– Поднимайся, – воин подтолкнул посыльного в плечо в сторону трапа, – выходил когда-нибудь в море?
– Не приходилось, – Ольв неловко озирался.
– Ну, правил тут особенно нет, но если решишь поблевать, то за борт! А то заставлю драить палубу. Ну и, желательно, в воду не падать. Обычно это плохо заканчивается…
– Понял, – в глазах Ольва промелькнул страх.
– Да не боись! Чо тут плавать-то? Щ-щас между скал выйдем, обогнём мыс Тролля и, считай, на месте. День пути, не больше.
– Хорошо, куда мне себя определить?
– У кормы есть лавки, садись туда. Там должны верёвки валяться, лучше привяжи себя. Так, на всякий случай.
Ольв сделал всё как было сказано. «Объяснил бы кто ещё как узлы вязать», – пробормотал посыльный себе под нос, пытаясь обвязаться льняным канатом.
Драккар плавно вышел между скал и направился к мысу Тролля. Огромная скала, похожая на застывшее во времени древнее существо. Скальды пели, о древнем тролле Ингваре. Брошенный своей возлюбленной, не смог найти себе места в этом мире и просто превратился в камень.
Путешествие проходило тихо и размеренно. Ветер благоволил путникам, и парус не обвисал даже на минуту. То и дело вокруг сновали бородатые моряки, каждый в плечах был как два Ольва и ростом на две головы выше. Шикарные, заплетённые в косы волосы у всех, кроме капитана, как на подбор. У кого-то были выбриты виски, кто-то покрыт татуировками с рунами и защитными знаками. Все они не производили впечатление мирных торговцев.
К вечеру Ольва начало клонить в сон. Спать сидя на скамье – не самое удобное занятие, но усталость, однообразие вокруг и постоянная качка сделали своё дело.
Проснулся гонец от криков моряков и больно бьющей в лицо воды. Не сразу удалось понять, что случилось: люди вокруг носились, спускали парус, проверяли скарб, прикреплённый к бортам. Один из моряков подбежал к Ольву, дёрнул за верёвку, которой тот был привязан и, убедившись, что она держится нормально, убежал на другой край судна.
– Боги за что-то разгневались на нас, – прокричал Бъорн, подойдя к юному пассажиру, – шторм налетел внезапно и нас унесло в открытое море.
– И что теперь делать?
– Да, собственно, ничего особенного. Сейчас встанем на вёсла и вернёмся к берегу.
На этих словах капитал отправился к носу драккара. Ольв вцепился в канат обеими руками и посмотрел за борт. В какой-то момент он готов был поклясться, что видел огромные горящие холодным голубым светом глаза, взирающие на него из-под толщи чёрной морской воды. Ещё через мгновение он увидел гигантский чешуйчатый хвост, покрытый острыми шипами. Драккар сотрясло, словно от удара о риф. Моряки засуетились, переваливались через борт, чтобы понять, что произошло. Ещё один толчок. Ольв снова проверил канат. Всё хорошо. Немного успокоившись, юный гонец посмотрел за борт. В этот момент драккар затрещал. Волна в два человеческих роста высотой накрыла палубу, разбрасывая вещи и людей. Ударив Ольва в грудь, толща воды на несколько мгновений лишила его возможности дышать. Доска, к которой была прибита лавка, не выдержала такого напора и вырвалась из палубы, отправив и Ольва и скамью в свободный полёт. Один из моряков попытался схватить пассажира за ногу, но в руках у него остался только башмак.
Ольв очнулся от первых лучей солнца и резкого порыва холодного ветра. Он лежал на каком-то пустынном берегу. Вокруг не было видно никого и ничего, кроме разбитого ящика и лавки, к которой гонец всё ещё оставался привязан.
Ослабшими пальцами он развязал канат, попытался встать и осмотреться. Не увидев ничего полезного, решил, что нужно идти вглубь земель. Всё тело болело, мышцы ныли, а даже самый лёгкий ветерок пронимал сквозь мокрую одежду до самых костей. Ольв снял оставшийся башмак, привязал его к поясу и поковылял в сторону леса. Там можно было хотя бы попытаться укрыться от ветра и у юного посыльного оставалась надежда, что где-то за деревьями должно быть хоть какое-то поселение.
Зайдя поглубже в чащу, Ольв снял с себя рубаху и портки и отжал их, на сколько хватило сил ослабших пальцев. Хорошенько отряхнул от налипшего песка, соли и остатков воды. Даже похлыстал вещами о ствол дерева, а затем оделся вновь.
Пробираясь через лес уже второй час и не найдя никаких признаков людей, гонец начал отчаиваться. За вчерашний день он съел всего пару кусков сушёного мяса, а сегодня и вовсе не выдалось шанса отведать даже этого. Ольв остановился чтобы размять уставшую спину и перевести дух. Последние пару лет он жил без родных и привык, что иногда не приходилось есть по несколько дней, но после шторма, когда всё тело болит, хотелось перекусить хоть чем-нибудь. Как на зло, на дворе ещё даже не осень, когда можно было бы набрать грибов с ягодами. Ольв решил сделать ловушку из веток и травы, чтобы поохотится. Через полчаса в руках у него красовалась небольшая аккуратная клетка. Только вот, чтобы хоть кого-то в неё поймать, нужна приманка…
Ещё почти час потратил он на поиски, когда, наконец-то, под слоем прошлогодних листьев смог отыскать несколько желудей. «Ну, – вздохнул он, – если никого не поймаю, съем их сам».
Найдя укромное местечко за упавшим деревом, юный гонец разместил жёлуди на полянке, сверху на палочку поставил клетку, а от палочки протянул нитку, вытащенную из рубахи. На приманку за долгое время позарилось только пара ворон, да и те в последний момент улетали. Но вот, когда Ольв уже стал засыпать от голода и скуки, прибежала довольно крупная белка, которая, кажется, даже не заметила, что над ней захлопнулась ловушка. За время блужданий по лесу, кремень и кресало, что лежали в мешочке, привязанном к поясу Ольва, уже высохли и он мог попытаться разжечь костёр. Найдя место, где в округе не было кустов или деревьев, гонец попытался обустроить костровище. Он не нашёл достаточно камней, чтобы обложить место со всех сторон и просто решил выкопать ямку поглубже, но, вышвырнув очередную горсть земли, заметил сильную сырость. В этой части леса грунтовые воды оказались очень близко к поверхности. Ольв забыл, что хотел развести костёр, он начал остервенело копать всё глубже, в надежде добраться до заветной влаги. Наконец, когда яма была уже достаточно глубока, а гонец окончательно устал, он заметил, как вода медленно, очень медленно, стала наполнять выкопанный им колодец. Посыльный медленно опустил сомкнутые ладони и зачерпнул немного воды. Холодной, грязной, но такой вкусной. Повторив это движение ещё несколько раз, он, насилу вспомнил, зачем вообще начал копать. Обустроил костёр в паре локтей от источника живительной влаги и приступил к готовке.
Наконец, поужинав жареной на костре белкой с травами и желудями, Ольв обустроил себе место для ночлега, уложив на землю подстилку из веток и листьев. Опыт ночёвок в лесу не прошёл даром.
На следующее утро юного гонца разбудили хлопки какой-то очень крупной птицы, что пролетела прямо над верхушками деревьев. “Не думал, что кто-то может быть столь огромным, – пробормотал он, – хотя, могло просто спросонья показаться.”
Хорошо выспавшись и отдохнув, сегодня Ольв шёл гораздо бодрее. Сложно сказать, какое расстояние он преодолел. Может одну, а может и пять вёрст, но лес всё же закончился. Перед ним открылся край скалы, из-за которого раздавались странные, неясные звуки, похожие на смешение клёкота очень больших птиц и рокота катящихся вдалеке камней. Заплутавший посыльный сделал ещё несколько усилий, чтобы подняться к краю уступа, и его взору открылась чудеснейшая долина. Ольв не мог поверить своим глазам: до самого горизонта, повсюду, насколько хватало глаз, из земли поднимались невысокие скалы, испещрённые гнёздами драконов. Величественные крылатые ящеры то и дело перелетали из одного гнезда в другое. В центре долины было что-то вроде площади и некоторые из уже почти забытых людьми существ собрались там.
– Чужак! – голос был настолько громким, что ударил Ольву по ушам. – Кто ты и зачем явился в наши земли?
– Я, – посыльный замялся и стал смотреть по сторонам. Никого не увидев, продолжил неуверенно, – заблудился.
– Ты, – обладатель голоса словно засомневался в ответ, – пойдёшь со мной. Совет решит, что с тобой делать.
В этот момент из-за скалы показался огромный иссиня-чёрный дракон, который показал Ольву направление кивком головы, а сам взлетел выше: «Иди прямо к площади. Я за тобой наблюдаю!».
Гонец поискал глазами возможность для спуска и заметил, что чуть поодаль слева от того места, где он стоял, склон обрыва был даже чем-то похож на настоящую тропу, пусть и чересчур крутую. Аккуратно спустившись, хватаясь руками за торчащие кусты и тоненькие деревца, Ольв направился вглубь долины.
Драконы, мимо которых проходил человек, смотрели на него с удивлением, подозрением, кто-то даже со страхом. Ни один из них, и это можно было сказать наверняка, не был рад видеть его здесь. Дойдя, наконец, до площади, где сидело пятеро, судя по всему, самых древних драконов, Ольв остановился. В это же мгновение рядом с ним с грохотом приземлился стражник.
– Это что-то новенькое, Браг, – прошипел один из членов совета, – зачем это здесь?
– Я не знал, что с ним делать, – смущённо ответил тот.
– Сжечь, съесть, что угодно. Нам оно тут зачем? – вмешался второй.
– Но, – стражник явно не знал, что сказать, – это же человек! Разве мы не должны узнать, как он нашёл наши земли? А что, если за ним придут другие?
– Не придут! – вмешался Ольв, – Простите меня, что перебиваю. Я правда здесь не по своей воле. Вчера был шторм, меня выбросило с драккара, а утром я уже проснулся на берегу, здесь неподалёку. Мне просто хотелось найти людей, узнать, где я, поэтому я и пошёл через лес.
– Шторм, говоришь? – голос дракона, что сидел в центре, показался очень приятным и добрым.
– Да. Очень сильная буря.
– А не видел ли ты чего-то странного во время этой бури?
– Вообще-то, – Ольв задумался, – мне показалось что я видел под водой светящиеся синие глаза.
– Съёрмур, – сказал ящер вполголоса.
– Подождите, – удивлённо проговорил гонец, – вы говорите о великом морском змее?
– Ну, формально он дракон, хоть и отрёкшийся от нашего общества многие сотни лет назад. Но да, люди называют его Морским змеем. Он регулярно устраивает шторма. Это у него развлечение такое.
В это время вокруг площади собиралось всё больше драконов. Разных цветов, размеров и возрастов. Все проявляли живой интерес к такому необычному допросу.
– Тем не менее, – вмешался дракон, который до этого молчал, – Съёрмур делал это последнюю тысячу лет и продолжит и следующую. Вопрос сейчас более насущный: что делать с человеком?
– Казнить, вроде как, – начал центральный ящер с добрым голосом, – не совсем правильно, ведь он явился сюда без злого умысла. Но и отпускать – плохая идея. Вдруг ему удастся запомнить дорогу.
– Сожрать его и дело с концом! – рявкнул советник, что первым заговорил со стражником Брагом.
– Умерь свою кровожадность, Снор, – спокойным менторским тоном проговорил центральный дракон.
– Если вы переживаете, – Ольв сделал шаг вперёд, – я могу просто остаться жить с вами. Мне нет никакой нужды возвращаться к людям. Меня там ничего не держит.
– Справедливый вариант, – дракон посмотрел на соратников, словно ожидая их реакции, – однако, – он сделал глубокий медленный вдох, – жить в нашем обществе тебе тем не менее не будет дозволено. Отправляйся на скалы или к побережью и там обустраивай себе жилище.
– Я понял, – в голосе бывшего посыльного звучало разочарование.
– Браг, проводи его до края долины.
– Слушаюсь! – чёрный дракон указал жестом головы Ольву направление, а сам взмыл в небо.
На обратном пути взгляды были уже не так разрознены, по большей части они казались жалостливыми, грустными. Думаю, даже драконы понимали, что человеческий ребёнок, пусть и подросток, с большим трудом сможет выжить в одиночестве в лесах, без провизии, оружия или, хотя бы, инструмента. Поднявшись на ту скалу, с которой Ольв впервые увидел долину, он оглянулся и глубоко вздохнул.
– Тебе запрещено возвращаться в долину, человек, – проговорил тихо Браг. – Если ослушаешься, тебя казнят.
– Я понял, – грустно ответил гонец, – спасибо хоть не сожрали.
– Я, – чёрный дракон сомневался, стоит ли говорить, но всё же решился, – не знаю, почему старейшины не сказали, но здесь есть заброшенное человеческое поселение. Последний человек там умер лет сто назад, но, может быть, ты сможешь найти что-то полезное.
– А где оно? – оживился Ольв.
– Отсюда иди прямо на север, – дракон указал куда-то в сторону дальнего края долины. – Вот за тем холмом. Не знаю, как далеко это по человеческим меркам. Но как по мне, очень близко, – сказал Браг и собрался улетать.
– Подожди, – остановил его юный посыльный, – Спасибо! Подскажи пожалуйста, а как так получилось, что драконы знают человеческий язык?
– А мы и не знаем! Мы передаём лишь свои мысли. Каждый их слышит теми словами, что ему известны.
Чёрный дракон улетел в сторону центра долины, а юный Ольв направился строго на север, как ему и посоветовал стражник Браг. Идти пришлось очень долго. Да, крылатый ящер преодолел бы этот путь, в худшем случае, за пару минут. Человеку же, да ещё и по лесной чаще, пришлось добираться до самого заката. Ольв старался не останавливаться, чтобы лечь спать хоть в каком-то подобии жилища, а не в лесу.
В вечернем полумраке не удалось разглядеть селение подробно, но ближайшие дома, на удивление, хорошо сохранились и выглядели так, словно последний человек покинул их не сотню, а всего пару лет назад. Ольв не стал проходить слишком глубоко, а зашёл в ближайший дом. Небольшой, но крепкий, с каменным основанием и бревенчатыми стенами. Хорошей, дощатой крышей. «У нас в таких жили только богатые воины», – подумалось вдруг, ему.
Дубовая кровать в углу комнаты оказалась ещё цела. Тряпки, лежащие на ней, давно истлели, но шкуры на стене сохранились довольно неплохо. Не обращая внимания на то, что весенние ночи ещё бодрили свежестью, Ольв лёг спать, не разводя огня в очаге. Так хорошо он не спал, пожалуй, даже у себя дома. В полной мере выспавшись и отдохнув, ранним утром бывший посыльный медленно поднялся и сел на краю кровати. Первые лучи солнца осветили дом. Небольшой, но очень уютный. Убрать паутину, вытереть пыль да выкинуть старые тряпки и можно жить. Осталось решить вопрос с пропитанием и пресной водой. «Наверное, – подумал Ольв, – стоит стать охотником. Кто б меня ещё научил. На одних белках я долго не протяну».
Единственный человек в драконьих землях вышел из своего нового жилища и осмотрел селение. Когда-то здесь стоял богатый город на добрые полторы сотни домов. В центре возвышался, по всей видимости, Бражный зал, неподалёку от которого, когда-то размещалась рыночная площадь. «Интересно, почему люди покинули эти земли?» – сказал Ольв вслух. Никто, конечно же, не ответил.
К полудню юному гонцу удалось найти себе новый способ пропитания: он отыскал старые рыболовные снасти, починил истлевшие местами сети и спустился к небольшому озеру, что расположилось в низине прямо за деревней. Через пару часов в его корзине уже красовалось три лосося, с полтора локтя длиной каждый. Сидеть одному в огромной Бражном зале было не очень-то весело, но вкуснейшая запечённая на костре рыбка скрашивала эту досадную мелочь.
Так Ольв прожил чуть больше недели. Он уже полностью навёл порядок в своём новом доме, убрался в парочке соседних. На заднем дворе одного из которых нашёл огород, где ещё были живы яблони и пара грядок одичавшей редьки, если судить по форме листьев, конечно. Каждый день он ходил на рыбалку и в лес, где расставил несколько силков и ловушек. Такого же успешного улова, как в первый день, больше не случалось, но и голодом сидеть не приходилось. Всё же хоть на воде, хоть в лесу, где-то да ждал успех.
Однажды утром Ольв забрался на тот самый холм на границе долины, на который указывал ему Браг. Оттуда было хорошо видно, как древние величественные создания перелетали с места на место, иногда охотились на пролетавших мимо птиц, детёныши весело играли в песке и грязи, а на площади всё также восседало пятеро старейшин. «Они что, всё время там торчат?». Ольв уже хотел уходить, как вдруг, задел ногой небольшой камушек, который покатился по склону вниз, прямо в сторону долины. По дороге тот задел камень побольше, этот ещё больше… И вот, спустя всего одно мгновение, по крутому склону уже нёсся обвал из огромных булыжников. Испуганный Ольв бросился вниз, скользя по влажной от утренней росы земле, спотыкаясь за ветки и корни. Он кричал: «Осторожно! Бегите! Опасность». Но, конечно же, его никто не слышал…
Несколько крупных камней с грохотом сорвались с небольшой скалы, нависающей над одним из мест, где играли юные драконы. Все ящеры тут же разбежались и разлетелись в разные стороны, но один, не крупный светло-зелёный драконёнок успел только расправить свои перепончатые крылья, когда самый большой валун придавил одно из них. Раздался ужасный рёв, спугнувший со своих веток всех птиц в округе. Всё затихло, слышался только шорох скатывающегося вниз Ольва. С криками и руганью он вывалился из кустов, аккурат рядом с той скалой, откуда сыпались камни. Подняв глаза наверх, он заметил, что с края свисает ещё один валун, вдвое больше того, что придавил крыло дракону.
Не раздумывая даже секунды, человек бросился к прижатому ящеру и попытался столкнуть камень, чуть больше себя размером. Не получилось сделать это даже с помощью испуганного раненого ящера, для которого валун оказался размером в половину тела. Ольв оглянулся, увидел большую корягу, что торчала из кустов. Используя её как рычаг, в последний момент он сумел сдвинуть камень и, как только дракон отскочил в сторону, гигантский валун с грохотом и пылью упал прямо туда, где только что лежал его предшественник.
Всё стихло.
– Очевидно, что мы должны поблагодарить тебя, – произнёс один из старейшин, прилетевших на шум.
– Ага! – вмешался другой, – за то, что попытался убить наш выводок!
– Ты не можешь знать, из-за чего случился обвал, Снор, но и не можешь спорить, что человек рисковал своей жизнь, пытаясь спасти одного из нас. В то время как другие драконы, – он бросил суровый взгляд в сторону молодых драконов, – испуганно прятались, хотя могли просто взлететь и удержать последний валун. Как мы можем отблагодарить тебя? – обратился он уже к человеку.
– Никак, я думаю, – Ольв ещё не успел перевести дыхание и говорил неровно, – разве что, – он на секунду задумался, – я бы хотел иметь возможность хоть иногда видеть своих собратьев. Одному жить, как выяснилось, очень тяжело.
– К сожалению, – спокойно ответил дракон, – наши земли защищены древней магией. Однажды покинув их, ты уже не найдёшь дорогу обратно. Именно так и опустело селение на холме.
– Но, – вмешался юный дракон, которого только что освободили от каменного плена, – дракон сможет найти дорогу домой.
– К чему ты клонишь? – голос старейшины звучал удивлённо.
– Я могу отвозить его верхом, когда выздоровеет крыло, а потом возвращаться назад…
Скоротеча – быстрый из посыльных. Таким гонцам доверяли заказы важнее и дороже, чем самым опытным фельдъегерям. Единственный в своём роде небесный скоротеча, мальчик шестнадцати лет от роду, наездник светло-зелёного дракона. Появляется из ниоткуда и исчезает в никуда, выполнив очередной заказ…
Егерь
Пусть я древний и вечный,
но даже для меня существуют сущности,
от которых я испытываю трепет.
В одиноко стоящей в самой чаще леса избушке, проживал старый егерь. Он перебрался сюда сразу после войны. Когда возвращался лесами с фронта куда-то, где очень давно был его дом. Хата эта сиротливо стояла посредь небольшой полянки с выбитыми оконными рамами и покосившейся дверью. Егерь переночевал в этих пустых стенах с дырявой крышей и на утро осознал, что идти-то ему некуда. Там, где когда-то стоял его дом, сейчас возвышается над землёй, скорее всего, такая же дырявая халупа. Родни не осталось уже, почитай, лет двадцать. А друзья остались лежать где-то на чужой сырой земле. Так и осел. Крышу залатал, окна новые вставил. Разбил небольшой огородик, да на охоту стал ходить, а шкуры в ближайшую деревню продавать, и на нужные вещи обменивать.
Предзакатный час озарял золотым светом верхушки деревьев. В чаще было уже достаточно темно, и двор перед избушкой освещался разве что лампой, горевшей в доме. Егерь наколол дров и вернулся в свою избушку. Ночи в этом году были совсем не по-летнему холодными. Он растопил печь, неторопливо приготовил кашу на ужин, а, оттрапезничав, начал готовиться ко сну. Примерно так и проходил каждый его вечер, вот уже десять лет кряду. Но ему это даже нравилось. Он всегда знал, чего ждать, не было никаких сюрпризов, а глобальные дела государственные в этой глуши не касались даже краешком. Казалось, если завтра сменится власть, он узнает об этом, в лучшем случае, месяцем позднее.
В дверь постучали. Это был неуверенный тихий стук. «Кого там нелёгкая принесла», – испуганно проговорил егерь вполголоса. Если бы в избушке были часы, их стрелки уверено намекали на близость к полуночи. Егерь взял свой старый карабин. Он вообще редко когда выходил без оружия из дома, но сейчас, как никогда, был повод открыть дверь с ним в руках: «Что? Ребёнок? Здесь?»
Девочка стояла перед ним такая маленькая и беззащитная, но почему-то по спине у него пробежала волна мурашек ужаса. На вид ей было от силы лет десять. Он взял себя в руки и сказал как можно добродушнее: «Привет! Ты как здесь оказалась, малышка?»
Она подняла на него свои большие ужасно пустые голубые глаза, вызвав желание немедленно захлопнуть перед ней дверь или выстрелить в упор в эту жуткую физиономию.
Она молчала.
Сделав глубокий вдох и постаравшись собраться, он аккуратно подтолкнул её рукой за плечо и завёл в дом, выглянув на улицу и посмотрев по сторонам, словно угадывая: одна ли она?
«Пить хочешь? Ну, ты чего молчишь?» – он уже встречал таких заблудших детей и знал, что от страха они порой теряют дар речи. Один и тот же вопрос задавать было бесполезно, поэтому егерь молча налил в свою кружку воды из кувшина, подошёл к девочке и, сев на корточки, протянул руку, предложив питьё.
«Может, с тобой ещё кто-нибудь был? Или ты одна потерялась?» – девочка не приняла воды из рук старика. Егерь только сейчас оглядел её внимательно: цела, ни царапинки. Одёжа чистая. И всё ещё ужасно пустой взгляд – не уставший, не испуганный, а именно что пустой. На мгновение старик заволновался ещё сильнее. Ему показалось, что он впервые не знает, что ему делать.
– Я, – раздался вдруг скромный девичий голосок, – потерялась.
– Это я догадался, – егерь, наконец, немного выдохнул с облегчением. – Но как же так получилось?
– Тятенька, – девочка на секунду замешкалась, но потом продолжила, – отв?з меня к опушке и сказал, чтоб возвращалась, как наберу полную корзину грибов, – в голосе е? не было ни страха, ни волнения. Только сомнение, словно она не была уверена, что можно говорить, а что нет.
– Но, – старик посмотрел на руки девочки, – у тебя же нет корзины.
