Алиса Селезнёва "Секрет королевы Маргарет"

Секрет королевы Маргарет
Алиса Селезнёва

Я работала обычным учителем математики, но однажды поругалась с цыганкой и угодила прямиком в тринадцатый век. Теперь я королева сильного независимого государства и писаная красавица. Одно плохо. Кажется, мой новоиспечённый супруг слегка тиран и параноик, однако рядом с ним постоянно крутится очень даже симпатичный рыцарь. Может, попробовать взять в оборот его?

Алиса Селезнёва

Секрет королевы Маргарет

Пролог

Кто-то вытащил меня из кареты и грубо толкнул на землю. Чёрные штаны, чёрная кожаная куртка и чёрная маска, скрывающая верхнюю половину лица. Наёмник. Или лесной бандит. Признаться, я не чувствовала разницы. Карие глаза смотрели с таким отвращением, словно я была червяком или мусорной крысой. Бандит замахнулся, и я прикрылась рукой, надеясь смягчить удар, но удара не последовало. Напротив, некто другой, светловолосый и широкоплечий, рывком поднял меня на ноги и спрятал себе спину, а наёмник, харкая кровью, упал наземь замертво.

Боже мой… Он нашёл меня! Он снова меня нашёл!

Краем глаза я успела заметить, что его лицо залито кровью. Губа рассечена, на щеке глубокий порез, а из левого плеча торчит обломок стрелы.

– Отдай ведьму и можешь идти куда заблагорассудится.

Трое наёмников, таких же чёрных и гибких, как тот, что напал на меня, надвигались на нас, держа наготове кинжалы. Мой защитник вытер тыльной стороной ладони рот и поднял меч. Я по-прежнему была за его спиной.

Глава 1

– А потом Аделаида отдала волшебный амулет королю, тот излечил его от проказы, а она сама осталась с принцем Чарльзом, – восхищённо рассказывала Алла Сергеевна и краснела при этом как маков цвет.

Я скривилась, с трудом удерживаясь от желания закатить глаза.

– Естественно, Аделаида осталась с принцем Чарльзом и отдала волшебный амулет королю. Какой ей смысл возвращаться в Москву? Там она всего лишь продавщица книг. Ни мужа, ни детей. Родители и те давно умерли. Для чего? Чтобы работать по двенадцать часов в день за копейки?

Алла Сергеевна вздёрнула нос и отвернулась к стене. Она закончила педагогический университет всего несколько месяцев назад и была самым молодым филологом в нашей школе. Буквально на днях ей исполнилось двадцать два, и она с восхищением глядела на мир огромными голубыми глазами и глотала книги, как воздух. Особенно Алле Сергеевне нравились фэнтезийные, с попаданками, драконами и ведьмами, на последних страницах которых принц обязательно спасал свою принцессу. Алла Сергеевна за неделю обычно успевала прочесть два-три таких романа, а затем щедро делилась впечатлениями с коллегами по цеху. Ну, то есть по школе.

Порой я искренне ей завидовала. И как она умудрялась выкраивать время на чтение с нагрузкой в двадцать восемь часов, проверкой тетрадей и классным руководством? Мне вот читать было некогда, хотя книги я всегда любила до дрожи и не представляла, у чего отобрать лишнюю минуту, чтобы погрузиться в необычный и идеальный мир, пахнущий свежей типографской краской.

Только вот истории с попаданками меня всегда раздражали. Я вообще не понимаю, откуда взялась эта мода? Рекламой книг о девушках, угодивших в альтернативный мир, и драконах, крутящихся вокруг них, завалена вся лента в социальных сетях. И ладно бы там что-то новенькое появилось. Так нет… Всё под копирку. Чешуя, платья, грудь пятого размера, а потом принц и башня. Принц, кстати, чаще всего преобразившийся дракон. И так из истории в историю.

Не знаю, как Алла Сергеевна, а сама я никогда не мечтала попасть в фэнтезийный мир. Наверное, поэтому романы с драконами так сильно мне и претят. Я бы хотела побывать в Советском Союзе шестидесятых и познакомиться с бабушкой и дедушкой, увидеть их маленький деревянный домик в конце улицы, а лучше переместиться в восьмидесятые, подружиться с мамой и папой и понять наконец, почему они развелись. Ну, а если мыслить совсем радикально, то я бы не отказалась иметь в своей квартире что-то вроде Кроличьей норы Кинга, той самой, которую он описал в романе «22.11.1963». И пусть даже там при любом перемещении всегда будет один и тот же день. Зато можно гулять, есть еду без химии и наблюдать историю России собственными глазами. Ну, или не совсем России, но всё равно собственными глазами. Не по учебникам, а вживую. А то в последних слишком уж часто тексты под воздействием власти меняться стали…

– Про Комарову слышали?

Татьяна Леонидовна влетела в учительскую с взлохмаченными волосами. Судя по сбившемуся дыханию, по лестнице на третий этаж она бежала со скоростью олимпийского спринтера.

– Нет, а что?

– Увольняют её. Бумага из департамента пришла.

– Значит, всё-таки та родительница добилась своего… – Алла Сергеевна приложила ко рту ладонь. Людмила Николаевна, проверяющая в углу тетради, покачала головой. Я не произнесла ни слова. Последние лет пять работы в школе научили меня одному важному правилу: все свои мысли нужно держать при себе, а радоваться и огорчаться с оглядкой. Коллектив у нас хоть и хороший, но женский. А в женском коллективе, как известно, даже у стен уши бывают.

– И поделом ей! – Татьяна Леонидовна хищно сверкнула глазами.

Я открыла первую попавшуюся в руки тетрадь и последовала примеру Людмилы Николаевны. Ольга Юрьевна Комарова проработала в нашей школе директором около пяти лет. Женщина она была строгая, но справедливая. Если виноват, получай по полной, но, если не виновен, она тебя даже у чёрта из глотки выгрызет. За учителей Ольга Юрьевна стояла горой, детям и родителям спуску не давала и перед департаментом на задних лапках не прыгала. Ольга Юрьевна, как говорится, была от станка. Много лет работала учителем, потом стала завучем. Меня, молодую и зелёную, обучала именно Комарова. И ругала, и хвалила – всё было, но мне она нравилась. И тогда, и сейчас. За искреннее желание научить. Как ребёнка, так и молодого специалиста. Не просто отсидеть положенное время, а действительно дать знания.

– Может, ещё обойдётся, – начала было Алла Сергеевна, но Татьяна Леонидовна резко её осадила:

– На её место уж другого назначили. Я у Катюши в бумагах сейчас видела. Какой-то Королёв Ф.Э.

– О, мужчина! – оживилась Алла Сергеевна. – И фамилия такая звучная. Ф.Э. Может, Феликс Эдмундович?

– Или Фёдор Эрнестович, – подхватила Людмила Николаевна и тут же махнула рукой. – Да, впрочем, неважно. Лишь бы руководитель хороший был. Не шишка из департамента, а учитель. Чтобы знал внутренние проблемы школы, за учёбу ратовал, а не за пляски с песнями. А то понаберут менеджеров, которые вообще ничего в педагогике не смыслят. Им только результаты подавай. Да, проекты, проекты чёртовы…

Татьяна Леонидовна пожала плечами и уставилась на тёмно-коричневую дверь. Но не на ту, что вела в коридор, а на другую, за которой находился кабинет завучей. Там послышались возня и тоненькие всхлипы. В кабинете сидела Лариса Ивановна. Мягкая, добрая женщина. Не чета Ольге Сергеевне, но отчего-то её лучшая подруга. Лариса Ивановна славилась тем, что могла договориться с любым. Терпение у неё было безграничное. За девять с половиной лет работы в школе я ни разу не слышала, чтобы она повысила голос. Всегда спокойная, всегда уравновешенная. А как она умела втюхивать часы. Ласково так, по-доброму. Я и не поняла, как в сентябре у меня лишний класс появился. «Ну, надо, Маргарита Игоревна, надо… Хорошие дети, умные. Без Вас пропадут», – шептала она мне в завучевской за чашкой зелёного чая. А я что? Я, естественно, взяла. Надо значит надо.

И не было бы цены Ларисе Ивановне, не будь она катастрофической растяпой. То два класса в один кабинет засунет, то учителю урок не поставит, а детям наоборот влепит, то про родительское собрание забудет, то документы по индивидуальщикам потеряет. В плане организованности Лариса Сергеевна была ещё той чудачкой, но за доброе отношение к людям ей многое прощалось. Многое, но не всё, и особенно за этим следила Татьяна Леонидовна. Та исподтишка выживала Ларису Сергеевну. Уж второй год как. Тихонечко так. Как змея. По-подлому. Незаметно, словно диверсант: «Ох, Лариса Ивановна то. Ох, Лариса Ивановна это. Ох, Лариса Ивановна не справляется». И всегда приводила в пример тех, кто, по её мнению, более организован и расторопен. Я ей не верила, потому как то и дело читала в чёрных глазах: «А я-то всё равно лучше буду! Уж у меня-то всё по полочкам ляжет».

– Да, он вроде учитель, – продолжила Татьяна Леонидовна. – Фамилия звучная. Королёв. Разве не помните? В прошлом году из пятого лицея как раз какой-то Королёв занял второе место в городском «Учителе года». Наверняка, он и есть. Только вот предмет у него, хоть убейте, не помню.

– Лишь бы не трудовик и не физрук, – убирая красную ручку в пенал, подытожила Людмила Николаевна, – а то наплачемся.

Одним жестом я сгребла все тетради в пакет и встала из-за стола. Слушать про увольнение Комаровой и назначение нового директора было, откровенно говоря, тошно.

– До завтра, коллеги, – произнесла я. – Что-то не хотят сегодня мои шестиклашки «двойки» исправлять. Шестерых звала: ни один до учительской не дошёл. Видимо, как обычно, конца четверти ждут. Ну, ладно, значит, домой пойду.

Кто-то из коллег кивнул, кто-то произнёс монотонное «до свидания». Схватив два пакета с тетрадями, я вышла из здания и торопливо зацокала к остановке. Вечер меня сегодня, конечно, ждёт славный. Две пачки контрольных в седьмых проверить надо и ещё метод рационализации посмотреть. Красота да и только! Но зато нескучно! Уж что-что, а учителям, работающим на выпускных классах, скучать некогда.

– На удачу, на деньги, на богатство, на любовь, на здоровье! На удачу, на деньги, на богатство, на любовь, на здоровье!

В десяти метрах от остановки рядом с молоденькой девчушкой, не старше нашей Аллы Сергеевны, стояла дородная цыганка. Широкий синий платок поверх такой же синей дублёнки скрывал большую часть её лица. Видны были только огромные чёрные глазища да родимое пятно в форме перевёрнутой восьмёрки на правом виске. Цыганка смотрела на девчушку, не отрываясь, и без пауз, словно заклинание, читала:

– На удачу, на деньги, на богатство, на любовь, на здоровье! На удачу, на деньги, на богатство, на любовь, на здоровье!

Девчушка одну за другой совала ей в руку купюры по тысяче рублей. Я насчитала уже пять, а девчушка всё совала и совала. И где столько взяла, непонятно?.. У большинства-то людей вся наличность теперь на пластиковой карте хранится.

– А, ну, прекратить мошенничество! – не выдержала я и с силой дёрнула девчушку за руку. Та хлопнула глазами и растерянно посмотрела по сторонам. Во взгляде непонимание, пальцы дрожат, ноги еле двигаются – будто секунду назад из наркоза вышла.

Вырвав из лап цыганки деньги, я сунула их девчушке и легонько стукнула по спине:

– Чеши отсюда быстрее и больше этим обманщицам даже рубля не давай.

Цыганка злобно сверкнула глазами. Ни дать ни взять, Татьяна Леонидовна только с лишним весом и в платке вместо элегантной шляпы.

– Сунуло тебя, да?

– Сунуло. Терпеть не могу мошенников. Вы бы работать шли, а не людей на улице обворовывали.

Цыганка сузила глаза и выставила вперёд указательный палец. Я обвела взглядом присутствующих на остановке. Поблизости стояло несколько пенсионерок и зевающий парень лет двадцати пяти. Хоть бы один повернулся. Вот ведь. Видели, что рядом человека чуть не ограбили и даже с места не сдвинулись. Лентяи. Только и могут, что в поликлиниках да в автобусах собачиться.

– Сдохнешь! – прошипела, как змея, цыганка и крутанула передо мной указательным пальцем.

– Мы все рано или поздно сдохнем, – парировала я, – так что не переживайте.

– Ты сдохнешь и года не пройдёт. В родах замучаешься.

От последней фразы я разразилась громким смехом. Мне бы сначала найти от кого забеременеть, а дальше посмотрим. И, продолжая смеяться, я спокойно повернулась к цыганке спиной.

– Но коль не родами, так на костре сгоришь. За колдовство и обман.

– Ещё лучше, – усмехнулась я. – Вводите в заблуждение людей Вы, а на костёр значит меня. Интересный у Вас подход, однако.

Цыганка не ответила и только забубнила что-то в сложенные ладони. Тихонечко так, по-змеиному, себе под нос. Но я к её шепотку уже не особо прислушивалась. Пускай болтает. Мне не привыкать. Правда, фраза про костёр на душе веселья поубавила. Сгорю?.. И, повторив последнее слово, я, как по заказу, почувствовала бегущих по спине мурашек. Брр. Неприятно. Вот что-что, а огонь я не люблю зверски. До восемнадцати лет даже спичку зажечь боялась, потому-то и готовить поздно научилась. Хорошо хоть муж с включением газа помогал. Долго помогал. Пока не развелись…

Мы с ним ещё с университета вместе были. Два года за одной партой просидели, а поженились сразу после вручения дипломов. Только вот он пошёл работать программистом, а я – учителем в школу. И сначала вроде всё хорошо было, но потом почему-то разладилось. Наверное, как сейчас модно говорить, у нас случилась несовместимость характеров. Другими словами, однажды он просто собрал вещи и ушёл.

Развелись мы тихо, без скандалов, судов и взаимных оскорблений. Квартиру, купленную в ипотеку, делить не стали. Муж оставил её мне и денег, которые когда-то потратил на погашение кредита, обратно не потребовал. Теперь все платы я вношу сама, потому-то и веду две ставки и бегаю по учебным центрам. Хорошо хоть сегодня у меня подработка отменилась – можно спокойно тетради проверить и статью для портфолио накатать. А муж мой уже два года как живёт с моей бывшей коллегой. Познакомились они, кстати, на новогоднем корпоративе. Нам тогда разрешили привести с собой членов семьи. Вот я и привела, видимо, себе на беду, а ей – на счастье. В прошлом месяце у них дочка родилась. Теперь, наверное, за сыном пойдут.

Так… А это ещё что за ерунда?

Придя домой, я выложила тетради на стол, но вместе с ними на вышитую скатерть выкатился ещё и странный шарик. Прозрачный такой, стеклянный, со снегом внутри и с… замком. Натуральным средневековым замком с башенками, колоннами и витражными окнами.

И откуда, интересно, этот замок на меня свалился? Неужто кто-то из детей подсунул, а я не заметила? Странно даже: до конца четверти три недели, а до Нового года ещё больше. Рановато как-то для подарков. И шарик, как назло, прям загляденье – глаз не оторвать. Сам будто из хрусталя сделан, и замок, как настоящий, не мультяшный и не сказочный. Серая кладка, ров, резные ворота. Прям бери и живи в нём.

Дзынь…

И тут шарик выскользнул и упал на пол. Я и понять не успела, как его уронила, а пол вокруг уже искрил искусственным снегом и тонким стеклом. Прозрачная, неприятно пахнущая жидкость растеклась по плитке и забилась в щели. Ещё недавно искусно сделанный замок превратился в жалкие обломки.

«Вот ведь, а, – топнула ногой я. – Всё в моей жизни так. Ни дворца, ни принца на белом коне».

Вздохнув, я собрала остатки некогда величественного замка на совок и выбросила в урну.

Вечер в компании тетрадей и статьи о методах работы с одарёнными детьми пролетел быстро. На чтение начатой в выходные книги сил, естественно, не осталось. Зевнув, я поплелась в спальню и, переодевшись в серые футболку и шорты, легла в холодную постель.

И как, интересно, всё-таки зовут этого Королёва? Фёдор или Феликс? А может, и вовсе Фома?

***

Утром я проснулась на удивление свежей и отдохнувшей. Тело не болело, а голова была такой ясной и спокойной, словно я спала не обычные семь часов, а неделю. Утро уже успело сменить ночь. На улице было светло, и на мгновение я испугалась, что проспала, но вовремя одумалась. Сегодня была среда, а по средам уроки у меня начинались в двенадцать.

Сладко потянувшись, я перевернулась на другой бок и… едва не подавилась собственной слюной. На лицо упала длинная черная прядь волос. Чужих волос, но растущих почему-то из моей головы. Вскрикнув, я вскочила с кровати. У меня таких сроду не было. Зато был «мышиный хвостик» на затылке, как в народе говорят: три волосины, да ещё и русые, а тут прям водопад из локонов. Гладких, блестящих, густых и до колена. Да с такими волосами можно вообще не одеваться. Закуталась, как в плащ, и пошла на улицу. От последней мысли я захихикала. И когда мне их прилепить успели, а главное – кто и зачем? Подождите-ка…

Взглянув в окно, я обомлела ещё больше. Рама стала другой. Деревянной, тёмной и без решёток. А шторы… Боже, откуда в моей квартире золотые шторы? Я такую красоту только в Русском музее видела. А вид… Раньше там окна соседского дома были, а теперь дремучий лес простирается, а перед ним что-то вроде сада. И вся обстановка в комнате, как из фильмов об Анжелике*. Кровать с балдахином, овальное зеркало в дорогой раме, кресла на старинный манер, ширма, вазы, картины, столик с выпуклыми ножками…

За дверьми послышался легкий стук, и на автомате я сказала: «Войдите». В спальню с тяжелым подносом в руках ворвалась курносая рыжеволосая девчонка лет пятнадцати. Веснушчатая, худая, в сбившемся на правое ухо чепчике и в белом, кружевном переднике.

– Ваше Величество, как хорошо, что Вы уже проснулись! Его Величество желает срочно видеть Вас у себя.

Я опустила взгляд и посмотрела на свои колени. Под иссиня-черными волосами проглядывала длинная белая сорочка. Она скрывала всё, кроме стоп и кистей рук.

Его Величество желает видеть меня у себя? Что за чертовщина здесь происходит?

_____________________________________________

*имеются в виду фильмы, снятые по романам Анны и Сержа Голон: «Анжелика – маркиза ангелов», «Неукротимая Анжелика» и тд

Глава 2

Так, это точно мне снится, поэтому нужно срочно проснуться!

И первое, что я сделала – это ущипнула себя сначала за кисть, затем за предплечье, а после за мочку уха. Для верности я даже зажмурилась и резко распахнула глаза. Дважды. Дважды зажмурилась и дважды распахнула глаза. Не помогло… Обстановка в комнате осталась прежней. Балдахин, кресло, ширма, большое зеркало в овальной раме, а ещё широкий гобелен с красным львом, стоящим на задних лапах с открытой пастью. И как я его сразу не заметила? Под потолком-то? Прямо напротив кровати.

Веснушчатая служанка таращилась на меня снизу верх. В ярко-голубых глазах застыло непонимание, смешанное со страхом.

Вторым делом я побежала к зеркалу. Главное – не паниковать. Должно быть, это чья-то шутка. Кто-то из друзей решил разыграть меня и дал мои контакты какой-нибудь юмористической передаче. Сейчас из-за ширмы выбежит размалёванный клоун и, улыбаясь от уха до уха, хлопнет в ладоши и покажет на скрытую камеру.