Олег Владимирович Бобров "Рожденный драконом"

Слишком рано, он, с не юношеской рассудительностью, пришел к выводу,

что в подлунном мире, нельзя верить никому. Человек зачат в грезхе, в грехе живет.

Тот , кто умеет использовать слабости, достоинства и пороки других,

кто проникает в чужие помыслы, будет властвовать.

И предчувствие это оказалось верным.

Однажды, как всегда по утру, он рассказывал хану о том, как обстоят дела в дворцов хозяйстве.

Внезапно, Тобчи- хан, прервал его жестом и произнес

–Вижу, что не ошибся в тебе.

Только запомни Дахир, те , кто покорны, кто в услужении, должны ощущать длань того, кто наверху.

Ежечасно и ежедневно. Тогда они будут лизать тебе руки. Если тот,

кто правит, даст слабину, откусят руку.

Так было есть и так будет в этом мире. И ты стал мухтасибом потому что ты чужой здесь.

Ты не можешь сговориться и ударить в спину. Бойся предать меня Дахир! Даже подумать об измене, бойся.

А Дахир любил ходить в свободные часы по улочкам Аталыка.

Город наполнялся с утра, криками водоносов, звоном кузниц, выкриками торговцев.

Ах какими тянуло ароматами, свеже- сваренного плова, испеченной лепешки, гончарной мастерской, запахом пряностей.

А что тогда говорить о людях? Кого здесь не встретишь?!

Арабы, таджики, ханьцы смуглые индусы, путешественники из страны русов и синеглазые европейцы. Все торгуются шумят, пьют, едят, покупают, продают.

Бьет ключом жизнь Аталыка!

..Уже перевалы начали закрываться снежными шапками, отогнали на давние кочевья, стада скота, ушли по своим становищам , отряды племенных вождей. В отрогах гор, завыли привычную песню ветры, и хмурилось небо.

И Дахир, дворцовый мухтасиб, чутьем прирожденного лицедея и людо веда, ощутил, как по дворцу, неслышной тенью, походкой призрака минувших времен, крадется тревога. Она была неуловима, она ощущалась лишь в том, что теперь была удвоена стража у крепостных ворот и у стен дворца, что Тобчи-хан, несколько раз по ночам вызывал к себе сотников и тысячников, о чем то говоря с ними в самом дальнем покое, безопасном от любопытных ушей, тревога кралась в том, что несколько раз городскую стражу будили криками , гонцы на взмыленных лошадях. Гонцов принимали, в тайне, сам хан и первый хаджиб, Рашид – Мирза. А наутро, свежие конские следы вели из Аталыка в степи и предгорья. Слухи по городу, еще недавно веселому и готовящемуся к зиме, поползли, словно дым от степного костра, во время безветрия.

Сперва, незаметно, тайком, затем все усиливаясь и разрастаясь.

Говорили о том, что враги Тобчи-хана, осмелели и поднимают голову, что пахнет опять войной, а иктадары, с дальних кочевий сигналят тревогу.

.. Тобчи- хан, глядел на Дахира , не мигая, красными от бессонницы глазами

–Слушай меня внимательно, мухтасиб, очень внимательно.

Сегодня ночью прибыл гонец. Он привез письмо. К нам едут на переговоры, послы от шести кочевых родов. Едут три брата – Абдул-Мелик, Фаик-Рахим, Абдул-Керим. Их ненависть ко мне известна. И едут они, явно, не для дружеского пира. На сабле своей, поклялся я, что в землях моих не будет причинен им вред! Что скажешь ты, дворцовый мухтасиб? Враги никогда еще не вели себя так уверенно. Выражали свое почтение, славословили. А теперь передано письмо, полной наглости, полное скрытой угрозы и ощущения силы своей. Потому спрашивают тебя, Дахир, что умеешь ты не только гадать, на баранье лопатке и по цвету облаков, но и читать то, что начертано на клочках будущего, по обрывкам настоящего.

Дахир чуть поднял брови

– Повелитель, нет смысла раньше времени сетовать на судьбу. Сперва надо узнать, с чем едут недобрые гости, да еще пославшие наглое письмо?

Тобчи-хан, явно не желая делиться своими мыслями, махнул рукой, давая знак мухтасибу, что тот может быть свободен.

.. Абдул-Мелик, Фаик-Рахим и Абдул-Керим, прибыли в Аталык в сопровождении, всего пяти воинов.

Они ехали по узким улочкам, с гордым видом, одетые в походные башлыки из верблюжьей шерсти.

Ни братья, ни сопровождавшие их воины, не скрывали оружия – обоюдоострых палашей и луков, висевших у каждого за спиной.

Город встретил незванных гостей настороженным молчанием.

У ворот арка уже стоял посланный для встречи, десяток гулямов в блестящих кольчугах.

Несколько мгновений , гости и хозяева недобро разглядывали друг друга.

Наконец , старший из братьев Фаик – Рахим, произнес низким хриплым голосом

–Салам Аллейкум!! Мы посланы к Тобчи-хану, владыке Аталыка!

Десятник гулямов гулко пророкотал в ответ

–Вуалейкум Ассалам, почтенные послы! Великий хан ждет вас.

Но согласно обычаю, вы должны оставить на входе оружие.

Братья переглянулись чуть иронически и сделали знак воинам, слезать с седел и отдать сабли и луки.

…Тобчи – хан поднялся навстречу гостям

–Салам Аллейкум, почтенные!

Братья ответили на приветствие и повинуясь жесту хозяина присели на разузоренную кошму, украшенную изречениями из Корана.

Воцарилось молчание.

Хан прервал его

–Здоров ли ваш скот , почтенные послы? Удачна ли была дорога?

Абдул-Керим, низкорослый здоровяк с обветренным лицом и черными злыми глазами, ответил почти сразу же

–Благодарим вас, почтенный хан. Скот наш здоров, удачна была дорога.

Эта старая форма приветствия, была ритуалом вежливости, не обязывавшим никого и ни к чему. И хозяин и гости, прекрасно это понимали.

Тобчи – хан хлопнул в ладоши и на пороге появился Дахир.

Владыка Аталыка повелительно бросил

–Время тоя, мухтасиб, пусть несут еду. Гостей требуется угощать.

Дахир низко поклонился и исчез за дверью, мельком успев увидать, что братья при виде его, недобро прищурились.

..Гости, ели не спеша, время от времени, сыто порыгивая, тем самым, согласно обычаю, воздавая должное мастерству повара и гостеприимству хозяина. Тобчи- хан, время от времени, брал кусочек то одного, то другого блюда, как бы демонстрируя, что у него нет намерения отделаться от гостей с помощью отравы.

Но вот убраны блюда, воздана благодарственная молитва.

И маска вежливости покинула лицо хозяина.

Он коротко и сухо произнес

–Я слушаю вас, почтенные послы.

Фаик – Рахим, извлек из дорожной сумки небольшую шкатулку, раз – узоренную мастерами Куляба.

– Это просили передать тебе в виде дара, главы четырех родов, Тобчи-Хан.

Хан открыл шкатулку. В ней на самом дне, покоились стрела и отточенный кинжал.

Не нужно было быть мудрецом, что бы осознать – это вызов на смертный бой.

С совершенно спокойным видом, Тобчи- хан отложил грозный подарок в сторону и произнес

–Слушаю вас, вестники войны!

Фаик -Рахим глянул на хана с едва скрываемой усмешкой

–А речь наша будет коротка.

Четыре рода – Каньгу, Кунгчу, Барчак, Балалы, объявляют тебе войну. Кроме того, на помощь к ним готовы выступить воины Ляо, твои соседи. Вот, в общем то и все. Можешь- защищайся.

Когда снег сойдет с перевалов, мы обложим тебя в Аталыке. У тебя всего 5 тысяч воинов, они раскиданы по дальним кочевьям. Ты их собрать не успеешь. Мы выставим 18 тысяч клинков. Сейчас, мы отрезали тебя от перевалов. Даже гонцы к иктадарам , для сбора войска не проскочат. Если же вестники, и доберутся, подмоги тебе, не будет до весны. Сейчас ты в Аталыке, словно в капкане волк. Только волк, попав в капкан отгрызает лапу, а ты в ловушке всей головой, Тобчи-хан. Голову сам себе, не отгрызешь. Тебе и городу твоему , предстоит зима , в ожидании гибели.

Еще, род Кунгчу, кровники казненного тобой Абдул -Тарика, просили передать, что в шкуру быка, будешь зашит не только ты, но и беглый раб, убийца Дахир, имеющий при дворе твоем, должность мухтасиба.

Лицо Тобчи- хана осталось спокойным и он произнес ленивым тоном

–У войны много ликов.

Не спешите почтенные.

Абдул-Мелик с видом раскаяния развел руками

–Это верно. Может быть, мы и спешим. По этому, нас прислали к тебе с еще одним предложением. Ты – чужак на землях этих. Твои предки , пришли сюда 200 лет назад, готовясь к походу на Бухару и Самарканд. И поэтому, сейчас, тебе предлагают -Уходи! Собирай свой род, и уходи туда, где жили твои пра -пра-пра-деды, то есть к верховьям реки Сары-Джус. Или еще куда -то, куда будет тебе угодно. Есть еще возможность. Весной, ты открываешь ворота города и с саблей , повешенной на шее, в знак покорности, выходишь встречать войско победителей, которые будут стоять у ворот города. Времени на размышление , тебе дается пять дней. Через пять дней, мы покинем Аталык.

Молчавший до этого, Абдул-Керим, веско бросил, словно вбил гвоздь

–Или жди весной нас у своих стен.

Тобчи- хан, сложил ладони на груди

–Благодарю за беседу, почтенные.

Через пять дней я дам ответ.

Вам же отведут место для отдыха в моем дворце.

Фаик-Рахим хмыкнул

–Нам горек будет хлеб твой, Тобчи – хан и тесен твой кров. Мы остановимся в караван-сарае Махмуда Хорезми..

Хан развел руками

–Иншалла! Как будет угодно , вам, почтенные. Вы гости Аталыка. Сейчас вы – гости.

Когда за братьями захлопнулись ворота арка, Тобчи – хан сбросил маску флегматичности и равнодушия. Движения его приобрели стремительность каракала.

Он хлопнул в ладони и приказал появившемуся на пороге стражу

–Немедленно собрать всех приближенных в мои покои. Будет большой диван(совет).

.. Хаджиб, начальник гвардии, амир – начальник конницы, казначей и Дахир, были в зале уже через пол – стражи.

Хан говорил негромко и веско

–Драться мы не можем. Мы по весне не успеем собрать армию. Если и соберем, против одного клинка нашего выставят пять. Эти роды не терпят друг друга, но их объединила ненависть к нам. Слухи о том, что мы обложены, побегут по городу. Найдутся мало -душные. Уйти сейчас, бросив все, по снегам и льдам, значит погибнуть, не дойдя до Иссык-Куля. Мои предки пришли сюда, здесь кости их, их кровью полита земля Аталыка. И я не уйду. Тем более, не сдамся. Что скажете? Совет , ваш, почтенные? Амир, поседевший в рубках степняк , пожал плечами

–Великий хан, мое дело – война! Смерти я не боюсь.

Тобчи-хан сокрушенно кивнул – Я понял тебя, Юсуф-Малик.

Казначей Абдул – Данияр?

Ты что скажешь?

Казначей развел руками

–Мудрость твоя велика, великий хан, но к весне у нас не станет припасов.

Да и зиму надо пережить.

Хаджиб и начальник гвардии , только развели руками.

Молчавший до этого, Дахир, произнес