Кажется, мне пора…
Таша Гербер
Это что, получается, надо было обнаружить у себя смертельный диагноз, чтобы жизнь вдруг началась?! Теперь у меня есть всё, о чем можно только мечтать, когда тебе за тридцать: любимая работа, близкие и друзья рядом, идеальная фигура и лучший вид из окна. Вечеринки, прогулки, путешествия и даже популярный блог. А ещё я сильно влюбилась! Ровно так, как пишут в книгах и показывают в фильмах. Но, кажется, мне пора…
Таша Гербер
Кажется, мне пора…
Пролог
Я выбрала этот ресторан из-за заднего двора на поляне в парке, посреди почти лесных зарослей небольшого участка прямо в столице. Здесь пахнет хвоей и свежестью, от небольшого пруда веет прохладой и ароматом скошенной травы. Маленькие тропы усыпаны с двух сторон полевыми цветами и нежными травинками. Всё столы накрыты светлыми голубыми скатертями и сервированы красивым тонким белым фарфором и граненым прозрачным хрусталём.
Ощущение, будто попадаешь в довоенное время, на какую-то писательскую дачу творческой семьи с богатой историей.
Солнечный свет так занятно играет на столе от хрусталя, что я невольно засмотрелась на танцы солнечных зайчиков на столовых приборах и тарелках.
Гости в этот раз не высказывали свое недовольство и не жаловались, что добираться сюда совершенно неудобно и пришлось идти по жаре половину парка. Даже Сеня пришёл, хотя его вообще не звали.
А всё потому, что на моей фотографии сегодня красовалась маленькая черная ленточка в нижнем правом углу.
Моя любимая фотка. Я там скорчила такую рожицу, что, смотря на неё, невозможно не улыбнуться.
И погода не подкачала.
Отличный день!
Глава 1
То, что нас убивает – делает нас другими!
Ну ладно, я знаю, что Ницше сказал по-другому, но можно я тоже немного пофилософствую тут, ладно?
Мне кажется, я теперь имею на это полное право.
– Сень, выходи. Это уже даже не смешно! – я поскребла по двери нашей ванны, но шум воды в ней был настолько громкий, что я даже засомневалась слышит ли он меня вообще.
– А до этого было смешно? – громко спросил он за дверью.
Кажется, мы сидим спина к спине на полу, просто я со стороны прихожей. Сеня закрылся часа два назад, когда я встретила его дома, после длительной командировки, с пачкой справок и увесистой распечаткой найденных чужих историй протекания болезни, подкрепленной исследованиями врачей и каких-то учёных.
– Нет. И не надо. – хихикнула я. – Иначе, не дотерплю до торжественного открытия комнаты.
Щеколда на двери клацнула и он приоткрыл дверь, сдвинув меня по скользкому ламинату. Наружу сразу же вырвался пар и стал разлетаться по потолку коридора.
– Тебе надо в туалет? – спросила появившаяся в проёме рука, я моментально развернулась и схватилась за неё.
– Если это выудит тебя из ванны, то я обязательно что-нибудь из себя выдавлю.
– Так не честно! – мой мужчина, кажется, всхлипывал.
Он хотел было вырваться, но только затащил мою руку в ванную.
– Попытаться закрыть дверь сейчас будет негуманно. – хмыкнула с улыбкой я.
– А зачем тебе рука? Ты же собираешься умереть.
– Но не прямо же сейчас. – улыбнулась я.
– А какая разница? – невесело отозвался мой жених.
– Давай, ты выйдешь, и мы продолжим философствовать на тему посмертно рабочих конечностей, например, за вином.
– Тут даже водка не спасёт. – недовольно хмыкнул он.
– Ну, тебе всё равно придётся выйти. – я сложила брови домиком.
Сеня встал, не выпуская мою руку, и выключил, наконец-то, воду. А потом вышел из распаренной комнаты и крепко зажал меня в объятьях во влажном коридоре.
– Милая, прости, что меня не было рядом почти три месяца. – шепнул он.
– Да, вроде, справилась. – отозвалась я.
– Ты не справилась! Я больше не поеду никуда. – неожиданно захрипел он и по спине от этих звуков побежали почему-то холодные мурашки. – Давай всё обсудим и решим, как действовать дальше. Составим план лечения.
– Я, вроде, объяснила, что не буду лечиться. – запротестовала я, вырываясь из его крепких объятий.
– Это потому, что меня не было рядом!
– Это потому, что процент смертности всё равно высокий! – от моего утверждения, он сжал меня ещё крепче.
– Значит, есть и процент выживаемости!
– Очень низкий, Сень. – я закряхтела от силы его объятий – Там, считай, ноль перед запятой. Зачем мучить себя и тебя?! Я хочу пожить.
– Умереть собралась и пожить. Ты нелогичная!
– Я всегда такая была. – отозвалась я и он, наконец-то, перестал меня сдавливать.
Уселась за стол на нашей тесной кухне и стала наблюдать, как мой жених наливает вино и нарезает закуску.
Он сделал мне предложение полгода назад, на вторую годовщину знакомства. Но мы всё откладывали само действо. Никак не хотелось классической свадьбы, которую подозрительно охотно предложили оплатить его родители, а свой вариант стремительно менялся каждый месяц. Искренне считая, что тесный костюм, тяжёлое платье и тонна унизительных конкурсов на глазах уймы родственников, это точно не наш вариант, мы придумывали всякие выездные тематики: затащить всех в лес на пейнтбол или устроить вечеринку стиляг на роллердроме. Моя последняя задумка была взять только самых важных людей и расписаться на море. Сеня остановился в своих задумках на спокойном мероприятии где-то в хорошем ресторане, без тамады и прочей суеты, но обязательно летом.
А когда лето, наконец-то, наступило, его отправили в командировку в Мурманск. Все три, практически ледяных, не свойственных даже Мурманску, летних месяца он промерзал там до костей и звонил раз или два в неделю, чтобы пожаловаться на местную погоду и количество задач, и уверял, что если вырвется на остаток лета, то непременно согласится с моим вариантом, чтобы погреться перед осенью хоть немного.
А я…
Я неожиданно и резко похудела этим летом и сбила цикл. Думала, от стресса на работе или в волнении перед свадьбой, дату которой мы даже не назначили. Или от того, что закончилась всякая интимная жизнь на три месяца, потому что мой будущий муж не умел подогревать отношения на расстоянии, и всячески отнекивался от моих голых селфи в переписке или от предложений секса по телефону.
Когда весь гардероб уже перестал на мне держаться, решила, не оставлять это без внимания и стала ходить по врачам.
А месяц назад, я узнала, что… умру.
И не так, как мне это представлялось до этого лета: в постели, в окружении взрослых своих детей и множества внуков, а совсем скоро, буквально, через полгода или год. Потому что у меня, прямо внутри мягких моих тканей, сразу несколько опухолей.
Ещё два врача подтвердили диагноз, и все, как один, с грустными лицами говорили о статистике с практически нулевым исходом в моем положении.
Я встала перед выбором: прожить, отведенный мне остаток, в болезненном лечении, потратив свою подушку безопасности на статистику с вероятностью в ноль перед запятой или прожить время, которое у меня осталось так, как я захочу, пока позволяют остатки здоровья.
Так что сомнений у меня даже не возникло.
Осталось только выяснить, что же я хочу?!
– А тебе вино можно? – вдруг задумался вслух мой мужчина, передавая бокал.
– Я же не беременная, Сень. – хихикнула я. Но тут же стёрла с лица улыбку, смотря на его хмурое выражение лица.
– Мира, это не смешно. – он похмурел ещё сильнее.
– Ну и? Плакать теперь что ли? Что это поменяет?
– Твоё отношение к этому! Если подойти со всей серьёзностью…
– То что, Сень?
– То можно выстроить план лечения… – снова заикнулся он.
– И повиснуть на лишние пару месяцев на твоей шее и на шеях родителей? – начала пояснять я по кругу.
– Меня это не пугает. – парень расширился в груди, как супермен в комиксе.
– А меня не пугает уйти на пару месяцев раньше. Всё равно это неминуемо. – пожала плечами я.
У Сени по каменному лицу потекли слёзы, и грудь моментально сдулась. Но лицо всё ещё было злое, как у ребенка, который разбивается о категоричное родительское “нет” после продолжительной истерики.
– Прости меня. – не выдержала я. – Я не хочу тебя расстраивать, но и решение это менять тоже не хочу.
– Но почему? – капризно всхлипнул он.
– Если бы врачи давали шансы выше, точно, ещё поборолась бы. – я тяжело вздохнула, потому что говорила это два часа назад и не один раз. – Но в моей ситуации не стоит выбор жить или умереть. А надо выбрать между жить так, как захочешь ты или как решу я.
– Вот так, по-твоему, всё просто?
– Да! Поэтому, и выбор я сделала просто. – я протянула к нему бокал, чтобы чокнуться, потому что мои слова показались мне практически тостом, но он отвернулся и выпил свою порцию вина залпом, резко выдохнув перед этим, будто пьет водку.
Мы легли спать пораньше. Остатки закатных осенних лучей пробивались из окон сквозь глухие шторы, подсвечивая парящие микроскопические пылинки столичной экологии.
Когда они оседали, я поднимала ногу под одеялом и резко опускала, чтобы снова между балконной дверью и кроватью образовалась целая вселенная из парящих частиц.
Уже месяц я рассматриваю их, представляя, как ничтожна одна человеческая жизнь на фоне глобальной вселенной с миллиардами таких вот пылинок, как галактик в бесконечном звёздном небе и что, собственно, ничего не поменяется с моим уходом из этого мира.
Сеня тоже не спал. Я слышала, как он тяжело вздыхает и ворочается за моей спиной. Поправляет или откидывает лёгкое одеяло и снова им укрывается.
Я повернулась к нему и, скинув его руку на подушку, уютно устроилась на груди, укрывая своё тонкое теперь тельце его большой ладонью в районе плечей.
Парень поцеловал меня в макушку и ещё раз тяжело вздохнул.
– Это нечестно! – прошептал он.
– Я знаю… – ответила я.
Тепло его груди, аромат мыла от кожи и стук сердца успокоили мои тревоги и веки стали тяжелеть, забирая сознание в мир снов.
