Стас Степанов "Пантера 1-6. Часть первая. В плену у пространства-времени"

Солнце заливало своим светом густые кроны высоких деревьев, лучи терялись в пышной их зелени, почти не доходили до корней, местами и вовсе теряясь в листве. В полумраке, под сенью стволов, рыскали хищники в поисках добычи. Там, где деревья не так близко подступали друг к другу, росли папоротникообразные и кустарники в большом изобилии. Выщербленный временем, солнцем, ветродувами, дождями, в древности тысячами ног, колес, копыт, камень торгового тракта нагрелся до высокой температуры, обдавая жаром голые ноги мутантов, но они словно не чувствовали горячей щербатой поверхности блоков. Их закаленные ноги столько повидали, столько ощутили за короткую, весьма бурную, жизнь неугомонных хозяев.

Дорога почти не петляла, вела на восток, постепенно сворачивая на юго-восток. Солнечный диск медленно, но верно клонился к закату, уже успев скрыться за ближайшими к тракту деревьями, тени удлинялись, нарастали, таились в серо-коричневой стене, стоящей по другую сторону дороги, противоположную закату. Они шли, примерно, пять-шесть часов неторопливым шагом, оставив позади не меньше двадцати километров, без единой остановки, без отдыха, та ни разу не перекусив и не сделав даже пары глотков вина.

Но желудки уже через час утробно зарычали, требуя срочного подкрепления. Первой не выдержала Наталья. Она остановилась внезапно, повернулась кзади идущему Дмитрию. Ее примеру последовали и остальные.

– Все! Пора кушать, – сообщила Пантера, маня друзей под сень старого каштана.

Однако Дмитрий не успел и короб со снедью снять с плеч, как острый слух Пантеры уловил в чаще на закатной стороне тракта едва различимый треск, как будто кто-то осторожно шел. И действительно, вскорости пред их очи, совершенно не таясь, предстал сухонький седовласый старичок, открыто, без страха, глядя на собравшихся перекусить подростков и не смутившись при виде не естественно огромной плотоядно оскалившейся крысы. Мутанты с любопытством и подозрительностью осматривали незваного гостя.

Его возраст было невозможно определить: можно дать как пятьдесят лет, так и семьдесят, – но не смотря на свои годы, дряхлым стариком его не назовешь. Худой, жилистый, как и всех жителей Вьены – глаза зеленого цвета, по-прежнему оставались живыми и смешливыми, молодыми, проницательный взгляд не сумел смутить подростков. Серебряные волосы по традиции схвачены зеленой лентой в косу. Красная рубашка и золотистые штаны обтягивали худосочное тело.

– Куда путь держите, молодые люди? – лукаво улыбнувшись, поинтересовался старик.

Они переглянулись друг с другом и совсем недружелюбно воззрились на старичка, готовые в любой момент защититься и контратаковать – уж слишком неожиданно этот гость появился черт знает откуда и крысы не испугался, и ведет себя чересчур спокойно – более чем странно.

Видя их напряжение и недоверие к своей персоне, старик еще шире улыбнулся и примиряющим голосом изложил:

– Я – Каллис, приемник Черного Колдуна, основавшего Вьену и святилище двести весен назад. Можете меня не бояться…

– Не делай нам одолжения, старик, – ледяным тоном попросила Наташа. – Нам решать – кого бояться, а кого – нет… Ты, верно, вьенский жрец? – уже более мягко поинтересовалась Пантера.

– Вьенцы называют меня Старым Жрецом, – согласился человечек.

– Жрец чего или кого? – не скрывая презрения и отвращения, поинтересовался Дмитрий, демонстративно захрустел суставами сильных пальцев.

Жрец словно не заметил угрозы, нависшей над его жизнью, и, ни чуть не обидевшись, ответил:

– Жрец Сатурна и, по совместительству, его жены Румы.

– Опять эти дрянные божки! – и Наталья не по-детски, смачно выругалась, чем удивила даже своих друзей. – Чего ты хочешь?

– Вопрос в том, чего хотите вы, Звездные Вестники Богов? Вы пришли в наш мир по воле богов, чтобы освободить народы Винэру от нависшей над ними беды и уничтожить источник этих бед – Бэрайю-мага.

– Ах во-от оно что?! Мы не козлы отпущения, которые должны защитить трусливые шкуры блеющих овец, – ядовито съязвила Наташа, зло усмехнувшись, от ее голубых глаз повеяло холодом.

Старик вдруг разочарованно пробурчал себе под нос так, что все услышали:

– Боги редко совершают ошибки, но, похоже, они напрасно тратили силы на открытие портала, возлагая на земных героев слишком много неоправданных надежд. Таков наш рок – захлебнуться в крови под натиском неведомых сил зла.

– Ты сбрендил, старик! – недовольно воскликнул Один, поднимаясь с земли и тихо метая молнии – он посмел улучать их в трусости и ничтожности. – Если боги не могут до сих пор расправиться с каким-то магом и его воинами, то что сможем сделать мы – простые смертные?..

Каллис вновь улыбнулся, на этот раз с хитрым прищуром глаз.

– Однажды боги атаковали мага, но, как ни прискорбно, потерпели поражение и едва не лишились жизней. К тому же у них множество дел. Если они целиком вовлекут себя в борьбу с магом, то мир в любом случае рухнет. Сатурн и Рума следят за тем, чтобы не проснулся Черный бог – изначальное древнее тупое зло, поддерживают баланс между добром и злом и так далее. Кроме всего этого им поклоняются не только на Винэру. Теперь понимаете, почему боги выбрали вас?

Герои были впечатлены рассказом Старого Жреца, они глубоко задумались, а старик не торопил их с ответом, понимая, что сколь бы опытными подростки ни были в борьбе со злом, все же моментально оценить им сказанное не могут.

– Так, значит, и Земля, ну, мир, с которого нас перенесли, тоже подведомственна… богам? – казалось, Наталья была шокирована сей дерзкой мыслью.

– Нет. В поисках методов эффективной борьбы с инородным магом Сатурн случайно «провернул» ключ, открывающий Врата в ваш мир. Боги заинтересовались новым для них миром и стали активно искать тех, кто сумеет дать достойный отпор Бэрайе. И нашел, как вижу.

Один, собираясь с мыслями, открыто, без задней мысли, изумленно посмотрел на седовласого старика.

– Они случайно выбрали меня? – наткнувшись на непонимающий взгляд Жреца, пояснил: – Я так понял, что боги наблюдали за нами еще тогда, когда мы не были вместе, не знали друг друга (короткий утвердительный кивок). Они как-то вручили мне комп… это такая штуковина, благодаря которой можно узнать, не выходя из дома, все обо всем. И если я правильно понял, с помощью компа они хотели сформировать мой характер, то есть… ммм… подготовить к серьезным испытаниям. Но как боги узнали, что я повстречаюсь с моей милой? Почему выбор пал на Наташу – понятно, она изначально являлась хищницей, они также могли предвидеть, что Димка, в конце концов, добьется результатов в лаборатории. Но я – обычный неприметный мальчик!

– Об этом знают сами боги, мне – неведомо. Ундерман, верно, рассказывал вам о том, что в каждом городе, во всех восьми странах, богам посвящены храмы или святилища, в которых служат жрецы или жрицы. В Готреле еще шесть лет назад существовал храм, в котором поклонялись обоим богам. Теперь же на том месте возведена огромнейшая башенная крепость, принадлежащая Бэрайе-магу и его верному помощнику Грому.

– А храм стоял в центре Готреля, в деревне под названием Вайна, – вспомнил Один слова вьенского князя о самой большой деревне в лесу, а раз самая большая, значит, вайнцы могли позволить себе возвести не только какое-нибудь маленькое капище, но и храм, зная, что его будет посещать по крайней мере половина Готреля.

– Да. Теперь во всем Змеином лесу осталось лишь вьенское святилище, жрецом коего являюсь я. И я бы хотел показать вам это святое место да заодно и кое-что добавить к повествованиям вьенского князя. Там же и подкрепитесь. Но если вы торопитесь…

Старик, более ни слова не говоря, повернулся к ним спиной и шустро скрылся в чаще, преднамеренно идя по ней, словно медведь, пробирающийся сквозь густые заросли.

– Ну и что дальше? – поинтересовался Один у Наташи, находясь в растерянности, ее ответа ждали с нетерпением Волк и Еханна. – Продолжаем держать курс на восток или же, на свой страх и риск, следуем за Старым Жрецом, пока он не скрылся совсем?

Однако Наталья молчала, счастливо улыбаясь, казалось, думая о чем-то отвлеченном, не касающемся создавшейся дилеммы.

– Наташа, чему ты радуешься? – не понимающе спросил Харрол.

Вместо ответа девушка подняла глаза и как-то уж нежно посмотрела на Одина, игнорируя или не замечая выжидающих ее решения друзей. На лице Одина отразилось глуповатое выражение, брови сдвинулись к переносице. Наташа вдруг ласково положила свои ладони ему на плечи, заставив вздрогнуть от неожиданности. Подросток понял, чего так несвоевременно желает Наташа и не стал сопротивляться, хотя время безвозвратно уходило, замер в коротком ожидании. Наталья закрыла глаза и Один ощутил на своих губах требовательный поцелуй.

– Ну вот, – отворачиваясь от сего умилительно-сентиментального зрелища, заворчал недовольно Дмитрий. – Стоит только черную кошку назвать ласково «милой» и «хищницей», так она начинает самодовольно мурлыкать и льнуть к своему котику, даже если вокруг мир рушиться.

Они бесшумно следовали за быстро идущим Старым Жрецом, петляя по одному ему известным тропам, словно змея, запутывая следы. За час никто не проронил ни слова, повисло напряженное молчание. Но так даже лучше, у героев не было желания говорить, каждый думал о своем, в основном сходясь в мыслях.

Любопытство пересилило все доводы разума, четверка последовала за Каллисом, который не смотря на старость, мог дать фору по марш-броскам многим молодым. Они не могли довольствоваться скудными сведениями, а старик обещал поведать что-нибудь интересное об этом мире. Им хотелось знать все. Тем не менее, снедаемые любопытством, герои не забывали об осторожности, наблюдая за Каллисом и тишиной Змеиного леса, они по-прежнему до конца не доверяли жрецу, да и вдруг вновь нападут скелеты или еще какая-нибудь неживая дрянь.

Они шли за стариком, словно тени, иной раз ему даже казалось, что позади действительно никого нет, а оглядываясь, натыкался на внимательно-настороженные глаза. Он понимал их – звери, привыкшие доверять только себе и больше никому и ничему, даже порой собственным глазам. Звериное чутье молчало, значит вокруг все относительно нормально, тихо и спокойно. Друзья быстро перегруппировались. Впереди, по пятам Каллиса, ступала по-кошачьи Наталья. Справа и слева и немного сзади, в метрах полутора от нее, не отставая, но и не спеша, следовали Один и Дмитрий, самый тяжелый и неповоротливый в группе (но так его могут назвать лишь друзья) – и он в этот раз не потревожил ни единого листочка, ни единой хворостинки. Еханна была подобна воздуху – ее вообще никто не видел, не слышал, не ощущал. По просьбе хозяйки серая крыса замыкала процессию далеко позади, дабы быстрее обнаружить потенциальную угрозу.

После двух часов блужданий меж деревьев и кустов, вдоль ручьев и через них Наташе стало казаться, что Старый Жрец заманивает их в какую-то ловушку. А если этот старик – страшно представить! – сам Бэрайя-маг? Хотя княжичи и уверяли, что колдун маленький, приземистый, мало кто его видел, а те, кто все же удостаивался этой чести и возвращался живым домой, уверял, что маг ходит ссутулившись в балахоне, скрывающем полностью внешность. Но это ни о чем не говорит. Если карлик действительно колдун, то он вполне может принять любой человеческий образ, например, жреца вьенского святилища, назвавшего себя Каллисом…

А когда они вышли, наконец, к святилищу, то, словно молнией все разом пораженные, замерли истуканами. Они представляли капище как угодно, но только не так. Оно было ярким, впечатляющим и… будто живым.

– Это и есть… святилище? – вопрос Одина прозвучал хоть и глупо и неуместно, однако Старый Жрец кивнул утвердительно. – Невероятно!

Под впечатление попал не только Один, но и Наташа с Волком, даже Еханна раскрыла челюсти от удивления, и в изумрудных глазах отражались огни.

Небольшое святилище было возведено на гранитном квадратном блоке (сколько же людей корячилось, волоча этот тяжеленный гранит?!). Три стены – левая, правая и задняя – выплавлены из чистейшего серебра, не поддающегося коррозии и прочим видам разрушения. Сверху, вместо крышки, в виде купола светил рубином… огонь! По куполу огонь бегал неспешно волнами, завораживая. Над четырьмя внешними углами серебряных блоков стен зависли четыре прозрачных бесплотных факела, сотканные из магического золотистого свечения, а из чашечек факелов исторгался настоящий огонь – золотистый огонь! И он не чадил, вообще никакого дыма не образовывал. Но как пламя удерживалось на факелах, состоящих из пучка света? Внутри святилища, под самым рубиновоогненным куполом, кружились по вертикальной оси, переплетенные друг с другом, в форме кубка, виноградная лоза, светящаяся золотом, и лиана хмеля – бирюзового свечения. Их плоды испускали мягкий изумрудный свет, манящий к себе сквозь пульсирующий купол. Слева и справа от светящегося рубином, золотом, бирюзой, изумрудом святилища стояли два дракона (те самые, одного из которых живым встретила однажды Наталья) из меди, позеленевшей от времени. Изумруды глаз казались живыми, смотрящими на гостей с непонятным выражением, из пасти хищно ощерены, обнажая страшные клыки из неизвестного молочного цвета минерала. Когти на коротеньких передних и мощных длинных задних лапах отлиты из смеси металлов – вольфрама и титана. Неизвестный мастер настолько ответственно подошел к своей работе, что до сих пор, не смотря на зеленеющую поблекшую медь туловищ, создавалось впечатление, будто животные настоящие.

Все четверо, не в силах скрыть потрясения, с восхищением взирали на великолепие, созданное магией.

– И что – еще никто не пытался ограбить святилище? – оправившись от шока, уже спокойно вопросила Наташа, глядя прямо в глаза старику.

Жрец усмехнулся и стал объяснять так, словно воительница – несмышленый ребенок, впервые столкнувшийся с магическими чудесами.

– Черный Колдун основал не только Вьену, но и заложил святилище, посвящая его обоим богам. Факелы – это четыре стороны света, четыре стихии – огонь, вода, земля, небо, – пламя поддерживает баланс между временем и пространством. Что произойдет с нашим миром, – да и вашим тоже, – если начнут тухнуть один за одним факелы, освещенные Сатурном, думаю вы можете себе представить. Чтобы охранить время и пространство от искажений, на страже стоят готрельские драконы. Они отведут глаз путнику, проведут мимо святилища, если его намерения корыстны, но укроют человека доброжелательного от любой опасности.

Старый Жрец замолчал, давая понять, что на вопрос он ответил сполна и желал бы приступить к тому, ради чего они собственно так долго блуждали по лесу и пришли к капищу.

– А человек с добрыми помыслами может привести сюда людей с противоположными намерениями? – с усмешкой поинтересовалась девушка.

Жрец никак не отреагировал на явную издевку, по крайней мере внешне, лишь коротко ответил, слегка качнув головой.

– Может только жрец.

– Замечательно, – вновь недобро усмехнулась Наталья и уже более серьезно сказала: – Но мы не за этим приперлись к святилищу. Ты что-то обещал, – напомнила она.

– Конечно, – легко согласился Каллис. – Но вначале позвольте рассказать о вашей миссии на Винэру и некоторых опасностях, которые могут поджидать на пути.

– Валяй, – милостиво позволила голубоглазая красавица.

– Но для начала пройдемте в мой домик. Негодно сидеть на холодной земле да и небось успели проголодаться? – Каллис по своему обыкновению дружелюбно улыбнулся.

Дом стоял немного поодаль от святилища на цветочной поляне, между сорокаметровыми лепидодендронами. Поляна была влажной, водянистой, а яркие, пестрые крупные цветы совсем не смотрелись на фоне древовидных папоротников. К крыльцу вела дорожка из деревянного настила. Сруб из просмоленных бревен стоял на длинных сваях – хлипкая почва не давала возможности поставить дом на фундамент. На его лицевой стороне, слева от входной двери, смотрело широкое окно, затянутое бычьим пузырем.

– Это же лепидодендроны! – воскликнул Дмитрий, восхищенно глядя на мрачные болотные заросли.

– И что же в них необычного? – лениво поинтересовалась Наташа. – И в Гилее такие растут.

– В Гилее такие не растут, – сообщил Волк, улыбнувшись. – Лепидодендрон – древовидный папоротник, вымерший еще в каменноугольном периоде, а у нас – современные.

– А-а, вот оно что.

По ступеням они вошли в дом. Жрец рассадил гостей вокруг обеденного стола по лавкам, не забыл он и про Еханну. Поскольку в единственной комнате царил полумрак, он зажег лампы, ярко осветившие весь дом, в котором было всего два окна, заделанных бычьим пузырем, плохо пропускавшим солнечный свет, к тому же солнце заволокло случайными тучами.

Каллис подсуетился, вынимая из корзин, что штабелями расположились на полках у северной стены дома, фрукты, овощи, кувшины с вином и маленькие бочонки с пивом и прочую снедь. Земляне решили, что лучше вначале отобедать плотно, а потом послушать жреца, и бесцеремонно набросились на еду, совершенно не заботясь о манерах, запивая все это кто вином, кто пивом; специально для Еханны Дмитрий подливал в блюдо различные соки, так как она не любила алкогольные напитки. Еда быстро оседала в желудках гостей, жрец только и делал, что подносил новую снедь. Наконец, все четверо наелись, сытно потянулись, хрустя суставами.

– Вот это другое дело, – удовлетворенно сказала Наташа, ни к кому конкретно не обращаясь. – Теперь можно спокойно двигаться дальше на восток до поздней ночи. Ах да – большое спасибо за обед, – вспомнила она.

Жрец встревожился – если иномирцы сейчас уйдут, то они не узнают о своей миссии и об опасностях, поэтому сразу, без лишних слов, перешел к делу.

– Боги остановили на вас свой выбор оттого, что вы обладаете огромным потенциалом, отличаетесь от большинства воинов по многим признакам: вы невероятно сильны, умеете оборачиваться боевыми зверьми и непробиваемыми рыцарями, извергающими свинец, огонь, солнечные лучи и молнии; умеете разуметь и имеете огромный опыт в сражении с разными тварями, а не только с людьми, достаточно честны, жизнелюбивы, но и хитры. Ваши качества очень важны в борьбе с Бэрайей-магом, его прихвостнями и проклятыми войсками, уже успели нанести магу существенный урон, уничтожив сотню смарагдов и полсотни бромидов, а также отравили их же оружием Калимнулу, одного из четырех военачальников. Бэрайя могущественнее любого из винэрианских магов: об него обломали коготки Валцхабва, маг при дворе короля Карла Мудрого, ведающий грозовыми тучами и молниями. После одной такой волшбы, даже при поддержке Балара и прочих слабых и среднесильных магов, Бэрайя остался живым и невредимым, а все колдуны, в особенности Валцхабва, стали почти беззащитными и обессиленными.

Балар – Ледяной колдун – царь северной Гипербореи. Рано или поздно вам придется с ним столкнуться, но лишь тогда, когда он вами серьезно заинтересуется, уж поверьте старичку. Балар крайне умен, коварен и хитер, однако во взаимоотношениях с южными соседями мягок, учтив и предупредителен, то есть соседи без известной опаски относятся к политической деятельности Гипербореи и охотно с ней торгуют, не смотря на то, что караванные пути на север пролегают через Ничейные Земли по одной-единственной относительно безопасной дороге – по реке Кадмея. Однако находятся и такие смельчаки, которые презрев опасность столкновения в Междуземном проливе с пиратами, ведут груженые товаром корабли через Латенландское море и пролив Крушений на север Гипербореи, где собственно и располагается древняя столица – Криолимна. Немногим счастливчикам удается проделать этот путь.

Я, кажется, отвлекся от основной темы.

Если когда-нибудь по воле случая окажетесь в знойной Птеригии, стране, что на юге Готреля, больше всего опасайтесь задеть чувства молодой и горячечной царицы Птерис. Но Птерис иногда прощает, а вот огненный колдун Джабгу, оберегающий юную особу и страну от кровожадных лапаротомов и алчных соседей, в том числе Дейча, Алексии и Пограничья, никогда. Ежели вы понравитесь Птерис или хотя бы один из вас, то ни Джабгу, ни ее народ, относящийся к ней со слепым обожанием, уже не будут иметь над вами никакой власти, даже если вы им не нравитесь. Но даже Джабгу, как и Валцхабва и Ледяной колдун, бессилен против нечеловеческого мага, оккупировавшего треть всей Птеригии и заболотившего эту территорию – на севере страны. Имя мага – Рыба-Ерш.

… Да-да, Рыба-Ерш, в этом нет ничего смешного. Считалось, что рыбья магия исчезла с лица Винэру восемь тысяч весен назад со смертью последнего ее обладателя, но пять сотен весен назад проявления этой волшбы заметили в некогда кристально-чистом птеригианском озере. Рыба-Ерш превратил одно из прекраснейших, древнейших озер в непроходимое болото. Лучшие маги Винэру пытались понять сущность колдуна, а затем уничтожить. Рыба-Ерш опасен, с ним невозможно договориться, он убивает и пожирает всех, кто осмеливается посягнуть на его территорию и постепенно завоевывая новую, медленно и неотвратимо надвигаясь на столицу страны – Птерилию. Напор колдуна сдерживают лишь еще чистые горные воды реки Пограничной и сам Джабгу. Его необходимо остановить так же, как и Бэрайю.

Алексия… Нищая страна, живущая по варварским обычаям. Еще пять тысяч весен назад алексийские жрецы знали секрет Запретных земель и умело налаживали и поддерживали связи с нелюдимыми, но все же отчасти открытыми для соседей, странами – Латенландией и Ледяной страной. Алексия процветала: самая мощная и крепкая армия, полная демократия, когда каждый алексиец был свободным и независимым от господ, в страну направлялись многочисленные караваны с самыми разными товарами, шли потоки ценных мехов, украшений, драгоценных камней и металлов, а вывозились уже готовые изделия, большинство из которых ценились во всем мире… Увы, от былого величия не осталось и следа.

Государство обворовывают чиновники, богатые богатеют, нищие беднеют. Народ погряз в невежестве, голоде, нищете, разврате, обжорстве и пьянстве; падшие женщины торгуют своим телом на каждой улице любого города, оборванцы просят милостыню. Но не смотря на все эти и другие пороки, люди обожают своего короля за то, что он никогда не забывает о защите государства, всеми силами и правдами поддерживая в идеальном порядке алексийскую армию и Черную Реку – небольшие регулярные войска, обладающие высшим искусством войны и умеющие выживать там, где обычно выживают только сильнейшие. Храмы богов содержатся в несвойственном алексийцам порядке и чистоте, а сам король никогда не прячется за спины своих армий и всегда поддерживает народ в трудные минуты. Но за упавший нрав соседи за глаза сравнивают алексийцев с лапаротомами, хотя и каждый житель Алексии всей душой ненавидит этих кровожадных варваров и их бога.

Самыми старыми и злейшими врагами человечества являются лапаротомы. Их жестокие ритуалы известны всему миру и повергают в шок даже скорых на расправу алексийских и гиперборейских палачей. В достижении своих целей император земли Лапаротомов Рюрик (при этом имени Одина и Дмитрия невольно охватило на короткий миг удивление) и его орды не гнушаются никакими средствами.

В истории Винэру очень много неясностей – и неизвестно откуда прибыли эти орды и что заставило их покинуть насиженные места, но только примерно две тысячи весен назад они заняли плодородные лесостепи и степи вольных кентавров после того, как те исчезли, канули в небытие, хотя бытует мнение, что именно лапаротомы истребили конечеловеческих степняков. Поначалу, долгое время, дикие варвары никак не проявляли себя – ни с лучшей, ни с худшей стороны. Они не вели торговлю с соседями, не пускали послов в свои земли, вели скрытный образ жизни. Однако Винэру суждено было узнать, кто пришел на смену кентаврам.

Легендарный князь Стригон с именем своего бога Лапару повел орды варваров на Птеригию, Пограничье и Алексию. Стригон и Лапару жаждали только одного – уничтожить все народы континента, дабы на Винэру остались существовать только лапаротомы под знаменем единого бога – своего бога. Но кровопролитная война, начатая под предводительством Стригона, окончилась полным поражением варваров. Все народы объединились на время и с жестоким отчаянием дали серьезный отпор врагу, изгнали со своих земель, а колдуны, объединив все свои силы, разом обрушили мощь на Лапару, но истребить так и не сумели. С тех пор лапаротомы не затевают войну с соседями, однако совершают регулярно рейды на Алексию и Пограничье, в обход Птеригии, презрев опасности Ничейных земель. Как-то раз варвары пытались сунуться в Птеригию, но ни один из десяти тысяч воинов не вернулся в степи – огненный колдун Джабгу всех до единого испепелил, не убоявшись гнева их сородичей.

В вышеназванных странах небольшие варварские отряды воруют людей и насильно уводят в свои земли, дабы принести в жертву кровожадному богу Лапару, больше всего убивая беременных женщин и маленьких девочек. Жертв приносится так много, что все колдуны и власть предержащие теряются в догадках: зачем столько жертв? Лишь только три мага представляют для чего: Лапару набирает силы, чтобы разбудить и удерживать в своей власти Предвечного Черного бога – изначальное тупое зло, дремлющее где-то в пучинах Дельфиньего океана. С его помощью Лапару надеется низвергнуть наших богов – Сатурна и Руму – и установить, как и прежде, свое единоличное господство. Однако и Лапару должен понимать, насколько опасен Черный бог – после свержения богов его необходимо вновь погрузить в вечный сон. Если Предвечный прочувствует свою неограниченную силу, то он ввергнет весь мир в Вечный Хаос, не пощадив и того, кто его разбудит.

Но это лишь… предположение, подозрения необосновательные могущественных чародеев. А по сей день набеги приводят в бешенство короля Александра и царя Артемия и даже Королевсий Легион Пограничья редко может похвастаться удачей в поимке и уничтожении ордынцев. Как ни странно – не всех рабов приносят в жертву: десятерых, самых крепких и здоровых детей, из сотни пленников оставляют в живых, дабы предотвратить кровосмесительство…

До сего момента ни разу не перебившие речь Каллиса оборотни внезапно насторожились, обратились в слух, повернули взоры в ту сторону, где предположительно располагалось святилище. Старый Жрец тоже прислушался, затихнув, невольно поддавшись на миг всеобщему настроению. Поняв первопричину, Каллис спокойно сообщил.

– Семья, которая пострадала сегодня от пожара, идет ко мне за помощью, – сказав это, старик вышел из дома встречать осиротевших без родного очага вьенцев.

– Дай вам боги здравия и благополучия, – с сочувствием в голосе и отцовской любовью приветствовал семью Каллис да как-то запоздало вспомнил, что нужно было попросить Вестников не показываться на глаза вьенцам по известным причинам.

– И тебя, Старый Жрец, пусть боги не обходят стороной, – ответствовал глава семьи, осунувшийся за один день…

Вскоре на Готрель опустилась черная ночь, отчего и лес стал темным и зловещим, наполнился клекотом, уханьем, завываниями, рычанием и прочими настораживающими звуками, воздух буквально пропитался насквозь этими звуками. Звезды и луну закрывали густая крона и низкие облака, духота, насыщенная различными запахами, дурманила, забивала легкие, вынуждая путников чаще и громче дышать.

Обладая кошачьим зрением, Наташа могла четко различать контуры деревьев, кустов, древнего торгового тракта и прочих предметов. Идти всю ночь не имело смысла, а отдохнуть с длинной дороги необходимо – это понимали все в группе, поэтому, когда Наталья свернула на север (не на каменных же плитах ночевать?), Один, Дмитрий и Еханна не стали сопротивляться безмолвному единоличному решению подруги, а охотно последовали следом, в основном полагаясь на слух, чем на зрение (хотя каждый в той или иной мере различал силуэты в кромешной тьме), ориентируясь по ее дыханию и легким звукам шагов, то и дело натыкаясь на хлесткие удары ветвей, отведенные Наташей.

Вскоре они остановились, отойдя на приличное расстояние от дороги.

– Видите вот эти четыре сосны, близко расположенные друг к другу? – спросила Наталья, имея в виду могучие стволы, стоящие в метре от них и тесно переплетающиеся верхними сучьями.

– Ну… в общем да, – не очень уверенно ответил Один.

– Тогда укрепляем между стволами шалаш – не нравится мне сегодняшняя ночь.

Работа бурно закипела, не взирая на темень. Они наломали множество сучьев, причем даже крыса принимала участие в общем деле об устройстве временного жилья, складывая ветви в одну аккуратную кучу близ выбранного для сего места. Затем принялись конструировать из наломанного сырья шалаш, плотно скрепляя сучья друг с другом в соснах и через час работа завершилась. Жилище вышло крепким, добротным, широким и просторным внутри, с узким входом и порожком, выстроенным не на один день. Работники по очереди, без толкучки, с шутками, забрались вовнутрь и улеглись на мягкие папоротниковые вайи, которыми они выстлали предварительно пол, изборожденный неудобными корневыми отростками. Дмитрий привычно прижался к теплому меху четвероногой подруги, а Пантера ласково обнялась с Одином.

Четверка уставших путников быстро уснула, не озаботившись выставить хотя бы одного дозорного – часть сознания продолжала бодрствовать и зондировать местность вокруг четырех кедровых сосен.

Им снились тревожные сны, сменяющие друг друга галопом, каждому свои, но по сущности не особо разнящиеся: низкорослый Бэрайя-маг в балахоне, скрывающем все его тело, черные и зеленые скелеты, пытающиеся отравить их ядом, заключенным в наконечниках стрел, пронзить копьями; зловещий и таинственный лес Готрель, одновременно похожий и отличающийся от Гилеи, не желающий выпускать из своих недр чужаков, создавая им серьезные препятствия – вязкие топи, тучи насекомых-кровососов, стаи злобных голодных волков и прочая гадость; Сатурн и Рума и во снах не желающие явить свои божественные лики героям; Монстр и Калимнула со своим бесплотным войском выжигают до основания Вьену, а ее жителей безжалостно убивают, проливают невинную кровь, затем обнаруживают магическое святилище, вступают в бой с его стражами – медными готрельскими драконами – и кромсают оживший металл на куски, капище оставляют в руинах; золотые факелы гаснут, искажая время и пространство; оставшиеся в живых после побоища, находясь в жалком состоянии, не обращая на проливной дождь, молча проклинают Бэрайю, Драйя тихо плачет, зовя своего недавно обретенного любимого, Дивони угрюмо и молча стоит на пепелище сожженного княжеского дома, и лишь Старый Жрец шепчет заклинания, дающие неведомо кому мужество, стойкость и мудрость…

Окрестности Змеиного леса взорвались совершенно неожиданно человеческими проклятиями, ниспосланными на головы Сатурна и Румы, исторгнутые из уст иномирцев, кои выскочили из шалаша, разрушив его, с беспомощной яростью, клокотавшей в груди, озираясь вокруг. Всю ночь изливался мощный дождь, наполняя водой, которую земля уже была не в состоянии впитать, ручьи, ложбины и прочие неровности в почве. Вода беспрестанно повышала свой уровень, куда-то текла, увлекая за собой лесной мусор, не успевших скрыться в надежных щелях насекомых, изредка выпавших из гнезд глупых птенцов и так далее. Один из мутных прохладных потоков устремился к тем самым соснам, в которых укрывалось импровизированное жилище путников с Земли, перевалил через высокий порог шалаша, опрокинулся всей своей неукротимой мощью вместе с сором на ничего не подозревающих оборотней, безжалостно разбудив. Поэтому они разом ринулись на могучие шершавые стволы кедровых сосен сквозь свод ночлега.

По очереди, оттолкнувшись от вековых деревьев, они приземлились на ближайшее всхолмье, свободное от грязных луж, покатым островком вздымавшееся из воды. Стоял густой предрассветный туман после дождя, он забивал легкие, оседал на горячих телах людей и серой шерсти крысы, струйками небольшими стекал по упругой коже. Путники уже успели остыть, привыкнуть к влажности и обреченно сесть на землю, не желая даже за разговорами скоротать время, ни о чем особо не думая. При таких погодных условиях дальнейшее путешествие опасно. Солнце еще не встало из-за горизонта, дальше трех метров видимость хоть глаза выколи, под ногами настоящий водоем, да и всеразрушающий гнев праведный сменился на меланхоличную тоску, а с таким настроением далеко не уйдешь.

Один вдруг с места нырнул в воду, начинающую понемногу спадать, а вынырнул с керамическим кувшинчиком вина, все так же закупоренного пробкой. Он торжествующе показал всем сосуд, радуясь сей находке, словно маленький ребенок. Харрол вышел на берег, не без труда вынул пробку и не хуже алкоголика, мающегося с жестокого похмелья, припал губами к узкому горлышку так, что кадык заходил вниз-вверх, и выдул, наверное, половину содержимого прежде, чем вспомнил о друзьях, хмуро глядящих на него.

– Желаете? – невинно спросил Один, подавая сосуд Наталье и смахивая свободной ладонью мутную воду с лица.

– Еще как желаем! – недовольно буркнула девушка, принимая сосуд. Впрочем, она и сама залихватски, не заботясь о том, как выглядит со стороны, присосалась к сладковатому и крепкому вину.