– Так они ж не работают, им то чего? Вирнише воны дийсно працюють.
– Им тоже заплатили?
– Нет, всем платить дорого. Толпу принято дурачить. Но кое-кому платят, и хорошо платят.
– Так, может, и меня устроишь? – Его левая рука стала ощупывать женские груди.
– Куда тебе, инженеру, физику-электронщику, идти к… оборванцам? Там в лучшем случае студенты-недоучки…
Он попытался ухватить губами через тонкую ткань блузки женскую грудь, но почувствовал, что жена без бюстгальтера. Она чуть слышно захихикала. «Когда она успела все это снять из-под верхней одежды, и трусы, и бюст? – мелькнуло у Алексея в голове. – Может, я и правда крепко заснул?»
– А… когда… – попытался он что-то спросить Оксану, и противясь, и одновременно стремясь к ней.
– Нью Зи! Ты помнишь? Ты хоть помнишь мечту своей юности?!
Оксана как-то мягко повернулась к нему в кресле и уселась ему прямо на промежность, свесив ноги с ручек кресла, обнимая его и придавливая его лицо своими грудями. Она в одно мгновение скинула с себя блузку. В это время из детской комнаты раздался крик. Максим громко закричал во сне. Они оба побежали в детскую комнату. Оксана бежала, по пути натягивая на себя блузку.
Через полчаса, после того как успокоили младшего, они были в своей большой комнате. Он лежал на подушке и смотрел в открытую настежь балконную дверь, где в темноте гасли огни засыпавшего города. Она сидела на нем. Им так нравилось.
– Попробуй вот, новая заварка. – Она подала ему с тумбочки теплую чашку с чаем. Алексей приподнял голову, сделал несколько глотков. – Понравилось? – Оксана тоже отхлебнула немного. – Ну, как?
– Ты – мое чудо! Да, просто чудо! Тебе впору чайную открывать… Приятный привкус мяты и чего-то еще, – ответил Алексей. Он сделал несколько глотков, полулежа на высокой подушке. – Ты фея! – прошептал он.
Допив свой напиток, он с облегчением вздохнул. Поставив пустую чашку на тумбочку, женщина распласталась на мужчине.
– А ты помнишь свою мечту? Океан?.. Только не какой-нибудь сегодняшний – этой вшивой Эльзы, которая орала на нашем стадионе, и не сетевой в твоем ноте, а настоящий океан. Рядом с океаном – твой дом. Наш дом, в нем наши дети, в нем – твоя независимая удаленная работа. Океан…
– Ты про Нью Зи? Про Новую Зеландию, что ли?
– Да… Про Нью Зиланд. – Ее пальцы стали шевелить его волосы, которые уже и сами начинали шевелиться от предстоящей ночи, от набежавших мечтаний. – Осталось совсем немного. Я подобрала несколько вариантов недвижимости на берегу, потом покажу… Нашла людей в Польше – туда лучше через Польшу. Нашла людей, связанных с Нью Зи, проконсультировалась насчет документов и прочей дребедени. С этим вообще все просто, и мне обещали помочь. Оставить все… Нет, не оставить. Бросить все. Бросить и жить, просто жить. На берегу… – Ее пальцы ласкали его волосы, потом скользнули на шею. – Осталось совсем немного… – шептала она.
– И что осталось? – Казалось, что снотворный чай действует на него возбуждающе.
– Гроши. – Женские пальцы шелковистой возбуждающей волной побежали по его груди, потом ниже, ниже.
3.
Вечером мать натопила баню, а сама ушла к племяннице, чтобы не мешать сыновьям, поговорить по душам. Алексей и Глеб попарились вдоволь, вышли раскрасневшиеся, разгоряченные. Мать, как всегда, наготовила заранее много вкусных блюд. Алексей предложил выпить украинской горилки, но Глеб настоял на сибирской водке, объясняя, что на всех солидных банкетах они ставят именно эту водку.
– Тогда на посошок горилку, – настоял Алексей.
– Горилку так горилку… Но первое – нашу водку, а тебе завтра утром в дорогу, и чур без перебора! – сказал старший.
Выпили, закусили. За едой обговорили подробно все предстоящие мероприятия. Алексей, съездив утром с Глебом в Новошатск, посмотрел предлагаемое жилище, которое ему при осмотре понравилось. Дом стоял недалеко от озера, рядом – парк. Тихо, уютно. Долго были в Мамино, где строилось предприятие Глеба. В конце ужина пришла мать:
– А я вам кавунов принесла от Гали. Може, не таки, як на Украине, но сладки! Таки сладки, просто…
– Так мы чай собрались пить. Ну, может, еще на посошок. А кто будет на ночь твои арбузы есть, чтобы потом по сто раз по нужде бегать? Давай, может, в машины положим и мне, и Глебу, – ответил Алексей.
– Алеш, возьми мои ключи, открой мою машину, возьми там яблок себе, что купили в Новошатске, а то забыли про них. Кавун один оставь здесь, а остальные положи себе, чтобы мать успокоилась, да давайте с маткой на посошок, а потом и чай будем пить. Ма, давай, сама отведай своих деликатесов, да чаю попьем.
– Та ни. Я вже поела у Галки. А шо ты про посошок кажешь?
– Да ничего, допьем чуток, поговорим и спать пойдем, а то рано утром Алексею в дорогу, а я в обед на совещании в Новошатске должен быть.
Алексей сходил в дом за ключами, взял у матери мешок с арбузами и пошел во двор раскладывать в своей машине арбузы, яблоки. Вернулся он с небольшой бутылкой горилки.
– На посошок, как договорились, – объявил Алексей.
Долго уговаривали мать выпить. Она не любила никакие вина, а тем более крепкие напитки.
– Да не пью я никогда, разве что за сына, за младшего, да шоб поскорее к нам перебрався в Новошатск, и за сына старшего, который помог бы ему жизнь наладить, – согласилась Ольга Петровна.
Кряхтя, она за несколько попыток допила неполный лафитник крепкого напитка. Закусив, она встала и поставила чайник на плиту. Глеб, заметив, что младший брат немного отпил горилки из своей стопки, запретил ему допивать.
– Леш, тебе завтра рано утром в дорогу, а первым делом у тебя таможня. Так чтобы таможня дала добро, мы с мамой уговорим твою стопку за твою хорошую дорогу.
– Да нет, я сейчас… – Алексей взял в руки свою стопку, но старший перехватил его.
Глеб уговорил мать распить с ним недопитую Алексеем горилку. Мать, кряхтя еще больше, чем в первый раз, допила.
– Цэ ж горилка, ма, чуешь? – сказал матери Глеб. – Да цэ не простая горилка, а от твоих друзей из Кленовки. От Юлии, от дочки твоей одноклассницы Нины.
Ольга Петровна с трудом допила неполный лафитник, закашлялась, а услышав эту новость, закашлялась еще больше.
– Да что ж я за дура така! – воскликнула она в сердцах. – Знала б, так не взяла бы…
– Да какая ты дура, ма? – воскликнул старший сын. – Ты замечательный человек, мама.
– Да вот такая я дура, что сына не уберегла! – Ольга Петровна с тоской посмотрела на Алексея. Она протерла глаза и добавила: – Ох, если б знала я, что Юлька, за которой мой Лешенька бегал, сведет его с Ксюхой!..
Оба сына посмотрели на мать, а та заплакала. После такой реплики хозяйки дома никакие разговоры за столом не клеились. Через некоторое время все пошли спать по своим местам. Алексей, как обычно, лег на веранде, где ему больше нравилось.
***
Границу Алексей проехал без проблем, остановился за Городищами, на окраине Среднева. Позвонил с другого телефона, ему ответили не сразу.
– Ксюша, все хорошо. Все получилось! – радостно отрапортовал Алексей.
– Люблю тебя, мой милый! Як я кохаю тебэ, мий любый! – послышалось в ответ.
– У меня аж с сердца отлегло, как услышал твой голос!
– Ты моя яскрава – яскрава зирка!
– А ты моя яскрава дырка, Ксюха! Люблю тебя, хочу тебя! Люблю всех вас… Просто отлегло, оттаял, как переехал два кордона. А тебя услышал, так сразу протрезвел.
– Ты что, тэж горилку пив?
– Да нет… Только один глоток, ну еще водки немного.
– В сон не клонит?
– Нет, я ж говорю, в голове просветлело, как тебя услышал.
– А остальные как?
– Когда уезжал, спали.
– Добре. Там был наш обычный, твой любимый сбор трав, только в виде настойки.
– Ну и ладно. Короче, сделал все как запланировал. Сразу, как выехал, заехал в лес перед Челновым. Все, как и решил, положил в запаску. Конечно, пришлось немного повозиться, но я ж специально учился шиномонтажу. Сделал все аккуратно, так что никто и не заметил, когда открывал багажник для досмотра…
– Ты розумнычка! Ты мое золото, безцинне золото! Ты мий справжнисинький ангэл!
– Чого ж ты не пытаешь ангела скильки? – попытался переключиться на видео Алексей, но связь прервалась.
Оксана сама набрала ему по видео:
– Всэ, всэ твое, мий коханый! И я вся твоя!
– Не мое – твое! Слухай мэнэ, моя коханна! Пятьдесят шмаксов и где-то семьдесят евров. Не бумажек, а тыщ! Это примерно столько, а может и больше. Когда в камеру ложил, некогда было бумажки пересчитывать – я их пачками туда бухнул!
– Как они там уместились? Як ты всэ цэ чудово придумав! – Оксана быстро скинула футболку и стала красоваться перед Алексеем топлес.
– Хотелось бы вообще всю камеру набить, но сколько было… Ах, какая красотка! – заулыбался радостно он. – Сейчас включаюсь и гоню к тебе!
– Нет, нет! Не гони! Ты нам нужен целый и здоровый! Алеха, не забывай, что и мою хату загоним, и садовый участок в десять соток у реки, и все, что можно, тоже, так что в любом случае на нашу мечту и на несколько лет без забот хватит! Сейчас…
Отложив телефон и надев футболку, она зашла в детскую, разбудила мальчишек, которые обрадовались видеосвязи с папой.
– Думай лише про дитэй, про наших хлопчикив! – в конце разговора сказала Оксана.
После этого разговора он ехал более спокойно. Пару раз останавливался на заправке, чтобы немного передохнуть и написать сообщения Оксане.
Проезжая по проспекту Пэремоги, он увидел, что на его первый телефон пришел звонок от неизвестного ему номера из России. Алексей, уставший от многочасовой езды, не собирался никому отвечать и отклонил вызов. Однако номер тот продолжал делать вызывающие звонки.
– Ух, я уже на мосту, Ксюха моя, чуешь?! – набрал он жене. – Добрался, слава богу!
– Я бачу, бачу тебе, мий коханый. Я бачу та знаю, де ти йидэш. Не хотилося отвлекать тебя! Чекаемо тебэ, наша зирочка!
– Как мне легко лететь к тебе, моя дырочка, ластивкою через наш Днипро!
На другой телефон снова пошел вызывающий звонок все с того же неизвестного российского номера. Переехав мост, Алексей заехал на стоянку рядом с автозаправкой и решил ответить.
– Да, это Алексей. А это кто бомбит меня звонками?! Что вам надо, черт возьми?!
– Это Галя…
– Какая Галя?!
– Сестра твоя двоюродная из…
– Чего тебе?! – Крикнул Алексей. На другом конце замолчали. – Галка, это ты?
– Да… Я должна сказать тебе, что…
– Что?!
– Твоя мама сегодня умерла у нас в реанимации, она так и не вышла из комы.
– Какая кома? Ты что городишь?!
– Мать твоя родная и моя тетя, Ольга Петровна, сегодня днем умерла в нашем отделении реанимации от тяжелой интоксикации, не приходя в сознание.
– А… Как умерла?! А ты, а вы, а твоя реанимация?
– Да, умерла… Делали все, как могли: промывали, капали, вентилировали… Потом бради, остановка, начали качать на вентиляторе – не завелось.
– И… Как?! Как не завелось? Что значит, – не завелось? Что не завелось? И вообще, что это все значит?! Как…
– Так. Это значит, что реанимация не помогла и она умерла.
– Да?…
– Да, а твой брат, Глеб, ослеп, это он вызвал меня утром…
– Как умерла? Мать… А Глеб?! А Глеб что?!
– Глеб у нас в отделении на аппарате. В доме твоей матери работают следователи. Подтверждено, что было отравление метиловым спиртом.
– Как?
– Взяты пробы из всех жидкостей. В бутылке из-под горилки обнаружен метиловый спирт… Следователи еще работают.
– Не верю! Это какая-то лажа! Какой еще спирт? Я брал эту бутылку у проверенных людей, даже пробовал перед покупкой и потом пробовал… Там была обычная настойка на горилке с успокаивающими травами и все!
– Вот, мама твоя и… успокоилась. Упокоилась. А за брата боремся. Сейчас ждем реаниматологов из области. Сегодня ночью будет врачебная бригада с оборудованием из Москвы, это…
– Не верю! – воскликнул Алексей.
