Татьяна Шутко "Письма Мастеру из дворницкой"

– Да, да, перед площадью точно останавливается, – обрадовался густой баритон.

– Действительна-а, перед круглой площадью а-а-станавливается! – поддержал говорящих бархатный женский голос.

– Перед пло-о-фадью? – повернулась к ним бесцветная бабуля. – Не-е, перед площафью мне не надо. Идти больно далеко. Вот если бы на пло-о-фади, у строительного магафина…

Мамаша расстроено охнула, и все напряженно стихли.

Впереди показалась круглая площадь, и пассажиры начали с надеждой вглядываться в очертания приближающейся остановки. Но перед площадью автобус не притормозил, неспешно продолжая направленное движение. Бабуля лихорадочно завертела головой и, соскочив со своего продавленного места, бросилась к водительскому окошку.

– Ска-а-фыте, вы остановитесь на круглой пло-о-фади, у строительного? – отчаянно крикнула она в овальное отверстие под надписью.

Автобус угрюмо въехал на площадь и остановился у строительного магазина. Обрадованная бабуля рванулась к своему сиденью, ловко схватила объемную полосатую сумку и выскочила на холодный осенний воздух. Господин в лакированных ботинках покинул автобус следом за ней.

– Бабуля! – известил оставшихся пассажиров бодрый малыш.

«А ведь здесь нет остановки!» – вспомнила я.

Глянув в окно, я увидела, что на коротеньких пухлых ножках пожилой женщины белели новенькие кроссовки, нелепо выглядывавшие из-под чёрных строгих брюк и серого плаща. Белые кроссовки бодро зашагали мимо строительного магазина, а зеленый пузатый автобус двинулся навстречу новым пассажирам. Пассажирам моей осени.

22 сентября 2007 г.

Ведьма

Ведьма. Попробуй, тронь. Вторгнись в моё пространство. Не страшно? Да, потребуется смелость и дерзость, не всякому дано. Медно-рыжие пряди покрывают округлости плеч, поблескивая на солнце и тонко намекая на терпкую свежесть луговых трав, горечь полыни и мятность хмеля. Вдыхаешь? Кружится голова? Легко, неповторимо, приятно.

Глаза. Глаза, карие с вкраплениями изумруда, глубокие, как горные озера, лучатся древней мудростью пра-пра-пра… Это внутри, это копится и вырывается само. Это почти неконтролируемо. Почти. Море, океан, тайна…

Разгадаешь? Приблизишься? Рискнешь? Дна нет, вечное бездонно и недосягаемо. Можно лишь попытаться. Вглядись.

Взмах ресниц. Наивный или роковой. Зовущий или скромный. Томный. Кокетливый. Какой тебе больше нравится?

Немного туши на густую смоль ресниц, слегка подчеркнуть, не более. Капля персиковых румян на загорелые щеки. Ты называешь их забавным словом «ланиты». Губы нежно-розовым, едва заметным. Поправить непослушные локоны. Контрольный взгляд в зеркало. Всё, готова. Охота? Развлечение? Проверка?

***

Веду. Длинный спуск под землю, ползущая вниз лестница. Быстрые шаги в пространстве арок, колонн, гранита и шумных поездов. В пространстве странных запахов, гулкого эха, пространстве без сезона и времени суток.  Да, охота. Да, проверка. Вагон скрипуче притормаживает, раздвигает двери, безразлично впускает.

Вон тот паренёк с края скамьи, у блестящего поручня. Накаченное тело, короткая стрижка. На   смуглом лице уверенность победителя, завоевателя, неотразимого искусителя. Несомненно, нравится сам себе. Пусть будет он.

Сажусь поодаль. Поворачиваю голову и невзначай ловлю его взгляд. Опускаю ресницы, медленно поправляю рыжий локон. Грузная дама справа недовольно дышит. Потерпи, скоро это прекратится. Теперь недолгая пауза. Сквозь махру туши чувствую – он смотрит. Приподнимаю подбородок и вглядываюсь в его лицо. Внимательно, срисовывая, изучаю каждую черточку. Забеспокоился, ладонью провел по своим джинсам. Вперед-назад, вперед-назад.

Перехватываю его взгляд и больше не отпускаю. Встаю и показно-равнодушно иду к выходу. «Следующая станция…». Совершенно не важно, какая станция следующая. Ступаю на каменный перрон и плыву в людском потоке. Мне не нужно оборачиваться, ощущаю, что завоеватель вышел и идет следом. Веду.

***

Ведаю. Слишком просто, не интересно. Захватывает азарт. Встречный поезд с рёвом вырывается из тоннеля. Надрывно грохоча, останавливается рядом. Прыгаю в освещенное нутро и слышу за спиной стук закрывшихся дверей. Уносясь в бешеном вихре в проглатывающую темноту приближающегося тоннеля, успеваю заметить сквозь мутное стекло досаду и недоумение на смуглом лице победителя. Никакого волнения, сердце бьется ровно. Спокойно приглядываюсь к пассажирам. Галстуки, пиджаки, джемперы, свитера. Разнообразие силы и насыщенности энергетики.

Стоп. Долговязый мужчина у противоположной двери. Ссутулился, прижимаясь к стеклу, в ухе наушник от плеера, рукой крепко держит узнаваемую сумку для ноутбука. Сосредоточен, отрешен, весь в себе. Подхожу ближе, бесшумно втягиваю дух сигарет и незамысловатой пены для бритья. Концентрируюсь. Краем глаза вижу, как одергивает мужа миловидная женщина средних лет. В другой раз, в другой…

Тяну воздух, тяну. Резкий выдох и… глаза в глаза. Долговязый растерянно прижимает сумку и вновь погружается в себя. Женщина за руку волочит своё сокровище в конец вагона. Продолжаю. Настойчиво ловлю мысль ссутулившегося. Хранилище ноутбука опускается на прежнее место, а на щеках его владельца проявляется легкий румянец. Отпускаю на секунду. Наушник выпадает из уха и висит на проводке. Теперь быстрый, четкий бросок энергии. Мужчина качается, делает неуверенный шаг за выходящими людьми. Знаю, что это его станция. Улыбаюсь, почти не глядя на него. Его нога зависает, медленно упирается в пол. Долговязый оборачивается, фокусирует, доверчиво расплывается в благодарной улыбке и идет в мою сторону…. Ведаю.

***

Ведьма. Веду. Ведаю. Могу. С любым. Но не с тобой. Древнее, мощное, сокровенное – во мне. Пренебрегу потаёнными секретами бабок, забуду хитрости и уловки. Не хочу. Ты поймешь. Когда смотришь на меня – любуйся только мною. Слушай не пра-пра-пра, а глубину моих слов. Люби меня.

***

Взошла полная луна. Висит в вязких чернилах неба желтоватым намёком. Смотрит круглым глазом в наши окна. Манит. Волнует. Я очень стараюсь. Этой ночью…

13 июня 2009 г.

Скамейка

В городе Л., небольшом и немаленьком, не северном и не южном, не азиатском и не европейском, жил-был мэр. Важный мэр, с гладкой круглой головой и гладким круглым животом. И забот у него было невпроворот, ведь он служил народу. И у юрких помощников его забот было невпроворот, ведь они служили народу. И у чиновников, занявших все свободные кабинеты, забот было в изобилии, ведь и они верно служили народу.

Но вопреки стараниям мэра, вопреки заботе чиновников, население города Л. росло и увеличивалось. Женщины рожали детей, в семьях царил мир и покой, мужчины трудились и кормили свои чада, а старики жили долго и активно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70933615&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.