Я сел на парапет лицом к Неве и закурил. Прохладный ветер гнал дым от сигареты мне в лицо, тем самым невольно усугубляя моё и без того отвратительное настроение. Мне не хотелось всерьёз воспринимать факт, будто мой лучший друг решил меня бросить. «Он помнит… Он, конечно же, помнит… Он просто в метро… Там связь, наверное, не ловит…» – утешал я сам себя.
Шум речной волны, казалось, вторил моим надеждам. Эти звуки оказывали странный магический эффект, всё больше унося меня в какой-то неясный для моего сознания абстракционизм. Я отстранённо глядел на волны, нежно гладившие гранит набережной. Тусклые лучи уходившего солнца беглыми переливами играли на глади воды. Растворившись в этой аквамагии, я будто оказался вне пространства и времени.
– У вас есть сигаретка? – вернул меня в реальность приятный женский голос.
Нетипичных встреч на сегодня, я считал, было предостаточно. И дабы эта не возымела очередное гротескное развитие, я принял максимально отчуждённый от внешнего мира вид и даже голос сделал несколько глуше.
– Крепкие, – буркнул и протянул сигарету прохожей, не отрываясь от волн.
– А это ничего, что крепкие, – парировала незнакомка. – Я ведь тоже не из хрупких.
Её острота мне понравилась. Я взглянул на неё. Вопреки суждению, мол, «я не из хрупких», это была тоненькая невысокая девушка с красивыми, несколько строгими чертами лица. Она взяла сигарету, не поблагодарив, и облокотилась спиной на парапет. Многозначительно устремив взгляд куда-то поверх крыши Зимнего дворца, девица стала крутить сигарету двумя пальцами, ловко, точно фокусник. Почему-то не уходила, будто чего-то ждала. Я сообразил – дал ей прикурить и переключил внимание обратно на волны. Но и тогда она не ушла. Повисла пауза. Я напрягся.
– Погода всё-таки не очень… – лениво произнесла девушка спустя минуту.
Погода была действительно не очень. Тучи стремительно заслоняли солнце, ветер усиливался, нагоняя всё больше дыма в моё лицо, волны с грохотом бились о гранит, орошая меня колючей влагой. В сторону прохожей я выпалил раздражённое «чего?»
– Не, ничего… Такое… Для поддержания разговора… – также раздражённо ответила та.
«Здоровский у нас разговор!» – витало сарказмом в моей голове. Неужели ей больше не с кем было побренчать? Набрала бы хоть подружке что ли! Но тут я осёкся: «что, если у неё случилась та же история, как у меня? Вдруг про неё тоже забыли, и теперь она скитается в огромном незнакомом городе одна, надеясь найти себе товарища по несчастью?»
Подостыв, я попробовал проявить интерес к собеседнице и осторожно спросил:
– Вы из Петербурга?
Она метнула в меня оценочным взглядом и со странной ухмылкой ответила вопросом на вопрос:
– Приезжий?
Её тон мне не понравился. Однако этот диалог (если его можно было так назвать) начинал разжигать во мне какой-то глупый ненужный азарт.
– Почему именно приезжий? Может, я уезжаю… Отсюда… Навсегда…
Девушка сменила оценочный взгляд на презрительный. Затем выбросила окурок в воду, фыркнув «счастливого пути», и спешно зашагала по набережной. «Нет. Эта бестия явно не ощущает себя брошенной и несчастной…» – подумалось мне в тот момент.
Я смотрел на её гордо удалявшуюся спину, по-мужски примечая стройность фигуры. Пройдя шагов десять, девица остановилась и через плечо бросила строгое «пока!» Я было хотел что-то сказать ей вдогонку, но меня остановил телефонный звонок. Это был Андрюха.
– Здорова, Молодец! Приехал? – по голосу друга было ясно, что он торопился и будто хотел скорей отвязаться от разговора.
– Да это ты молодец! – издевательски, но с облегчением выдохнул я в трубку. – Куда пропал, балбес? Я ж говорил, во сколько приеду! И вокзал назвал! Я уже чуть было не…
– Братан-братан, попридержи коней! – резко перебил меня друг. – Где ты сейчас?
– В центре.
– Давай конкретней.
– На Зимнем.
– На Зимнем?.. Э-э… Слушай внимательно! – и он застрочил так, словно то был его последний шанс сказать мне что-то жизненно важное. – Сейчас быстро выруливаешь на Невский, доходишь до первого поворота и сразу туда. «Малая Морская» улица, запомнил? Ма-ла-я Морс-ка-я.
– Да я не шланг, давай дальше.
– Затем повторяешь алгоритм: до первого поворота и сразу туда. Сто шагов, и видишь букву «Эм» (это метро, если что).
– Ну, дальше.
– Дальше втряхиваешься на станцию… Деньги-то есть?
– Есть.
– Волшебно. Катишься до «Международной», понял? Шесть остановок. Ни больше, ни меньше – ровно шесть! Там указатели будут, разберёшься.
– Надеюсь.
– Ага. На «Международной» по указателям ориентируешься на улицу «Бела Куна», выходишь и сразу же видишь вывеску «Вторник». Это бар. Вот…
– Что «вот»?
– Ну заходишь в бар, садишься за третий столик и ждёшь меня. Только торопись давай!
– Ты нам столик заказал? – весело приметил я.
– Маршрут запомнил? Или ещё раз продиктовать?
– Да запомнил я.
Но Андрюха всё же продиктовал, ещё раз настоятельно поторопив меня.
– Окей, я выдвигаюсь.
– Молодец! С приездом! – Андрей положил трубку, и я снова оказался лицом к лицу с огромным городом, но в этот раз уже в приподнятом настроении.
Наконец от груди отхлынуло: я связался с другом. Но звонок породил новые вопросы: к чему такая спешка?; почему Андрюха невольно или намеренно не хочет меня слышать?; и в конце концов что за дурацкое название «Вторник»? И всё-таки радость от услышанного голоса из трубки с лёгкостью затмила все вопросы и негодования. Я помчался к метро.
Оставим за скобками, как я добирался до бара. Скажу лишь, что указатели только сбивали меня с толку, отчего приходилось спрашивать прохожих, как доехать до станции «Международная», и где находится улица «Бела Куна». В результате я прибыл к пункту назначения не менее чем за час.
Над крыльцом одноэтажки из красного кирпича блестела крупная чёрная надпись «Вторник», под которой буквами поменьше было выведено «Акции каждый второй день недели». Стало понятно, почему «Вторник». Забавно. Я подошёл ко входу и прочёл афишу, висевшую на стеклянной двери:
1 августа:
21:00 – «Открытый микрофон»
22:00 – концерт рок-группы «Яблоко рая»
Затем вошёл внутрь. Бар был почти пуст: за стойкой мужик средних лет, изрядно накидавшийся чем-то крепким, почти засыпал; в углу двое парней, немногим старше меня, мирно попивали пиво. Недалеко от входа я отыскал третий столик, на котором была установлена деревянная табличка с надписью «Забронирован», и сел за него.
Быстро заскучав, я стал осматривать интерьер бара: высокие круглые столики из тёмного лакированного дерева; не менее высокие стулья с чёрной бархатной обивкой; огромный ирландский флаг, висевший на продольной стене; на поперечной – грифельная доска с приклеенными к ней фотографиями рок-групп («Кино», «Аквариум», «Наутилусы» и многие другие); низенькая сцена, на переднем плане которой стойка с микрофоном, на заднем – барабаны.
– Заказывать что-нибудь будете? – услышал я из-за спины.
Обернувшись, увидел… Андрюху!.. Верно! Никого иного как моего единственного друга! Всё такого же молодого и сиявшего, как и двумя годами ранее.
– Обалдеть! Антоха в Питере! – воскликнул он.
Мы крепко обнялись, перекинувшись парой стандартных фраз типа «как дела?» и «рад видеть!» Затем устроились за столиком. Бармен тут же принёс нам по пиву (я был удивлён эдакой расторопностью персонала). Мы чокнулись «за встречу» и жадно приложились к запотевшим бокалам.
– Прости, что не встретил, – оторвавшись от питья, начал разговор Андрюха. – Нужно было срочно решить одно дельце.
– Ты как всегда, деловая колбаса, – смеялся я. – А что за дельце?
– Да… Долго рассказывать…
– Нет, не колбаса – сарделина. Толстая. Упитанная. Маслянистая сарделина, – продолжал я иронизировать. – Пока сюда добирался, три раза чуть с ума не сошёл.
Я рассказал про старика, оборванку и девицу.
– Ну эт нормально. Эт Питер, – ответил друг. – Здесь всякого сброда хватает… Разного… Привыкнешь. Ты, кстати, к нам надолго?
– Ну… погостить… На пару-тройку недель. Пока не надоест.
– Ой скажешь тоже – надоест! Как Питер может надоесть? Он же… засасывает! Вот, кстати, – широким жестом Андрей окинул помещение, – голодным не оставляет.
Он рассказал, что баром «Вторник» владел армянин по имени Карен, многими уважаемый в городе. Карен искал молодых музыкантов, чтобы те каждую пятницу играли для гостей. Андрюха оказался одним из таких музыкантов – барабанщиком группы «Яблоко рая», той самой, чьё название я видел в афише на входной двери бара.
– Сегодня как раз пятница, – продолжал он. – А перед концертом будет «Открытый микрофон». Кстати, если захочешь, можешь прочесть что-нибудь перед публикой. Только нужно записаться заранее.
Я замялся:
– Да не-е, я не готов. Я с дороги, я устал.
– Ну вот. Знал, что начнёшь ломаться.
– Ну…
– Вот тебе и «ну». Давай для храбрости, – поднял бокал Андрюха.
– И для тонуса, – поддакнул я.
Мы чокнулись, осушили бокалы, и бармен поднёс нам следующие…
Глава 3
Вечер постепенно набирал обороты. Бар пополнялся посетителями, становилось шумно и весело. Мы с Андрюхой допивали по второму бокалу.
– Ну так что, ты готов читать?
Я всё ещё сомневался, но друг, не отступая от начатого, подстрекал меня выступить:
– Братан, нельзя всю жизнь писать в стол! Если есть потенциал, нужно его показывать! Искать ходы, лазейки, изворачиваться, хитрить! Пробовать, ошибаться и снова пробовать! Чёрт возьми, ты – Молодец или кто?
Андрей умел убеждать. Но моя привычная неуверенность в себе, усталость с дороги и головокружение от выпитого – всё это было аргументом против проявления любой инициативы. Мне становилось противно от самого? себя, противно от шума вокруг, противно оттого, что я искал нелепые оправдания, лишь бы не подниматься со стула.
– Пока думаю, – отмахнулся я.
– Ладно, – встал из-за стола Андрюха. – Мне пора идти готовиться. А ты, если созреешь… Вперёд. «Микрофон» начнётся через полчаса, запись завершиться через пятнадцать минут, вон там.
Он указал на дверь рядом со сценой, на которой была табличка «Администратор», и уже было отошёл, но тут же вернулся в каком-то совсем ином настроении:
– Кстати, привёз?
– Что?.. Ах да! – широко улыбнувшись, я достал из рюкзака скотч и протянул его другу.
– Вот молодец! – воскликнул тот и, откупорив бутылку, с наслаждением вдохнул аромат пряного напитка. – Хорош… После концерта продегустируем. Отметим твоё новоселье.
Последние слова он договаривал, уже уходя. Я остался сидеть один.
Бар к тому времени был уже битком набит. Молодёжь стремительно накидывалась пивом и коктейлями. В толпе кутили, балагурили, хохмили. Кто-то рассказывал пошлый анекдот, кто-то истерично смеялся; одни обжимались в углу, другие показушно целовались; где-то разбился бокал, где-то слышался хлёсткий мат; двое собирались устроить драку, но их вовремя растащили; одного рвало под стол.
Гости отдыхали с размахом, по-русски.
Я, дивясь и противясь этому балагану, вспомнил слова оборванки с Невского «Содом и Гоморра!» Читать стихи перед этим самым Содомом, значило стать шутом в королевстве распутства. Нет, оно того не стоило… Шум и гам вогнали меня в тоску. Я прикидывал, что нужно было пару часов потерпеть этот бедлам, дождаться друга и наконец спешить в тихую чистую квартиру.
Желая покоя, я вышел на крыльцо покурить. Там было пусто и свежо, отчего мне стало несколько легче.
Мимо прошли две дамы, примерно мои ровесницы. Та, что повыше – украдкой, дабы никто не услышал, рассказывала что-то весёленькое той, что пониже, отчего последняя в свою очередь громко хохотала, запрокинув голову. Мне показалось, что где-то я её уже видел. Не обратив на меня внимания, девушки вошли в бар.
Я выкурил ещё сигарету и глянул на часы: до «микрофона» оставалось десять минут. Вернулся к столику.
В атмосфере барного раздрая я снова почувствовал себя не в своей тарелке. Чтобы хоть немного расслабиться, я заказал ещё пива и почти залпом опрокинул бокал. Бар поплыл. Напряжение слегка отхлынуло.
Мой взгляд упал на тех двух дам, что встретились мне на крыльце. Они сидели неподалёку от барной стойки, пили какой-то коктейль, всё так же о чём-то весело сплетничая. Мне не давала покоя та, что пониже. Где же я мог её видеть?..
Изо всех сил напрягая память, я вдруг понял… Это была та самая девица, с которой я столкнулся на набережной пару часов назад. Та бестия, что была «не из хрупких». Та чертовка, фыркнувшая «Счастливого пути». Да, именно она!
Несмотря на токсичные впечатления, коими незнакомка одарила меня на набережной, – в баре она была уже совсем другим человеком. От прошлой её надменности не сохранилось и намёка. Девица вела себя просто и непринуждённо. Мне хотелось подойти к ней, завести ничем не обременявший разговор. Хотелось. Но как?
