– Сома! Это здорово, вкусная рыба.
– Тсс, тише, гляди, – прошептал Сопля и показал рукой направо.
На поляне стоял во всем своем величии огромный белый лось. Он гордо поднял морду и затрубил. Звук далеко разнесся по лесу. Эта величественная картина заставила ребят застыть на минуту. Лось огляделся, фыркнул и не спеша ушел в чащу.
– Видела? – с восторгом спросил Сопля.
– Ага, – только что и смогла ответить Даша.
– Ну, пошли, – сказал Сопля и нырнул в чащу, Даша последовала за ним.
Дальше шли молча, идти было тяжело, ветки еловые хлестали по щекам, под ногами путались разные коряги, следы бурелома. Но идти оказалось недолго и скоро они вышли на небольшую поляну.
– Можно сказать, пришли, вот Северная дорога, – сказал Сопля и показал рукой на размытую дорогу.
– Ой, гляди, что это! – испугано вскликнула Дарья и показала рукой направо. Сопля повернул голову и застыл. Его взору представилось кровавое зрелище. Повсюду валялись тела погибших, а большие вороны уже начали свое пиршество.
– Стой здесь, я сейчас, – взволновано сказал Сопля и стал спускаться к дороге.
Северная дорога
Сопля стал обходить тела убитых, на многих лицах застывшая маска смерти выражала жуткий ужас. Вороны не обращали на него никакого внимания и продолжали свое пиршество. Сопля пошел дальше, прямо напротив него лежал молодой стрелок с надвое раскроенной топором головой, слева от него лежал воин, которого Сопля узнал, это был Прохор, в прошлом году он приезжал вместе с сотским к ним в острог за зерном. Повернувшись, Сопля обомлел и отпрянул. Он увидел еще одного знакомого, это был Фадей. Шею Фадея пронзила стрела. Он машинально начал считать трупы погибших дружинников и насчитал двадцать пять человек, несколько человек он не смог определить, кто они, но, по всей видимости, это была охрана обоза и несколько людей не военных, похожих на слуг. Шестеро убитых сильно походили на разбойников, это было видно по заросшим лицам и звериным шкурам. Вдруг, ближе к кустарнику, Сопля услышал слабый стон. Сопля осторожно пошел в сторону звуков. В кустах лежал воин с раздробленным плечом и слабо стонал. Сопля подошел ближе и наклонился над дружинником. Дружинник закрыл глаза.
– Подожди, я сейчас, – взволновано сказал он и побежал в горку к Даше.
– Ну, что там, все мертвые? – спросила Дарья.
– Нет, Даша, живой есть, пойдем, – сорвавшимся голосом просипел Сопля. И они стали спускаться к месту побоища.
– Нужно бежать за помощью и быстро, он может умереть. Давай, Сопля, стрелой в острог. И воду оставь, – решительно сказала Даша тоном, не требующим возражения.
Сопля немного замешкался и стал крутить в руках шапку. Но потом встрепенулся и помчался в острог. Даша осталась с дружинником. Ей было страшно одной в лесу, но она настраивала себя, понимая, что она делает нужное и богоугодное дело. Дружинник на миг пришел в себя, и Даша дала ему воды, он выпил и снова потерял сознание. Оставалось теперь только ждать помощи.
Лебяжий острог
Сопля с усердием молотил в ворота острога. Размеренная жизнь острога немного расслабляла людей, поэтому они все делали не спеша, с осторожностью. Так и сейчас, ворота долго не открывали.
– Кого там еще черт принес, – послышался голос из-за ворот.
– Открывай, Егорка, это я, Сопля, вести у меня срочные, – кричал Сопля.
– Вести у него, подождать не может, – проворчал Егорка и, наконец, открыл ворота.
– Десятник где? – не унимался Сопля.
– Зачем он тебе?
– Да говорю тебе, срочно надобно. Мы с Дашкой мертвецов кучу нашли.
– Иди ты!
– Да говори же, где он? – уже начал кричать Сопля.
– У отца Евлампия он, молится, – сказал Егорка и указал на дом отца Евлампия. Сопля помчался в указанном направлении.
– Отец Евлампий, отец Евлампий, – закричал Сопля, врываясь в горницу.
– Ну, что тебе, окаянный, не видишь, служба у меня идет, – спокойно произнес отец Евлампий.
– Время не терпит, мы с Дашкой кучу покойников нашли. Это дружинники, я двоих знаю, они к нам вместе с сотским в том году приезжали. А Дашка там осталась с раненым дружинником, – переводя дух сказал Сопля.
– Да что ж ты, – только и успел крикнуть Лука и выбежал во двор. Услышав шум, около него стали собираться люди.
– Что случилось, Лука? – поинтересовался кузнец Антип.
– Сейчас расскажу. Ты, Антип, позови ко мне Архипа да Сазона, – сказал Лука. Через две минуты оба стояли перед ним.
– Что служилось? Почему такая суета? – поинтересовался охотник.
– Дашка твоя с Соплей нашли дружину нашу убиенную. Один живой остался, нужно спешить, а то отдаст Богу душу. На нашей совести грех будет, – сказал отец Евлампий.
– А Дарья где? – взволновано спросил Архип.
– С раненым осталась, так что торопитесь, Сопля вас доведет, – сказал Евлампий и перекрестил всех присутствующих.
Лагерь Вепря
Вепрь был разбойник необычный, в былые времена он воевал под знаменами Ярослава. Потом переменил свою позицию и выполнил несколько кровавых миссий по воле магистра ордена меченосцев Фольквина фон Винтерштаттена, где и стал состоявшимся наемником. Потом был в Швеции и выполнял задания некоего ярла Ульфа Фаси, приближенного короля Эриха одиннадцатого, но в силу неуступчивости характера, нигде долго не задерживался. В поисках хорошей наживы, Вепрь перебрался под Великий Новгород, сколотил отряд из таких же наемников, как он сам, стал грабить и бесчинствовать на дорогах, разорять деревни. Уже целый год никто ничего с ним не мог сделать. Если раньше он не ввязывался в бои с дружинниками новгородскими, то последним случаем он открыто объявил им войну. В отряде Вепря было больше пятидесяти человек, а потери компенсировались стекающимися мерзавцами всех мастей в его лагерь. Его слава и дерзость давала мерзавцам надежду на легкую наживу. Вся дисциплина держалась в лагере Вепря на его авторитете и поддержке его наемниками, которые с ним были с самого начала. Таких осталось человек пятнадцать. Крупные грабежи люди Вепря обильно праздновали, упиваясь медовухой.
– Хороший улов, Гудыма, давненько такого мы не творили. Теперь все окрестности трястись будут, только имя Вепря появится, у кого-нибудь на устах, – ехидно сказал Мартын, худой мужик, с жидкой бородкой, недавно к ним примкнувший.
– Дурак ты, Мартын, мы ж осиное гнездо разворошили, теперь князь Александр ратников своих пошлет по лесам рыскать, – прогремел своим басом Гудыма.
– Кто знает, кто знает. Князю-то сейчас не до нас. Монголы с востока давят на него. Баскаки то и дело ясак просят, не дашь, говорят, Новгород жечь будем. Жгли Киев, Рязань, Суздаль и другие города, а Новгород-то чем отличается? Видно, уважает Бату-хан князя нашего, коль рать свою придерживает пока. С запада – Ливонский орден свои порядки устанавливает, шведы свой кусок урвать хотят. Вот такие дела. Не верите, Вепря спросите. Мы с ним успели везде побывать. Гудыма, да ты ж был с нами, – сказал Рург.
В бою на мечах в отряде Вепря не было равных Рургу, да и так мало кто мог бы с ним совладать.
– Может ты и прав, Рург, наше дело маленькое, не языком молоть, а плечами двигать, – сказал могучий Гудыма и расправил плечи, да так, что аж спина хрустнула.
– Пойдемте, там кабанчик уже почти совсем дошел, – сказал подошедший молодой разбойник Никон. Никон неплохо стрелял из лука и очень этим гордился. И кабанчика, который жарился на вертеле, подстрелил он.
– Ну, раз дошел кабанчик, пошли, а то кишки уже к позвоночнику прилипли, – пробасил Гудыма, и все отправились к костру. В центре, на самодельном троне сидел Вепрь.
– Ну что, братья мои, выпьем за улов богатый, да погибших помянем, земля им пухом. Кстати, Гудыма, какие потери? – отпивая из кубка, который был из последнего ограбленного обоза, сказал Вепрь.
– Наших шестеро, а обозных, больше тридцати, из них, дружинных человек двадцать пять, – сказал Гудыма, откусывая с ножа огромный кусок кабанчика.
– Кого похвалишь, Хазар? – спросил Вепрь.
– Кого хвалить? Вакулу хвалить буду, хорошо рубился, умно. А Иван Череп попер в лоб, потому мертвый теперь и ворон клюет тело его, – ответил Хазар.
Как мы уже говорили, Хазар был мастер боя на саблях, его уважали и боялись. Сам же он не признавал никого, даже громилу Гудыму, единственным авторитетом для него был Вепрь. Вепрь тоже уважал Хазара и доверял, наверно, только ему и Гудыме.
– Вакулу, говоришь, хвалить будешь? Что ж, хорошо, выпьем за Вакулу, – сказал Вепрь и поднес кубок к губам.
– За Вакулу, за Вакулу, – поддержали уже порядком охмелевшие разбойники.
– А теперь, братья мои, вот что я хочу вам сказать. С завтрашнего дня будем вводить боевое охранение, – сказал Вепрь и задумался.
– Это зачем еще? – спросил Мартын.
– Дружину князя разбили? Разбили. А сейчас еще и выкуп за этих брать будем. А князь нам этого не спустит, людей пошлет, и будут они денно и по ночам по лесам рыскать, нас искать. Так что, нужно себя обезопасить. Гудыма, будешь отвечать за это. А кто спать в секрете будет, того сразу на тот свет к праотцам отправлю, – ответил Вепрь.
– Правильно, правильно, – прокричало несколько голосов.
– А теперь гуляйте, братья мои, пейте, скоро новое дело найдется. Жду я одного человечка, может быть, дело дельное нам предложит. А сделаем дело, радости вашей не будет предела. А я устал что-то, отдохну, пойду, – вставая, сказал Вепрь. Пир продолжался.
Северная дорога
– Дарья, Даша! – увидев ее, закричал Архип.
– Архип, ну наконец-то, – вздохнув, сказала Даша и стала ждать, когда Архип, Антип, Лука и Сазон спустятся вниз.
– Что тут у тебя, – подходя, спросил Лука.
– Вот, – сказала Даша и указала рукой на раненого дружинника.
– Так это же Савва! – удивленно воскликнул Лука.
– Кто это? – спросил Архип.
– Это дружинник самого князя, его любимчик и зовут его Савва. Видел его в Новгороде. А теперь, Архип, Антип, носилки быстро, а то не донесем. Вот выходим, князь батюшка наш как рад будет, – вздыхая, сказал Лука.
– Вот, готово. Давай, Сазон, за ноги его, за ноги, вот и все, понесли, – произнес Антип.
– Понесли, – согласился Лука и весь отряд с носилками двинулся в сторону острога.
Лебяжий острог
Савву принесли в острог и положили на стол в горнице отца Евлампия. Отец Евлампий попросил всех удалиться и позвать Ладу в помощь. Лада нагрела воды, и отец Евлампий приступил к лечению дружинника. Через два часа он вышел, потирая лоб, и произнес: «Жить будет». У Даши вся тяжесть упала с плеч. Впервые она видела такие страшные сцены, поэтому до сих пор была под очень сильным впечатлением.
– Архип, правда, мы хорошее дело сделали? – спросила Дарья.
– Да, дело богоугодное, – задумчиво ответил Архип.
– О чем воркуете, голубки, – спросил услышавший их разговор отец Евлампий.
– Да вот, о дружиннике говорим. Архип говорит, что дело сделали богоугодное, значит нам там это запишется, – сказала Даша и показала пальцем в небо.
– Конечно, запишется, а как же, Бог, он все видит. Вот дело делаешь доброе, он видит, молишься, он видит, пост соблюдаешь, он видит. И злодейство всякое он тоже видит. Когда лиходеи попадут к нему, он грехи-то им не отпустит, и попадут они в ад пламенный, и гореть вечность в нем будут, вот как, – молвил отец Евлампий.
– Дедушка, а я гореть не буду? – спросил услышавший их разговор Федька, внук Митрича.
– А ты что ж, лиходей какой, чтобы тебя Бог наказывал, – ответил Федьке отец Евлампий.
– Ну, дедушка меня наказывает? – не унимался Федька.
– То Бог, а то дедушка. Бог где? На небе. У него другие полномочия, дружок, а дедушка, он здесь, на земле. Ежели он что и делает неправильно, так на все воля божья и за грехи свои все отвечать будут. И я, и ты, и дедушка твой. Только, брат, о нас на этой земле, кто-нибудь да помолится, а лиходеев проклинать будут, и никто свечку за упокой души их не поставит. Вот так, брат. Понятно тебе? – произнес отец Евлампий.
– Понятно, дедушка, – ответил Федька.
– Ну, беги с Богом, – сказал отец Евлампий и шлепнул Федьку под зад.
– Вот бесенок, – усмехнулся Архип и посмотрел в сторону убегающего Федьки.
– Тут Сопля мне по секрету рассказал, что из лука стрелять учится, хочет, чтоб как у тебя получалось. Ты уж поучи его. Я ему обещала, – произнесла Даша.
– Обещала, подучу, но вот секреты чужие разбалтывать нельзя, правда, отец Евлампий? – спросил Архип.
– Ну, вообще-то, да, – пожал плечами отец Евлампий.
– Ну, я же знаю, что вы не расскажете, – обижено сказала Даша.
– Ладно, малая, успокойся и иди лучше Лукерье помоги, видишь с котлом корячится, – сказал отец Евлампий и указал в сторону Лукерьи.
– Да, пусть делом займется, – проворчал Архип.
– Ты мне, друг, лучше вот, что скажи, что ты думаешь про нападение на рать нашу. Кто это мог быть. Ведь не Малюта с Чахлым орудовали. Эти супротив наших ратников слабаки, – сказал отец Евлампий.
