• Пробивание толстой проволокой насквозь от уха до уха.
• Разрезание горла и вытягивание через отверстие языка наружу.
• Выбивание зубов и ломание челюсти.
• Разрывание рта от уха до уха.
• Сворачивание головы назад.
• Раздавливание головы в тисках.
• Резание и стягивание узких полосок кожи со спины или лица.
• Ломание костей (рёбер, рук, ног).
• Отрезание женщинам груди и посыпание ран солью.
• Отрезание серпом гениталий жертвам мужского пола.
• Пробивание живота беременной женщине штыком.
• Разрезание живота и вытаскивание наружу кишок у взрослых и детей.
• Разрезание живота женщине с беременностью на большом сроке и вкладывание вместо вынутого плода, например, живого кота и зашивание живота.
• Разрезание живота и вливание вовнутрь кипятка.
• Разрезание живота и вкладывание вовнутрь его камней, а также бросание в реку.
• Разрезание беременным женщинам живота и высыпание вовнутрь битого стекла.
• Вырывание жил от паха до стоп.
• Вкладывание в вагину раскалённого железа.
• Вставление в вагину сосновых шишек вперёд стороной верхушки.
• Вставление в вагину заострённого кола и пропихивание его до горла, навылет.
• Разрезание женщинам передней части туловища ножом от вагины до шеи и вытаскивание внутренностей снаружи.
• Вешание жертв за внутренности.
• Вкладывание в вагину или анальное отверстие стеклянной бутылки и её разбивание.
• Разрезание живота и высыпание вовнутрь кормовой муки для голодных свиней, которые этот корм вырывали вместе с кишками и другими внутренностями.
• Отрубание топором, отрезание ножом, отпиливание пилой рук, ног, пальцев на руках и ногах.
• Прижигание внутренней стороны ладони на горячей плите угольной кухни.
• Перепиливание туловища пилой.
• Посыпание связанных ног раскалённым углём.
• Прибивание гвоздями рук к столу, а стоп к полу.
• Разрубание топором целого туловища на части.
• Прибивание ножом к столу языка маленького ребёнка, который позже висел на нём.
• Разрезание ребёнка ножом на куски.
• Прибивание маленького ребёнка штыком к столу.
• Вешание ребёнка мужского пола за гениталии на дверной ручке.
• Выбивание суставов ног и рук ребёнка.
• Бросание ребёнка в пламя огня горящего здания.
• Разбивание головки младенца, взяв его за ножки и ударив о стену или печь.
• Посадка ребёнка на кол.
• Подвешивание на дереве женщины вверх ногами и издевательство над ней – отрезание груди и языка, рассечение живота, выкалывание глаз, а также отрезание ножами кусков тела.
• Прибивание маленького ребёнка гвоздями к двери.
• Вешание на дереве ногами вверх и опаливание головы снизу огнём зажжённого под головой костра.
• Утапливание детей и взрослых в колодце и забрасывание жертвы камнями.
• Вбивание кола в живот.
• Привязывание человека к дереву и стрельба в него как по мишени.
• Волочение по улице тела при помощи верёвки, затянутой на шее.
• Привязывание ног и рук женщины к двум деревьям, и разрезание живота от промежности до груди.
• Волочение по земле матери с тремя детьми, связанных друг с другом.
• Стягивание колючей проволокой одной или нескольких жертв, каждые несколько часов поливание жертвы холодной водой с целью прихода в себя и ощущения боли.
• Закапывание в землю живьём по шею и срезание позже головы косой.
• Разрывание туловища пополам при помощи лошадей.
• Разрывание туловища пополам привязыванием жертвы к двум пригнутым деревьям и в последующем их освобождением.
• Поджигание жертвы, облитой керосином.
• Обкладывание вокруг жертвы снопами соломы и их поджигание (факел Нерона).
• Насаживание младенца на вилы и выбрасывание его в пламя костра.
• Вешание на колючей проволоке.
• Сдирание с тела кожи и заливание раны чернилами или кипящей водой.
• Прибивание рук к порогу жилища.
Все описанные зверства подтверждались фотографиями, а возможно наоборот – задокументированны именно описанием фотографий.
Таких документов в папке, которую тогда для ознакомления передал полковник СМЕРША Зинаиде, было много. Слишком много. Они датировались разными числами, были из других мест, от других сотрудников и других руководителей.
Подвергались пыткам и украинцы из восточных районов, и русские, и чехи, и чудом уцелевшие евреи.
Нормальный человек спокойно не мог читать, а эти изверги делали, смеялись, веселились. Когда уставали, ложились спать, а выспавшись, снова продолжали издеваться и пытать безвинных и младенцев. Нанизывали на проволоку связки из нескольких детей, называли это «венками» и развешивали на деревьях. Часто подписывали: «Вот путь к независимой Украине».
А какие же у этих нелюдей были жены и матери? Зинаида читала их допросы. Многие говорили примерно так:
– Несчастные наши мужчины, нам их было так жалко. Они уставали неимоверно. Мы их кормили, укладывали спать, а потом они снова принимались за свою тяжелую работу.
Что на это может сказать нормальный человек?
А эти «сострадающие» своим мужьям жены, потом рожали детей, у тех появлялись внуки, как теперь оказывается, такие же нелюди, как их отцы и деды.
Зачем они это делали?
Должно быть, чтобы на этих землях кроме них, западных украинцев, никого не осталось. Чтобы остальные в ужасе бежали и чтобы у них даже мысли приближаться к этой земле никогда не возникало. Хотели запугать, посеять страх и ужас у остальных, на века. А потом, здесь, на чужой крови и пепелище, построить свое счастье.
Зина читала оставленные начальником материалы и понимала, почему он налил ей в стакан воды, а потом не удержался и сам его выпил. Понимала, почему он, казалось все повидавший в жизни, мужик, ушел из кабинета пошатываясь, а в дверях наорал на ней и заявил, что никогда больше не пустит ни на какие задания, а заставит заниматься только бумажками.
Вскоре он поручил ей обобщить имеющиеся материалы по деятельности и преступлениям в ближайших районах организации украинских националистов (ОУН) и украинской повстанческой армии (УПА). Она получила доступ к докладным запискам, отчетам, фотографиям и многим другим документам. Знакомилась и приходила в ужас. Люди так не могли поступать. Это были не люди. Это были звери.
Зинаида представляла себя на месте их жертв. Так могло случиться и в ту, первую и в другие поездки, к которым она готовилась лучше, чем к первой, уже имела маленький опыт, но не была застрахована от провала. Никто не мог поручиться, что кто-то из этих зверей не учует в ней засланного врага, не заметит какую-нибудь ниточку или пуговку, пришитую не так, не унюхает запаха советского ружейного масла или советской еды и не начнет выматывать признание. Долго, с любовью к садизму и мучительству. А как эти изверги мучили людей, она начиталась до такого состояния, что после первого дня работы у неё появилась седина.
– Несчастная, несчастная Наталка! – Зинаида часто её вспоминала. Она не хотела верить, что та мучилась. Надеялась, что умерла быстро.
Потом узнала подробности у своего начальника. Тот рассказал, как на допросе один из бандитов признался, что когда они подошли к её дому, Наталка видимо догадалась, зачем и подорвала себя и двоих бандитов гранатой. Остальные зверствовали уже над мертвой.
Услышав, Зина подумала: «Слава Богу, не мучилась». Вечером, после работы пошла в церковь, долго молилась, а дома почти всю ночь проплакала.
Глава 11.
Поздно вечером, на совещании у начальника управления, оперативники доложили, что двух связных бандеровцев, за которыми следили и которых вели, захватить живыми не удалось. Молоденькие, плохо проинструктированные бойцы из взвода охраны испугались, когда те открыли стрельбу. Начали стрелять в ответ и застрелили. Убитых бандеровцев обыскали, но ничего не обнаружили.
День выдался тяжелым, все устали и сил у полковника ругать и отчитывать, не было.
– Что, успели уничтожить? – устало спросил он, ухмыльнулся и добавил, – как же так, вы, вроде не первый день служите?
Те пожали плечами и промолчали.
Взгляд начальника остановился на Зинаиде. Он долго и внимательно смотрел на неё, а обратился, не переводя взгляда, к старшему из оперативников:
– А все, что было при связных, сейчас где?
– Полностью их раздели и все, что при них и на них обнаружили, доставили сюда.
– Обнаружили – доставили, – передразнил начальник, – вам бы стихи писать, а не оперативной работой заниматься. Зинаида Филипповна, осмотри внимательно, как ты умеешь. Эти, наверняка проворонили. Небось, трепались между собой, а не делом занимались. Или коленки от страха дрожали после того, как не смогли взять живыми связных.
– Слушаюсь, – ответила Зинаида.
После совещания она вместе со старшим лейтенантом из оперативного отдела отправилась осматривать вещи убитых.
Разложила все, что привезли на полу и начала осмотр. Мундиры, галифе, рубахи – прощупала каждый сантиметр. Портупея, фуражки – пусто. Сапоги – под стельками ничего. Поддела каблук – ничего. Второй – тоже. У третьего сапога отошел легче. Внутри – тайник, но пустой. Под четвертым каблуком пустота была залита воском. Осторожно, чтобы не повредить вытащила. Внутри – записка. Нагрела, извлекла из воска. Прочитала. После короткого приветствия сообщалось, что встреча для получения задания и прочего будет каждый второй вторник месяца в 18 часов на поляне, где «спалили мовчазного голови сiльради цiеi весни. Я надiшлю жiнку. Вона нам дуже корисна. Прибула iх закордону. Для зв'язку. Вона проводить до мого схрону. Так безпечнiше.».
Зинаида сначала подумала, что опять тупик. Поди узнай, где эти выродки заживо сожгли председателя сельсовета этой весной. Но начала просматривать оперативные донесения, сводки, сообщения, просидела всю ночь и нашла. Узнала, где произошла эта беда. Место встречи Зинаида выявила. Значимость найденной записки была огромна. Появлялась возможность схватить, должно быть, одного из первых связных, направленных западными «союзничками» в бандеровское подполье.
Еще больше её заинтересовала фраза о том, что этим связным была женщина и что бандиты весьма в ней заинтересованы. Зинаида сразу сообразила, что если связную удастся захватить и получить у неё полезную информацию, то роль этой связной потом, в игре с подпольем, могла бы играть она. Очевидно, что плохое знание украинского языка, поверхностное знание местности и прочего, легко этим было бы объяснить и у бандеровцев не вызвало бы подозрений.
Оставалось самое главное, сделать так, чтобы записка попала в руки того, кому предназначалась, и чтобы они в подлинность этой записки поверили.
Утром следующего дня Зинаида доложила начальнику управления о найденной записке и предложила использовать в качестве связной себя.
– Вот только не знаю, как эта записка может попасть тому, кому предназначалась. – Закончила она доклад.
Начальник был в хорошем настроении. Только полученное генеральское звание, было еще не привычным и он, время от времени, косил взгляд на погоны. Еще не обношенный, только сшитый, генеральский мундир ладно сидел на фигуре. Два ордена Красной звезды и совсем новенький орден Отечественной войны с блестящими золотом лучами внутренней звезды, казалось, тоже улыбались на солнце, светившем в окно кабинета.
– Ну, это вообще не проблема. Думаешь, случайно оперативники заметили связных. Вся эта цепочка давно под наблюдением. Те, кто оплошал, будут и исправлять.
Он вызвал начальника оперативного отдела и в присутствии Зинаиды поставил задачу.
После обеда начался проливной дождь, который продолжался до утра. Как только распогодилось, к дому возле которого уничтожили связных подъехал грузовик с солдатами. Окружили дом. Обыскали сарай, хлев, гумно, другие пристройки. Офицеры перевернули все в хате. Ничего не нашли. Хозяина вывели во двор, орали на него, требовали, чтобы во всем признался, потом увезли с собой. Его жена умоляла оставить мужа, кричала, что он ни в чем не виноват, плакала. Уехали.
Ночью в хату пришли головорезы из службы безопасности бандеровцев, или как они её называли по-украински – «службы безпеки». Увидели рыдающую хозяйку, разбросанные после обыска тряпьё и вещи. Спросили, что было. Чего искали НКВДшники. Жена опять в вой: «Мужа увезли, дом обыскали. Его избили. Допытывались куда и откуда люди, которых вчера убили. А мы ничего не знаем. Ой, убьют его эти нехристи большевистские! Как я одна буду!».
Тем надоело её причитания слушать, сами все осмотрели, обыскали. Из под кровати вытащили две пары старых сапог.
Спрашивают:
