Наталья Антарес "Этернум 5"

Г

лава

XV

На то, чтобы ополоснуть лицо, гладко зачесать волосы и сменить униформу, я потратила не больше получаса, и уже вскоре вновь появилась на мостике. Драйды я в зоне видимости не обнаружила, зато адмирал Тер-Шелл все также сидел в парящем над полом гравикресле и что-то внимательно рассматривал на голодисплее.

– Займите свое место, коммандер Бернович! Через двадцать семь минут и сорок шесть секунд мы выйдем из гиперпространства в Системе Аргос, – совершенно будничным тоном произнес Глава Спецкорпуса, но меня даже обрадовало, что он больше не называет меня по имени, – коммандер Ил’Реми практически закончила модифицировать ваш шаттл, карта минного поля, сообщение для шартов и координаты Нийоса загружены в память бортового компьютера. Как ваш настрой, коммандер? Кстати, хочу сказать, что вам очень идет новая форма.

– Спасибо, сэр, – красноречиво скривилась я, – нам обоим известно, что мое повышение – это чистая фикция, и я не имею права носить эти знаки различия.

– Не такая уж и фикция, – самыми кончиками тонких губ улыбнулся Тер-Шелл, – я повысил вас в звании авансом, но после успешного завершения миссии в Шартаронской Туманности, ни у кого в Космофлоте не повернется язык сказать, что я поторопился с решением. На вас возложена колоссальная ответственность, но я уверен, что вы справитесь. В крайнем случае Генайя вас прикроет, не так ли?

– Не могу знать, сэр! – честно поведала я, – наша связь разорвана, я больше не чувствую присутствия Генайи… Не факт, что мне удастся снова войти с ней в контакт. Вдруг с Генайей произошло что-то страшное? Не нужно было Ил’Реми ставить блокировку, если бы у нас сейчас был рабочий транзистор…

– Поздно об этом говорить, коммандер, – достаточно жестко отрезал адмирал, и мне мгновенно расхотелось и дальше выдвигать свои бездоказательные теории, – мы должны отталкиваться от текущих реалий. Передатчика нет, связи с Генайей тоже, Рэнд в криокамере, но есть вы и ваш уникальный разум. Вы должны быть готовы, что у меня не будет возможности дистанционно координировать ваши действия, и вы останетесь один на один со своим заданием. Думаю, вы уже давно убедились, что всё редко идет по плану, поэтому в чрезвычайных ситуациях вам придется самостоятельно принимать решения. Я уже давал вам совет, но повторюсь еще раз – слушайте внутренний голос, коммандер Бернович, он подскажет вам, как поступить. И помните, Галактический Союз надеется на вас. А если без пафоса, то удачи вам!

С ответом я так и не нашлась. Наверное, я просто смирилась с неизбежным и в полной мере осознала, что меня ждет. Обратного пути не было, и я приняла это как данность.

– Сэр, у меня всё готово! – мелодичной трелью прозвенела драйда,– все необходимые протоколы установлены.

– Хорошо, – адмирал, наконец, оторвался от голодисплея и развернулся лицом к своему немногочисленному экипажа. Абсолютно черные, бездонные глаза, бледная до прозрачности кожа и пылающий, как тысячи солнц, имплант в подбородке – Тер-Шелл выглядел одновременно страшно и завораживающе, а его глубокий, красиво окрашенный голос звучал с мрачной торжественностью:

– Мы стоим на рубеже эпох. Мир меняется, и он уже никогда не станет таким, как раньше. Либо мы восстановим равновесие во вселенной, либо наша цивилизация погибнет. Объясните это шартам, коммандер Бернович!

– Я постараюсь, сэр! – вскинула голову я, – я принесла присягу на верность Галактическому Союзу, и для меня это не пустые слова. Вот только хватит ли у меня знаний и мужества, чтобы выполнить приказ…

– Оставить сомнения, коммандер! – не позволил мне впасть в рефлексию Глава Спецкорпуса, -вы делаете это ради всех нас, и я верю, что вы не спасуете перед трудностями. Спускайтесь в отсек для шаттлов, вы стартуете сразу после выхода из подпространства. Коммандер Ил’Реми, выставьте щиты на максимум и приведите орудия в боевую готовность – мало ли какие сюрпризы могут нас ждать. Всем удачи! Она нам сегодня понадобится!

Уже оказавшись внутри челнока, я внезапно поняла, что так и не спросила, как мне быть, если автопилот вдруг перестанет функционировать. Управлять космическими судами меня никто не учил – в Академии нам лишь объяснили, что в случае экстренной эвакуации, нужно бежать к спасательной капсуле и нажимать там на одну единственную кнопку. Все остальные премудрости бортовым администраторам, по мнения составителей учебной программы, были абсолютно ни к чему, поэтому обучение «канцелярских крыс» базовым навыкам пилотирования считалось нерациональной тратой времени и ресурсов. В итоге вышло так, что приборная панель шаттла представляла для меня сплошную «терра инкогнита», и отказ автопилота моментально превращал «карету в тыкву». Со своей стороны я могла только выполнить ряд примитивных операций вроде запуска двигателя и указания пункта назначения на основании ранее внесенных координат – больше ни на что у меня познаний не хватало, и чем отчетливее вырисовывалась передо мной неутешительная картина ближайшего будущего, тем быстрее таяла робкая надежда на благополучный исход. Наверняка адмирал Тер-Шелл предвидел мою отсроченную реакцию и заранее сплавил меня с глаз долой, чтобы не становиться невольным свидетелем очередной панической атаки.

– Коммандер Бернович, прием! Как слышите меня? – хотя бы коммуникатор пока работал в штатном режиме, однако интуиция подсказывала мне, что счастье долго не продлится.

– Вас слышу, сэр, – с похоронными интонациями откликнулась я в расчете, что Глава Спецкорпуса догадается о обуревающих меня чувствах и, быть может, скажет что-нибудь мне в утешение. Однако, адмирал ограничился сухой констатацией фактов вкупе с кратким предупреждением.

– Старт через три минуты. Не забудьте пристегнуть ремни безопасности.

– Вас поняла, сэр! – выдохнула я, не желая даже думать о том, как шатлл будет проходить через густо утыканную космическими минами зону, но за миг до отбоя Тер-Шелл с непоколебимой уверенностью пообещал:

– Скоро увидимся, Альма! Конец связи!

С огромной долей вероятности адмирал прибегнул к психологической манипуляции, давно ставшей визитной карточкой Конторы, но несмотря ни на что, это были именно так слова, которые мне нужно было сейчас услышать, дабы окончательно не впасть в отчаяние.

– Непременно увидимся, сэр! – в большей степени самой себе пообещала я, – конец связи!

Глава

XVI

На фоне царящей вокруг неопредленности это было вдвойне удивительно, однако, «Этернум» вышел из гиперпространства точно в расчетное время, причем, вышел не где-то на задворках обитаемой вселенной, а в аккурат в запланированной точке. От самоубийственной миссии мне теперь было не отвертеться, и челнок на всех парах устремился в открытый космос. Душа у меня прочно обосновалась в районе пяток и покидать свое убежище явно не планировала, но пока мне более менее удавалось держать эмоции под контролем. Знакомые по прошлой, нормальной жизни пейзажи в иллюминаторе действовали на меня успокаивающе – вот два солнца Аргоса, вот вереница естественных спутников, а вот и сам Аргос – по крайней мере всё выглядело в соответствии со звездными картами Космофлота и в целом не вызывало вопросов.

Пока что автопилот не пытался взбрыкнуть и целенаправленно вел челнок к буферной зоне, на границе с которой завис наш корабль, но я сидела, как на иголках, и натуральным образом вся издергалась прежде, чем бортовой компьютер сообщил об обнаружении минного поля. Но если о минах я была заведомо осведомлена и даже имела весьма приличные шансы успешно пройти смертельно опасный участок, то входящий вызов стал для меня полной неожиданностью. Я сильно сомневалась, что Тер-Шеллу напоследок захотелось сказать мне еще одно напутственное слово, но чего я однозначно не ждала, так это увидеть на экране капитана Майкрофта.

– Энсин Бернович, приказываю вам немедленно вернуться на «Этернум», – без преамбул потребовал капитан.

–Простите, сэр, но я у меня приказ адмирала Космофлота, – мне было нечего терять, кроме времени, да и нарушений устава у меня уже накопилось на десяток трибуналов, поэтому я даже не озаботилась развернутой аргументацией своего неподчинения.

– Ваш «адмирал Космофлота» – обыкновенный сумасшедший, и доктор Маркус готов это подтвердить, – выразительно поморщился Майкрофт, – воспользовавшись состоянием экипажа, Тер-Шелл произвел ряд незаконных кадровых назначений, но я отменяю эти смехотворные решения. Спецкорпус Х слишком много на себя берет, и я больше не намерен это терпеть.

Выход из сложившейся ситуации я видела только один – прибавить скорости. Если верить драйде, кода деактивации минного поля у Майкрофта не было, и значит, даже при всем своем желании вернуть шаттл, в буферную зону капитан не сунется. Тер-Шелл мотивировал отказ отключить мины высокой вероятностью шартского вторжения, однако, теперь я понимала, что параллельно с внешней угрозой адмирал держал в голове в том числе и подобный вариант развития событий. Не знаю, какая судьба постигла Главу Спецкорпуса и его верную помощницу после массового пробуждения экипажа, но, наверное, мне стоило от души поблагодарить Контору за возможность довести задуманное до конца.

– Простите, сэр, но у меня приказ, – повторила я и перед тем, как в одностороннем порядке прервать сеанс связи, добавила, – приказ, который я твердо намерена выполнить.

Каждый раз, когда мне начинало казаться, что хуже уже быть не может, жизнь наглядным образом убеждала меня в обратном. Впереди меня и так не ждало ничего хорошего, а тут еще и Майкрофт, едва успев очнуться от сонных чар, оперативно поставил жирную точку в доминировании на корабле представителей Спецкорпуса Х. Капитан вновь занял свое кресло на мостике, и резкая смена власти моментально поставила меня в положение преступника и беглеца. Один раз мне уже довелось поучаствовать в угоне челнока, и тогда я пережила немало жутких мгновений – сначала я чуть не потеряла Рэнда, а потом и вовсе надолго застряла на шартском корабле в не самой лучшей компании. Я прекрасно помнила, что присутствие на борту сразу двух членов команды не помешало капитану открыть огонь, и сегодня иллюзий также не питала, поэтому мне нужно было как можно быстрее пересечь границу буферной зоны, пока «Этернум» банально не захватил шаттл тяговым лучом.

В таких случаях очень кстати был бы искусственный интеллект, но после трагедии а Облаке райса разработки в этой сфере велись с огромной осторожностью и под девизом «Никакой самостоятельности!». Аналитика и расчеты – пожалуйста, внесение рационализаторских предложений – на здоровье, однако, на осуществление любых действий, вплоть до мелочей, умные устройства обязаны были запрашивать разрешение, а если такового не поступало, продолжать работать в пределах ранее заданных параметров. Но с автопилотом вполне можно было договориться, если, конечно, иметь хотя бы маломальское представление об базовых особенностях интерфейса. Мне, к сожалению, похвастаться было нечем, за исключением пары-тройки симуляций, в памяти практически не отпечатавшихся – в Академии летному делу уделялось еще меньше времени, чем огневой подготовке, и если стрелять нас все-таки худо-бедно научили, то к штурвалу бортовых администраторов подпускать явно не стоило. Но так или иначе, а нынешняя ситуация вынуждала меня принимать отчаянные меры и лихорадочно искать способ со всей мочи «вдарить по газам».

Капитан Майкрофт упорно пытался со мной связаться, но я не отвечала на вызовы. Во-первых, всё, что нужно, я уже и так сказала, а во-вторых, мне было совершенно не до праздных бесед. Пиктограммы на приборной панели плясали перед глазами, различные индикаторы периодически мигали яркими цветами, а на голодисплее отрывисто пульсировала сверкающая точка.

– К черту все! – сквозь зубы процедила я свою любимую мантру, липкими от волнения пальцами касаясь иконки форсажа, ну или того условного обозначения, что я опрометчиво принимала за символ ускорения. А еще через секунду я мысленно возблагодарила Командующего Спецкорпуса, посоветовавшего мне проверить, надежно ли пристегнуты ремни.

Судя по результату, с выбором пиктограммы я не ошиблась, и мне удалось выжать из двигателей челнока максимальную скорость. Технически «Этернум» мог бы с легкостью догнать шаттл, но пресловутый эффект неожиданности сыграл мне на руку. Краткое замешательство капитана дало мне небольшую фору, и за то мгновение, которое потребовалось Майкрофту на принятие решения, мой челнок успешно преодолел расстояние, отделяющее его от заминированной территории. Дальше звездолету хода не было, но я не спешила издавать вздох облегчения. Сначала надо было пройти минное поле, и здесь мне оставалось полагаться только на автопилот. Малейший сбой в системе и всё – я труп, а трупы, как всем известно, служить отечеству уже не способны. Одно дело, если я геройски погибну от руки шартов, и совсем другое – нелепо подорваться на мине… Впрочем, сейчас от меня ничего не зависело, и я ощущала себе частичкой космической пыли в необъятном пространстве вселенной. А шатлл между тем продолжал аккуратно лавировать среди разрушительных орудий смерти, и я, затаив дыхание, слушала, как сердце регулярно пропускает удары в преддверии неминуемой развязки.

Глава

XVII

На адреналине я достаточно долго не ощущала страха и была всецело сосредоточена на прохождении сквозь минное поле, но когда шаттл наконец миновал опасный участок и фактически пересек границу Шартаронской Туманности, я почувствовала вовсе не радость, а леденящий ужас перед грядущей встречей с неведомым. Мне давно было не привыкать к чужим звездам в иллюминаторе, но здесь меня буквально захлестнуло щемящее одиночество, как будто бы отныне я была обречена на вечные скитания в этом негостеприимном мире. Несколько минут я просто пыталась прийти в себя и немного собраться с мыслями, но мозг упрямо отказывался осознавать, что меня окружает новая и априори враждебная реальность. Я расстегнула ремни, встала с кресла, размяла затекшую поясницу и снова вернулась на место – в шаттле было слишком тесно, чтобы задумчиво разгуливать из угла в угол, а другого способа упорядочить хаос в голове я так и не нашла. Пора было приступать ко второй части операции, и я не видела причин с этим тянуть. Странно было это констатировать, но если не считать небольших «лирических отступлений» пока всё, в общем-то, шло по плану, что, естественно, не могло не настораживать…

В первую очередь надо было убедиться в наличии связи, запустив экспресс-диагностику соответствующих подсистем, но ответ на свой животрепещущий вопрос я внезапно получила даже без необходимости прибегать к проверке. Невероятно, но меня вызывали, и, что еще более невероятно, вызов шел явно не с «Этернума».

Я настолько испугалась, что на миг даже дышать перестала. Я понимала, что контакт с шартами неизбежен, но с подачи адмирала Тер-Шелла я уже настроилась на примерный сценарий, любые отклонения от которого автоматически выбивали меня из колеи. Это я должна была транслировать заранее подготовленное сообщение через открытый канал, а затем ждать ответной реакции и при отсутствии таковой направляться к планете Нийос, но получалось, что шарты засекли меня еще не подлете и теперь настойчиво пытались инициировать коммуникативный процесс. И это при том, что у меня не было времени даже бегло ознакомиться с текстом послания – памятуя о непредсказуемости Главы Спецкорпуса, запросто могло статься, что вместо предложения о союзничестве, он, напротив, поставил Империи ультиматум. После того, как драйда раздобыла на брошенном корабле информацию об интердикторах, шарты лишились своего основного козыря в потенциальной войне, и я не исключала, что известный любитель половить рыбку в мутной воде воспользуется шансом взять реванш за позорные Шартаронские Соглашения. Вдруг Тер-Шелл и не собирался договариваться с Империей, и его истинная цель – вынудить шартов обнажить свои уязвимости?

Не знаю, как за считанные секунды у меня в голове успели пронестись все эти безумные конспирологические теории, но накрутила я себя в итоге до такой степени, что лишь чудом справилась с неумолимо растущим мандражом. Скованная ступором, я с трудом заставила повиноваться резко отяжелевшую руку и негнущимися пальцами коснулась приборной панели. Все мои прежние планы только что покатились в тартарары, но и проигнорировать вызов было бы верхом неосмотрительности. На самом деле мне крупно повезло, что шарты не стали открывать по челноку огонь без предупреждения, а милостиво снизошли до выяснения причин, сподвигших дерзкого нарушителя на сей беспрецедентный шаг. Если я до сих пор цела и невредима – это уже хороший знак, и быть может, меня, по крайней мере, согласятся выслушать перед тем, как распылить на атомы.

Голодисплей разово вспыхнул и снова погас – показывать лицо мой собеседник определенно не намеревался, но в свете происходящего меня это не сильно огорчало. У меня не было равным счетом никаких идей, как в действительности выглядели шарты, но наряду с подавляющим большинством жителей Галактического Союза я выросла с твердым убеждением, что наши таинственные соседи обладают отвратительной наружностью. В народе ходили самые разные домыслы – кто-то уверенно причислял шартов к инсектоидам, кто-то приписывал населению Империи гуманоидный облик, а отдельные фантазеры активно тиражировали версию о принадлежности загадочных инопланетян к мифической расе метаморфов, играючи меняющих внешность в зависимости от среды обитания. Странно, что о нематериальной природе шартов в обывательских кругах никто даже не заикался, хотя данная гипотеза была не просто наиболее близка к правде, но и, по словам коммандера, Ил’Реми подтверждалась разведданными Спецкорпуса Х.

Напряжение достигло апогея, и сейчас я могла поклясться, что отчетливо слышу, как звенит в гробовой тишине натянутая струна моих нервов, но время будто бы остановило безудержный бег и замерло в одной точке. Воздух внезапно сгустился, пространство уплотнилось до физической осязаемости, и я с ужасом почувствовала, что со всех сторон меня обступают невидимые стены. Я инстинктивно выставила перед собой руки, но тут же уперлась в упругую преграду и окончательно поняла, что угодила в некую энергетическую ловушку. Кольцо сжималось все теснее и так больно сдавливало грудь, что у меня угрожающе трещали ребра и хрустели позвонки. Искусственное освещение превратилось в калейдоскопическое чередование красных и желтых пятен, перед глазами всё расплылось в бесформенное, трясущееся желе, а твердая почва под ногами опасно заходила ходуном. Я ощущала острый дефицит кислорода, в висках отрывисто стучала кровь, в горле першило, легкие жгло огнем… Незримое препятствие не позволяло мне освободиться из западни, но я продолжала в агонии биться о стены, жадно хватая ртом сухой, разреженный воздух. Я боролась из последних сил, но и они вскоре исчерпались – черная клякса наступающей темноты расползлась по всему челноку, ее хищные щупальца подобрались ко мне совсем близко и теперь плотоядно извивались в паре сантиметров от моего лица. Наверное, я все-таки не выдержала и потеряла сознание, потому что кромешный мрак окутал меня в мгновение ока, как это обычно бывает, когда мозг выключается от невыносимой перегрузки. На меня словно накинули непроницаемо черное покрывало, и за миг до погружения в беспросветную тьму я ощутила подобие сенсорной депривации – органы чувств одномоментно перестали получать сигналы от рецепторов, исчезли звуки, запахи, цвета. А потом исчезла и я сама…

Отношения со временем у меня уже давно складывались настолько сложные и запутанные, что я почти дошла до стадии философского безразличия и воспринимала разного рода хронологические парадоксы большей частью в качестве неизбежного зла. Во-первых, нестабильность континуума стала для меня элементом рутины, а во-вторых, я прекрасно сознавала, что повлиять на эти спорадические колебания мне не дано. Именно поэтому я толком не удивлялась временным разрывам и лишь смела робко надеяться, что меня не занесет на миллион лет в будущее или прошлое, откуда я потом буду вынуждена мучительно выбираться через пласты минувших или грядущих эпох. Но сегодня судьба столкнула меня с чем-то иным – это был совершенно новый, ни на что не похожий опыт, и у меня невольно возникло смутное подозрение, что я оказалась в том же самом месте, где ранее успели побывать Рэнд и Луэта.

Глава

XVIII

Я даже не пыталась подобрать точного названия этому промежуточному уровню бытия, на котором материальная вселенная пересекалась с тонким эфирным миром, да и сомневалась я, что в нашем языке нашлось бы подходящее определение. Галактический Союз населяло превеликое множество разумных рас, но ни одна из них, включая телепатов с планеты Нирмани, не могла похвастаться существованием сразу в двух измерениях, тогда как для шартов это, по сути своей, было нормой жизни. Не знаю, почему я сразу догадалась, что со мной произошло, но с каждым мгновением моя уверенность только крепла. Мое пограничное состояние нельзя было считать потерей сознания, во всяком случае, в привычном смысле – я резко выпала из одной реальности, просочилась сквозь зыбкую пелену мироздания и заново воплотилась в иной вселенной. Думаю, моя трансформация заняла лишь считаный миг, но в объективной действительности скорее всего прошло, как минимум, несколько часов, а, возможно, и несколько суток… За это время на «Этернуме» меня вполне могли похоронить, и вряд с почестями, однако, даже сейчас, когда впереди маячила сплошная неизвестность, я упорно не теряла надежду вернуться.

Физического тела я совсем не чувствовала, но разум был поразительно ясным, как если бы все ресурсы организма, прежде направленные в основном на поддержание жизнедеятельности, вдруг разом высвободились. Я словно раскачивалась на волнах теплого океана, а вокруг царили штиль и безмятежность. Невыразимая легкость граничила с невесомостью, я окончательно избавилась от тяжелого панциря бренной оболочки, и сорвавшаяся с цепи душа безудержно рвалась в полет. Это было истинное, долгожданное блаженство, доступное лишь избранным, но я не имела права поддаться соблазну и всецело отрешиться от мирских забот. Купаясь в удовольствии, я чуть не забыла, что мне поручена важнейшая миссия, и я здесь вовсе не на курорте. Тот самый пресловутый офицерский долг обязывал меня провести переговоры с шартами без оглядки на внешние обстоятельства, и как бы распрекрасно мне не было в этом дивном уголке, приказ вступить в контакт с представителями Империи вообще-то никто не отменял.

Поначалу мне показалось, что я ослепла, оглохла и онемела, но понемногу я сумела приспособиться к изменениям и научилась ориентироваться по внутреннему чутью, сочетающему в себе функции основных органов чувств. Бесцветный, плоский мир медленно обретал объем и краску, а пространство наполнялось отдаленными звуками – мелкими шагами я адаптировалась к новой форме существования, и пусть мне по-прежнему было чертовски страшно навсегда остаться бесплотным призраком, я старалась в зародыше душить упаднический настрой. Лучшим решением сейчас, несомненно, была концентрация на основной задаче, и даже отсутствие телесной оболочки не могло воспрепятствовать моим планам, которые, впрочем, остро нуждались в корректировке.

Адмирал Тер-Шелл загрузил сообщение для шартов в память бортового компьютера челнока, и от меня требовалось только включить трансляцию уже готового текста, однако, обстоятельства сложились таким образом, что заранее разработанный сценарий безнадежно утратил актуальность. Я была лишь исполнителем и потому ни сном, ни духом не ведала, какую конкретно информацию содержало в себе послание Главы Спецкорпуса. Талантом к импровизации меня природа обделила, и, возможно, Административный Корпус я в свое время выбрала именно по той причине, что в сфере документирования подробный регламент был предусмотрен буквально на каждый чих. Бешеная динамика жизни вынуждала проявлять гибкость ума, вот только у меня, к вящему сожалению, было одинаково плохо, как с гибкостью, так и с умом. Так что, похоже, настал черед воспользоваться советом Тер-Шелла и довериться интуиции…

– Внимание всем, кто меня слышит! Говорит коммандер Альма Бернович, союзный звездолет «Этернум»,– я понимала, что слова «говорит» и «слышит» – это чистая метафора, и я скорее проецирую мыслеформы во внешнюю среду, но чтобы не потерять нить повествования, мне было проще оперировать привычными категориями, – Командование Космофлота поручило мне передать Шартаронской Империи важные сведения о существах из Четвертой Плотности, известных как «Звездные Скитальцы». Галактический Союз получили эти данные от уцелевшего представителя древней расы аартов, практически истребленной Звездными Скитальцами в борьбе за энергетические ресурсы. Но Звездные Скитальцы не остановятся даже после того, как последний из аартов будет уничтожен, их цель – построить так называемый мост между измерениями и начать масштабную экспансию в наш мир. Я располагаю достоверными фактами, что Шартаронская Империя уже неоднократно сталкивалась с отдельными эпизодами проникновения Звездных Скитальцев через разломы в континууме, а одного из этих существ, жадно поглощающего энергию из реактора, я лично наблюдала на имперском судне. Очевидно, что в случае успешного строительства «моста» Галактический Союз станет для Звездных Скитальцев идеальным плацдармом для нападения на Шартаронскую Туманность. Если Галактический Союз падет, Шартаронская Империя неминуемо окажется следующей на очереди. Насколько нам известно, Империи доступна технологии запечатывания локальных брешей в континууме, но что произойдет, когда весь Галактический Cоюз превратится в один сплошной разлом? Чтобы выстоять под натиском Звездных Скитальцев, нам необходимо объединиться и сделать это нужно, как можно быстрее, иначе и Галактический Союз, и Шартаронскую Империю постигнет печальная судьба аартов. Недавние возмущения в континууме вызваны вовсе не «аномалией», это результат активности разумного живого существа по имени Генайя – аарты, сбежавшей в наш мир от беспощадных охотников. Так вышло, что я оказалась единственной, с кем Генайя сумела наладить контакт. Она пыталась предупредить Империю об опасности вторжения Звездных Скитальцев, однако никто, кроме меня, включая шартов, не обладает чувствительностью к ментальным импульсам аартов. Сразу скажу, я не знаю, что во мне особенного, просто говорю, как есть. Поэтому я здесь в качестве посредника, парламентера, связующего звена… Генайя хочет помочь нам защититься от Звездных Скитальцев, она на нашей стороне. Нам угрожает общий враг, жестокий и могущественный. Геноцид аартов – наглядный пример того, как далеко способны зайти Звездные Скитальцы, и если мы не желаем такой же участи для нашего мира, мы должны действовать сообща. Если мы не воспользуемся шансом остановить Звездных Скитальцев у порога, потом уже будет поздно. Генайя обещала оказать нам всяческую помощь, у нее свои счеты со Звездными Скитальцами – на протяжении долгого времени они методично уничтожали ее народ, а последним выжившим аартам пришлось бежать из Четвертой Плотности в поисках укрытия. Друг Генайи тяжело ранен, он прячется где-то в Запретной Зоне и с каждым днем его силы тают, но Генайя уверена, что если мы поторопимся, Сонара еще можно будет спасти. Аарты нуждаются в нас, а мы нуждаемся в них – только став союзниками, мы будем в состоянии дать отпор Звездным Скитальцам. От лица Верховного Командования Космофлота я прошу Шартаронскую Империю об официальных переговорах на государственном уровне. Ситуация в Галактическом Союзе сложилась не самая простая, связь с Землей потеряна, большинство планетарных систем отрезаны от административного центра, но на борту «Этернума» находится действующий адмирал Космофлота, и у него достаточно полномочий, чтобы возглавить делегацию с нашей стороны. Решение за Шартаронской Империей, но постарайтесь, пожалуйста, не затягивать с ответом, любое промедление может нам всем дорого обойтись. И еще, не сочтите за дерзость, но у меня есть к вам маленькая просьба… Теперь, когда мое задание выполнено, я бы хотела вернуться в свое родное измерение и доложить Командованию о результатах миссии, но не совсем понимаю, каким образом это сделать. Это сложно объяснить, но у меня такое ощущение, будто мое сознание отделилось от тела, и возможно, вы подскажете мне, что предпринять, для того чтобы вновь стать единым целым?

Г

лава

XIX

Спроси меня кто-нибудь, как мне это удалось, я бы лишь красноречиво развела руками, но судя по всему, я только что обратилась к шартам с программной речью и довольно складно изложила текущую обстановку во вселенной. Если поначалу я не могла определенно утверждать, что мой посыл дошел до адресата, то сейчас у меня разом отпали все сомнения. Шарты меня безусловно услышали, мало того, они меня поняли и, что, наверное, было еще более удивительно, оказали мне необходимое содействие. Мне только предстояло тщательно осмыслить произошедшее, но уже сейчас я четко сознавала, что обратная трансформация успешно завершена, и мой свободный разум больше не существует в отрыве от физического тела. Было очень странно ощущать, как органы чувства постепенно обретают привычный функционал, и я словно заново знакомлюсь с окружающим миром. Первым в относительную норму вернулся слух, и я краем уха уловила частое попискивание бортовой электроники. Следующим начало восстанавливаться зрение – сквозь слипшиеся ресницы я различала размытые очертания медленно выплывающих из тумана предметов и с неподдельным облегчением констатировала, что по крайней мере изнутри шатлл выглядит точно также, как и до моего увлекательного путешествия по астральным мирам.

Обмякшей тряпичной куклой я сидела, точнее, полулежала в кресле пилота, и если смотреть на эту картину со стороны, то казалось, ничего вообще не изменилось. Но пресловутая интуиция настойчиво стучала в виски, будто пытаясь таким способом простимулировать изрядно заторможенный мыслительный процесс, и я, наконец, додумалась свериться с показаниями приборов, дабы установить свое нынешнее местонахождение и при наличии толики везения задать автопилоту курс на систему Аргос. Но, кажется, госпожа Фортуна от меня отвернулась, и рассчитывать на благосклонность сей капризной дамы мне явно не стоило.

Сенсоры челнока как будто взбесились, и выдавали какую угодно абракадабру, но только не наши актуальные координаты. Я догадывалась, что шатлл подвергся мощному энергетическому удару, но не ожидала, что все настолько плачевно. Оставалось попробовать ручную перезагрузку, но я особо не надеялась, что принудительный рестарт вправит электронные мозги. Впрочем, другого выхода у меня всё равно не было – челнок дрейфовал где-то в дальнем космосе и рассчитывать, что меня обнаружат и спасут, было бы, как минимум, наивно. Шарты потеряли ко мне всяческий интерес и бросили на произвол судьбы, а на «Этернуме», по всем признакам, наметилась очередная смена власти, и капитан Майкрофт будет только рад, что я без вести пропала в этих гиблых местах. Что касается моей миссии, то я выложилась на сто пятьдесят процентов, и если у меня ничего не вышло, то тут ничего не попишешь, я – «канцелярская крыса», а не дипломат. Еще и Генайя куда-то исчезла…Вот будет конфуз, если шарты согласятся на переговоры, а наш основной союзник так и не объявится. Да и мне бы помощь аарты ничуть не помешала – помнится, она лихо перебрасывала «Этернум» из одной пространственной точки в другую, а чем мой челнок в этом плане хуже?

Пока система перегружалась, я волевым усилием заставила себя встать с кресла и сразу же пожалела о своем опрометчивом поступке. Ноги моментально подкосились, и я едва не растянулась на полу. Все-таки мой хрупкий человеческий организм не годился для подобных испытаний и с трудом выдерживал запредельные нагрузки. То ли дело ригорцы… Рэнд!

От одной лишь мысли о Рэнде мне пронзило электрическим током. Если в ближайшее время я отсюда не выберусь, рано или поздно в шаттле неизбежно кончится запас кислорода, и черт бы с ней, с такой не слишком героической смертью, но я ведь поклялась вернуться к Рэнду и должна была любой ценой сдержать обещание. Звездные Скитальцы, Генайя, шарты, нескончаемая грызня между Майкрофтом и Тер-Шеллом, даже весь этот безумный мир внезапно утратили значимость на фоне панического страха, что я больше никогда не увижу ригорца. Мне хотелось в голос выть от безысходности, и в итоге я именно так и сделала, потому что и после рестарта бортовой компьютер продолжал безбожно врать, упорно демонстрируя на дисплее бессмысленный набор символов и цифр. Правда, символы меня почему-то смущали, однако, мне понадобилось несколько минут, чтобы сообразить, где я с ними уже сталкивалась. Таинственные знаки дублировали «татуировку» на моей правой руке, и если я рассуждала в правильном направлении, то, похоже, судьба надо мной смилостивилась. Или не судьба, а шарты – изначально причудливая вязь проступила у меня на коже в аккурат после визита на имперский корабль, и Генайя даже что-то говорила о некоем протоколе инициации, якобы запустившемся вследствие моего контакта с шартскими технологиями.

Я машинально бросила взгляд на свое запястье, и толком не удивилась, обнаружив там знакомый рисунок. Комбинаций символов было огромное множество, и каждая последующая неизменно отличалась от предыдущей, однако сегодняшний набор инопланетных знаков полностью совпадал с изображением на экране. Мне еще только предстояло разобраться, что это означает, но определенный оптимизм я испытала уже сейчас. Если у меня хватит ума сопоставить факты и выстроить логическую цепочку, возможно, мне удастся выпутаться из этой липкой паутины прежде, чем системы жизнеобеспечения шаттла прекратят работу.

Пищевые агрегаты на челноки, как правило, устанавливались препаршивейшие, а среди пилотов даже ходили слухи, что в целях экономии средств большинство шаттлов было и вовсе укомплектовано списанными устройствами. Естественно, ждать от допотопной техники изысканных яств было бессмысленно, но кое-что эти древние мастодонты все же умели. В конце концов, если тебя мучают голод и жажда, сгодится любая более или менее съедобная пища, а побаловать себя любимыми блюдами можно было и по возвращении на звездолет. С аргианским чаем я даже связываться не стала, прекрасно зная, что ничего путного мне данная модель агрегата не выдаст, но чашка кофе для вдохновения оказалась донельзя кстати. Кофе, естественно, получился дрянноватый на вкус и порядком отдавал дешевой синтетикой, но исходящий от него запах был выше всяких похвал, и тесное пространство шаттла сразу наполнилось домашним уютом. Я задумчиво отхлебывала горячий напиток, пристально всматривалась в тускло мерцающий экран (вот, и уже и энергосбережение включилось, значит, плохи мои дела) и старательно напрягала извилины в попытке отыскать решение. Периодически я с надеждой переводила глаза на правую руку, но озарение меня упорно не посещало. Кофе в чашке стремительно уменьшалось, и я уже готовилась пойти на второй заход, как вдруг почувствовала болезненное жжение – символы дружно вспыхнули на покрасневшей коже, и я всерьез испугалась, как бы руку опять не парализовало. Но, к счастью, моя многострадальная конечность сохранила подвижность, и за неимением других идей я торжественно простерла руку к экрану в расчете, что этот пафосный жест запустит процесс сопряжения двух ключевых элементов.

Честно говоря, мне в голову уже давно закрывалось подозрение, что я так никогда и не пойму, как устроены передовые шартские технологии, и будет куда лучше, если я просто перестану заморачиваться на эту тему. Вопреки уверениям Генайи, управляться со своими способностями я почему-то до сих пор не научилась – в общей массе всё происходило мало того, что спонтанно, так еще и совершенно независимо от моего желания. Когда мне настойчиво внушали, что я являюсь носителем уникальных качеств, у меня мгновенно возникал бесконтрольный порыв докопаться до истины, но в череде насущных дел я быстро забывала о своем намерении, продолжая и дальше плыть по течению. Сомнительное удовольствие, когда даже собственное тело подчиняется тебе буквально через раз, но если уж судьба ниспослала мне подобный талант, зарывать его в землю было бы преступно. Сначала мне нужно выбраться из этой передряги, и лишь потом предаваться рефлексии, а то пока я буду рассуждать о смысле бытия, мой пребывающий далеко не в идеальной форме челнок успеет превратиться в консервную банку.

Руку жгло настолько нестерпимо, что я вынуждена была до скрежета стиснуть зубы, а в момент пикового приступа боли у меня из глаз хлынули слезы, но затем внезапно наступило облегчение, и я со смесью восхищения и ужаса увидела, как от экрана тянется тонкая энергетическая нить. Еще секунда и нить обвилась вокруг моего напряженного запястья, туго затянулась искрящимся браслетом, а символы на коже теперь уже не просто хаотично вспыхивали, а последовательно зажигались и гасли в четком ритме. Я сидела ни жива, ни мертва и боялась даже пошевелиться, чтобы ненароком не разрушить эту странную, биомеханическую гармонию, изумительно красивую в своей чужеродной природе. Покалывания почти не ощущались, но кожа саднила, словно от повреждений, а рисунок переливался голубым свечением. Сердце при этом долбило в грудную клетку, как отбойный молоток, и я всё глубже вжималась в кресло.

В первые минуты я не могла поверить, что все закончилось, и я вновь могу нормально дышать, но похоже, все самое неприятное осталось позади, и пришла пора «собирать камни». Экран приобрел привычный вид, пиктограммы выстроились в стандартном порядке, и я даже на всякий случай потерла глаза, чтобы исключить вероятность галлюцинаций. Повода поставить под сомнение реальность увиденного у меня на первый взгляд не возникло, и я с тревожным волнением коснулась приборной панели. Итак, уточнение координат… Выполнено!

Согласно показаниям сенсоров шатлл находился ровно в том месте, где мне поступил злосчастный вызов. До буферной зоны было рукой подать, и если автопилот не подведет, мое возвращение в систему Аргос – это вопрос нескольких часов. А вот со связью, похоже, заминка… «Этернум» на вызовы не отвечает, входящих сообщений также нет. Ну, и последнее – корабли поблизости. Ага, в зоне действия сенсоров обнаружено судно, сигнатуры которого идентифицируются как… Быть такого не может!

Глава

XX

– Шатлл вызывает «Сартос»! «Сартос», прием!

– Да чтоб меня пустынный гридар живьем сожрал! Бернович, это ты? – для синекожего наемника встреча со мной стала не меньшим сюрпризом, но в голосе таргоциата мне послышалась искренняя радость.

– Шрин! Какого черта ты здесь делаешь? – я вывела изображение на экран и какое-то время мы с наемником потрясенно разглядывали друг друга. Мы не виделись с момента наших головокружительных приключений в Поясе Койта, и сказать по правде, я была уверена, что нашим путям больше не суждено пересечься, однако, к моей вящей неожиданности сегодня мы снова встретились на перекрестке вселенных.. Ярко-бирюзовые глаза, окруженные темными кляксами пигментации, типичный таргоцианский нос, похожий на изогнутый клюв хищной птицы, удлиненные подвижные уши с заостренными кончиками и пышная грива синих волос – наемник ничуть не изменился, как и его фирменная наглая ухмылка.

– У меня к тебе аналогичный вопрос, – в многозначительной усмешке обнажил внушительные клыки Шрин,– хотя, когда дело касается тебя, я уже ничему не удивляюсь. Стоп, беру свои слова обратно. Я только что просканировал твое корыто – единственный биосигнал принадлежит тебе. Ты что здесь одна? Я думал, опять старая песня, сонное оцепенение, капитан Бернович, все такое….

– Я здесь одна, – мрачно подтвердила я, и судя по тому, как встрепенулись уши таргоциата, мое признание повергло наемника в откровенное недоумение, но я на этом не остановилась и окончательно вогнала Шрина в ступор, – и кстати, я теперь коммандер. Коммандер Бернович. Адмирал Тер-Шелл официально повысил меня в звании.

– Тер-Шелл? – выразительно скривился Шрин при упоминании Главы Спецкорпуса Х, – зачем вы его разморозили, вам что, и так проблем мало?

– Мне было нужно срочно освободить криокамеру, чтобы поместить туда Рэнда, – принципиально не стала юлить и изворачиваться я, – надеюсь, такой тебя ответ устроит?

– А что с Рэндом? – нахмурился таргоциат, – помнится, он прекрасно себя чувствовал, когда вытурил меня с «Этернума», после того, как я всех вас спас в Поясе Койта. Будто мне было легко провести эту махину через астероидное поле! И что я получил в качестве благодарности? Пинок под зад!

– Хватит паясничать, уймись уже! – устало попросила я, – с того времени много чего произошло, Шрин, долго объяснять. Если бы мы не погрузили Рэнда в анабиоз, он был бы уже мертв, просто прими это как факт, ладно?

– Ладно, пусть будет так, – недоверчиво протянул наемник, – тогда скажи мне вот что, Альма…Я же могу называть тебя Альмой, пока никто нас не слышит? Или ты предпочитаешь, чтобы впредь я обращался к тебе исключительно «коммандер Бернович»?

– Это вовсе не обязательно, – отмахнулась я, – достаточно будет, если ты прекратишь упражняться в сарказме.

– Так и быть, уговорила! – хмыкнул Шрин, – между прочим, сканирование твоего корыта выявило еще кое-что интересное. Позволь спросить, сколько ты здесь уже торчишь?

– Понятия не имею, но полагаю, что давно, – пожала плечами я и подозрительно уточнила,– а что?

– Твой шаттл находится на последнем издыхании, – озвучил прописную истину синекожий наемник, – долго ты с такими дерьмовыми показателями не продержишься, поэтому выход у тебя только один – сваливать отсюда, пока это еще возможно. В связи с этим возникает следующий вопрос –что с навигацией?

– С навигацией все в порядке,– мимолетно взглянула на приборную панель я и на всякий случай добавила, -по крайней мере, на данный момент.

– Ты серьезно? – сузил бирюзовые глаза таргоциат, – хочешь сказать, что ты знаешь, где мы, и даже можешь проложить курс?

– А ты не знаешь? –до меня запоздало дошло, что Шрин и не догадывается, куда его занесла нелегкая, но в счастливом неведении ему осталось пребывать всего мгновение, потому что я, как на духу, выложила беспощадную правду, – Шрин, это Шартаронская туманность, практически граница с буферной зоной в системе Аргос.

– Шартаронская Туманность? – к чести наемника, ему удалось сохранить внешнее самообладание, но было видно, что шокирующая новость застала его врасплох, и теперь он напряженно морщит лоб в попытке понять, что делать с полученной информацией.

– Она самая, – без лишних сантиментов рубанула я, – кажется, я тебе сейчас выдам государственную тайну, но тебе и так известно больше, чем положено… Верховное Командование Космофлота в лице нашего общего знакомого Тер-Шелла отправило меня на переговоры с шартами, чтобы я передала им предложение заключить военно-политический союз.

– Союз? С шартами? – посмотрел на меня, как на умалишенную, таргоциат, – нет, я, конечно, не раз слышал, что у некоторых после анабиоза частично отмирают клетки мозга, но у Тер-Шелла, похоже, всё совсем плохо. Альма, вы там, в Космофлоте, все с ума посходили?

– Возможно, да, а возможно и нет, – едва не довела Шрина до белого каления я, – все так сложно…

– Это ты называешь «сложно»? – взвился наемник, -я бы тебе сказал, как в таких ситуациях обычно выражаются на Тарго, но мне жаль твои нежные ушки. Короче, обстановка примерно ясна. Действуем следующим образом. Я телепортируюсь к тебе на шаттл, и если твои навигационные приборы в самом деле работают корректно, мы перенесем данные в бортовой компьютер «Сартоса» и немедленно уберемся из этой дыры. Пускай в Галактическом Союзе все одновременно спятили, но там все равно безопасней, чем под боком у шартов. Ну, чего ты ждешь, опускай щиты!

– А ты мной тут не командуй! – огрызнулась я, вынужденно признавая правоту таргоциата. Пожалуй, лучшее, что мы могли сейчас предпринять – это немедленно унести ноги. Мне еще только предстояло выяснить, при каких обстоятельствах «Сартос» оказался в Шартаронской Туманности, но и без этого было предельно очевидно, что нам обоим крайне небезопасно оставаться на имперских территориях. Еще неизвестно, что шарты надумают после наших, с позволения сказать, «переговоров», поэтому во избежание больших неприятностей задерживаться нам явно не стоило.

– Ну что, Альма, обнимемся? – сходу предложил материализовавшийся на борту челнока Шрин, – мы же с тобой старые друзья, как-никак! Помнишь, как нам было весело в рекреационной зоне на Тарго, пока не появился этот зануда Рэнд и все не испортил?

– Может, тебе еще груйса налить? – возмутилась было я, но наемник по обыкновению действовал нахрапом, и не успела я толком опомниться, как он уже заключил меня в объятия.

– Не трави душу, Альма, откуда на этом летающем ведре груйс? – наконец отпустил меня таргоциат, – с тех пор, как этот сукин сын Ичир по приказу такого же сукиного сына Рэнда перенастроил пищевой агрегат на «Сартосе», я уже забыл вкус настоящего груйса. Ну, ничего, они у меня еще ответят за самоуправство! Так, посмотрим, что у тебя с навигацией. Я не поверю, что нас занесло в гости в шартам, пока своими глазами не увижу координаты.