Жанна Софт "Снежный Пепел"

Заметив, что я все же решаюсь, убирает руку и следит за тем, как я прикладываю тонкое стекло бокала к губам, и вливаю в рот янтарную жидкость. Тут же обжигаю язык и небо, спешно глотаю и кривлюсь, зажимая рот рукой.

Меринов подает мне дольку лимона, посыпанную молотым кофе и я едва успеваю перехватить ее прежде, чем он коснется моих губ. Заедаю спешно, а Сергей продолжает.

– Потом твой друг Нагольский поймал свою невесту, ту самую, что сбежала со свадьбы, и утащил в свой подвал, – он распрямился, встал и задрал майку, являя моим удивленным глазам свой крепкий, подтянутый живот, и пояс брюк что держались очень низко и на честном слове, – Взял нож, и вырезал у нее на животе слово: «Шлюха», – рассказывая это, Меринов имитировал жестами происходящее, пока я не знала, смотреть мне или все же смущенно отвернуться.

Под одеждой майор оказался в отличной форме, но это отложилось где-то в подсознании, потому что он говорил страшные вещи. Я очень живо представила то, что сделал Дмитрий Васильевич, и коньяк в тот же миг попросился обратно. Поспешила снова зажать рот рукой, а Меринов вошел в раж и радостно продолжал:

– Но, когда я попытался подписать у начальства все необходимые документы, что бы объявить в розыск вашего друга Нагольского, – вновь язвительно подчеркивает бывший следователь, склоняясь ко мне и размахивая пьяно руками, – мне дают от ворот поворот, а Петр Иванович вышвыривает меня как вшивую псину из отдела!

Смотрю на злого мужчину во все глаза, но мне почему-то не страшно. Даже жалко его немного. От возмущения, пена на его лбу надулась немного, глаза безумные, красные и пьяные. Надо убираться.

– Тут еще ты с бабкой своей, – он распрямляется и стоя, небрежно наливает себе в стакан еще коньяк, пьет, – Мисс невинность, да? – пошатывается майор, делает очередной глоток, глядя на меня из-за собственного плеча.

– Зачем вы так? – тоже встаю, ощущая неловкость и некую надломленность в его словах, – Я ни в чем не виновата.

– Уверена?

Сергей поворачивается ко мне, и делает шаг, сокращая дистанцию. Я удивленно отступаю на шаг.

– Я бы никогда не сделала ей больно, – тихо говорю, продолжая отступать.

Похоже мужчине нравится эта игра. Он продолжает наступление прекрасно понимая, что в шестиметровой кухне, бежать особо некуда. Через три крошечных шага, я натыкаюсь на стену спиной. А пьяный мужчина нависает, упираясь рукой возле моего лица, закрывая выход к двери.

– Ну вот и все, бежать некуда, герцогиня, – на последнем слове его губы вновь изгибаются в едкой усмешке.

– А мне нужно бежать?

Сердце колотится так, что кажется сейчас умру. Этот тон, да и ситуация в целом ставит меня в тупик. Он же хочет посадить меня. Уверен, что я убийца, а мой друг Нагольский – вообще маньяк.

На вопрос следователь усмехается, и словно бы наслаждается ситуацией. Делает еще шаг ко мне, сокращая и без того крошечную дистанцию между наших тел.

– Зачем ты пришла?.. – хрипит низко, тягуче, свободной рукой касаясь банта на моей груди.

Я гулко сглатываю.

– Забрать кулон моей тети, – отвечаю тихо, словно бы провинилась, и опускаю глаза.

Смущение и какой-то панический стыд охватывает меня, хочется сбежать. Что, собственно я делаю.

Легко подныриваю под руку Сергея, и выскальзываю в прихожую. Но мужчина ловит меня за руку, подтягивает к себе и схватив в охапку, целует. Его губы, неожиданно мягкие, касаются моих. Меринов сжимает мой затылок, и не понимаю, как, но через мгновение избавляет прическу от шпилек, растрепав мои волосы, и запуская в них пятерню. Вкус коньяка и сигарет на его губах передается мне.

Возмущение от происходящего наполняет все мое сознание. Чем он лучше Филиппа?!

Мычу возмущенно, упираюсь руками в его грудь, показывая всем своим видом, что очень не довольна происходящим. И Сергей разжимает хватку, тяжело дыша. Его глаза становятся еще темнее.

Через мгновение отвешиваю пощечину. В расчете, козел! Звонкий шлепок тешит мое самолюбие, затмевая не на долго жар на губах и ощущение отчаяния и восторга одновременно.

Мчусь к двери на выход. Жму на ручку, та с щелчком отворяет двери, и я вырываюсь из логова Меринова. Сбегаю на нижний пролет и чуть не врезаюсь в Саню.

Водитель окидывает меня быстрым взглядом, отмечает растрепанные волосы, тяжелое дыхание и яркий румянец, и мрачно сводит брови.

– Идем, Саша, – хриплю взволнованно, и продолжаю спуск.

Нет, ну идиотка, зачем поперлась к нему? Понятно же, что ничего хорошего он мне не расскажет.

– Он … вас…? – неуклюже интересуется водитель.

Я отрицательно качаю головой.

– Нет, все в порядке.

– От вас алкоголем пахнет.

Резко останавливаюсь на первом этаже, и разворачиваюсь к мужчине.

– Я взрослая девочка вообще-то.

На верху слышится какая-то возня. Вскидываем головы с водителем одновременно, и я улавливаю движение на третьем этаже. Между перил мелькает синяя ткань майки бывшего майора.

– Пошли, – водитель согласно кивает и пропускает меня вперед, сам же оглядывается на лестницу, собираясь прикрыть меня на случай погони.

Но Меринов остался стоять на своем этаже и спокойно наблюдал за трусливым побегом.

Глава 7

Уснуть мне так и не удалось. Все происходящее казалось каким-то неправильным. Зачем он сделал это? Хотел обидеть? Не понимал с кем говорит? Был пьян?

Ругала я в первую очередь сама себя за неосмотрительность. Не стоило идти к нему одной, ведь все сказали!

Признаться, я хотела кинуть ему обвинение в воровстве и посмотреть, как майор отреагирует. Но получилось настолько жалко, что хотелось от стыда провалиться сквозь землю.

Потом этот таинственный убийца, что каким-то чудом образовался в нашем с тетушкой доме. Как он прошел охрану? Перебрался через забор? Миновал датчики движения и вскрыл двери?

Кто-то выдвинул гипотезу, что убийца находился изначально внутри дома. Поэтому большинство и поверило в мою причастность. Ведь в ту ночь был только домоправитель и я. Ни следов взлома, ни распахнутых окон. Он материализовался из воздуха и просто исчез. Что если этот человек вернется? Кто меня защитит?

Василий Иванович вряд ли успеет добежать, даже если услышит что-то.

Вздрагивая от каждого шороха, и прислушиваясь к скрипам огромного дома, ощущала себя совершенно и беззащитной и беспомощной. Словно маленькая, потянулась к лампе и зажгла свет. Он больно резанул по глазам, но я все же решила, что так будет лучше. Чем себя занять, что бы развеять тревогу?

В интернет через мобильник заглядывать не хотелось. Общественность все еще принимает меня за убийцу. Из-за этого на меня обрушилась такая волна хейта, подстрекаемая бульварной прессой, что я даже порадовалась, что не являюсь завсегдатаем соцсетей.

Книжку, которая отлично меня усыпляла, я принесла в жертву убийце. Может журнал какой-то найдется?

Открываю прикроватную тумбочку, в надежде, что тут завалялся старый «Cosmo», но вместо него вижу тетушкины книжки. Ежедневники.

Беру тот, что был похож на ее личный дневник и устроившись поудобнее, принимаюсь за чтение. Страницы были слегка выгоревшие, чернила от времени стали прозрачными, а почерк моей Скво сложно было назвать каллиграфическим. Но я буквально предвкушала, открывая первую страницу и углубляясь в чтение.