Я рванул вслед за своей спутницей и бежал крайне быстро, никогда ещё так не бегал – то ли вампирские способности помогли, то ли страх смерти. Полоса света, разгонявшая позади меня спасительную тьму, практически как плеть стегнула меня, придавая ускорение. Чёрт, я на физкультуре за пятёрку так не бегал! А заметив впереди расщелину в горе, я дал такого стрекоча, что даже обогнал Эм. И всё же я мог бы не успеть и вспыхнуть, как факел олимпийский, если бы Эммилия не отправила меня в полёт мощным толчком в спину.
Пролетев добрых десять метров, я врезался в дальнюю стенку расщелины.
Да, сильна!
Повезло, я жив, но, кажется, моя подруга не рассчитала свои силы и толкнула меня слишком сильно. Я попытался встать, но не смог даже пальцем пошевелить.
«Не двигайся – бесполезно. У тебя шея сломана», – прозвучал в голове голос Эммилии, и я почувствовал её приближение.
«И что теперь делать? – я постарался вытолкнуть на поверхность мозга мысли, настроиться на разговор. – Я что, теперь буду вечно жить не двигаясь? Нет уж, увольте».
«Делаешь успехи», – опять прошелестел её голос в моём сознании.
Я почувствовал, как её руки приподнимают меня, она с силой нажала на мою шею, и там что-то хрустнуло. Ладони у неё просто горели огнём, и это благословенное тепло разливалось по всему телу, изгоняя мою дотошно нудящую боль.
«Успехи? В чём?»
«Ментальный разговор подопечного с хозяином, обычно на это уходит несколько дней», – пояснила мне вампирша.
«Понятно», – мысленно ответил я.
Тепло ушло, забирая с собой боль, но тело всё еще ломило.
«Не двигайся, ты ослаб, тебе надо восстановить силы. Лучше поспи. Как стемнеет, я тебя разбужу».
«Вампирам нужен сон?»
«Иногда для поддержания сил телесной оболочки нужны сон и пища с водой, несколько раз в пару недель или в месяц».
Эммилия еще несколько минут потратила на заумные рассуждения об особенностях вампирского организма, его метаболизме, а я, меж тем, провёл свою аналогию.
Представьте себе человека, живущего только на одних энергетиках: на «Адреналине», «Ред буле», «Горилле» и так далее. Долго он протянет? Не особо, сам знаю, как зависимый от энергетиков нарколыга. Я помню, как в день по три-четыре больших энергетика долбил и дня по четыре спать не мог. Первые два дня было круто, но потом тело поражала такая слабость, что я еле-еле ноги передвигал. Уже ложась спать, понимал, что тупо не могу уснуть, несмотря на то, что веки даже не открывались от усталости. Так и валялся всю ночь, пока таурин с кофеином не выветривались из организма. Только после этого меня вырубало часов так на семнадцать.
Вот, наверное, и с вампирским телом тоже самое – какой бы организм не был выносливый, его надо хоть немного подпитывать, и давать отдохнуть.
«Хорошо, учту на будущее», – согласился я с Эм.
Она отошла, оставив меня лежать на сыром камне. Хм, по-моему, по мне кто-то ползает… А, чёрт, как неприятно! Я попытался согнать паука со своей щеки, но как бы я не старался, пошевелиться всё равно не смог. Паук ещё позырил, что у меня в ухе, и убежал по своим арахнидским делам, какая удача. Теперь можно и поспать.
Однако сразу уснуть у меня не получилось. Да, в такие моменты мне помогала музыка… Mp3-шка! Как я мог забыть! Если безумный ритм последних двух дней её не угробил, то она мне сейчас будет очень кстати.
– Эм, – с хрипом позвал я вампиршу.
– Что?
– У меня к тебе просьба.
– Слушаю.
– Расстегни мою жилетку.
Быстро рассправившись с пуговицами, она застыла в ожидании следующих инструкций.
– Видишь маленькую чёрную верёвочку, которая уходит в сумку на поясе?
– Да.
– На конце этой верёвочки будет квадратик, достань его из сумки.
– Готово.
– Там, от верёвочки, с другой стороны квадратика, есть выпуклость с маленькой красной точкой, нажми её и держи, пока квадратик не засветится, потом отпускай и вставь мне в уши те две пуговицы, которыми заканчивается верёвочка.
Через минуту проб и ошибок Эммилия сделала всё, как надо, и отошла от меня, после того, как я её поблагодарил. Я сразу узнал спокойную мелодию Пикника. Как раз к месту, вампир пытается уснуть:
«Сон чудесный снится миру,
Бледных улиц не узнать,
Лишь влюбленному вампиру
Снова будет не до сна, а…
Он идёт походкой лунной,
В дальний сад, где ночь без дна,
Где за оградою чугунной
Бродит девушка одна, бродит девушка одна.
Её веки чуть открыты,
Ветвь, увядшая в руках,
Лихорадочный румянец
Водит танцы на щеках, водит танцы на щеках…»[1 - Пикник – Лишь влюблённому вампиру]
Да, хорошая песня, одна из моих любимых, дальше заиграло что-то опять лирическое, но я уже уснул.
***
Странный квадратик, из которого лилась музыка, так крепко усыпил Алказара, что тот даже не почувствовал, как вампирша сняла с него вещмешок. Теперь у неё не было сомнений, что её новый друг действительно из другого мира, и даже не из-за непонятного музыкального приспособления, чего стоит посмотреть на его одежду. Разглядывая и щупая отдельные атрибуты, она видела множество не связанных картинок, видений из жизни этой одежды. Да, эта одежда хранила в себе огромную энергию и являлась для Алказара практически некими амулетами.
– Ого! – вдруг воскликнула Эммилия.
Он наделил свою одежду магической защитой, сам того не ведая. Эммилия ошиблась, говоря, что магических способностей у него ноль. Возможно, он даже тот, кого она ждала уже несколько сотен лет.
Вампирша сосредоточилась и стала собирать хаотичные видения в одну единую цепь.
Дотронувшись до двух звёзд, находящихся в кругах на спине, она увидела:
Человек – явно друг, хотя и размахивает деревянным мечом перед носом. Он что-то говорит. Эм напряглась и услышала слабую речь.
– Алказарище, давай драться, драться давай, драться, – настаивал этот человек
– Не, я не псих.
– Ну что со мной никто драться не хочет! Кстати, зачем тебе две пентаграммы на спине?
– Чтобы крылья не выросли.
Виденье растворилось.
«Может это даст больше информации», – девушка дотронулась до небольшого мохнатого паука на его шляпе: сначала расплывчатое пятно, потом оно обретает черты лица, было видно, что это человек, но в голове крутилась мысль о тёмном эльфе.
– О! А у тебя на голове паук. Ик… – это непонятное существо говорило, запинаясь, и взгляд его был затуманен – алкогольное опьянение, не иначе.
– Ну и что? А у тебя руки в пальцах, а паук мой друг. Рахат Лукумыч, между прочим, его зовут.
Какой-то бред. Возможно, одежда имеет сопротивление, только выдаёт различную глупую информацию.
«Бесполезно, здесь я ничего не найду, – подумала Эммилия. – О, драгоценность».
Весь металл, что был на одежде Алказара, был простым, но с левого боку на козырьке висела небольшая золотая серёжка. Чтобы разглядеть находку поближе, девушка взяла её двумя пальцами.
Яркая вспышка, затхлый запах, мало пространства, нечем дышать, задыхаюсь, слёзы на щеках. Кровь, кровь, как много крови, на руках тело девушки – мёртвое, он её любил. В душе бушует настоящая эмоциональная буря. Отчаянье со злостью, отрицание с пониманием, разум с безумием, дикие крики, крики в душе, скрежет зубов, а после большой взрыв. Взрыв всего: всех чувств, эмоций, ощущений. Сердце разлетается в пыль, и наступает пустота, полная пустота. Ни души, ни чувств, только безумная пустота и жажда крови, холодный жесткий расчёт…
Хотя где-то в глубине мёртвой души есть капелька отчаянья, нежелание жить, которое позже затмит весь гнев, и в тоже время превратится в сильный фактор выживания.
Эм с трудом вырвалась из цепкого кошмара, она была потрясена воспоминаниями и мыслями своего друга.
Нет, столь близкого контакта больше не будет, вампирша не на шутку испугалась и была полностью подавлена. Причём, она не могла объяснить себе – почему? Неужели он уже может вытягивать энергию?
Рыжеволосая девушка немного повозилась с хитроумной застёжкой на вещмешке, но вскоре добилась своего и заглянула внутрь сумки: разные бумажки, бутылочки, бинты, таблетки и прочую мелочь, коей было предостаточно, а потом её взгляд упал на книгу. Книга была написана от руки, и надпись на первой странице гласила: «Частичка ничтожной жизни Алказара».
И внизу что-то наподобие девиза: «У меня есть сердце, но оно чёрное…»
Было еще большое количество символов, надписей, которые свидетельствовали, что жизнь дерьмо, а люди аморальны, глупы, погрязли в похоти и алчности. Вперемежку с текстом, повествующем о каком-то событии, были написаны стихи. Говорят, что стихи – это крик души. И они были наполнены болью, разочарованием, ненавистью и гневом, полным отчаяньем, мыслями о бессмысленности жизни и величии смерти.
Вампирша углубилась в чтение и больше не думала ни о чём.
Глава 2. Игры кончились
Мне снился какой-то бред… В принципе, как и обычно, но в этот раз что-то до невообразимости лирическое, слюнявое и грустное. Помню только какое-то поле зелёное и девушку вдали. Девушку из самых смелых моих мечтаний… Я бежал к ней, чтобы заключить её в объятья, но не добежал. Ибо провалился в яму какую-то. Видимо, моя страна сновидений называется скорей всего Тленляндия или Депреслэнд. Я должен просыпаться бодреньким с хорошим настроением, а в итоге так погано от всех этих снов… Будто семь понедельников на неделе было.
– Уже темнеет, вставай, скоро будем выдвигаться, – тронула меня за плечо Эммилия.
Я открыл глаза и принял сидячее положение: от боли ни следа. Правда, бил какой-то озноб. То ли мне холодно, то ли ещё что-то, но это нормально, хотя не очень-то и нормально. Я убрал в сумку севший mp3-шник и покрутил головой: шея, как всегда, приятно захрустела, но и неприятно заболела.
«Интересно, у них тут зарядка для мизинчиковых батареек продаётся», – подумал я и, конечно же, мысленно рассмеялся своей бредовой мысли.
– Как ты себя чувствуешь? – заботливо, как мне показалось, спросила Эммилия.
– Лучше, чем обычно, но чуть хуже, чем отлично. Шея всё равно болит – затекла, видимо, – ответил я ей, потирая виновницу боли.
– Этот дефект был у тебя и раньше, я не смогла его исправить, – тут же, словно заготовленной заранее фразой, сказала она мне. – Кстати, ты неплохо пишешь. Стиль, конечно, хромает, но, если приложить немного усилий, то всё будет неплохо. В тебе умирает бард, как минимум.
С этими словами Эм протянула мне мой блок. Самое ценное, что было у меня в этой жизни, если говорить не о материальной ценности предмета. В тетрадном блоке у меня записаны все мои стихи, небольшие переживания, отрывки из жизни, различные философские умозаключения и вообще все психозы. Блин, да я веду дневник, как тринадцатилетняя девочка какая-нибудь… Совсем не круто.
– А тебе не говорили, что брать чужие вещи без разрешения нельзя? – возмутился я, поскольку там были такие вещи, о которых я не хотел бы кому-нибудь рассказывать.
– Извини, я знаю, но мне хотелось хоть что-то о тебе узнать. Ты свалился на меня как снег на голову, это всё очень странно… Но я действительно рада, что встретила тебя.
Возможно, что-то она говорила искренне, но я чувствовал и фальшь в её голосе. Она знает больше, чем говорит… Ну да ладно, не буду портить отношения какими-то глупыми подозрениями. Со временем всё узнаю наверняка, а как же иначе, по-другому и быть просто не может.
– И о чем тебе поведали мои записи? – ухмыльнулся я.
– У тебя странный стиль написания. Всё какое-то мрачное, пессимистичное, о смерти и несчастной любви, а цикл стихов про демонов меня вообще ужаснул, – она состроила странную гримаску.
Неужели это настолько ужасно? Блин, я в печали теперь просто.
И зачем затронул эту тему, я же просто не выношу критики, как-то неадекватно это всё воспринимаю. Да, пишу в своём стиле, который у многих просто не укладывается в голове. И что теперь?
Гнилая отмазка для неудачников, типа: я художник, я так вижу. Мозг, ты на чьей стороне гадский гад такой, а?
– Там есть много произведений о счастливой любви и много стихов, посвящённых друзьям, а цикл сатанизма, то есть о демонах, и должен ужасать, так и задумано, – я нравоучительно поднял указательный палец, моя очередь говорить про «Бубль Гумм».
– Извини, я иногда очень сильно критикую, но многое мне действительно понравилось. Только счастливая любовь, про которую ты говоришь, является слепой. Друзьям? Одно я видела, но… ой! Извини! Всё, больше не буду, – принялась она извиняться, увидев мою обиженную физиономию. – Мне, к примеру, понравилось стихотворение «Дверь к сердцу».
О, да. это стихотворение я сочинил, когда случайно прочитал инфо одной девушки в «Аське». Несколько фраз мне так понравились, что они дали пищу для ума и сочинения.
Девушка с синими глазами,
