Алиса Селезнёва "Секрет королевы Маргарет"

Леонард пришёл, когда они уже тщательно растёрли меня полотенцем и надели свежую сорочку. Влажные волосы опять заплели в косы, но на этот раз ничем закреплять не стали. Мой супруг не стал опускаться до слов, выгнал всех девушек взмахом руки, а затем остановился напротив моей кровати. Встав босыми ногами на холодный пол, я заставила себя посмотреть ему в глаза. На нём была такая же длинная рубашка, как у меня, а ещё красный халат, расшитый серебром и золотом. Рисунок был витиеватым и отдалённо напоминал пресловутого льва. Что-то в его лице напугало меня, сердце забилось чаще, и я подумала, что он снова меня ударит или начнёт душить. Я боялась его, боялась всем существом и даже думала сбежать в гардеробную, но он оказался быстрее и просто повалил меня на кровать. Всё также, в рубашке. Не было поцелуев, не было объятий, не было признаний в любви. Мы не занимались любовью. Мы выполняли супружеский долг. Совершали соитие ради зачатия.

Несколько вдавливаний меня в кровать закончились его приглушённым вздохом. Я даже не успела подумать, для чего он пришёл, хотя ответ лежал, в общем-то, на поверхности. Мне не было больно, в конце мне не было даже страшно. Я не чувствовала ровным счётом ничего.

Он не остался на ночь и ушёл ровно через десять минут, не прощаясь и без пожеланий спокойной ночи. Просто поправил халат и постучал в дверь. Какой-то высокий рыцарь открыл её с другой стороны и тихо захлопнул снова. Я перевернулась на бок и одёрнула сорочку. Слёз не было, и, сжав руки в кулаки, я подняла взгляд к потолку. Придётся потерпеть и в этом смысле тоже. Так надо, чтобы сойти за свою. Чтобы никто не догадался. В этот раз Леонард не поднял на меня руку, а это уже плюс, значит, можно попробовать его приручить. Перевоспитать, образумить… Справлялась же я, в конце-то концов, в школе с трудными подростками. Может, и с трудным королём выйдет?

Ни одна из служанок в мою спальню не вернулась, звать кого-то из них я тоже не стала. Ночь стояла ясная и морозная. Тонкий месяц пристально глядел в моё окно, звёзды, окружающие его, иногда подмигивали. Вздохнув, я снова легла на спину. Интересно, а Леонард когда-нибудь любил Маргарет? И почему он на ней женился? Это был брак по любви или ради политики? И вообще кто такая королева Маргарет? Из какой она семьи? Как попала во дворец? И как давно их отношения с королём стали настолько холодными?

Мою голову снова заполонили сотни вопросов, и последним стал тот, что касался Элизабет. Что за участь её постигла? И главное – чем она так провинилась перед Его Величеством?

Глава 5

На следующий день я проснулась с одной мыслью: «Как выжить и при этом не проколоться? Как сделать так, чтобы ни одному обитателю замка не пришло в голову, будто королеву Маргарет подменили?»

Большую часть ночи я посвятила изучению спальни. В комнате я была абсолютно одна, но у меня всё равно то и дело возникало чувство, будто за мной кто-то подглядывает, поэтому я ходила по ковру босиком и на цыпочках.

Осмотрев столы и кресла, я вышла в гардеробную и пощупала все имеющиеся туники, платья, халаты, рубашки и нижнее бельё. Верхних и самых нарядных платьев было десять. Видимо, из расчёта на каждый день недели и ещё три для особых случаев. Нижних платьев оказалось вдвое больше. Сорочки и другое бельё занимали три больших сундука. Льном дело не ограничивалось: на дне ящиков лежали шёлковые рубашки с вышивкой, кружевом и даже без рукавов. По всей вероятности, на лето или опять-таки для особых случаев.

Порывшись ещё, я обнаружила шкатулку с драгоценностями: кольца, ожерелья, серьги и несколько тиар. Для чего использовались вторые и третьи, было не совсем понятно, и на ум приходило только одно объяснение. Возможно, плотная накидка покрывала голову королевы не все семь дней в неделю, а только по указке короля или при встречах с именитыми гостями.

Под кроватью нашёлся ночной горшок, а под матрасом – аккуратный кинжал в кожаных ножнах. Последняя находка особенно мне понравилась. Возвращая оружие на место, я хорошенько запомнила его «координаты».

Будить меня снова пришла Роза и ещё две уже знакомые мне служанки. Звали их Хильда и Нэн. Хильда мыла меня вчера в ванне, а Нэн была вынуждена остаться с младшей сестрой, у которой днём начались роды. Сестра Нэн год назад вышла замуж за гончара и жила в городе неподалёку от замка. Королева Маргарет отпустила горничную ещё накануне, но Нэн утром всё же решила выполнить свои обязанности, а ушла в город только ближе к обеду.

На этот раз девушки спросили меня о нарядах. Я выбрала голубое платье, тёмно-синюю тунику и тиару, украшенную сапфирами. Кольцо на меня надели то же, что и вчера. К новой одежде я постепенно начала привыкать, и сегодняшний наряд казался уже вполне сносным.

Завтрак снова принесли на подносе. Овсянка в глиняной миске, ломоть ржаного хлеба и субстанция, похожая на современный кисель. Съела я всё до последней крошки и тщательно облизала серебряную ложку. Обед и ужин в общем зале меня страшили. Вчера король Леонард позволил мне есть в одиночестве, но я списала это не на уступку, а на стойкое нежелание меня видеть. Сегодня на такую поблажку я почти не надеялась.

Сесилия и Анна вновь встретили меня во внешней гостиной и проводили в часовню на утреннюю мессу. Мой венценосный супруг появился там двумя минутами позже. Все присутствующие опустились в плавном реверансе, и, когда он коснулся моей руки, я проделала то же самое. Священник, одетый в красные одежды, читал молитву на латыни. Сегодня было воскресенье. И в церковь набилось особенно много народа.

Следующие полдня я провела в библиотеке. Отпустила дам слушать дворцовые сплетни и с усердием зубрилки-отличницы изучала книги, касающиеся устройства, географии и истории королевства, в котором пребывала. Как выяснилось из одного особенно потрёпанного трактата, владения короля Леонарда назывались Аелорией. Примерно в девятьсот семьдесят третьем году его основал Годрик Храбрый. Он, очевидно, был англичанином и завоевал несколько маленьких валлийских княжеств, объединив их в единое государство. Судя по картам, Аелория граничила с Англией и располагалась в юго-западной части Уэльса.

Из переписи придворных я узнала, что мать королевы Маргарет была герцогиней Вембур, которая вышла замуж за мелкопоместного рыцаря без титула и родила четырнадцать детей. Маргарет стала её третьим ребёнком. Причину женитьбы Леонарда на ней трактат, естественно, не объяснял, но вывод напрашивался сам. Вряд ли дочь мелкопоместного рыцаря могла сыграть большую роль в политике, если только её отец или братья вовремя чем-то не помогли королю. Например, заполучить престол. Но и тут возникала нестыковка. Переворотов в стране пять лет назад вроде как не было. Леонард унаследовал трон от умершего брата Джорджа Красивого. Тот процарствовал меньше года и сыновей не оставил. Однако за полгода до смерти успел жениться на принцессе соседнего валлийского государства, некой Елизавете. Но, что с ней стало потом, не упоминалось нигде.

«Уж не та ли эта Элизабет?» – задумалась я, отодвигая трактат и начиная раздражаться. Никаких подтверждений моей гипотезы найти не удалось, а старик, заведующий библиотекой, как назло, гремел рядом тростью. Он ходил крючком и громко шаркал ногами. На вид ему было не меньше восьмидесяти. Глубокие морщины изрезали лицо, словно реки карту, рот лишился зубов начисто, но голубые глаза смотрели зорко и внимательно. Как будто следили. За мной.

После дневной молитвы и обеда в своей гостиной я вновь позвала Сесилию и Анну. Сесилия принесла очередную вышивку, и мне тоже пришлось взяться за иголку и нитки. Когда-то давно на уроках технологии я неплохо вышивала крестом и сейчас была готова на всё, лишь бы вернуть забытые навыки. Анна держала в руках толстую книгу. Супруг подарил ей вчера новый рыцарский роман, и ей не терпелось рассказать об этом и зачитать особенно понравившиеся моменты.

– Сегодня во сне я видела мужа, – произнесла неожиданно Сесилия, когда Анна сделала паузу, чтобы перевернуть страницу. Вслух уже были прочтены пять глав, но большого впечатления на меня они не произвели.

– Это к дождю, – тут же подсказала Анна. – Покойники всегда снятся к дождю.

– Сейчас зима, какой дождь?

– В этом году такая странная погода, что я абсолютно не удивлюсь дождю.

Отложив вышивку, я осмелилась прервать их спор. Анна явно была задирой, а Сесилия заводилась с полуслова и обижалась из-за каждого пустяка. Обе девушки подчас напоминали мне пятиклассниц.

– А мне сегодня приснилась леди Элизабет, – улыбнулась я, и дамы, забыв про завязавшийся спор, обе разом побледнели.

– Леди Элизабет? – переспросила Анна. Сесилия же только открывала и закрывала рот, не силах произнести и полслова. В конце концов она выдавила что-то похожее на «Не к добру это. Ой, не к добру».

Дальше разговор не пошёл, и от греха подальше я решила больше не касаться этой темы. Мои фрейлины не внушали доверия. Они были до крайности впечатлительными и от всего приходили в ужас. Как только за сердце не схватились, услышав про эту Элизабет? И что, чёрт подери, она такого сделала? Попыталась убить короля?

В библиотеке ответ не нашёлся, дамы молчали, оставался только один вариант – тихонько расспросить Розу, Нэн или Хильду. Почему-то к простому люду у меня было гораздо больше доверия, нежели к знатному. А ещё неплохо бы пригласить шутов и трубадуров. В их репертуаре вполне могут оказаться какие-то песни, которые натолкнут меня на мысль. Или лучше сразу позвать нищих странников, которые путешествуют по городам и слушают сплетни? Они явно знают немало.

– Что интересного сегодня было днём? – спросила я, когда страсти улеглись, и Анна снова принялась читать роман.

– Его Величество поссорился с Робертом Хэмптоном. Весь дворец слышал их.

Сесилия посмотрела на Анну с опаской. Та под взглядом коллеги неожиданно стушевалась и продолжить рассказ не рискнула.

– И что же они не поделили?

Любопытство оказалось сильнее меня. Я понятия не имела, кто такой Роберт Хэмптон, но во что бы то ни стало хотела знать, почему он посмел возразить королю?

Ответ потонул в скрипе дверей, и обе мои дамы вскочили, как ошпаренные. Около моего кресла стоял Леонард, а рядом с ним замерла невысокая девушка в золотых одеждах.

Её платье чем-то напоминало моё, и мне это не понравилось. У девушки были карие миндалевидные глаза, узкое миловидное лицо, высокие скулы, длинная шея и каштановые волосы. В мимике её прослеживалось что-то хищное, как у лисы, вышедшей на охоту.

– Ваша новая фрейлина. Бриджет Хэмптон. Взамен Изабеллы, – произнёс Леонард, глядя мимо меня.

Бриджет сделала короткий реверанс. Я тоже запоздало встала, но король словно и не заметил этого. Он вышел за дверь так же, как и зашёл. Торопливо и без слов.

Бриджет села напротив меня. Анна и Сесилия молчали. Обе были не особенно умны, но до крайности боязливы. Я не стала ей улыбаться и почему-то начала думать о том, кем она приходится Роберту Хемптону. Дочерью, женой или сестрой?

Обед я вновь пропустила, на этот раз благодаря головной боли, а точнее, умению разыгрывать мигрень. Провернуть подобное за ужином совесть и здравый смысл уже не позволили. Мои дамы, служанки или король могли заподозрить, что я намеренно избегаю толпы. Поводов для таких мыслей давать было нельзя, поэтому, собрав волю в кулак, я разрешила Анне и Сесилии проводить меня до общей залы.

Гигантская трапезная располагалась на втором этаже и занимала около ста квадратов. Она казалась светлее других комнат, оттого что окна здесь были больше и шторами не занавешивались. Пол вместо ковров был устлан каменной плиткой. В воздухе витали ароматы еды и высушенной травы, которая лежала по периметру трапезной.

Король встретил меня у входа в общий зал и протянул руку. Сердце опять ускорило бег, и я почувствовала, как в области подмышек намокла ткань рубашки и нижнего платья, но руку Леонарда всё же приняла. В столовую мы вошли вместе. Король вёл меня вдоль длинных рядов скамеек, покрытых дорогими тканями. Столы располагались буквой «П». Мы, разумеется, сидели в основании.

Чем ближе мы подходили к своему месту, тем больше придворных склонялось в реверансе. Их было около тридцати. В основном мужчины. Женщин, включая моих дам, я насчитала всего семь. Ближе всего к королевской чете располагались самые родовитые, самые нужные и, вероятно, самые верные. Так Роберта Хэмптона я узнала сразу. Он сидел третьим от меня и был мрачнее тучи. Дородный брюнет, с небольшим брюшком и густой, чуть поседевшей шевелюрой. Лет сорока, без левого глаза и двух передних зубов на верхней челюсти.

Бриджет приходилась ему единственной племянницей. Об этом она поведала нам сама, пока вышивала в моей гостиной вместе с Анной и Сесилией. Орудовать иголкой у неё получалось так же плохо, как у меня, но умение чесать языком компенсировало этот недостаток на двести процентов. Матерью леди Хэмптон была родовитая англичанка, а потому почти всю жизнь Бриджет провела в Англии, а в Аелорию вернулась всего два месяца назад после смерти родителей.

Большая часть посуды на столе была глиняной, однако медной тоже стояло достаточно. Почти все мужчины, включая моего супруга, ели руками. Дамы предпочитали серебряные ложки. Вилки-двузубцы лежали больше для красоты, чем для надобности. Особенно интеллигентные брали ими еду из общего блюда.

Сильнее всего меня удивило практически полное отсутствие мяса. Столы ломились от рыбы, хлебных изделий, капусты, каш и нежирных супов. Кто-то восхищался лососем, кто-то – осетром, а Анна хвалила бобра в горохе и с луком. Первые мгновения я думала, что ослышалась, но потом всё же решила переспросить. На столе действительно стояло мясо бобра. И тут до меня дошло. На дворе был декабрь, и сейчас во всех католических странах шёл рождественский пост, а бобра в силу среды его обитания и необычного хвоста-лопаты в ту пору тоже относили к рыбе.

После такого умозаключения мне стало жутко. Ела я осторожно и медленно. В основном наблюдала за придворными. Многие, несмотря на пост, были навеселе. Вино и пиво текло рекой. Кто-то чавкал, кто-то смеялся. В конце стола завязался спор, и чудом не случилась драка. Леонард остановил её взглядом. Он тоже больше наблюдал, нежели ел, и, прежде чем прикоснуться к еде, скармливал верхний кусок одному из своих рыцарей. Тот стоял прямо за ним. На мгновение я даже решила, что мой муж раздвоился и облачился в латы: так сильно они были похожи с дегустирующим рыцарем. Но при ближайшем рассмотрении увидела, что сходство между ними весьма поверхностное. Рыцарь был выше короля и шире в плечах. Его волосы смотрелись темнее, голубые глаза, напротив, светлее и ярче, а черты лица – тоньше и благороднее. Нос тоже украшала горбинка, но натуральная, Веки у него были тяжёлыми и нависали на глаза, а на подбородке виднелась изящная ямочка.

«Неужели так боится, что его отравят?» – мысленно спросила себя я, но развивать эту тему дальше не стала. За столом мы сидели около часа, и когда Леонард встал и протянул руку мне, все придворные разом поднялись вслед за ним и вышли из столовой.

Вечер снова прошёл в молитвах. Точнее, в моём молчаливом рассматривании икон. Я, по обыкновению, думала о своём. Мои дамы сторожили меня у выхода. Обе на коленях. Обе склонив головы.

Мыть меня перед сном в этот раз не стали и сразу переодели в сорочку. Волосы я расчесала сама. Король не пришёл, и первые полчаса я думала, как наладить с ним отношения. За день мы лишь дважды поздоровались и больше не разговаривали. С одной стороны, это было хорошо, потому что он не мог почувствовать перемены в своей жене, но, с другой, такие отношения сильно меня тревожили. Я не знала, как вернуться домой, и понимала, что здесь меня может спасти только одно – любовь короля. Ради того, чтобы выжить, я была готова за неё побороться.

Халат я надела сама и, облачившись в тапочки из овечьей шерсти, бесшумно покинула спальню. Что же такого сделал король, что против него учинили заговор? Задавил людей налогами? Или без конца отбирал земли у феодалов, раздавал их подхалимам, а недовольных вешал на первом попавшемся суку?

– Ваше Величество, Вам что-то нужно?

Роза, одетая в длинную рубашку, без чепчика и с распущенными волосами, зевая посмотрела на меня туманным взглядом. Она спала на софе во внешней гостиной, где мы с фрейлинами обычно вышивали, читали и пили травяной чай.

– Я хочу попасть в покои короля. Ты можешь проводить меня?

Роза сглотнула, потёрла глаза и, живо вскочив с постели, тут же натянула будничное серое платье. Через две минуты мы уже брели по длинным коридорам почти в полной тишине и относительной темноте. В ладонях у Розы была зажата тонкая свечка. Однако уже не восковая, а сделанная из говяжьего жира. Она сильно коптила и оставляла вокруг себя неприятный запах.

Покои короля располагались в другой части замка. Идти до них пришлось добрые две сотни метров. Двери были резными и красивыми. Возле них стоял тот же рыцарь, что за ужином пробовал еду Леонарда.

– Ваше Величество?

Увидев меня, он удивился, но поклониться не забыл. Его взгляд задержался на моих волосах и открытой шее дольше обычного. Мне это польстило. В прежней жизни мужчины редко задерживали на мне взгляды.

– Я хочу пройти к королю.

– Это не может подождать до утра? Король устал и крепко спит.

– Не может!

– Впустить Вас я тоже не могу. Для Вашего же блага, прошу Вас, вернитесь в…

Договорить рыцарь не успел. В двери с внутренней стороны постучали, и ему пришлось открыть и отойти влево. На пороге показалась довольная и растрёпанная Бриджет.

Глава 6

Вернувшись в свою спальню, я упала на кровать. Сердце колотилось, как барабан, пальцы дрожали, во рту стоял отвратительный вкус чего-то испорченного. Нет, я ничуть не ревновала Леонарда к Бриджет. За два дня я бы никак не влюбилась в параноика, который не брезгует ударить собственную жену и во всём видит заговоры. Но мне было обидно за королеву Маргарет. Обидно чисто по-женски. Прожив четыре года в бездетном браке, король решил завести бастарда. Вот ведь! Восемьсот лет прошло, а мужчины ни на грамм не изменились. Как сейчас, так и тогда решают проблемы с одной женщиной с помощью другой.

«Ну, ничего! – расправив волосы по подушке, я как следует завернулась в одеяло. – Я тоже не лыком шита. И на самом деле мне уже не двадцать три, а на девять лет больше, и я знаю кое-что о мужчинах и соперницах. Устраивать Леонарду сцены ревности я не стану. В моём случае это последнее дело, но Бриджет с дороги придётся убрать, особенно, если связь окажется крепкой, потому как для меня ничем хорошим это не кончится. Слишком уж часто неугодных старых жён раньше травили «сливками» или сбрасывали с лестницы, выставляя всё так, будто она сама поскользнулась. Поэтому выхода у меня нет…»

***

– И ты шла по коридору, как распутная женщина?! Выставляя себя напоказ?

Леонард ворвался в мою в комнату с первыми петухами, полностью одетый и, как водится, в короне. Служанки только-только успели облачить меня в нижнее платье. Волосы ещё не были убраны в причёску и спадали на спину шёлковым покрывалом.

– Я надела халат. А все придворные к этому часу уже разбрелись по комнатам. Меня видела только твоя охрана да моя служанка Роза.

Леонард посмотрел на меня зверем. Я не опустила взгляд и даже позволила себе встать на цыпочки. Для своего времени я была достаточно высокой женщиной, выше всех фрейлин, и доходила супругу почти до подбородка.

– Выйдите все! – Ругаться с мужем при посторонних я всегда считала дурным тоном, а потому отправила служанок восвояси. В комнате мы остались вдвоём, и я молила всех богов, чтобы наша ссора не переросла в драку.

– Если ты ещё раз…

Я не позволила ему закончить и, проведя ладонью по его груди, осторожно прикоснулась губами к его губам.

– Я скучала. Я очень сильно скучала без тебя, потому и решила идти в твои покои ночью. По длинным и холодным коридорам. Почти одна.

Его взгляд изменился. Стал мягче, но обычной подозрительности не лишился. Я облизнула губы и, нагнувшись к его уху, прошептала: «Супруг мой». Руки Леонарда схватили меня за талию и повалили на кровать, но запутались в многочисленных юбках.

– Вечером, – прошептал он, приводя себя в порядок. – Будь готова. А пока ты едешь со мной на охоту.

Я кивнула. Несомненно, сегодняшний бой закончился моей победой.

***

Уже на месте, у входа в лес, я поняла, что зимняя охота далеко не самый лучший способ помириться с мужем. Снега сегодня было уже не так много, как позавчера. По крайней мере, возле замка он успел подтаять. С утра выглянуло солнце, и, хотя оно простояло в небе не больше двух часов, температура воздуха заметно повысилась. На охоте присутствовали, как мужчины, так и женщины. Многие смеялись и готовили лошадей. Звонкий лай гончих перекрывал людские голоса. Сигналы горна давили на уши. Загонять собирались семейство чёрно-бурых лис. Одна из них повадилась в королевский курятник и разорила Леонарда на целую дюжину кур. Ловушки не помогали. Зверь, по всей вероятности, был хитрым и капканы чуял за несколько метров. Охота раззадорила двор. Король хвалился и произносил пламенные речи. Около него крутилась Бриджет. Сегодня на ней было чёрное бархатное платье и голубой плащ с капюшоном, отороченный белым мехом. На меня надели похожее одеяние, но землисто-коричневое и без всякого намёка на мех. По-видимому, королева Маргарет любила тёмные тона, либо венценосный супруг принуждал её так одеваться.

Смысла охоты я не понимала. Даже раньше, в детстве, когда читала приключенческие романы о королевской знати. Что может быть хорошего в том, что двадцать человек преследуют одного-единственного зверя? Оленя, лису, медведя или даже полтора десятка птиц. Но большинство присутствующих думали по-другому. Уже знакомый мне Роберт Хэмптон проверял стрелы и тетиву на своём арбалете. Мужчина, очень похожий на него, но значительно моложе, по-видимому, его сын, трепал за ухо своего пса. Лица у обоих были довольные.

На лошадь король усадил меня самолично. Разумеется, в женское седло и дал в руки поводья. До этого я была в седле, но в обычном и почти восемь лет назад, когда отдыхала с мужем в Крыму. Мы брали конную прогулку по сосновому бору Евпатории и катались со специально обученным человеком. Лошадь мне тогда досталась покладистая и смирная. Да и сидела я плотно. В удобных брюках и без многочисленных юбок.

Здесь же я даже спину разогнуть боялась. Как держалась в седле Бриджет, оставалось загадкой. Она легко скакала рядом с королём и заливалась смехом от каждого звука горна. Я плелась сзади медленнее черепахи и постоянно ловила на себе снисходительные взгляды придворных.

– Ну, где ты там, Маргарита? – Король дождался меня у широкой развилки, а затем пришпорил коня. Тот был такой же белый, как и моя кобыла. Тоже хорошо вычищенный, с посеребрённой сбруей, но, в отличие от моей лошади, постоянно принюхивался к воздуху. – Догоняй. Четыре года назад ты была превосходной наездницей, вот что значит безвылазно сидеть во дворце и заниматься только вышиванием да молитвами.

Прикрыв глаза, я последовала его примеру и легонько ударила лошадь кнутом. Моя кобыла перешла на средний галоп, и я почти легла на неё, боясь свалиться. В кустах засветились два глаза, лошадь заржала и встала на дыбы. Я ещё сильнее ухватилась за её шею. Среди деревьев прятался волк, и моя кобыла чувствовала его так же отчётливо, как я видела. Галоп превратился в дикую скачку. Лошадь несла меня вперёд, обгоняя короля и его ловчих. Деревья проносились мимо с бешеной скоростью. К горлу подступила тошнота, и я крепко зажмурилась, боясь собственного желудка. Лошадь мчалась так, будто убегала от пожара, и я понятия не имела, как её остановить. Сил на крики не было. Только бы удержаться в седле, только бы не упасть, иначе потом я уже точно не встану. Господи, помоги мне! Помоги… И тут чьи-то руки схватили поводья. Лошадь, фыркнув, снизила скорость, а потом и вовсе остановилась. Светлые волосы, ярко-голубые глаза, нос с горбинкой. С трудом отцепив от шеи лошади руки, я буквально упала в его объятия. Мой муж. Мой муж спас меня…

– Леонард, – только и смогла прошептать я. Но услышала совсем не то, что хотела.

– Моё имя Филипп, Ваше Величество.

Глава 7

Очнулась я вечером у себя в спальне. Около кровати дежурили Роза и Анна, остальные разошлись по своим делам. Кто-то раздел меня до злополучной сорочки и распустил волосы. На моём лбу лежал холодный компресс из ткани, напоминающей сегодняшнюю марлю, а на прикроватном столике возвышался железный таз с водой.