрыла письмо и взяла в руки небольшой клочок бумаги. Девушка быстро пробежала глазами текст, уже заранее зная, что там написано.
"С прискорбием сообщаем Вам о смерти лейтенанта Французский армии Дэниэля Де Лабо. При покойном было найдено письмо и медальон. Прикладываем их к данному извещению.
Капитан 3-его подразделения 6-го корпуса, Франсуа Мартен".
Она зажмурила глаза в надежде сдержать непрошеные слёзы. Несколько капель успели упасть на стол и намочить второй бумажный отрезок, выпавший из конверта. Словно опомнившись, девушка порывисто раскрыла листок и сразу узнала почерк отправителя.
"Милая моя Елена…"
Из её груди вырвалось рыдание. "Нет. Нет. Нет." Она не могла поверить, что всё это взаправду.
"…вот уже несколько дней наш корпус, расположившийся недалеко от Мецы, ждёт приказа о начале боевых действий. Все мы находимся в томительном ожидании сражения, которое приведёт к неизбежным потерям. Каждый из нас надеется, что и в этот раз сумеет выбраться живым. Но я не надеюсь – я знаю! Елена, мы провели вместе всего несколько недель, и находимся в разлуке уже полгода, но мне кажется, что я знал Вас всегда, ведь Вы единственная, кто сумел пробиться сквозь мою броню. Вы вдохнули жизнь в мое существование, за что я буду благодарен до конца своих дней. Война не отнимет меня у Вас. Не сомневайтесь во мне ни на секунду. Мы всегда будем вместе. Именно с мыслями о Вас я вступлю в завтрашний бой, и именно эти мысли вернут меня домой. Как жаль, что я не сказал этого раньше, но я люблю Вас, Елена; я пишу это письмо и смотрю на портрет в медальоне, что Вы отдали мне перед уходом на фронт.
Я вернусь. Обещаю.
Ваш Дэниэль"
– Но вы не вернулись ко мне, – прошептала девушка. – Не вернулись…
Елена поднялась и вышла из-за письменного стола. Слезы застилали глаза и жгучими ручьями скатывались по бледным щекам. На ощупь она добралась до двери, ведущей на балкон, и распахнула ее настежь. Ей не было дела до того, что ее светлые волнистые волосы не уложены подобающим образом, а из одежды ее тело прикрывала лишь белая нижняя юбка и бежевый бельевой корсет. Ей нечем было дышать, и она упала на колени, не замечая боли от удара о твердый пол. Девушка смотрела прямо перед собой, но не видела, как по переулку чинно прогуливались прохожие, изредка одаривая взглядом несчастную незнакомку, оплакивающую свою потерю. Никто не совершил попытки узнать, что с ней случилось или нужна ли ей помощь. Да и можно ли помочь человеку, жизнь которого была полностью разрушена?
Неизвестно, сколько прошло времени, час, а может и целый день, но в конце концов Елена поднялась с пола и вошла обратно в кабинет небольшой квартиры, принадлежавшей Дэниэлю. Она оглядела комнату, которая несмотря на обилие мебели, показалась ей пустой. Прямо перед ней у дальней стены стоял письменный стол, за которым по вечерам сидел ее возлюбленный, потягивал бурбон и разбирал корреспонденцию. Слева от стола располагалось несколько книжных шкафов с внушительной коллекцией книг, а справа находился просторный диван, где они с Дэниэлем вместе читали "Графа Монте Кристо" за несколько дней до того, как их разлучили. Недалеко от дивана почти рядом с балконом стоял мольберт и небольшой столик с красками, кистями и палитрами. Это принадлежало ей, Елене. С того самого момента, как она стала жить у Дэниэля, он выделил ей пространство в своём маленьком, холодном мире и позволил наполнить его яркими красками. Девушка посмотрела на чистое белое полотно на мольберте.
– Почему вы не разрешили мне написать портрет? – надломившимся голосом произнесла она. – Ваш образ навечно останется в моей памяти. Я так люблю вас. Нет… Нет. Я не смогу так просто смириться, любовь моя. Я сохраню ваш образ в вечности.
Голос Елены предательски дрогнул. Девушка смахнула последнюю слезинку и яростно схватила палитру с красками. Несколько дней она провела у холста, не спала и не ела, как в бреду запечатлевая каждую черточку любимого человека на бумаге. Когда работа была завершена, обессиленная и заметно осунувшаяся девушка провела рукой по портрету любимого.
– Мы всегда будем вместе… – пробормотала Елена перед тем, как сознание покинуло ее и она погрузилась в небытие.
Глава 1
Воспоминание о пережитом счастье – уже не счастье,
воспоминание о пережитой боли – это все еще боль.
Джордж Гордон Байрон
Наши дни
Раньше я ничего не знала о любви. О той любви, которая переворачивает жизнь с ног на голову, меняет саму твою суть. Множество неудачных попыток отношений заставили меня принять тот факт, что я просто не создана для них. И всё же я верю в любовь. Я сама знаю сразу две истории, которые основывались на настоящих чувствах.
История моей родной семьи продлилась недолго и закончилась весьма трагично одной февральской ночью на Pont Neuf. Водитель грузовика не справился с управлением и лоб в лоб столкнулся с машиной моих родителей. Их любовь умерла вместе с ними. Мне тогда было пять лет. Вторая история, моих приемных родителей, проживших вместе более тридцати лет, до сих пор таит в себе искренние чувства, расцветающие всё ярче с каждым годом. Я своими глазами видела, что та самая великая любовь, о который пишут в книгах, существует. Только не для меня. Так продолжалось, пока судьба не свела меня с ним и не поставила перед самым сложным выбором, который может сделать человек: я или он.
В одной руке я держу свернутый листок бумаги, на которым аккуратным почерком выведены слова прощания, а в другой находится зажигалка. Я больше не боюсь. Я знаю, что должна делать. Я иду к нему.
Двумя месяцами ранее
Т-р-р-р-р-р-р-р!
Звук надрывающегося будильника не сразу приводит меня в чувство после ночи беспокойного сна. Рукой я стараюсь нащупать на прикроватной тумбочке телефон, но неловким движением сбиваю его на пол. "Чёрт". С трудом открываю глаза и наконец нахожу источник неприятного шума, а затем торопливо выключаю его. Откидываюсь на подушку, стараясь сбросить с себя остатки ночного кошмара. Сейчас в памяти остались лишь отрывки, сменяющие друг друга как кадры из фильма, где в главной роли я и мужчина, одетый очень необычно, я бы даже сказало старомодно. Вокруг нас полыхает пламя, но мы не можем убежать, а может быть не хотим. Нас тянет друг к другу, но затем я теряю его из виду. Сон рассеивается. Я медленно прихожу в себя.
Сегодня знаменательный день. Меня ожидает поездка в Нормандию для выполнения крупного заказа по оценке предметов искусства. Господин Жеванни – владелец фирмы, доверил его мне, что немного удивляет, ведь я не обладаю таким внушительным опытом работы, как остальные мои коллеги. Я боюсь не справиться, но всё же отказываться от этого заказа было бы нелепо, ведь гонорар за него в три раза выше моей обычной зарплаты. Помимо этого господин Жеванни обещал перевести меня в другой отдел с дальнейшим повышением оклада и предоставить возможность самостоятельно искать клиентов.
Я всегда была влюблена в искусство. В детстве мы с родителями часто посещали музеи – Лувр, галерею Д’Орсе, Монмартр. С моими родными родителями. Приемная семья тоже поддержала меня в моём интересе. Мы продолжили посещать музеи, но уже по всей Европе. Лилиан и Фабио стали мне по-настоящему близки, они любили меня и дали хорошее образование. Даже сейчас, когда я живу отдельно, мы часто общаемся и устраиваем ежегодные совместные поездки за границу.
Утренние сборы занимают у меня не много времени, так как основная часть вещей уже рассортирована по органайзерам и уложена в чемодан. Я – неисправимый перфекционист, и порядок для меня очень важен. Мне кажется, что он возвращает чувство контроля над жизнью, которое я утратила в детстве после потери родителей. С тех пор я слегка помешалась на упорядочивании всех процессов. И единственное, что мне так и не удалось подвергнуть контролю, – это отношения с противоположным полом. Со временем я пришла к выводу, чтобы быть одной мне даже комфортно. Единственные отношения, которыми я на данный момент дорожу – это отношения с моей семьёй.
Поезд отбывает в девять, так что у меня есть еще целых полчаса, чтобы добраться до вокзала. Я вызываю Убер, последний раз проверяю, все ли приборы выключены перед моим отъездом, и покидаю квартиру. До Руана где-то час езды на поезде. Фирма оплатила мне место в бизнес-классе, что было весьма щедрым жестом со стороны моего работодателя. Я занимаю комфортное кресло в вагоне и заказываю чашечку капучино с шоколадным круассаном, после чего достаю из сумки мою любимую книгу "Грозовой перевал" Эмили Бронте.
Возможно, не самый очевидный выбор для человека, который любит держать всё под контролем, но на мой взгляд любовь – это единственная сфера жизни, которая стоит того, чтобы его потерять. Однако я так и не встретила человека, ради которого была бы готова оставить все свои принципы. Конечно, я ни раз вступала в отношения, которые в итоге заканчивались весьма плачевно.
Каждый раз оказывалось, что ни я, ни мой партнер не готовы были дарить любовь, мы лишь хотели позволить другому человеку любить себя, а не получая желаемого – расходились. Я больше не готова была растрачивать себя на неискренние и неглубокие привязанности. Я хочу любви, которая своей силой сможет сбивать с ног; хочу полного единения душ; хочу, чтобы эта связь сочетала в себе и сумасшедшую страсть и невероятную нежность. Я лучше проведу всю жизнь одна в ожидании такой любви, чем снова заведу отношения с кем-то, лишь бы избежать одиночества.
Погруженная в свои размышления, я даже не замечаю, как привычные городские пейзажи за окном сменяются на завораживающие лоскутные поля, соединенные линией горизонта с лазурным небом. Моя командировка продлится два месяца, но несмотря на то, что Руан находится всего в полуторах часах езды от Парижа, заказчик настоял, чтобы оценщик проживал на территории поместья. В субботу и воскресенье я могу брать выходные, так или иначе отдых для французов – святое дело, но в будни необходимо посвящать свое время изучению поместья и всех тех ценностей, которые его наполняют. По словам господина Жеванни, владелец данного шато Клод Ришар успел за свою жизнь собрать завидную коллекцию картин, книг, старинной мебели и декора. К сожалению, это всё, что мне удалось узнать о моём нанимателе. Он всегда оставался в тени, а в последние двадцать лет и вовсе перестал появляться на публике. Многие считают, что он стал затворником, а некоторые даже пишут, что он давно умер.
Телефон вибрирует, и на экране высвечивается сообщение от секретарши господина Жеванни, в котором она пишет, что на станции меня встретит помощник Клода Ришара по имени Дэвид. Он отвезет меня в поместье и, насколько я поняла, всегда будет на связи, если мне что-нибудь понадобится. Я убираю телефон в сумку и улыбаюсь. Эта поездка для меня – настоящее приключение. Пожить в старинном французском шато и оказаться так близко к историческим ценностям, многим из которых уже почти двести лет, – просто предел моих мечтаний. А прекрасные пейзажи северной Франции, местная еда и атмосфера спокойствия просто обязаны наполнить мое пребывание здесь тем особенным смыслом и опытом, который можно получить только в путешествиях. Поэтому как только поезд прибывает на станцию, я с присущим мне энтузиазмом беру чемодан и одной из первых направляюсь к выходу. Сойдя с поезда, я сразу замечаю в нескольких шагах от себя молодого человека.
– Мадемуазель Прайс? – уточняет он, и после короткого кивка с моей стороны, протягивает руку и обворожительно улыбается. – Меня зовут Дэвид – я личный ассистент господина Ришара.
– Приятно познакомиться, Дэвид! – Я отвечаю на рукопожатие и невольно морщу нос от такого формального обращения. – Может просто Стейси? Без… ну вы понимаете!
На лице мужчины расцветает широкая улыбка.
– Конечно, Стейси. Давайте я помогу вам с багажом. – Он ловко перехватывает мой чемодан. – Следуйте, пожалуйста, за мной! Вы первый раз в Нормандии?
– К своему стыду – да! Мы с моими родителями объездили всю Европу, но так и не побывали в двухстах километрах от дома. Звучит даже нелепо, – я качаю головой. – А вы местный?
– Боюсь, что мой акцент всё-таки должен меня выдавать. Я родился в Штатах, изучал французский язык в университете, а живу и работаю в Руане уже более трех лет.
Голос молодого человека звучит немного грустно. Мне кажется, что за его переездом кроется какая-то личная история, но я решаю не заострять на этом внимание.
– О, у вас прекрасный французский! Я и сама наполовину американка. И, да, я плохо различаю акценты. Тем более большинство местных, насколько я знаю, говорят на специфическом диалекте.
– Так и есть, местные жители отличаются от другой части французов. Не такие снобы. – Дэвид говорит искренне, не пытаясь кого-то обидеть, но затем смотрит на меня и спохватившись добавляет. – Конечно, не все французы снобы. Я не имел в виду вас.
Я не могу сдержать улыбку.
– Как и сказала, во мне живет лишь половина Франции, но надеюсь, что лучшая!
Мы подходим к черному мерседесу. Дэвид аккуратно укладывает мои вещи в багажник, в то время как я собираюсь открыть дверь переднего сиденья. Однако молодой человек опережает меня. Он ждет пока я устраиваюсь, а затем сам садится за руль. Мотор заводится с легким урчанием, и через минуту автомобиль плавно выезжает на дорогу, которая ведёт меня в новую жизнь.
В начале нашего пути в салоне стоит звенящая тишина, даже радио остается выключенным. Мы проезжаем мимо небольших причудливых домиков, неспешно прогуливающихся туристов и местных торговцев, размещающих на прилавках товары. Когда поток машин уменьшается, а виды за окном сменяются бескрайними полями, я ловлю себя на мысли, что мне не терпится побольше узнать о господине Ришаре. Поэтому преодолев легкое стеснение, я обращаюсь к Дэвиду с просьбой рассказать о моем работодателе.
– Господин Ришар, он… очень замкнутый человек, – с трудом подбирает слова мой спутник. – У него нет родных – ни жены, ни детей, лишь работа и богатство, которое в итоге не принесло ему счастья.
– Чем занимается господин Ришар?
– Он всю жизнь развивал предприятия в сфере культурного просвещения – музеи, театры, библиотеки. Но в последние годы он не выезжает за пределы поместья и почти не выходит из своего кабинета, погрузившись в какие-то исторические исследования. Всем его взаимодействием с внешним миром занимаюсь я.
Дэвид смотрит на меня своими ясными голубыми глазами и в очередной раз улыбается. Про себя отмечаю, что его улыбка добрая и немного смущенная. Она затрагивает и глаза, в уголках которых собираются мелкие морщинки. Когда он вновь сосредотачивается на дороге, я украдкой продолжаю рассматривать его. Помимо очевидного обаяния, молодому человеку присущ тот тип красоты, который люди бы сочли откровенным. Густые каштановые волосы слегка растрепаны. Прорисованные черты лица, прямой нос, голубые глаза, подбородок с ямочкой – в нём нет ни одного видимого изъяна. К лицу приливает жар от того, что я так явно оцениваю его внешность, и потому решаю скорее отвлечь себя следующим вопросом.
– Значит, его коллекция антикварных вещей напрямую связана с родом его деятельности?
– И да, и нет. Большинство предметов роскоши досталось ему вместе с поместьем. Самые старые из них датируются серединой XIX века. Все они находились во Франции.
– А с чем был связан его переезд в поместье?
– В его семье произошло несчастье. Он никогда не вдавался в подробности, но мне кажется, что погиб дорогой его сердцу человек. Женщина, которую он очень любил.
Я хочу продолжить допрос, но вовремя усмиряю свое любопытство и переключаю внимание на пейзажи за окном. Остаток пути мы едем молча.
Когда мы подъезжаем к шато, по моим венам начинает струиться знакомый адреналин. Передо мной открывается вид на старинное трехэтажное здание, по всему периметру окруженное живой изгородью из туй. На первый взгляд дом не кажется мне приветливым, от него веет холодом. Внешний фасад здания выполнен из прочного, но уже обветренного камня, который со временем приобрел серый оттенок. Высокие окна украшены железными решетками, придающими дому еще более отталкивающий вид. Но несмотря на это я стараюсь впитать в себя каждый миллиметр, открывшейся передо мной картины, поражающей своей величественностью. Дэвид отстегивает ремень безопасности и спрашивает:
– Ну как, вы готовы?
Я бросаю еще один взгляд на поместье, прежде чем шепчу "Да" и, вдохнув полной грудью, выхожу машины.
Дверь в шато открывает полноватая женщина с добрым лицом, при этом громко приветствуя нас и буквально загоняя в дом.
– Мадам Лонд, познакомьтесь, это Стейси Прайс, ваша постоялица на ближайшие восемь недель. – Дэвид заносит багаж в прихожую, а затем помогает мне снять пальто и вешает его в старинный платяной шкаф.
Я быстро осматриваю коридор, украшенный с обеих сторон картинами в позолоченных оправах, но затем перевожу взгляд на мадам Лонд, судя по всему, работающую здесь экономкой.
– Стейси, добро пожаловать! Мы так рады вашему приезду! Стены этого дома давно не принимали гостей… – в голосе женщины звучат грустные нотки, но она умело прячет их за добродушной улыбкой. – Меня зовут Матильда, и я буду ухаживать за вами во время вашего пребывания здесь. Можете обращаться ко мне с любыми просьбами.
– Благодарю, мадам Лонд…
– Матильда! – мягко поправляет она.
Я улыбаюсь и киваю ей, а затем оборачиваюсь к Дэвиду, который стоит в дверях. Он выглядит неуверенным, будто не решается произнести вслух задуманное.
– Что ж… Стейси… эммм… у меня сегодня есть несколько поручений в городе, но я хотел узнать, может вы присоединитесь ко мне завтра за ужином? – его слова звучат скороговоркой, но затем он берет себя в руки и продолжает более ровно. – Мы с друзьями встречаемся в пабе на набережной, я был бы рад вас всем представить!
– О… Да, эм, конечно, спасибо! Я с радостью приму ваше приглашение! Тогда до встречи?
– Отлично! Я зайду за вами в восемь. Мадам Лонд. – Он кланяется, а затем поспешно выходит из дома.
