– Правду? – он перевел ошеломленный взгляд. – Вы что, шутите? Тогда точно стоит убраться отсюда!
– Нет! – я повернулась. – Мы не уйдем, пока не получим ответы. Если преступники здесь, необходимо…
– Но вы видели, что они сделали!
– Оставить панику! Я сказала, мы не уйдем! – подойдя, жестом указала в сторону тел. – Хочешь, чтобы их смерть была напрасна?
Вальтер умолк. Увиденное напомнило ужасы войны, где каждый день умирали товарищи. Охваченный сомнениями, он боялся правды, но как полицейский, не мог позволить убийцам и дальше безнаказанно совершать злодеяния.
– Нет, – взял себя в руки. – Что вы предлагаете делать дальше?
– Найдем архив. Если здесь проводились эксперименты, должны быть записи. Возможно, там мы узнаем, кто виновен в царящем кошмаре.
Закончив с осмотром комнат, мы дошли до следующего блока. Поделенный на шесть секторов, он мало отличался от предыдущего. В первых были боеприпасы, оружие и провизия. В остальных расположились кабинеты офицеров генштаба и лазарет, где ждал очередной сюрприз.
На кроватях, расставленных вдоль стен, лежали мертвые пациенты. В отличие от солдат, причиной их смерти стало не убийство. Все симптомы свидетельствовали об острой интоксикации, вызванной неизвестной причиной. Кожа трупов была бледно-зеленого цвета с багровыми кровоподтеками на лице.
Страх, что в комплексе проводили эксперименты, понемногу становился явью. Осматривая одно из тел, Вальтер обнаружил на шее и руках мертвеца крошечные следы от шприца.
– Черт! – выругался он. – Да что здесь произошло?! Солдаты в коридоре, теперь больные… Кому понадобилось убивать всех этих людей?
Он был шокирован и подавлен. Увиденные ранее, тела и кровь, множественные раны и усталость… Подобно мне, был готов поверить во что угодно, только не в то, что убитые стали жертвами своего же правительства.
– Нужно идти дальше, – я повернулась к выходу. – Необходимо найти архив. Смерть не должна быть напрасна.
Вопреки устоявшемуся мнению, где немецких солдат и офицеров выставляли в роли бездушных садистов и убийц, нам не чуждо сострадание и чувство единства с другими. Мы были беспощадны только к тем, кто в прошлом издевался, порочил нашу великую нацию.
Все они были пятном позора на репутации Германии. Враги развращали и уничтожали ее долгие годы, но вместо них, в лазарете лежали наши солдаты. Это не позволило остаться равнодушными.
Заветная цель поисков находилась в дальнем конце пятого сектора. В отличие от предыдущих, вокруг было чисто. Ни тел, или следов крови. Создавалось ощущение, что все прошлые комнаты просто декорации к киношному ужастику.
Пройдя вдоль стены и кинув взгляд направо, Вальтер заметил стальную дверь. Рядом с ней висела табличка с надписью: «архив». Осторожно приоткрыв, заглянул внутрь.
– Осмотрите ближние стеллажи, – достав пистолет, сделал жест рукой. – Я разведаю, что впереди.
Интуиция не подвела. Идя как можно тише и озираясь по сторонам, вдоль левой стены, я услышала едва различимое шуршание. Проследовав вглубь, заметила силуэт в черном плаще и фуражке. Стоя спиной, мужчина быстро перебирал бумаги, скидывая на пол, наиболее, по его мнению, бесполезные.
– Руки вверх! – направив оружие, приказала я. – Имя и подразделение! Живо!
Увлеченный уничтожением улик, он даже не заметил, как оказался в опасности. Пойманный врасплох, застыл на месте. Не делая резких движений, поднял руки над головой.
– Полковник Авель Оберхофт, – спокойно ответил. – Шестой отдел департамента юстиции Берлина.
– Час от часу не легче.… – услышав знакомый голос, я приказала повернуться. – Какими судьбами Авель? Решил податься в собачки Гиммлера?
– И тебе добрый вечер, – держа руки над головой, парировал он. – О чем ты?
– Об убийствах, что поручило Аненербе. Скажешь, не ты?
– К твоему разочарованию, нет, не я. Это дело рук других, – на его лице мелькнула злобная ухмылка, – монстров…
Провокационная усмешка выводила из себя. Авель был одним из подчиненных Генриха Мюллера, шефа тайной политической полиции.
Говоря кратко, в его обязанности как заместителя начальника шестого специального отдела входил надзор не только за военными, уличенными в государственной измене, но и непосредственная слежка за гражданским населением. Он выискивал предателей, политических диссидентов и глав подпольных групп сопротивления, действовавших на территории всей Германии.
Долгое время мы были очень близки, всегда выручали друг друга в сложные моменты жизни. Однако вступив в партию, Авель стал настоящим извергом, и дружба быстро переросла во вражду. Однако в отличие от Цорна, он был достаточно умен и не давал повода усомниться в преданности.
– Монстров? – я усмехнулась. – Кроме тебя я никого…
«Дружескую» беседу прервал громкий шум. В дальнем конце архива послышался грохот, а затем пронзительное это выстрела. Отвлекшись от взаимных пререканий, мы кинулись в сторону звука. Оказавшись на месте, стали свидетелями драки.
Валяясь на полу, и сжимая в правой руке пистолет, Вальтер пытался не дать его забрать. Тем временем противник пытался не дать себя убить.
– Ты не думаешь их разнять? – послышался за спиной голос Авеля. – Они так убить друг друга могут…
Я промолчала. Было интересно посмотреть, кто выйдет победителем и займет главенствующую позицию над соперником, но признаю, ничем хорошим драка закончится не могла.
Разнять разгоряченных соперников не составило труда. Быстро зайдя за спину и схватив за ворот, я отшвырнула незнакомца с силой в сторону. Повалив с грохотом стеллаж, он на миг потерял ориентацию в пространстве, но быстро поднялся на ноги.
Желая взять реванш, ринулся вперед, но заслонив Вальтера, я быстро дала понять: он напрасно думает выйти победителем из схватки.
– Следующий шаг станет последним, – угрожающе направила пистолет. – Я не позволю убить своего подчиненного.
Встретившись с гневным взглядом, мужчина остановился. Не желая обострения конфликта, выставил вперед руку.
– Постойте! – поспешил прояснить возникшее недопонимание. – Не стреляйте! Мы с вами не враги, – выдержал краткую паузу. – Фридрих Даммер. Майор…
– Судя по вашей форме, которую заметила еще в поезде, – перебив на полуслове, я смерила его недоверчивым взглядом, – друзьями мы тоже не являемся, герр Фридрих.
Противником Вальтера оказался тот самый невоспитанный офицер, что с таким наглым любопытством следил за нами в вагоне-ресторане по пути в Польшу.
– Пусть так, но, – согласился он, – мы здесь, чтобы помочь.
– Вам лучше подумать о себе, – повернувшись, я перевела пистолет на Авеля, стоявшего позади. – Вы оба арестованы по подозрению в жестоких убийствах. Руки за голову!
– Подожди! – он отступил на шаг назад, – мы тут…
– Живо! – не став слушать, я жестом приказала подойти к Фридриху. – В вашем любимом Гестапо поговорим, заодно и выясним, что вы тут натворили.
Надев на них наручники и пристегнув к столу, мы быстро обыскали архив, но ни записей об экспериментах, или других привлекающих внимание операциях. По бумагам это был простой военный комплекс, что немцы строили десятки по всей Европе для защиты оккупированных территорий.
– Быстро вы избавились от улик, – закончив с осмотром, я подошла ближе, – может, – кинула взгляд на Авеля, – вас на месте пристрелить, не дожидаясь решения военного трибунала?
Тогда я была уверена, что именно они виновны в царящем вокруг кошмаре. Доказательств было так много, что даже Вальтер был согласен с решением. Вопреки ожиданиям, он не стал защищать своего шефа в лице Авеля, не говоря о втором сослуживце.
– Да послушайте вы! – обратился Фридрих. – Здесь обитает нечто похуже, чем можете представить! – посмотрел в сторону выхода. – Неужели тела в коридорах вам ничего не говорят? Тот, кто это сделал, не имеет ни капли сочувствия!
Он был настойчив, даже слишком. Однако фанатичная убежденность, что в комплексе водятся, цитирую: «настоящие чудовища, представляющие большую опасность», лишь усилила раздражение.
– Вы лжете! – не намереваясь слушать очередные сказки, осадил Вальтер. – Мы уже слышали подобные заявления от одного сумасшедшего в берлинском департаменте юстиции.
– Сумасшедшего? Так вы здесь из-за Карла? – Авель перевел на меня взгляд. – Ты знаешь об экспериментальном отряде?
– О ком? – переспросила я. – Что за экспериментальный отряд?
Едва он попытался прояснить ситуацию, как резко погас свет, погрузив архив в темноту. В стремлении понять причину внезапного отключения электричества, Вальтер предложил осмотреть технический блок, что отвечал за жизнеобеспечение комплекса.
***
Кошмар окончательно стал явью. По пути к электрощиту мы наткнулись на изолятор, предназначенный для нарушителей дисциплины.
Стальные двери, ранее находившиеся под высоким напряжением, были способны сдержать злостного дебошира или, если понадобиться, угомонить недовольного пленного. Однако сейчас они были настежь открыты, и увиденное внутри повергло в ужас.
Стены, пол и потолок. Камера буквально была залита кровью. Под кроватью и в углу были остатки разорванной человеческой плоти и костей. Рядом с изолятором лежали мертвые тела нескольких солдат. Казалось, их пытались разорвать на куски.
– Хорошо, – потянувшись в карман плаща, я достала ключи от наручников. Отойдя от камеры, повернулась к Фридриху. – Теперь верю, что это сделали не вы.
Согласившись, что необходимо убираться из этого проклятого места, мы поспешили к выходу, но пройдя половину пути, отчетливо ощутили за спиной постороннее присутствие.
– Похоже, – услышав приглушенный звук шагов и остановившись, произнес Авель, – мы здесь не одни…
В отдалении отчетливо виднелась мужская фигура. Одетый в темно-синюю офицерскую форму охраны, незнакомец медленно приближался. Одежда и лицо, наполовину скрытое под фуражкой, были в крови. Остановившись в нескольких шагах, ехидно улыбнулся.
– Кто вы такой? – вспылив, спросил Вальтер. – Немедленно назовите себя!
Проигнорировав требование, офицер едва слышно рассмеялся. Пустая бравада забавляла его.
– Это последнее предупреждение, – сделав шаг вперед, Вальтер достал пистолет. Подняв, направил в сторону наглеца. – Ответьте на вопрос, иначе…
Импульсивность едва не стоила жизни. Поддавшись на провокацию, враг с невероятной скоростью кинулся в его сторону и лишь благодаря Авелю, Вальтер избежал объятий холодной смерти. Ловко схватив за ворот формы, он оттолкнул его в сторону, а сам поспешил отразить нападение.
– Какого черта Вальтер?! С ума сошел? – с трудом сдерживая нападавшего, крикнул из-за спины. – Кто опрометчиво кидается в драку, не зная о противнике ровным счетом ничего?
Противник не намеревался отступать. Обладая недюжинной силой, совершал стремительные выпады, но являясь не совсем «обычным», Авель обладал завидной реакцией. Однако одной ловкостью бой не выиграть.
Понимая, что в одиночку ему долго не продержаться, я поспешила на помощь, но возникнув перед взором, Фридрих преградил путь. Указав в сторону Вальтера, попросил остаться в стороне.
Ошеломленная наглостью, я даже не успела сказать и слова, прежде чем его силуэт, мелькнув, оказался рядом с Авелем. Однако навыки ближнего боя оставляли желать лучшего. Фридрих лишь путался под ногами. Не успевая отражать, пропускал удары, из-за чего Авелю приходилось, рискуя собственной жизнью, спасать нерадивого товарища.
Воспользовавшись этим, враг поймал его в ловушку. Не успев парировать выпад, Авель с силой отлетел в стену. Ударившись спиной, с шумом упал на пол.
Пока он безуспешно пытался подняться, настала очередь Фридриха, но подоспев вовремя, я отразила нападение. Схватив за ворот, отбросила майора в сторону, поближе к Вальтеру.
В ответ оскалившись, враг окинул меня гневным взглядом. В очередной раз у него нагло встали на пути. Сделав стремительный шаг, кинулся, но быстро пожалел о поспешности.
Наслаждаясь чередой легких побед, он был слишком самонадеян. Не успев отразить выпад, отлетел вглубь коридора. Упав на спину и обхватив тело, громко простонал от боли. Однако голос больше походил на рычание дикого животного, нежели на человеческий.
– Что ты за невиданное чудовище? – с насмешкой обратилась я. – Побочный продукт игры Аненербе в бога?
Услышав оскорбление, он окончательно взбесился. Поднявшись на ноги, словно дикий зверь, молниеносно ринулся. Физическая сила не поддавалась объяснению. Офицер напоминал сгусток агрессии и чистой злости. Я буквально ощущала его гнев на своей коже.
Пока настойчиво пытался меня убить, Авель пришел в себя. С трудом поднявшись, первым делом поспешил удостовериться в безопасности товарищей. Кинув взгляд, заметил, что Вальтер хочет вмешаться.
– Даже не думай! – гневно крикнул ему. – Это чудовище с легкостью убьет тебя!
Приказав помочь раненому Фридриху, он поспешил мне на подмогу, но даже вдвоем мы едва могли противостоять обезумевшему от крови убийце. Предугадывая и с легкостью отражая все выпады, офицер оттеснял нас все дальше вглубь коридора.
– Ощущение, – Авель злобно оскалился, – что мы сражаемся с генералом…
– Да ты никак шутишь… – я с тревогой перевела взгляд.
– Нет, – он усмехнулся, – я серьёзно.
Невероятная скорость и сила, с которой нападал офицер, навели на жуткую мысль. Если он был прав, жить нам оставалось недолго.
***
В мире существует много странных вещей. Одни пытаются объяснить их с помощью науки, другие списывают мистические проявления на следствие бурной фантазии и первобытных страхов. Третьи приписывают им сверхъестественную природу и обходят стороной.
Иные – чудовища из легенд и мифов. Кровожадные монстры, лишь внешне похожие на людей. По поверьям, вставая ночью из могилы, они рыскают по округе в поисках живой плоти и крови, и любой, кто их встретит, бесследно исчезнет во мраке.
Практически бессмертные, они неуязвимы для большинства ядов и оружия, а убить их можно, только если отсечь голову или вонзить в сердце серебряный кол.
На протяжении веков их существованием пугали необразованных крестьян и непослушных детей. Писатели создавали пугающие произведения, а режиссеры XX века снимали фильмы ужасов, где неизменным злом, в самом мерзком его проявлении был именно иной. Бродя по бесконечным ночным улицам старого города, он охотился на прелестных и невинных красавиц. Проклинал навечно их души гореть в адском пламени.
Под влиянием готических романов и фильмов многие, даже в современном, быстро меняющемся мире, отказавшемся от средневековых предрассудков, представляют нас в довольно абсурдном свете.
Одни уверены, что мы носим викторианские одежды и живём в старых, заросших паутиной и мхом темных замках, под которыми располагаются промозглые насквозь темницы и пыточные. Другие, напротив, что местом дневного пребывания являются мрачные и темные могилы, из которых каждую ночь восстаем, словно зомби. Третьи считают нас злыми духами, которые, превращаясь в диких животных, пробираются в ночные часы в дома, забирают души спящих.
В темные века, живя под гнетом святой церкви, люди боялись нас. В городах и сёлах религиозные фанатики, искренне веря в дьявола, учиняли «божественную» охоту в погоне за: «…бесовским отродьем и прочими небоугодными тварями»[3 - Изречение из знаменитого руководства «Молот ведьм»] Стремясь искоренить зло, замучили и сожгли больше миллиона жителей средневековой Европы.
Однако пусть времена инквизиции давно прошли, и теперь мало кто из современных людей верит в старые легенды, не все из них вымысел.
Иные вполне реальны, но вопреки утверждениям, мы не боимся солнечного света или крестов, святой воды или причастия. Не бежим сломя голову от христианских реликвий, что просто предметы обихода. Подобно смертным, любим роскошь и уют. Покупаем красивые вещи и недвижимость, заключаем сделки. Живем, знакомимся, влюбляется, и даже женимся.
Нас можно встретить в государственных учреждениях, крупных компаниях и больницах, где иной может работать в должности хирурга или врача экстренной медицинской помощи. Мы принадлежим к нациям, вступаем в партии, участвуем в войнах и политических интригах. Любим свою страну и готовы ради нее на все.
Что до всех тех дьявольских сил, что приписывают церковники и поехавшие сектанты? Практически все это пустые домыслы.
Мы не способны обращаться в дым, управлять дикими животными или создавать послушных зомби из умерших. Внезапно исчезать, появляясь за сотни километров в другом месте.
Даже иммунитет к большинству известных болезней и ядов не гарантирует вечную жизнь. Подобно смертному, иной может погибнуть от гранаты или мины, ножевых или огнестрельных ран. Стать жертвой несчастного случая.
Любая незначительная потеря крови делает нас опасными для окружающих. Подчиняясь жажде, мы, не задумываясь, убьем любого, кому не посчастливилось оказаться рядом. Друзья, родные, возлюбленные. В такие моменты для нас не существует привязанностей.
