– Прошла через кусты, не поцарапавшись.
– Я берегла только одежду, а так я поцарапалась не хуже тебя. Смотри.
Эм подошла к кусту и сильно сжала в кулаке ветку с шипами. После чего показала мне открытую ладонь: ранки начали стремительно затягиваться, что даже кровь не успела пролиться, ни одной капельки.
Вот это росомаха, блин!
– Э… круто! Я тоже такую регенерацию хочу.
– У тебя она проходит чуть медленней, посмотри на себя.
Я оглядел руки, которые только что были в кровь исцарапаны: раны потихоньку затягивались.
– Со временем этот процесс станет протекать быстрее. Теперь пошли, у нас мало времени, а крюк задать придётся немалый.
Мы быстро шли по дороге, вскоре миновали прошлое место битвы, там ничего не изменилось. Да я и не особо разглядывал, меня более интересовала природа, шуршащая под лёгкими порывами тёплого ветра и странно мерцающая в лучах Луны. Ну, или не Луны. Не знаю, как называется этот громила спутник на данной планете… А это планета? О! А вдруг этот мир плоский, и его держат четыре слона, которые стоят на огромной Тортилле, то есть на одной из представительниц семейства черепаховых. Сколько же супа можно наварить с такой черепашки?
Мы в быстром темпе двинулись в сторону портала, проходя уже знакомые места и не задерживаясь. Я шёл своей недавней тропкой и даже заметил парочку своих окурков. Вот я свин.
Но когда мы дошли до небольшой опушки с деревом по середине, я замер. Возле дерева была могила. В упор не помню её, видимо как-то невнимательно шёл тогда. Ворон, что ли, считал? Такое и не заметить! От вида этого одинокого захоронения мне сразу стало так уныло, чуть ли не до слёз прорвало. И эта странная могила прямо тянула меня к себе… не знаю, как это объяснить, просто хотелось туда подойти и… понятия не имею за чем. Я сделал два шага в сторону чьего-то последнего пристанища, но Эм подцепила меня за локоть и удержала.
– Там не на что смотреть, – тихо произнесла она, будто извиняясь за что-то. – Пойдём.
Я стоял и смотрел то на неё, то на могилу, раздираемый противоречивыми чувствами. С чего это мне так погано стало вообще? Да и Эммилию тоже заразил, вон как поникла, будто перед ней котят топили.
– Прошлое не стоит ворошить, мёртвые уже не встанут, – силком вытянула меня спутница обратно на наш маршрут.
– Ну да, я и сам не знаю, почему меня это так заинтересовало, – сухо ответил я, двигаясь вперёд. – Не помню просто могилу эту, вот и удивился.
– Я бы, попав в другой мир, тоже не могилы бы рассматривала по сторонам, – поддержала беседу девушка.
– Вот ты говоришь – мёртвые не встанут, а так ли это? – спросил я у неё. – Перспектива столкнуться с толпой ходячих зомби-гоблинов не прельщает.
– Ну это ты загнул. Я думаю, что в радиусе пары десятков километров от нас нет ни одной живой души, – начала она пояснять. – Мёртвые без чьей-либо помощи не встают.
– Уверена?
– Абсолютно, не переживай.
– Ну тогда всё нормуль, – немного взбодрился я. – А как мёртвым можно помочь встать? Будильников штук пять под ухо положить или ещё как?
– Будильников? – переспросила собеседница, но не дала мне и шанса на объяснение. – Банально. Начнём с некромантии. Конечно, некроманты по-разному могут мёртвых поднимать, но обычно получаются послушные мешки мяса с плохой моторикой. Есть пара магов, которые могут воскрешать человека, но я давно не слышала о подобных случаях. Смерть всё равно не обманешь, придёт в своё время. Хотя по-разному бывает. У эльфов, например, есть артефакт «Крест возрождения», по слухам он тоже может воскрешать, но, опять же, подтверждения этому не было, остроухие тщательно свои тайны оберегают.
– А, ну понятно, то есть воскрешение – это не бытовая магия, и происходит подобное раз в сто миллионов лет, – заключил я.
– Я бы так не сказала, – тут же отпарировала Эм. – Ловцы душ – древняя специализация вампиров, которой учитель обучает только одного своего избранного ученика. Обычно это их дети или подопечные, так что секреты переходят от поколения к поколению. Они могут возродить вампира из горстки пепла или даже волоса. С человеком, думаю, всё намного проще. В нынешней Империи Вампиров известны лишь… Хм, никого. Последний из них жил в семействе Беливер и обучал Энмешарре для императорской семьи, но его убили лет двести-триста назад.
– Энмешарре?
– Имя его ученицы. Я знала её, хорошая была девушка, способная, – моя спутница прервалась на мгновение, видимо предаваясь воспоминаниям. – Честно говоря, я даже не знаю, что с ней стало, убили тоже скорее всего или… – она задумалась. – Да чёрт знает, куда она девалась.
– Понятно… Хоть бы книжку написали типа «Воскрешение для чайников» или «Ловление душ на живца», а то все померли, пропали и фигу остальным, – в ответ на мою возмущенную реплику Эммилия издала сдавленный смешок.
Ну вот, хоть немного развеселил, уже хорошо.
Тем временем мы подошли к пещере.
– А вот и вход в пещеру с порталом, – выдохнул я, подойдя к ней.
– Где? – в растерянности спросила Эммилия, глядя прямо на вход.
– Э-э-э-э… ты чего? Воть! Или я по-твоему привидение? Проходящее сквозь стены.
Я зашёл в арку прохода и развёл руки словно бразильский Иисус, показывая ей очевидное. Глаза у Эм расширились от изумления, как будто она и впрямь увидела призрака.
– Поразительно! Я читала об этой магии, но не думала, что когда-нибудь её увижу, – заметив, что я стою и туплю, она пояснила. – Это магический блокиратор. Такие используют для защиты и сокрытия чего-нибудь ценного, но этот блокиратор высшего уровня, его невозможно обнаружить. Он сам отваживает непрошеных гостей от того, что скрывает.
– Да к защите портала отнеслись серьёзно, а почему же я его вижу?
– Не знаю. Возможно, он рассчитан только на входящих, а выходя, ты разрушил чары для себя, и разрушил для меня, показав мне то, что сокрыто. Ладненько, пошли, посмотрим, что там внутри.
– Я уже всё там видел, тут постою, курну немного.
Достав сигарету, я прикурил, глубоко затягиваясь сладкой отравой. Подняв свой взгляд к ночному небу, я увидел неописуемую красоту, миллиарды больших и малых звёзд составляли причудливую сеть узоров, восхитительно красивую и такую чужую. Созвездия были мне неизвестны, но одно знакомое я всё же нашёл – это, конечно же, своего любимого вездесущего зайца. Он на Земле в обоих полушариях виден и тут засветился, гад такой. Луна была гораздо больше земной, раз в пять, наверное, имела необычный оранжево-синий оттенок, и в её свете вереница гор на горизонте красиво смотрелась. Казалось, что это хребет огромного дракона, который вот-вот взлетит и полыхнёт огнём в ночное небо.
– Да, защита портала на высшем уровне. Взяли и сломали его, – саркастично фыркнула вампирша выходя. – Что там, в небе, – дракон?
– Нет, красота, – ответил я, всё ещё зачарованный небом.
– Небо как небо. Пойдём, – произнесла она, посмотрев наверх.
– А здесь драконы водятся? – сразу же спросил я.
– Водились когда-то, много тысяч лет назад.
Неплохое такое уточнение. Я опоздал на работу всего лишь на много тысяч секунд, виновным себя не считаю.
– А почему ты тогда про дракона спросила? Это местная шутка такая?
– Нет. Хотя есть предание, что они вернутся, чего бы не хотелось, поэтому о них сейчас даже упоминать боятся, суеверные люди из истории их вырезали. Спросила я, потому что почувствовала, что ты думаешь о драконе.
– Ты можешь читать мои мысли?
– Нет, не совсем. Как бы… – Эм задумалась, но вскоре продолжила. – Я чувствую, понимаю, о чём ты думаешь. Могу сама подкинуть тебе мысль или навести на что-то. Будучи твоей создательницей, я могу и под контроль тебя полностью взять. Проще говоря, – резко оборвала она свои объяснения глядя на меня (видимо следов интеллекта на моём лице сейчас не было от слова совсем), – фактически, это ментальный контроль разума, почти как телепатия, но немного иначе. Так понятно?
– Да, понятно, и не обращай внимания на все мои пошлые и дурацкие мысли, я их не контролирую, – сразу попытался я оправдаться, потому что в голове иногда творится всякое.
– Я знаю и игнорирую их. Давай-ка немного прибавим шагу.
– Контроль разума означает, что ты можешь заставить меня сделать всё, что хочешь?
– Да, но не волнуйся. Это аморально, и я делать так не собираюсь. К тому же, как только ты получишь свой Амулет ночи, у тебя будет полная защита разума не только от меня, но и от старших. Также Амулет даст тебе защиту от жажды крови.
– Каких ещё старших?
– Это вампиры старше тебя, принадлежащие твоей ветви, их всего трое.
– Понятно, что ничего не понятно. Расскажи вообще об иерархии вампиров, – попросил я.
– М-м-м… Хорошо. Представь себе большое дерево с раскидистыми ветвями. Это будет родовое древо вампиров. Так, Тамика, наша императрица, – это ствол дерева. От ствола отходит множество ветвей – это те, кого она укусила. От ветвей, в свою очередь, исходит целая вереница других ветвей – это дети и подопечные подопечных Тамики и так далее. Иногда случается так, что хозяева освобождают своих подопечных, но всё ещё имеют с ними крепкую ментальную связь, фигурально выражаясь – ветки падают и прорастают в личные маленькие деревца. Если срубить дерево, то все ветви, растущие из него, умирают вместе с ним. Так что, если убить Тамику, погибнут десятки тысяч вампиров, зависящих от неё, поэтому она мало кого освобождает. Это даёт ей большой гарант защиты своей власти, – Эммилия замолчала, возможно, обдумывая следующий монолог, но я сразу же воспользовался заминкой, чтобы задать вопрос.
– Выходит, что у вампиров могут быть дети?
– Почему нет? Мы почти как люди, только сильней, быстрей, ну и бессмертные. Просто главным продуктом и источником силы для нас является кровь, а наиболее подходящая – это человеческая, её структура схожа с нашей. Ну и ещё наш организм не переносит солнечного света, почему – никто не знает.
– Хм… Эльфовампир будет эльфами питаться для лучшей усвояемости? Забавненько.
– Это запрещено, да и другие расы не предрасположены к вампиризму.
– Ну ладно, убедила. А что стало с родителями Тамики?
– В книгах пишут, что она их убила. Скорей всего так и было.
Я решил промолчать, что историю пишут победители и писанине в книгах вообще порой веры нет.
– Понятненько, а почему у неё самой нет детей?
– Да ведь дети не связаны общей судьбой с родителями в отличие от подопечных. Этим наша императрица и воспользовалась, чтобы занять свой трон.
– То есть любой рождённый вампир будет своим личным деревцем? – предположил я.
– И да, и нет. С детьми особая история. Ребёнок не будет связан с родителями, а если у родителей были родители или хозяева, то ребёнок будет связан с ними общей судьбой. Так сказать, просто поколение пропускается.
– Так, минуточку, – я резко остановился, и Эммилия последовала моему примеру. – Без обид, но что-то твоё дерево не выдерживает критики. Мутант какой-то.
– Это почему же? – сквозь зубы процедила Эм.
– Ну смотри. Ты говоришь: у древа есть ствол – Тамика, от неё отходят ветви – это те, кого она укусила, и дети. Могли бы быть, но у неё их нема. Значит, если мы срубаем дерево, то умирают и все ветви, в том числе и эти теоретические дети. Так? – эффект от моей заумной речи несколько смазался, поскольку я заметил у себя развязанный шнурок и решил исправить это недоразумение.
– Так, – подтвердила вампирша.
– Но ты говоришь, что они не связаны… и не должны умереть. Тогда они не могут быть этими самим ветвями, исходящими из ствола-родителя, – я справился с шнурками и мы пошли дальше. – «Ветки падают и прорастают в свои личные маленькие деревца», – процитировал я недавние слова своей собеседницы и, не удержавшись, чихнул.
– Будь здоров, – проявила вежливость девушка. – Я так и не поняла, к чему ты клонишь и что не понятно?
– Да всё как-то путано выходит, – всплеснул я наигранно руками, поскольку мозг действительно сломался, силясь понять систему. – Если рисовать это дерево, то получается, что ветка падает, ветка прорастает у неё всё гуд. Но при этом она тянется к стволу и соединяется с ним всё равно, или это жадный ствол хватает беглянку? – мой голос принял дурашливую интонацию. – Мол, от бабки с дедкой ушёл, от зайца ушёл, а от меня тебе всё равно не уйти…. Муа-ха-ха…
– Нет… всё… дети просто… так… так, – задумалась Эмилия. – Вот до этого разговора я всё предельно ясно видела и понимала, а ты всё испортил.
– Ну да, это моя суперспособность, – усмехнулся я и отодвинул ветку с прохода, галантно пропуская Эммилию вперёд. – А ты можешь как-нибудь попроще, без этих чернобыльских деревьев объяснить?
– Без деревьев… Хм… – задумалась она. – Вот я укусила тебя, ты имеешь общую судьбу со мной…
– Общую судьбу? – перебил я Эм.
– Простое понятие. Умру я, умрёшь и ты, если не получишь свободу.
– Удобненько, – проворчал я.
– Да. Не перебивай, – спутница тряхнула рыжей копной волос и продолжила. – Ты укусишь ещё кого-нибудь. Укушенный будет зависимым от тебя и меня. Умру я – умрёте вы оба. Если ты даёшь свободу тому, кого укусил, тогда с твоей смертью он не умрёт, но всё ещё будет иметь общую судьбу со мной, пока я не освобожу твоего подопечного. Так понятно?
– Хм… Вроде да, – задумчиво произнёс я, глядя перед собой.
– Предположим, ты укусил девушку. У вас родился ребёнок, и он свободен от вас. Если умрёте вы, то он будет жить. А если умру я – умрут все, кого я не освободила, – собеседница замолчала, ожидая моего кивка в знак понимания. – Таким образом, дети не зависят от родителей, но зависят от создателей родителей. Кроме смерти в общую судьбу также входит ментальный контроль, про который мы говорили ранее.
– Вроде ясно, – сказал я, ещё не до конца разобравшись. – А у Тамики, значит, нет родителей…
– Нет.
– А, ну тогда ясно. Умная женщина – узурпировала трон и вырезала всех, кто мог бы помешать её величию, и новые угрозы не создаёт, – язвительно произнёс я. – Как я и говорил: удобненько.
– Не говори в таком тоне про императрицу, – отвесила мне подзатыльник Эммилия. – Рада, что ты понял.
– Ну не особо. Так, всё. На этом остановимся. Я сделаю вид, что всё понял и пожалею свой бедный мозг… Надо бы всё обдумать конкретно, – с этими словами я достал ещё одну сигарету и закурил.
Это всегда стимулировало моё серое вещество. Сейчас бы ещё выпить для полного счастья. Дело говоришь, мозг. Хоть когда-то.
– Слушай, как ты это делаешь? – с искренним нетерпением произнесла Эм, когда я выпустил очередной клуб дыма.
– Что именно делаю? – переспросил я, не уловив суть вопроса.
– По запаху я поняла, что ты куришь табак, но как-то странно. Я никогда не видела, чтобы так курили, обычно используют трубку.
– А, понятно. Это величайшее изобретение в мире, оплот цивилизации и её же уничтожение, – я поднял сигарету в воздух, чтобы продемонстрировать её воображаемой публике – всегда любил толкнуть речь о полной чуши. – Сие произведение искусства называется сигарета или дымная палочка, сига, папироса, или ещё как-нибудь – по настроению. Её конструкция состоит из тончайшей белоснежной бумаги (у меня сигареты козырные, поэтому она коричневая) и фильтра, который сделан из сложных молекулярных добавок и волокон чего-то там и угля, ну и, соответственно, в сигарете присутствует ароматнейший табак, который собирает с любовью и нежностью какой-нибудь Хосе из Мексики. Минздрав, кстати, усиленно предупреждает: капля никотина убивает лошадь, а хомяка вообще разрывает в клочья. Поэтому животным давать курить не рекомендуется.
Большего бреда на тот момент я не придумал, но прозвучало красиво и нравоучительно.
– Ты эту речь лучше перед гномами толкни, могут монет отсыпать за рецепт этой самой сигареты.
– Обязательно так и сделаю, когда увижу какого-нибудь бородача, – пообещал я.
Дальше мы шли молча. Мне надо было обмозговать полученную информацию и сложившуюся ситуацию, а Эммилии… даже не могу предположить, о чём она думала. Может, выуживала какую-нибудь информацию из хаоса, что творился у меня в голове, и на всякий случай я решил контролировать дребедень и пошлятину, которая частенько залезала ко мне в мозг.
– Это плохо, – произнесла Эммилия, глядя на светлеющий край неба на востоке.
– Что именно? – решил я узнать, о чём идёт речь.
– Скоро восход, а точнее минут через двадцать. Бежим, иначе вспыхнешь как спичка.
